Ступенчатый Лабиринт

— Энтони будет недоволен, — пробормотал Майлз себе под нос. — Всё должно быть тихо и нас не должны связать с этим, — ответил ему Корб, после чего посмотрел на молчаливого Шона, — Но Майлз прав. Энтони будет недоволен. И, скорее всего, он захочет знать, почему мы его отпустили. — Тронь мы его, и один из нас бы мог подохнуть, — ответил Шон, из-за чего Майлз и Корб с шага сбились. Видя такую реакцию, он ехидно проговорил, — только не говорите мне, что вы не заметили, за чем именно он полез к себе в мантию. — Но видя непонимающие лица, решил просветить своих соратников. — У него там был ствол, — от его слов у парней взлетели брови вверх. — Думаешь, он бы выстрелил? — с явным сомнением спросил Корб. — Он ведь молокосос. — А ты думаешь, вопрос о каретах был просто так? — с ещё большим ехидством спросил Шон, но потом посерьёзнел. — Пацан видел, кто именно тянет кареты. Фестралы. И я так понимаю, что вы их не видите? — парни помотали головой. — Это магические создания, видеть которых может только тот, кто познал смерть. — Ты думаешь… — медленно проговорил Метью, четвёртый из их компании. — Он бы точно выстрелил, — кивнул Шон, вспоминая эту характерную выпуклость на поясе и как парень положил на неё руку. — Не факт, что попал бы, но точно выстрелил. Готов рискнуть? — уже он спросил Корба, но он только отвёл взгляд. — Здесь не приют, так что ударить по тапкам не получится, — помотал он головой, — поймают и выпотрошат. — Что тогда делать с Энтони? — спросил Майлз. — Энтони говорил нам что? — спросил Шон. — С парнем проблем не должно быть. Но они возникли. Так что пускай сам с этим разбирается. — У нас долг, — недовольно проговорил Метью. — Жизнь дороже, — ответил ему Корб, помотав головой.       На этом четыре гриффиндорца и остановились, после чего завалились спать. *** — Эх, — вздохнул я, уже во второй раз проходя мимо Выручайки, не в состоянии её открыть. А всё дело в одной беловолосой проблеме, которая уже какой день от меня не отходит. — Что на этот раз? — Твои мозгошмыги злые, — спокойно проговорила она, пристально смотря на меня своими большими глазами. — А ещё они странные и не такие как у всех, — с тяжелым выдохом проговорил я, помотав кистью, будто подгоняя её, — я всё прекрасно помню. — Я знаю, — всё с тем же спокойствием проговорила она и замолчала, в то время как я так и застыл с полными легкими воздуха. Что-то у меня мозг коротнуло. — Погоди-ка, — сказал я с выдохом, немного успокаиваясь и припоминая последние несколько дней общения с данной особой. Что-то последняя её фраза меня зацепила. — Ты говоришь, что видишь мозгошмыгов? — спросил я, на что она кивнула. — И у меня они не такие, как у всех? — она опять кивнула, только на этот раз с легкой улыбкой. А теперь вопрос. Что отличает меня от остальных и делает уникальным? Ответ очевиден и это моя идеальная память. Память связана с разумом, а разумом можно управлять при помощи Окклюменции. — А что ты видишь сейчас? — я сосредоточился и возвёл простенький щит перед своим сознанием. Сам щит практически бесполезен в защите разума, но как начало в практике очень неплохое. — Ух ты, — обрадовалась она, — ты можешь управлять мозгошмыгами! — Понятненько, — проговорил я, убирая щит и расслабляясь. Конечно то, что она видит ментальную энергию, я понял, но вот как именно? Это вообще возможно?       Так я и стоял в коридоре, смотря на девочку, что была чуть ниже меня. Вот не было печали. Ненадолго вспомнив, что мне нужно было разобраться в устройстве шкафов-близнецов, написать инструкцию родителям по рунам и Окклюменции, самому заняться Окклюменцией, немного подогнать остальные магические предметы, улучшить и обезопасить магический пылесос и это всё в то время, когда по Хогвартсу должен ползать огромный Василиск и охотиться на магглорожденных. Это только те вопросы, которые я планирую решить, а ведь по-любому будет что-то ещё, к Трелони не ходи. И вот на тебе, привязалась мелкая, которая может видеть ментальную энергию. — Что ты от меня хочешь? — всё же спросил я то, о чём, скорее всего, пожалею. — Научи меня также управлять мозгошмыгами, — с восторгом попросила она. — Напомни, как тебя зовут? — проговорил я, положил пальцы на веки и медленно массируя их. Имя я её знал ещё с распределения, как имена и фамилии всего второго и первого курса. Но вот время себе на подумать у меня появилось. — Луна Лавгуд, — проговорила она с мягкой улыбкой. — Давай сделаем так, Луна, — нашёл я выход. — Сходи к нашему декану и попроси разрешение на посещение запретной секции библиотеки. Найди там любую книгу по Окклюменции и принеси её мне. Тогда я научу тебя, как управлять мозгошмыгами. Идёт? — Хорошо, — довольно проговорила она, после чего развернулась и пошла вприпрыжку куда-то.       Когда она ускакала, я прошёл немного дальше и всё же вошёл в Выручайку, после чего выдохнул с облегчением. Мне и так предстоит немало работы, а учить ещё и какую-то мелкую я не нанимался. Пусть преподы этим занимаются, им за это платят. Так что немного успокоив свои мысли, я осмотрелся. Это была всё та же комната для занятий по Окклюменции. Так что удовлетворившись увиденным, я пошёл уже не к книгам, а к подушкам, так как пришло время для практики.       При более пристальном изучении Окклюменция вместе с Легиллименцией оказались достаточно интересными областями магии при этом неразрывно связанными между собой, из-за чего добиться мастерства в Окклюменции практически невозможно без мастерства в Легиллименции. Первоначально я думал, что Легиллименция может воздействовать только на разум и память. В целом так и оказалось, но сама область вариаций воздействий оказалась куда как шире и объёмнее. Легиллименция это целая наука — а в некоторых моментах и искусство — по проникновению и воздействию на чужой разум. Взять те же эмоции. Немного расшевелить ярость, поддеть гордость, заглушить логику, и вот, человек начинает кидаться на ближайший раздражитель. Или же влезть в память человека и подменить его лучшего друга своим образом — и вуаля — человек считает тебя своим лучшим другом. Утрирую, конечно, так как подобное провернуть сможет только Мастер и ненадолго, ибо сознание будет бунтовать, но для получения необходимой информации этого времени будет более, чем достаточно.       Окклюменция же создана специально для того, чтобы максимально усложнить Легиллименту любые воздействия. Нужно что-то изменить в памяти? А ты попробуй это найти в постоянно меняющемся лабиринте. Хочешь на что-то воздействовать? А ты попробуй попади, когда ничего не видишь, не ощущаешь, а даже если и сможешь это найти, так оно чертовски скользкое и хрен ты его схватишь. Но помимо своей основной функции защиты сознания и укрытия всего ценного Окклюменция открывает другие достаточно полезные плюсы в её освоении. Первым является улучшение памяти и упрощение работы с ней. Вторым — возможность ощутить чужие эмоции и спроецировать свои, что достаточно полезно в отношениях. Третье — это чувствовать ложь собеседника. Это плюсы, которые даёт Окклюменция. Это не много, но чем сильнее и опытнее Окклюмент, тем сильнее это будет проявляться. Легиллименция в свою очередь сопровождается усилением чувствительности чужого разума, из-за чего практикующий может слышать отголоски эмоций, даже не прикладывая усилия, или и вовсе слышать поверхностные мысли. Естественно, это могло бы стать достаточно большой проблемой, но при помощи Окклюменции это решается достаточно просто, в то время как проецирование своих эмоций можно запросто сдержать при помощи Легилименции и именно по этому эти две науки изучаются вместе.       Освоить азы Окклюменции для меня было несложно, благо, там ничего сложного не было. Всего-то нужно заниматься медитацией, при которой нужно было наводить порядок в своей памяти. С моей-то памятью я только медитировал. Вот следующий шаг был поинтересней, так как требовалось во время той же медитации обобщить всю свою память и придумать какую-либо защиту, дабы защитить её. Естественно, первым моим «щитом» была сфера. Сфера, которая была необходима только для того, дабы визуально представить мои воспоминания отдельно от меня. Вот дальше начиналось самое интересное. Мне предстояло придумать полосу препятствий, дабы помешать добраться до сферы воспоминаний и вот именно там вся моя фантазия разошлась не на шутку. Я придумывал различные ловушки и испытания, различные дополнительные комнаты с загадками, десятки за десятками. Вскоре их стало слишком много для того, дабы всунуть их в одну единственную полосу препятствий. Так появилась вторая, затем третья и четвёртая. И вот тогда-то я и понял, как создавать лабиринты. Но дабы не терять время зря, я придумывал лабиринт на уроках, а после шёл в Выручайку и реализовывал идеи.       Проблема была в том, чтобы постоянно держать всё созданное в голове, пока собственное сознание не привыкнет к защите и не напитает её ментальной энергией, дабы оно стало частью меня. Именно поэтому защиту выстраивают годами, так как удержать всё достаточно сложно, практически невозможно. А мне нормально, так что я создаю свою защиту достаточно быстро. Конечно, проверить её эффективность мне ещё только предстоит, но сначала мне нужно её закончить, а это даже с моим темпом дело не быстрое. ***       Профессор Флитвик разбирал домашние задания студентов с улыбкой, о которой он раньше даже не мечтал. Отпуск, который ему организовали, очень благотворно сказался на нем, подарив просто море положительных эмоций. Да, он был сопряжён с лечением от достаточно большого количества темных заклинаний, но его любимая мантия, которая после прошлого боя стала полностью непригодной, можно сказать, спасла его жизнь. Всё же это был главный приз, который он выиграл, когда стал чемпионом Европы. Сама мантия была из достаточно плотной драконьей кожи, в дополнение обработанной специальными зельями для ещё большей защиты и удобства в бою. И именно она спасла его от огромного количества заклинаний, а те, которые всё же попали по нему, достаточно ослабли. Но его размышления прервал неожиданный стук в кабинет. — Войдите, — проговорил Флитвик, откладывая очередную работу. — Добрый день, — проговорила первокурсница с немного необычной внешностью. — Чем обязан столь юной особе? — с доброй улыбкой спросил Флитвик. — Меня к вам отправил Марк Эванс, — при имени этого ученика у Флитвика взлетели брови вверх. — И? — поддался вперёд Флитвик, с интересом рассматривая девочку. — Он сказал мне взять у вас разрешение на посещение запретной секции, — с легким отстранением и легкой улыбкой проговорила она. — Зачем же? — не на шутку заинтересовался Флитвик, желая узнать реальную причину. — Чтобы взять любую книгу по Окклюменции и принести ему, — как нечто само собой разумеющееся проговорила Луна. — Прямо-таки любую? — спросил Флитвик, на что она ему кивнула. — Понятно, — проговорил он и задумался. Очевидно, что Марк просто отмахнулся от девочки. Но почему? Раньше ведь за ним подобного замечено не было. — А о чём ты с ним говорила, если не секрет? — с хитринкой спросил Флитвик. — Я его просила научить меня управлять мозгошмыгами, — словно о погоде, сказала она, заставив мозг Флитвика на мгновение замереть в ступоре. — Понятно, — пробормотал задумчиво Флитвик. Но вдруг, его лицо озарила искренняя улыбка. — Хорошо, — кивнул он, и взяв чистый кусок пергамента, выписал девочке разрешение на посещение запретной секции в течение месяца, после чего протянул его ей. — Спасибо, — с искренней улыбкой проговорила Луна, взяв письмо и вприпрыжку побежав в библиотеку.       Профессор Флитвик же в это время старался не засмеяться истинным злодейским смехом, так как он нашёл достаточно простой и забавный способ немного социализировать одного из своих проблемных студентов. И хоть Марк приносит достаточно много баллов факультету, не гуляет по ночам и вообще ведёт себя как прилежный ученик, но вот бывает у него, что как сделает что-то: то под Азкабан подведёт, то чуть в могилу не сведёт. Так что пусть поучится немного ответственности. Хех, пообещал научить управлять этими мозгошмыгами, вот и учи, хе-хе.