Спустя двадцать лет

Ухён рассеянно топтался на месте, не зная, что делать дальше. Парень уже не был так уверен в том, что ему действительно стоило приезжать сюда. В место, где он ни разу не появлялся за последние двадцать лет. Помявшись ещё немного, Нам решительно преодолел ворота и, не пройдя дальше и ста метров, устало опустился на скамейку, расположенную на внушительной детской площадке. Да, двадцать лет назад она выглядела совсем иначе. Когда Ухён уже собирался окунуться в воспоминания, его прервал приятный женский голос. - Простите, молодой человек, а что вы здесь делаете? – поинтересовалась молоденькая девушка, очень похожая на сотрудницу санатория, на территории которого они сейчас и находились. – Ребёнка ждёте? Насторожённость, читающаяся в её взгляде, была вполне понятна: выглядел Нам довольно странно. Деловой костюм и не менее деловой узкий портфель прекрасно сочетались с потрёпанной и грязной спортивной сумкой порядочных размеров, найти в магазинах которую сейчас уже не представлялось возможным. И портфель, и сумку парень принёс в одной руке, другой же он сейчас поддерживал прозрачную коробку с трёхэтажным тортом. Укладка, серьги, кольца и потерянный взгляд завершали образ. - Да, ребёнка, - подумав, согласился Ухён. Отчасти это было правдой. Казалось, этот ответ девушку даже обрадовал. - Как его зовут? – спросила она, заметно успокоившись. – Может, я смогу вам помочь. - Чан Дону. В глазах сотрудницы мелькнуло беспокойство. Такого мальчика она явно не знала, но и признать этого не могла. Девушка мельком взглянула на здание, а потом с заметным неудовольствием предложила Наму прибегнуть к помощи базы. - Не волнуйтесь, он сам придёт, - мягким голосом заверил её тот. – А вам нужно следить за другими детишками. - Вы уверены? - Абсолютно, - кивнул парень, пытаясь убедить в этом не столько навязчивую сотрудницу, сколько себя. – Не переживайте. Удачи вам. Девушка облегчённо выдохнула и удалилась, завещав в случае чего обращаться к ней. Она очень любила самостоятельных взрослых и их детей, потому что они от неё ничего не требовали. Ухён же, оставшись в одиночестве, снова начал пилить сам себя, хотя обычно этим не занимался. Но ситуация и впрямь была нестандартной. Они с Дону познакомились в этом самом санатории чуть больше двадцати лет назад. Тогда это учреждение ещё не считалось полностью детским, и встретить своего ровесника пятилетнему мальчику оказалось не так-то просто. Посему можно смело заявить, что дружба их началась из-за возраста. Чан первым подошёл, первым познакомился, первым пригласил скучавшего младшего полазить по территории. Пожалуй, тогда не осталось ни одного уголка, который они бы не исследовали. Наму очень нравился Дону. Он никогда раньше не встречал ни маленького, ни большого человека, способного так искренне радоваться вообще всему, легко принимать неудачи и заражать окружающих своим хорошим настроением. Старший показал Ухёну, каким удивительным и прекрасным может быть мир, если рядом с тобой находится друг, преобразующий и без того яркие цвета в их ярчайшие оттенки. Да, в этом был весь он. Однако всё хорошее когда-нибудь заканчивается. На дворе стояла ранняя осень, а первым уехать должен был именно Нам, что огорчало его ещё больше. Он ревел, кричал на родителей, вырывался, пытался привязать себя к другу или, на худой конец, хотя бы к дереву, но ничего не помогало. А за ненадлежащее обращение к старшим ему ещё и попало. Чан вёл себя куда спокойнее. В его глазах читалась искренняя грусть, но никаких истерик он не устраивал. Только позвал младшего с собой перед самым его отъездом на некое подобие детской площадки и, крепко прижав к себе (больше всего на свете они оба любили прикосновения, будь то объятия или даже болезненные щипки), принялся уверять, что разлука совсем не означает конец всяческих отношений. - Давай как-нибудь встретимся? – предложил парень, когда Ухён уже почти успокоился. – Ну, не в ближайшее время, конечно, а потом, когда вырастем? Что скажешь? - Это слишком долго, - дрожащим голосом возразил Нам и снова всхлипнул. – Я не хочу так долго. - Если мы встретимся даже через годик, всё будет точно так же, - настаивал на своём Дону. – Другое дело, если мы чуть-чуть подождём. Только представь себе: ты сам можешь принимать решения, ездить, куда тебе хочется и на сколько хочется. Разве не здорово? Давай встретимся через двадцать лет? Через двадцать лет мы точно должны стать взрослыми. И Ухён просто не мог не согласиться. - Только надо всё хорошо продумать, - продолжал старший, довольный своим организационным талантом. – Раз уж мы будем взрослыми, мы сможем позволить себе много-много сладостей, так? Ведь нам никто не будет запрещать. Что бы ты хотел? - Хочу много-много конфет, - не задумываясь, выпалил Нам. – Целую сумку, как у того дяди со второго этажа. Такую красненькую. И чтобы там всякие разные были. И торт. Большой торт. Я был на свадьбе у тёти, и там был такой огромный торт. Из трёх ступенек, как пирамида. Я хотел бы съесть такой. - О, мне нравится, - улыбнулся Чан, уже представляя себе, как это будет выглядеть. – У тебя так хорошо получается придумывать. Тогда встречаемся через двадцать лет на этом же месте с тортом и сумкой с конфетами? Младший удовлетворённо кивнул. После этого разговора они даже сумели расстаться без слёз. Позже Ухён выяснил у мамы, что через двадцать лет он уж точно будет взрослым и что это не так много, ибо время летит незаметно, а потом попросил её отметить на календаре число своего отъезда, но только через двадцать лет. Увы, настолько продвинутых календарей в доме не оказалось, поэтому с тех пор двадцать второго сентября каждого года парень отмечал в специально для этого отведённом блокноте: «Осталось столько-то лет.» И вот неделю назад вдруг оказалось, что этот долгий срок уже почти истёк. Двадцатипятилетний парень, недавно назначенный заместителем начальника креативного отдела одной достаточно крупной компании, посомневался пару дней, а потом срочно взял отпуск и отправился на поиски всего необходимого для поездки. Нам не понимал, что им движет, но решил, что уж лучше он сам разочаруется, чем Дону решит, что о нём уже давно забыли. И вот теперь он сидел на новенькой скамеечке в гордом одиночестве и в сотый раз проклинал себя за наивность. Разве будет нормальный человек двадцать лет помнить о такой мелочи? Тот улыбчивый мальчик наверняка повзрослел, и его дела теперь уж точно важнее, чем встреча с каким-то загадочным другом из прошлого. День ещё только начинался, и Ухён, не зная, чем себя занять, потянулся в карман за телефоном. Разговор с хёном должен был помочь ему успокоиться. С Сонгю они знали друг друга буквально с пелёнок, и даже спустя столько лет их дружба оставалась такой же крепкой, как и в детстве. Разве что ответственность возросла. Когда примерно лет двадцать назад Нам не удержался и рассказал старшему про свои приключения в санатории, тот молча собрал свои игрушки и ушёл, не реагируя на отчаянные просьбы донсена обратить на него внимание. Они не общались около недели, и лицо Кима при встрече всегда становилось каким-то надменным и безразличным. Ухён тогда был слишком мал, чтобы понять, что его банально ревнуют, поэтому упрямо обижался в ответ. Впрочем, за эти долгие годы им обоим стало слишком очевидно, что связь между ними слишком надёжна и уникальна, чтобы кто-то мог её даже ослабить. Сонгю спокойно отреагировал на столь внезапное желание младшего отправиться в другой город, но сразу же высказал ему те сомнения, которые сейчас так сильно мучили самого Нама. Тем не менее тот всё же надеялся получить хоть какую-то моральную поддержку. Ким взял трубку почти сразу, с плохо скрытым удовлетворением выслушал все жалобы донсена, напомнил о том, что говорил, что так будет, с самого начала, но в итоге сжалился и предложил самолично забронировать билет на поезд, на котором Ухён сможет в ближайшее время вернуться домой. Младшему такая перспектива не понравилась, поэтому он поспешно попрощался, боясь разочароваться в жизни ещё больше, а потом, немного подумав, набрал уже совсем другой номер. Сонёль, работающий в том же отделе, но занимающий должность пониже, ответил почти через минуту каким-то кислым голосом. Он прекрасно знал, куда и зачем уехало его начальство, поэтому бронировать билет отказался и даже отключился первым, напоследок пообещав обязательно позаботиться обо всём, когда хён точно будет уверен в своём решении. Пять следующих звонков Ли хладнокровно отклонил, а на шестой раз в трубке почему-то послышался голос Мёнсу, который по иронии судьбы трудился в той же компании. Тот устало сообщил, что они с Сонёлем тоже в отпуске, тоже в другом городе, очень сильно заняты и сразу после этого разговора отключают телефоны. Нам честно попытался угрожать понижением зарплаты и увольнением, но это всё было жестоко проигнорировано. Увы, все трое познакомились ещё до того, как самому старшему удалось занять приличную должность. Ухён тихо выругался и затолкал телефон в портфель, краем глаза ловя на себе заинтересованный взгляд той самой сотрудницы, которая так рвалась ему помочь. Желание просто сидеть и ждать Дону уменьшалось с каждой минутой, но Сонёль оказался прав: всё бросить и уехать ему уже не хотелось. Вот и вся польза от дружбы с неблагодарными донсенами. Время всё шло, и вскоре Наму пришлось переселиться в тень, дабы спасти свою непокрытую голову и начавший плавиться крем на торте. Заинтересованная девушка продолжала следить за ним, забыв о детях, которых уже давно ждал обед, и это сильно напрягало. А примерно сорок минут спустя, когда Ухён уже совсем отчаялся, в ворота буквально проскользнул парень примерно его возраста и, ухмыльнувшись при виде Нама и наваленных вокруг него вещей, начал приближаться. И это было катастрофой. На самом деле Ухён больше всего боялся не того, что Дону не придёт, а того, что придёт он совершенно другим человеком. Чан запомнился ему вечно позитивным, добрым, неунывающим, дружелюбным, но тот, кто сейчас спокойно продолжал свой путь от ворот к площадке, казалось, не сохранил ни одной из этих черт. Заметив в его взгляде, перескакивающем с торта на сумку, откровенную насмешку, Нам принялся лихорадочно перебирать в голове все возможные способы быстро и красиво отмазаться, ибо в том, что незнакомец направляется к нему, сомнений не оставалось, но ни один из них в итоге ему не пригодился. Пугающий парень, остановившись примерно в десяти метрах от его скамейки, вдруг повернулся к ней спиной и замер на месте, изредка раздражённо вздыхая. Ухён не понимал, что происходит, но потом в его поле зрения появился забавный блондин в пёстрой одежде, пытающийся одновременно напялить поверх толстовки чёрный пиджак (Ухён как-то забыл о том, что они договорились встретиться в деловых костюмах, как истинные взрослые) и избежать столкновения с одной из створок ворот, и всё сразу встало на свои места. Дону (а это, конечно же, был он) таки сумел частично облачиться в чёрное, помахал рукой тому самому незнакомцу, которого прежде приняли за него самого, а потом, заметив Нама, улыбнулся так широко и радостно, что все сомнения в его личности тут же отпали. Нет, разумеется, он изменился, причём изменился сильно и явно в лучшую сторону. Повзрослел, возмужал, подрос немного, сменил причёску, да и вообще внешне мало напоминал себя прежнего, но в его глазах всё так же плясали знакомые озорные искорки, и мимика и смех остались теми же, только голос стал более низким. Ухён и опомниться не успел, как его заключили в крепкие объятия, как бы доказывающие, что, несмотря на столь долгую разлуку, в их отношениях ничего не должно измениться, а потом у него в голове будто что-то щёлкнуло. Нам почувствовал себя тем самым пятилетним ребёнком, который только что встретился с приятелем и теперь жаждет приключений. - Боже, наш Наму так повзрослел, - умилённо протянул Чан, наконец-то отпустив вновь обретённого друга. – Я тебя бы и не узнал, если бы не все наши условия. Хотя твои щёчки всё такие же пухлые. - А ты вообще не изменился, - усмехнулся Ухён в ответ, чувствуя себя совершенно счастливым. – И, как я вижу, не позаботился об этих наших условиях. - Я позаботился! – возразил старший, махнув рукой в сторону. – Всё в машине. Честно говоря, я просто побоялся выглядеть глупо. Сомневался, что ты вообще приедешь. Всё-таки двадцать лет прошло. Нам округлил глаза, выражая глубочайший шок, в который его повергло это заявление, но, схлопотав тычок под рёбра, сразу прекратил кривляться. Он не понимал, как Дону так легко удалось избежать неловкости с самого начала, но это было не особо важно. Главное, что они теперь могли общаться как друзья, хоть Ухён и ощущал себя странно порой. Спутник Чана назвался Хоей, и Наму почему-то подумалось, что они с Сонгю чем-то похожи: Ким наверняка точно так же вёл бы себя на встрече с незнакомым другом своего любимого донсена. Идею старших прогуляться на пляж он воспринял без особого восторга, но любезно согласился отнести вещи Ухёна в машину, не желая ждать, пока весь крем с торта сползёт к основанию. Дону искренне поблагодарил донсена за неискреннюю заботу и, взяв друга за руку, уверенно пошёл вперёд. Нам невольно улыбнулся, почувствовав, как пальцы старшего переплетаются с его собственными, и с трудом подавил в себе идиотское желание передвигаться скачками. Сегодня ему исполнилось ровно пять лет.