Это был тёплый июльский денёк — начало самого настоящего лета. Для кого-то это время бессонных ночей, долгих посиделок с друзьями, для вторых время разобраться в себе, для третьих же — время свободы и… нудной домашней работы. И не абы какой, а художественной программы на лето! Сорок работ, а то и больше — за три месяца обязательно принести в школу с приходом осени, похвастаться усовершенствованием своих навыков в живописи или рисунке. Весёлые времена нынче нагрянули.
— Я не могу ничего написать! Чёрт, что же творится…
Парень, с волосами нежного цвета персика, разочарованно закатил глаза, устало выдохнув.
— Может, это из-за того, что кое-кто в руки художественных принадлежностей месяц не брал?
Гию аккуратно писал цветущую ветку яблони, что висела прямо перед ним, давая разглядеть себя получше. В пользе такого положения было просто подобрать нужный оттенок.
— Да ну тебя! Я отдыхал… — Сабито обиженно уткнулся в пустой лист акварельной бумаги, который он терзал уже минут тридцать — не меньше, неуверенно теребя бережно заточенный, купленным недавно скальпелем, карандаш в руках. Гию на слова любимого никак не отреагировал, лишь сильнее прищурился, будто пытаясь разглядеть на поверхности листьев какие-то крошечные письмена. Его нежные руки с длинными худыми пальцами умело держали кисточку, активно перемешивая густую краску на исцарапанной и потрёпанной временем, пластиковой палитре. Почти одинаковыми мазками, он прописывал невинные новорождённые цветы, подмечая каждую мелкую деталь, полутень и изгиб. Сабито откровенно любовался Гию, так ответственно погружённым в процесс работы. Интересно, а ощущал ли последний взгляд серо-сиреневых глаз?
— Ты собираешься прожечь во мне дыру?
Резкий вопрос со стороны темноволосого застал сидящего без дела юношу врасплох. Что же ответить? Не сказать же ему прямо, что тот пожирал его взглядом ввиду того, что Томиока безумно привлекателен, когда сосредоточен.
— А?..Я смотрю на то, как ты пишешь! И, признаюсь, очень красиво получается.
— По-моему ты мне нагло врёшь. Я тебя насквозь вижу, признай этот факт.
И Томиока был прав — тот читал Сабито как открытую книгу, как алфавит! Но подросток даже не был против, наоборот — ему было приятно знать, что Гию запомнил его манеру речи и действий.
Покрутив ещё несчастный карандаш в руках, поёрзав на земле и пару раз, широко раскрывая рот, зевнув, Сабито снова начал наблюдать за работой своего одногруппника. Минуты не прошло, чтобы его снова застукали.
— Боже, да ты меня в могилу сведёшь своими глазами. Иди сюда, писать цветы и ветви будем. Давай-давай, шевелись — вечереет уже.
«Персиковый» аж от счастья засветился, заулыбался: большой удачей была помощь со стороны Томиоки, так ещё и в рисовании!
Светловолосый парень быстро подобрал коробку с красками, чистую палитру, ёмкость с водой и поставил это всё на небольшой планшет**, поднося все вместе ближе к Гию и присаживаясь на траву.
— Вот, видишь, у тебя даже неплохо получается, вот здесь пропиши тень получше. Аккуратнее…
Рука Гию резко перехватила ладонь Сабито, помогая кончиком кисточки прописать конец зелёного листочка. Такая… тёплая. Обычно, когда он дотрагивался до них или целовал, руки были холодными, даже ледяными, а теперь... На ощупь была она гладкой, словно поверхность речного камушка.
— Во-о-от так, молодец. Теперь ветка, тут нужно уделить внимание деталям, — Лицо Гию было очень близко, Сабито даже мог ощутить его равномерное дыхание у себя на щеке. Почему-то захотелось расцеловать всего Томиоку: в щёки, в руки, в шею, в губы — везде. Странное чувство, появилось так резко и давило своей целью навязчиво.
— А вот здесь рефлекс, получается? — Сабито пальцем указал на место, расположенное чуть ближе к краю листка.
— Верно, но подбирай цвет осторожно, он должен сочетаться с общей гаммой.
Светловолосый паренёк послушался совета своего парня, внимательно мешая краски друг с другом, ища нужный оттенок. Вскоре это получилось. Собрав достаточное количество краски на кисточку, он ровным мазком сделал последний
идеальный штрих в работе.
Было неудобно чувствовать сосредоточенный взгляд голубых глаз на себе и Сабито пообещал себе, что впредь будет разглядывать людей не с таким энтузиазмом.
***
Когда второклассники закончили, к тому моменту уже наступил долгожданный вечер, озаряя всё вокруг приятным солнечным светом, но совсем другим, нежели дневным. Этот свет проникал через листья на высоких клёнах, будто бы «распыляя» как из хлопушки в разные стороны цветной свет. Лёгкий ветерок с далёким ароматом кофе из забегаловки неподалёку успокаивал голову, освобождая от тяжёлых раздумий в целом. Такая атмосфера была по душе обоим, никто не решался нарушить эту понимающую и дополняющую тишину.
— Красиво здесь, особенно вечером. Не правда ли, Сабито? — Томиока взглянул своими глубокими сияющими глазами в глаза Сабито, от чего тот заметно засмущался. Светловолосый подошёл ближе к однокласснику, ласково взяв того за руку, переплетая пальцы.
— Этот закат такой же прекрасный как и ты, не замечаешь? Такой яркий и манящий...
«Персикового» такие откровения совсем не стесняли, наоборот, он от таких приятных слов улыбнулся искренне, любяще. Такая его улыбка принадлежала лишь Гию и только Гию. Больше никому в его полной безудержного веселья жизни.
Неожиданно для Сабито, Гию аккуратно взял того за подбородок, заставляя слегка приоткрыть рот в изумлении, а в последующие секунды ощущая тёплые губы на своих.
Гию целовал своего возлюбленного осторожно, будто бы пробуя на вкус, трепетно сминая их, оттягивая зубами нижнюю — как при их первом поцелуе. Сабито наконец опомнился от находящего на него приятного смущения и ответил на такую ласку со стороны своего партнёра по увлечению, приобнимая того свободной рукой и углубляя поцелуй.
Они стояли так ещё недолго, совсем одни в этом опустевшем к концу дня парке, слушая далёкий шум проезжающих машин и еле различимые переговоры птиц в глубоких зарослях деревьев там, наверху.
Наконец, они медленно отстранились друг от друга, всё ещё держась за руки. Молчание их дополняло эту приятную обстановку, хоть в словах и вовсе не было никакой надобности — они всё понимали без этих звуков.
Простояв так ещё пару минут, они наконец распустили «узел» своих рук, не нарушая зрительного контакта. В нём не было чего-то настойчивого, не было соперничества — парни просто наслаждались моментом.
И первым его прервал Гию.
— Давай договоримся: за каждую честно выполненную работу я дарю тебе поцелуй. Как насчёт такой идеи?
Снова неловкое молчание, покрасневшее до кончиков ушей лицо Сабито и его задорный выкрик:
— Да! Определённо да, и это не обсуждается!
На этот раз светловолосый берёт инициативу на себя, притягивая Томиоку к себе вновь, начиная беспрерывно расцеловывать его лицо. Гию лишь улыбался и звонко хохотал, будто бы его лизал маленький весёлый щенок, отчаянно лающий от восторга и дёргающий короткими пушистыми лапками.
***
Очередной тёплый погожий денёк в середине июля. Для кого-то это было время для продолжения затяжных вечеринок и гулянок, у вторых для семейных посиделок, а для третьих —выполнения домашней работы. И не абы какой, а художественной программы!
Это было продолжение лучшего лета в жизни, как говорили в унисон Сабито и Гию.
— Где ты вообще раньше был с такой прекрасной идеей?! Да я весь пленэр нарисовал бы за неделю, отвечаю!
«Персиковый» сидел неподалёку от Гию на зелёной траве, зарисовывая в карандаше ромашку с сидящей на ней божьей коровкой.
— Я всегда был рядом, просто кое-кто не хотел меня слушать.
Сабито лишь повернул голову в сторону Гию, хотел было что-то возразить, но понял, что это будет лишним. Лишь солнечно улыбнулся, смотря в насыщенность голубых глаз.
— Я люблю тебя, Гию
