Ступенчатый Лабиринт

      На утро мне было плохо. Очень и очень плохо. Помнится, я как-то напился до беспамятства и меня ограбили, пока я был в состоянии нестояния, попутно хорошенько избив. Мне тогда ужас как было плохо утром. И вот сейчас мне было на порядок хуже. Любое движение вызывало боль, а в теле чувствовалась невыносимая слабость. Мне хотелось есть и пить, но при этом я ощущал, будто я сильно переел. Голова ужасно раскалывалась, а от активных дум становилось только хуже. Чем дольше я лежал, тем сильнее мне хотелось в туалет, при этом я понимал, что стоит мне только встать, как меня вырвет. Наверное, терпел я где-то с полчаса, пока не понял: ещё мгновение — и плотину прорвёт. Резко открыв глаза и игнорируя боль, я вскочил с кровати и побежал в туалет. Когда я добежал до белого друга, то первым делом влетел туда лицом, после чего меня вывернуло какой-то темной жижей. Двадцать секунд, и я судорожно задрал мантию, после чего упал жопой на унитаз. Вот тогда-то мне и полегчало. Причём сразу и резко, что даёт мне намеки на то, что я не должен был лежать и терпеть, а нужно было сразу вставать и скидывать лишний «груз». Когда слез с унитаза, пошел сразу в душ, ибо попахивало от меня будь здоров.       Вернулся в комнату только через час, после того, как подорвался с кровати. На часах было семь утра, ребята спали, а у меня закрался вопрос, где я вчера лазил и какого хрена произошло, так как от моей постели тоже неплохо так разило. Что хреново, так это то, что с момента убийства тролля я помню происходящее очень плохо, чего ещё не было в этой жизни. И это пипец как настораживает. Но с этим можно разобраться позже. Вздохнув, я достал палочку и, сосредоточившись, что было достаточно трудно сделать с иногда побаливающей головой, четко произнёс. — Эванеско, — несколько секунд, и простыня стала чистой. Но как только заклинание закончило действовать, всё моё тело прострелило болью, словно я получил разряд тока.       Тихо застонав, я сжал кулаки и крепко зажмурил глаза. Какого хрена вчера произошло? Почему мне так хреново? Почему волшебство отдаётся болью? Почему я почти ничего не помню? Ответов на эти вопросы у меня не было. У меня. А у кого они были или могут быть? Ответ очевиден, так что я достаточно быстро переоделся, открыл окно, дабы проветрить комнату, и, спустившись вниз, вышел из гостиной. Где гостиная Гриффиндора, я знал, так что найти её не было проблемой. Подождать десяток минут, пока кто-то из неё выйдет, тоже было легко. Так как было раннее утро, людей в гостиной не было, так что я спокойно прошел по лестнице вверх и нашел комнату Гарри, благо, на дверях была табличка с его именем. Гарри в это время беззаботно дрых, явно не ощущая никаких неприятных ощущений. Недолго думая, я быстренько разбудил его. Обошлось даже без воды. — Что вчера ночью произошло? — четко, но тихо спросил я у Гарри, когда он проморгался и пришел в себя. — Ты о чём? — недовольно проговорил он, ещё не преодолев желание поспать немного. — Я почти ничего не помню с того момента, как убил тролля, — проговорил я, присаживаясь на кровать. — Совсем ничего? — удивленно проговорил Гарри, наконец сбрасывая остатки сна. — Жалкие урывки, а всё остальное размыто или вовсе нет ничего, — сказал я правду, так как Гарри знал о моей памяти. — Помню, как несли тролля, пришпиленного к мечам, помню, как мы разводили костёр, потом тролль медленно испарился. Помню, как играла какая-то странная мелодия и мы под неё танцевали. И всё. — А я помню только момент, как мы танцевали. Но тролля там не было, — помотал головой Гарри, нахмурившись. — Больше ничего. — Понятно, — проговорил я, после чего встал и, подойдя к кровати Невилла, разбудил и его. — Что вчера ночью было? — вытянуть из Невилла информацию было легко, хоть и немногим дольше, чем с Гарри. — Итого мы имеем… сразу, как я грохнул тролля, мы взяли мечи… — Ты взял мечи, — уточнил Невилл. — … Я взял мечи и, проткнув конечности тролля, мы вместе понесли его на поляну, что я подготовил. Там мы развели костёр, прямо под троллем, и он начал за каким-то хреном испаряться, превращаясь в пепел. Когда он сгорел, мы побросали в костёр дары. Что с ними стало, кто-то помнит? — двойное отрицательное мотание головами было мне ответом. — Дальше настала полночь и мы начали танцевать. Но как мы добрались до своих постелей? — Может, Гермиона знает? — с сомнением предположил Гарри. И логика в нём была, так как каждый из нас помнил какой-то недостающий элемент в этой истории. — Спросишь её? — спросил я Гарри, отчего он приподнял брови вверх. — Мне сейчас валить нужно из вашей гостиной, дабы меня не заметили. Да и тебе она будет доверять больше, нежели мне. — Хорошо, — кивнул Гарри с серьёзным лицом. Я поднялся и уже хотел было уйти, как меня догнал вопрос Невилла. — Как ты вообще попал к нам в гостиную? — Подождал, пока кто-то выйдет, — проговорил я с улыбкой, после чего спокойно вышел из их комнаты.       Выйти незамеченным оказалось так же легко, как и попасть в неё. А вот решиться пойти не в мягкую постельку, а в библиотеку, было гораздо сложнее, если учитывать тот факт, что окончательно меня так и не попустило. Всё же меня это неплохо так насторожило, а так как повторения подобного я не хочу, то найти первоисточник проблемы попросту необходимо, дабы не допускать подобного в будущем. Но как и было сказано, меня до сих пор не попустило, а потому на дверях библиотеки меня ждала веселая табличка, которая гласила, что библиотека открывается с девяти утра. Тяжело вздохнув, я развернулся и пошел на восьмой этаж. Найти портрет с тремя танцующими троллями* было легко. Напротив была сплошная каменная стена. Возле неё я и прошелся три раза, четко проговаривая: «Мне нужна информация о ритуалах». Когда прошелся в третий раз, на стене возникла дверь, чуть больше моего роста. Взявшись за ручку, я открыл её, и моему взгляду предстала небольшая комната, в центре которой стоял стол, а вместо стен были книжные полки, полностью забитые книгами. Учитывая то, что размер комнаты был примерно четыре на четыре, с высотой потолка два метра, то я мог лишь тяжело вздохнуть и порадоваться, что сегодня суббота, так что время у меня есть. ***       Альбус Дамблдор довольно гладил своего феникса. У него было отличное настроение, несмотря на вчерашнее происшествие. Он прекрасно понимал, что детям нужно иногда скидывать пар, а вчерашняя массовая драка отлично справилась с этим. И то, что большая часть в итоге попала в обитель мадам Помфри, не такая уж и большая цена за бесценный опыт, который получили ученики. Ведь ничто так не учит, как собственный пример. А получение проклятия очень хороший, интересный и поучительный опыт, благодаря которому в следующий раз они семь раз подумают, прежде чем бросаться чем-то серьезным. Конечно, преподаватели недовольны, особенно выделяется Минерва, но Альбус не обращал на них внимания. Что толку, если они не могут смотреть вперёд? Вот Альбус ничего не объяснял. Но кто же кинул первое заклинание? С кого-то же начался этот бардак. Увы, но даже окклюменция ему не помогала в этом. Конечно, будь он легиллиментом, он бы сам посмотрел, но он им не был. Попросить Северуса? Нет уж. Пусть он неплохой легиллимент, но детей он не очень жалует и запросто может навредить им. Ну да ладно.       Что интересовало Альбуса больше, чем вчерашний бардак в Большом Зале, так это куда делся горный тролль, которого привёл Квиррел для демонстрации выпускникам. Не мог же он взять и испариться? Не мог, а значит, что он где-то есть. Но где? Не по замку же он лазит, Альбус проверял, нет его. Так куда же он делся? ***       Когда ушёл Марк, Гарри всё же поднялся и, переодевшись из пижамы во вчерашнюю мантию, пошел вместе с Невиллом в гостиную, дожидаться Гермионы. Несмотря на не самое хорошее начало дня, чем больше проходило времени, тем лучше становилось им обоим. Тело ощущалось, словно перышко, настроение активно ползло вверх, и даже постоянная зажатость Невилла отступала и он начал становиться ничем не отличающимся от остальных ребят мальчиком. Вскоре из женской спальни выпорхнула Гермиона с довольной улыбкой на устах, видимо тоже хорошо себя чувствуя. — Привет, Гермиона, — проговорил с улыбкой Гарри, на что та ответила ему тем же. — Привет, мальчики, — ответила она и уселась напротив них. — Чем занимаетесь? — Тебя ждем, — ответил Невилл, на что она приподняла брови в удивлении. — Спросить тебя хотели, — взял слово Гарри. — Ты помнишь что-то, что было вчера? — её бровки забавно нахмурились, и она рассказала им о том, что она помнила. Практически ничего нового они не узнали, за исключением того, что возвращались они сами, без чьей-либо помощи. — Фух, — выдохнул Невилл, — значит, отработок не будет, — проговорил он с облегчением. — Нужно будет Марку рассказать, — весело проговорил Гарри, так как одной проблемой меньше. Но на его слова нахмурилась Гермиона. — А он здесь причём? — недовольно проговорила она, от чего её хорошее настроение вмиг улетучилось. — Это он попросил спросить тебя о вчерашнем, — беззаботно проговорил Гарри, не заметив перемены в Гермионе. — Я запрещаю говорить ему что-либо из того, что я только что сказала вам, — сердито проговорила она, вызвав недоумение на лицах парней. — Но почему? — с непониманием спросил Невилл. — Он ведь нас спас вчера. — Если бы не он, ничего подобного бы не случилось, — с раздражением проговорила она. — Это он нас повёл из замка. Это из-за него мы чуть не погибли. И это из-за него мы ничего не помним, — вот на эти слова Гермионы, Гарри разозлился, но виду не подал. — Вообще-то ты сама просилась с нами, — серьезно проговорил Гарри. — Это был твой выбор. Но ты сейчас говоришь такие гадости о нём, хоть он нам всем жизни спас. По-твоему, это нормально? — Это только ты так думаешь, — снисходительно проговорила она. — Если вы расскажете Эвансу о том, что я вам только что рассказала, то я всё расскажу профессору Макгонакл и она накажет вас. — Ты там тоже была, — хмуро проговорил Невилл. — Я одна, а вас трое, — уже самодовольно проговорила она, использовав самый «убойный» аргумент. — Как по мне, это неплохая цена, — после чего она развернулась и с отличным настроением ушла, гордо задрав подбородок. — Теперь я понимаю, почему у неё нет друзей, — хмуро проговорил Гарри, сжимая кулаки от переполняющей его ярости и размышляя о том, как об этом сказать Марку, дабы не узнала Гермиона.