I'll never break down again. / Я больше никогда не сломаюсь.

POV Серафим<b><right>       Казалось бы, вот они долгожданные каникулы, которые пройдут просто незабываемо, каждый день будет наполнен сотнями приключений и тусовок с друзьями, а времени для пиздостраданий попросту не останется… Однако, уже конец августа, а из воспоминаний только парочка бухичей, скандалы от папы и обиженный мажор, который объявил на меня охоту. Сейчас я сижу на балконе своей квартиры, залипая на высотки в дали города. Листья на деревья предательски пожелтели, напоминая о грядущем начале учебного года, а я продолжаю тешить себя тем, что десятый класс можно профилонить и особо не надрываться. Сдам с горем пополам русский язык и математику и в техникум с чистой совестью. В какой я пока что не выбрал еще, но за два года выберу. Дома царит тишина, никаких криков и воплей. Просто папа уехал по своим делам, предварительно наказав мне пропылесосить и убраться на кухне. Особо напрягаться я не стал и просто смел веником мусор под коврик и скидал тарелки в посудомойку и сейчас посвящаю свободное время чаепитию на балконе. Отец смотался еще около двух недель назад обратно в Москву. Начиналось все с легких перепалок и разногласий, но в итоге нервы отца сдали и на привычной ноте «Вали обратно к своим столичным проституткам!» он с чемоданами покинул дом. Не могут они долго жить вместе. Бытовуха накрывает с головой, а идти на компромиссы никто не собирается. По сути, сразу после свадьбы отец рванул в годовой тур по России, а когда вернулся, то ужаснулся от пеленок, вечного детского крика и истерик папы. Он радовался любому предлогу уйти из дома. Не важно работа или поход в магазин. Потом он нарисовал себе "удобный" график концертов и стал появляться еще реже. В итоге такие приезды на неделю раз в полгода продолжаются до сих пор. Несколько ночей папа прорыдал на кухне, жалуясь кому-то на жизнь, ибо после скандала насчет таблеток я с ним до сих пор нормально не разговариваю, а выговориться ему надо. Препаратами меня так и продолжают пичкать, но в большинстве случаев я умудряюсь выкрутиться. Иногда получалось так, что возможности проблеваться не было и приходилось признавать поражение, но потом я осознал, что это были те самые необходимые дозировки для жизни, которые в любом случае пришлось бы принимать. Само собой изменений не было, отчего папа начинал свирепеть. После планового похода к врачу, папе начали открыто намекать, что ничего не изменится и меня все-таки отметят бетой. Так же у меня взяли кровь на проверку гормонального фона и сделали реакцию на феромоны доминантных и рецессивных альф. Результаты придут пятого сентября, но что-то мне подсказывает, ничего нового там не напишут. Папа так и продолжает упрямиться, отказываясь воспринимать слова врача. "Вот, верить нужно, это все настрой на негатив портит" и прочие цитаты любителя розовых очков. Вообще, спасибо, что хоть к бабкам-колдуньям не водит, а то я слышал, что некоторые и до такой степени здравый рассудок теряют. Свою же голову от психушки я благополучно берегу. История с «головорезами» больше не повторялась, никаких сообщений не поступало, гуляю спокойно, но всегда в компании друзей. Будем надеяться, что они нашли новый предмет преследования и про меня благополучно забыли… — Я дома! Твоя классная руководительница звонила, спрашивала почему учебники не забрал. — Быстро он вернулся… Опять токсичного сыночка врубать. — А она не спросила, где так страшно нагрешил педсостав, что расплатой им стало моё имя в списке зачисленных в десятый класс? — Нет, не спросила. Огрызаться завязывай! И собирайся давай за учебниками. — Ну заебись! Сижу в трусах на балконе и мечтаю за учебниками сходить. Время одиннадцать утра, а я как последний лох в школу потащусь… М-да, делать нечего, придется идти.       Я поднялся на ноги, взял свою пустую кружку и пошел в комнату. Пока морально настраиваюсь на поход в школу, решил предложить пацанам всем вместе учебники взять. Ответ долго ждать не заставил, и, как оказалось, до их родаков классуха тоже дозвонилась. Вот и компания собралась! Так-с... Порадовать библиотекаря своей новой футболкой что ли?.. Разряжусь-ка я по парадному, чтоб всем глазенки намозолить! Я достал черную водолазку, того же цвета огромную футболку с принтом Мерлина Мэнсона, рваные джинсы и бордовые носки. Облачившись в свои лучшие одежды, я принялся дополнять образ цепями. На шею уместились четыре массивных аксессуара, купленные в Стройпарке, и три с кулонами в виде пентаграммы, черепа и треугольника. Отцовский подарок я ношу с удовольствием, ибо украшение достаточно аккуратное и подходит к моим вещам. Иногда цепочку меняю по обстоятельствам, а так ношу как простолюдины крестик. Еще я не поленился надеть все свои кольца и перстни на каждый палец обеих рук. В школу, как на праздник! Осталось только глаза подвести и рюкзак взять. Пацаны сказали, что через пятнадцать минут у моего подъезда будут, поэтому стоит поторопиться. Пока папа с кем-то лялякает по телефону, я тихонечко зашел в ванную комнату и, не без помощи потусторонних сил, нашел в его косметичке черный карандаш. Крашусь, как учила Жанна: сначала плюнуть на карандаш, потом намазать им палец и уже черным пальцем натереть верхнее и нижнее веко. Ну что за сказочный уродец! Ах, хоть сейчас на кладбище демонов вызывать. Ладно, надо обуваться уже. Я ради такого даже мартинсы надену. Шнуровать их пришлось минут пять, но оно того стоило. Леха написал, что они почти подошли к моему дому. Я схватил рюкзак и вылетел на лестничную площадку.       — Еба!.. Так вот как «не приведи господь бог» выглядит! — Тимка поржал, но по достоинству оценил мой образ. — Фим, директор сердечник… Ну не переживет же! — Так оно ж и хорошо, аха-хаха-ха! А вы чет совсем скромно… — Я подошёл к пацанам, поздоровался и мы двинулись в сторону школы, продолжая разговор. — Да я решил, что на первое сентября в плаще Акацуки приду и парик Канеки надену. В десятый класс только так! — Леха поделился деталями своего образа на День знаний, а мне даже фантазии не хватает представить все это на нем. — Вот заняться нечем! Не знаю как вы, а я по стандарту приду, ну в толстовке и в джинсах. — Ой, Тимка, какой ты зануда! Фим, нам надо будет сообразить ему шмоток прикольных. У Ленки выпрошу косплей Сейлор Мун. Ты у нас худенький, аккуратный... Влезешь короче! — Себе сообразите. Я на такое не подпишусь! — Тимофей начал бурчать, но все мы прекрасно понимаем, что ему не отвертеться. — Лех, ты уже решил с кем на профиле сидеть будешь? — Блять! Я только вчера вечером вспомнил, что наше трио разделили… Ты то понятно, с Тимкой будешь, а я? На произвол судьбы! — В десятом классе нас разделят на профильные группы. Я с Тимофеем в гуманитарном буду, а Леха в физико-математическом. — Ой, сядешь со своей любимой Катюшей и все. — Не… Она мне весь нерв съест. Тимош, может ты все-таки ко мне, в физики? Я за тебя домашку делать буду. — Ага, щаЗ! Я еще два года рожу физика наблюдать не собираюсь. Как вы вообще этого гондона терпите!? — Вот, не могу не согласиться. Только наш физик может давать контрольные работы экзаменационного уровня, которые даже физматы написать не могут, а гуманитарии, каким-то хуем должны на отлично их сдавать! — Я с радостью поддерживаю тему ненависти к нашему физику, ибо из-за этого гондона я чуть на второй год не остался. — Вот-вот! Так что иди сам к своему физику. — Ну и пойду! Сам по мне еще соскучишься! — Всю оставшуюся дорогу до школы мы посвятили промыванию учительских костей. Ну а что? Они нам каждый день новые кликухи придумывают и говном поливают. И вообще, лично я очень рад тому, что у гуманитарного профиля не будет естественных и точных наук, только общеобразовательная дисциплина в виде естествознания. Ебаного физика, тупую химичку, шизанутую биологичку и ссаного географа больше не увижу. По крайней мере, уроки они точно у нас вести не будут. Еще бы англичанку убрать… Эх, мечты… — А вот и преисподняя… Ну что? Готовы к заходу в ад? — А у нас есть выбор? — Неееет!       Мы зашли в школу. В голову моментально ударил резкий запах краски, которой рабочие преображают побитые, за время учебного года, стены. Новый линолеум радовал глаз, ибо буквально за месяц до конца учебного года, какой-то умник не донес реактивы до кабинета химии, из-за чего в коридоре красовалось огромное пятнище черного цвета. Да и вообще, серьезный косметический ремонт в школе был необходим лет пять-шесть назад, когда пацану в актовом зале на голову кусок штукатурки обвалился. Рабочие зря время не теряют и трудятся как пчёлки. Одна половина бригады докрашивает стены и клеит плинтуса, а другая убирает мусор и вытирает полы. Все стараются успеть к началу учебного года. С июня же начать никак, все за последнюю неделю надо умудриться сделать, а мы до октября дыши этой краской и прочей херней… — А-а-а-а-а! Демоны! Любонька! Иисус помилуй, Господи помилуй, спаси и сохрани!.. — От наблюдений преобразившихся стен меня оторвал старческий вопль откуда-то сбоку. — Баб Нин, это Серафим, успокойтесь. Просто он в своем парадном пришел. — Я даже сразу сообразить не успел, кто это заорал. Баба Нина – наша техничка. Никто не знает сколько ей лет, и как долго она работает в школе, но то, что у нее со зрением все совсем грустно знает каждый ученик. Ходит с огромными очками, больше похожие на бинокль, но все равно в лица вглядывается чуть ли не впритык. Однако она очень хорошо различает голоса и обладает шикарной памятью. — Серафим!? Тьфу, ты, Господи! Бабку в могилу раньше времени отправить решил? На шабаш намылился что ль? — Бабуля начала разглядывать мой ширпотреб и зачитала порцию новых молитв, когда увидела перстни в виде черепов. — Баб Нин, нам в библиотеку надо... Простите вы ему все грехи! Мы книги заберем и сразу в церковь, честное слово! — Леха знает, как выкрутится. Как никак на переменах бегает курить мимо нее. — Идите! Идите с Богом! Так и до инфаркта не далеко с этими детками, тьфу!.. — Нас еще раз перекрестили, и мы двинулись на второй этаж. — Я столько восхвалений и обращений к богу за всю жизнь не слышал. Пристала ж старая… — Да ладно тебе! Ты, Тимоха, совсем груженный в последнее время стал. Случилось чего? — Леха приобнял Тимофея, демонстрируя всю свою заинтересованность. — Ничего не случилось! Че прилип!? — Тимка дернулся на вопрос Лешки, скинул егу руку со своего плеча и отвел глаза. — Опа… Ну это залет. Колись! — Отстаньте, а! Все, конечная. Прибыли на станцию раздачи знаний. — И правда. Мы уже дошли до библиотеки, из дверей которой вытягивалась очередь длиннее, чем за десятым айфоном в день его официальной продажи. — Еба… Ну все, стелемся, пацаны! Мы тут до самой линейки простоим. Твою мать! Очередь двойная! Смотри, там из запасной двери еще больше народу! — Мы дружно ахуели и встали в конец основной очереди. Взгляды учеников моментально приклеились ко мне, когда я попал в их поле зрения. Всех заинтересовал мой дерзкий образ и появилась новая тема для обсуждений… — А че не судьба в июле учебники взять было, а? — Я заорал на все две очереди, в надежде выловить кого-нибудь из знакомых, но никто не отозвался. — Фим, смотри, тут сука еще и начальные классы! Муравьев не хватало тут! — Предлагаю перетоптать. Кто первый под мои новые боти... — Серафим, это ты что ли? — Откуда-то из середины этой «человеческой многоножки» послышался голос, который оборвал мою пламенную речь к младшеклассникам, а следом за ним показался и сам источник вопроса. — Да не... Марк, это ты? — Нет, бля! Твоя пятерка по математике, ахха-хахах-ха! Вот он, Сатана с окраины Сибири! Иди обниму, чертеныш белобрысый! — Да ну нахрен! Ма-арк! Восемь лет прошло, а ты как был метр с кепкой, так и остался! — Я кинулся обнимать друга, с трудом переваривая происходящее. Если кратко, то Марк мой первый сосед по горшку и песочнице в детском саду. С ним мы и пластилин ели, и воспитателей до обмороков доводили, и омегам на сон часу макияж акрилом рисовали, но за одну парту так и не сели. Его семье предложили работу в другом городе, и они переехали. Время от времени мы созванивались по праздникам, но не более. Просто поддерживали связь... — Фим, ты своим вкусом вообще не изменяешь! Как залез в черный цвет, так в нем и растешь. Как дела? Как жизнь? — Какие дела!? Ты партизан херов! Ни звонка, ни СМС! Как занесло сюда вообще? — Да вот так и занесло! В Питере из последней школы выкинули, ну я в родные края и метнулся! Судьба велит нам за одной партой посидеть. А не сказал потому, что сюрприз хотел сделать, но ты ж как обычно, всю интригу по одному месту пускаешь, аха-хаха-ха! — Я в шоке просто… Ради такого и школу прогуливать теперь грех! Ладно, давай знакомить со своими буду, а то они там в шоке стоят. В коллектив волью, так сказать. — Толпа наблюдает нашу вокзальную сцену встречи после долгих лет разлуки, от чего их шептание стало в разы громче, но сейчас это никого не волнует. — Тимоха, Леха, знакомьтесь! Это Марк. Мой кореш с садика. Я вам рассказывал про него. Тот самый беглец в культурную столицу, ах-хаха-ха. — Пацаны приободрились и протянули руку Марку. — Рады, рады! С возвращением на малую родину. Как свежие впечатления о городе? — Тимофей сразу же включил интеллигента и взял настрой дружеской волны в свои руки. — Слушайте, ну я ожидал худшего на самом деле, а когда прошелся по улочкам, то приятно удивился. Чистенько, аккуратненько, новостроек понатыкали. Подняли город! Набережная так вообще… Глаз радуется! — Приятно слышать! Я так понимаю ты доучиваться приехал? У нас тут профильная «коробка» теперь. Кончилась лафа! — Леха тоже подключился к диалогу, а я спокойно выдохнул, что пацаны его приняли без всяких недовольств и прочего. Не любят они новеньких в компанию принимать. Видимо, обаяние Марка сыграло свою роль. — Да, последние два года доматывать буду. Я в химбио определился. А вы по каким направлениям пошли? — Блин… Я с Тимохой в гуме, а Леха в физмате. Ну ты не переживай! На общих ураках вместе будем, а в твоей группе все ребята нормальные. Впишем первого числа за лучшую парту. — О, вы в гуманитарном? Пять сек! Адик, подойди сюда! — Из начала очереди показался огромный, двухметровый «шкаф» с лицом того, кому баба Нина читает молитвы по вечерам. — А это мой прицеп, так сказать, ахах-хаха-ха! Фим, я вроде рассказывал, что мамка моя развелась с отцом и за мужика-омегу второй раз вышла, а у него сын есть. Ну вот, собственно этот сын. Мы вдвоем приехали, так как поперли из школы обоих. Вопрос, из-за кого это произошло остается открытым, но надеюсь здесь он будет как заенька себя вести в любом случае… Э, Фим, ау?.. — Какое там ау… Я глаз оторвать не могу. Передо мной стоит шикарный зеленоглазый парень, спортивного телосложения, в футболке с принтом рок-группы Metallica, и с забитыми татуировками руками и шеей. Я, не стесняясь пожираю его взглядом с головы до ног, полностью игнорируя звуки из внешнего мира. — Оу, смотри, ты Серафимке понравился. Какая прелесть... Ну так вот, это Адель. Он с вами будет грызть гуманитарные науки и все остальное. Парень добрый, но со своими тараканами. Я уверен он вам понравится. — Стоп. Адель? Но это ж… — Татарское мужское имя. Можно просто Адик и не парьтесь. А вас как звать всех? — У него еще и голос самого Аполлона! Все! Тимоха, сорян, но сидеть я буду с ним. — Я Леха. Можно просто Леха, ахах-хаха-ха! Это Тимоха, а тот, чьи слюни сейчас всю очередь смоют — Серафим. — Сам ты слюни! Я просто задумался. О-о-очень приятно, я Серафим! — Адель улыбнулся и предложил всем впихнуться в начало очереди, чтобы побыстрее получить учебники. — Э, п-с! Тимох, это не тот ли псих, который физрука порешал?.. Вон, с тремя чуваками из одиннадцатого стоит. — Леха о чем-то шептался с Тимофеем, но особо слышно не было. — Я не вижу… Линзы не надел. Ща инсту его открою и сам посмотришь. — Че вы там открывать собрались? А? — Я вмешался в их секретики, но они и не были против. — Да мы походу того психанутого из Москвы увидели. Ща! Вот фотка. Леха, смотри, он? — Лешка начал листать фотки на аккаунте предполагаемого ученика, но его лица практически нигде не было. Фоток нереально много, но случайно за мой глаз зацепился до боли знакомый интерьер помещения... — Лех, погоди, дай мне эту фотку посмотреть. — Какую? Эту? Тут же невидно ничего. Фонтан какой-то… Стойка барная... Клуб походу. О, тут несколько фоток в публикации. А вот и рожа физруконенавистника! Все улыбаются, радостные, а этот, как чмырь какой-то. Тимка! Это он! Копия вообще! Часы даже такие же… — Я кинул взгляд в конец коридора, где стоит кучка одиннадцатиклассников и захотел оказаться в аду или на дне Марианской впадины, а лучше, чтобы все это оказалось страшным сном и просто проснуться. — Пацаны… Помните я про шизанутого мажора из клуба рассказывал?.. — Блин, Фим, погоди со своими мажорами… Его что, Михаил Кальтенбруннер зовут? Заебись! Немцы пришли, а Сталина нету!.. Что ты там про шизанутого из клуба говорил? — Вон он стоит.