ten things i hate about you: show me

После долгого съёмочного дня для очередного китайского шоу, Куньхан чувствует себя морально и физически истощённым. Это та самая усталость, которая разливается во всём теле сразу: от затылка до подошв ног; ноет в костях и простреливает виски, когда закрываешь глаза. Они ужинают в комнате Куна, Тэн и Сюйси переговариваются на корейском о чём-то, но желания вникать в смысл их разговора нет совершенно. Голос ЯнЯна звучит слишком громко, но Дэдзюнь, похоже, разделяет кипящую в младшем энергию, хотя и просто сидит, скрестив руки на груди, и молча наблюдает за творящимся вокруг хаосом. Куньхан чувствует, что у него начинает болеть голова, поэтому опускает её на плечо Тэна, прижимаясь к его тёплому боку. Разговор занимает старшего настолько, что тот даже забывает есть, поэтому в его тарелке всё ещё полно еды. Что, честно говоря, очень раздражает, потому что Куньхан уже закончил ужинать – для него фактически наступила ночь. Поэтому он негромко хнычет в плечо Тэна, надеясь, что это заставит его поторопиться, потому что Хендери не собирается возвращаться в номер в одиночку, каким бы уставшим себя не чувствовал. К тому же, у него даже нет своего ключа. Они сидят на полу, едва ли не на виду у всех ребят сразу, но Тэн всё равно ухитряется быть незаметным, когда кладёт свободную руку на верхнюю часть бедра младшего. А Куньхан смотрит на старшего, хотя, конечно же, на самом деле его взгляд направлен на Сычена, потому что тот говорит, а это слишком редкое явление, чтобы пропустить его. Честно, нет никакого смысла в том, насколько этот контакт успокаивает его. У Куньхана просто-напросто нет логического объяснения этому. Его кожу буквально покалывает, когда Тэн ведёт своей тёплой ладонью вверх, а затем поглаживающими движениями снова спускается до колена. Младший не может сказать наверняка, должно ли это прикосновение дарить покой или наоборот быть возбуждающим – или и то, и другое одновременно. Куньхан хотел бы уметь понимать мотивы старшего чуть лучше, чем у него получается на самом деле. Но покалывание исчезает сразу же, как только Тэн одёргивает руку, протягивая её за салфеткой. И Куньхан ожидаемо тут же начинает скучать по чужим прикосновениям, чувствуя холод и пустоту на месте, где только что лежала ладонь старшего. Он даже не уверен, что когда-нибудь ему удастся понять, как именно этот человек действует на него, как нечто настолько простое может в одно мгновение настолько захватить его мысли, что ни для чего другого не остаётся места. Впрочем, чужой разговор служит неплохой альтернативой, на которую удаётся отвлечься в следующие несколько минут. Но вскоре Хендери всё равно становится скучно, и он хватается за свой телефон. Так проходит ещё несколько минут – он уже почти готов прямо сейчас уйти, поэтому дёргает подол футболки Тэна, чувствуя, что из горла вот-вот вырвется тихий жалобный стон. – Что? – На этот раз старший поворачивается к нему лицом, потирая ладонью заднюю сторону своей шеи. Прямо сейчас Тэн выглядит непозволительно хорошо: его тёмные волосы растрёпаны и спадают на глаза, очки с круглыми линзами низко сидят на переносице. Куньхан очень, безумно сильно хочет схватить его за воротник рубашки, притянуть к себе и поцеловать в эти чёртовы губы – будь он проклят, – но это было бы ещё более бессмысленно, чем то, что этот человек заставляет его чувствовать. – Ты так медленно ешь, – вместо этого жалуется Куньхан. Тэн приоткрывает рот в притворной обиде, и Куньхан замечает частично пережёванный рис и курицу у него на языке. Поморщившись в отвращении, младший указательным пальцем приподнимает его подбородок, закрывая ему рот. – Не торопи меня, – отвечает Тэн, возвращаясь к еде. Впрочем, слава богам, на его тарелке к этому времени осталось не более трёх ложек риса. – Я не тороплю. Просто констатирую факт, – хмыкает Куньхан. Во всяком случае, это правда. Но Тэн слишком хорошо его знает, в том числе и то, что ему не терпится уйти с тех пор, как полчаса назад его тарелка опустела. Старший не выглядит убеждённым. А затем в его глазах вспыхивает озорная искра; Тэн поддевает палочками последний кусочек курицы и с мучительной быстротой подносит его ко рту, при этом не давая Куньхану отвести взгляд в сторону. И всё же, чужая рука ожидаемо замирает в воздухе, и младший серьёзно бы ударил старшего, если бы они были сейчас наедине. – Как это по-детски для такого старика, как ты, – говорит Хендери, осуждающе качая головой. Тэн усмехается в ответ на эти слова. – Но я в буквальном смысле не стар. – Тебе уже почти тридцать, – шутливо парирует младший, заливаясь смехом ещё до того, как успевает договорить. Это заявление очень далеко от истины, но сама мысль о том, что Тэн когда-то переступит черту этого возраста и после этого постареет, настолько абсурдна, что это просто-напросто смешно. – Ну, если мне почти тридцать, значит, тебе почти двадцать семь. А это практически тридцать, потому что округляется в большую сторону. – Здесь важно другое – то, что тебе ближе к тридцати, чем мне, – рассудительно заявляет Куньхан. – Эй, а что плохого в том, чтобы быть тридцатилетним? Ты, эйджист, – возмущённо парирует Тэн. Младший закатывает глаза, потому что, очевидно, нет ничего плохого в том, чтобы быть тридцатилетним. Но он не может так легко сдаться. – Для тебя? Наверное, много чего, ведь уже в двадцать три года ты ешь как ленивец, – язвительно замечает он. После этих слов Тэн выглядит откровенно разозлённым, и Куньхан знает, что, если бы остальные ребята не были бы с ними в одной комнате, он наверняка позволил бы старшему выместить свои эмоции на нём. Но ему, видимо, всё же удаётся каким-то образом сдерживать свою ярость. Отправив последний кусочек в рот, Тэн допивает воду и игриво отстраняет Куньхана, чтобы встать и выбросить мусор. Остальные ребята уже успели в разговоре перейти на другую, хотя, впрочем, всё ещё довольно бессмысленную тему, но старшего это особо не волнует, когда он невозмутимо прерывает бессвязный хор их голосов, предупреждая, что они уходят. Сжав тонкое запястье Хендери в пальцах, он тянет его на себя, помогая подняться на ноги. Они прощаются, и Куньхан машет рукой в сторону Сяо. Старший отводит глаза, его резкие черты лица искажаются в мрачном, встревоженном выражении. Хендери старается не зацикливаться на этом. Тэн выводит его в коридор, прохладный гостиничный воздух освежающей волной окутывает тело – это особенно остро ощущается после двухчасового пребывания в одной комнате с пятью другими парнями. Их номер находится в нескольких минутах ходьбы – прямо через холл и три двери по коридору вниз, но Куньхану кажется, что путь занимает собой целую вечность. Тем более, Тэн молчит, скорее всего всё ещё обижаясь на него за сказанное ранее. Тэн роется в отделах своего бумажника в поисках карты-ключа от номера, а затем проводит ею по сканеру. Тихий писк оповещает об открытии замка; старший проворачивает ручку и толкает дверь, проходя в комнату, и Куньхан безропотно следует за ним, закрывая створку за собой. – Ты ужасен, – как только замок снова щёлкает, закрываясь, наконец-то говорит Тэн. Куньхан хмурится. – Что ты имеешь в виду? – спрашивает он, сбрасывая с ног ботинки. Забравшись на кровать, Хендери падает лицом вниз на хрустящие белые гостиничные простыни, втягивая через нос насыщенный запах лимона и сирени. – То, что я всегда так добр и мил с тобой, а ты просто… плохо ко мне относишься, – фыркает Тэн, с трудом сохраняя невозмутимое выражение лица, когда кладёт телефон и бумажник на прикроватную тумбочку. – О, неужели? – Куньхан смеётся и переворачивается на бок, глядя на старшего. – Да. Ты можешь быть таким подлым, – поддразнивает Тэн, присаживаясь на корточки у своего чемодана и открывая его, роясь внутри в поисках чего-то. – Я учился у лучших, – гордо заявляет Хендери, потому что Тэн тот ещё лицемер. Он, вероятно, был сбит с толку словами, сорванными буквально с его собственного языка. Старший бросает на него злобный взгляд, но улыбка Куньхана под ним никуда не исчезает. С тех пор, как между ними закрутилось всё это, он чувствует себя гораздо спокойнее рядом с ним. В конце концов, ему уже довелось увидеть большую часть настроений Тэна и его выходок, поэтому он знает, что вся эта преувеличенная злость – только напоказ. Старший не обнажает свою душу перед кем попало. Его внимание слишком ценно, и он предпочитает отдавать его в виде поддразнивай тем, кто на самом деле ему симпатичен. Куньхан сначала не мог привыкнуть к этому, но приложил усилие и со временем смог научиться общаться с Тэном так, что тот, в свою очередь, теперь уделяет ему гораздо больше времени, чем остальным ребятам. Что, конечно же, только на руку Куньхану – он буквально живёт за счёт этого самого внимания. – У меня есть ещё одно предположение по этому поводу, – начинает он, подпирая голову рукой. Тэн снимает очки, не проявляя особого интереса к словам младшего. – Я такой «плохой», потому что ты недостаточно хорош для меня, – продолжает Хендери. Старший мгновенно замирает и хмурится, будучи совершенно сбитым с толку. Куньхану требуется всего лишь секунда, чтобы понять, что он только что сказал. – Чёрт… Я имею в виду, что ты недостаточно добр по отношению ко мне, – смеётся он, хлопая себя ладонью по лбу. Английский – чертовский сложный язык. – Я так рад, что ты сам себя ударил. Потому что я как раз собирался сделать это самостоятельно, – подхватывает Тэн смех. – Ко мне, а не для меня*, – повторяет Куньхан, сдвигаясь на кровати и садясь на её краю. В любом случае, Хендери повезло уже в том, что он оказался в одной компании с Тэном, не говоря уже о продвижении в одной группе и юните или о том, чтобы проводить с ним достаточно много времени для того, чтобы иметь возможность называть себя его другом. Ведь и правда – Тэн заслуживает кого-то в миллиард раз умнее, смешнее и привлекательнее, чем он. Наверное, именно поэтому старший с ним и не встречается. – Ладно, но что это вообще значит? – спрашивает Тэн, проводя ладонью по своим волосам. В этот момент он выглядит таким чертовски мягким и очаровательным, будто бы портрет, написанный для музея, или натюрморт, запечатлённый в кадре нуара, и Куньхан практически забывает, о чём они вообще говорили. – Хорошо или плохо, но я – это я, а ты – это ты. Чего ещё ты можешь хотеть? – Во-первых, я хочу, чтобы ты подошёл ближе ко мне, – признаётся Куньхан, чувствуя внезапно сильное желание обнять Тэна. Старший смотрит на него, и угол его рта приподнимается в ухмылке. Но он всё же послушно подходит к сидящему на краю кровати парню, останавливаясь прямо напротив него. Эти безумные в своём очаровании карие глаза смотрят на него, и Куньхан чувствует, что начинает нервничать, хотя и не может понять по какой причине. Он протягивает руки и укладывает их на бёдра Тэна, ведя поглаживающими движениями по ним вверх до самой поясницы, притягивая его ближе к себе, так, чтобы он встал между его разведённых в стороны бёдер. – И что теперь? – спрашивает Тэн, проводя подушечкой большого пальца по коже за ухом младшего. Куньхан обнимает его за талию, укладывая голову на грудь. – Хм? – задумчиво тянет младший, закрывая глаза. Тэн в его руках такой тёплый и так приятно пахнет. Если бы он только мог, то несомненно утонул бы в этом человеке, впитал бы в себя всё, что он из себя представляет, а потом нырнул бы ещё глубже, коснувшись самого дна. – Чего ты хочешь? Ты говоришь, что я плохо к тебе отношусь, так чего же мне не хватает? – уточняет Тэн; его вопросы изматывают, но голос при этом остаётся спокойным. Куньхан не уверен, что знает, в какой момент этот разговор стал настолько серьёзным. – Дело не в том, что тебе… чего-то не хватает. – Хендери хмурится, слегка откидываясь назад, чтобы посмотреть на старшего. Он всё ещё держит руки на его талии, надеясь, что это остановит Тэна от попытки отстраниться и отойти. – Это как… Я не знаю, – Куньхан запинается, потому что не ожидал того, что ему придётся почувствовать себя настолько уязвимым этим вечером. А ещё он не очень хорошо умеет облекать свои запутанные мысли и чувства в слова. Безусловно. Тэн зарывается пальцами в волосы Куньхана, убирая упавшие на лицо пряди назад. – Я думаю… если ты хорошо ко мне относишься, то и я тоже хорошо к тебе отношусь, и так по кругу взаимности. Но если я плохой, как ты говоришь, то это, наверное, потому, что я хочу твоего внимания? Или потому, что мне его не хватает. – «Наверное»? – Нежная улыбка трогает губы Тэна. – То есть, ты не знаешь наверняка? – Нет, я знаю, – смущённо отвечает Хендери. Ему стыдно признаваться самому себе в том, насколько сильно он полагается на одобрение Тэна. Каждый чёртов день ему нужно, чтобы старший смеялся над его шутками, говорил ему, что он хорошо выглядит (или, по крайней мере, хотя бы сносно), и подбадривал его независимо от того, чем он занят. Без этого Куньхан не может представить себя, не понимая, в какой момент он стал настолько зависим от Тэна. Честно говоря, Хендери будто бы и вовсе не помнит ту часть жизни, в которой не было старшего. Только теперь, когда их пути пересеклись, он, кажется, начинает жить по-настоящему, своей собственной жизнью, так, как это было предрешено небесами. Тэн не вызывает в нём страха с чисто человеческой точки зрения, так, как обычно внушают благоговейный страх старшие коллеги или артисты, чей талант был признан раньше. Именно тогда Куньхан понимает, что если у него и есть причина бояться, то только потому, что власть Тэна над ним буквально безмерна, а он даже не подозревает об этом. – Значит, ты хочешь внимания. Это мило, – тянет старший, обхватывая ладонями лицо Куньхана и проводя подушечками больших пальцев по его скулам. В этот момент младший буквально разрывается внутри между чувством гордости за самого себя после того, как ему удалось заработать комплимент, и желанием спрятаться куда-нибудь от смущения. Иногда Тэн смотрит на него, как на ребёнка, как на слабого и глупого, не понимающего, во что он ввязался. – Не надо, – Куньхан поворачивает голову, стараясь уйти от прикосновения, но как будто бы он на самом деле может сделать хоть что-то, чтобы уйти от чужих рук. – Ты такой милый, когда пытаешься объясниться, – буквально воркует Тэн, и Хендери задаётся вопросом, понимает ли старший, насколько покровительственно может звучать его голос. – Пожалуйста, перестань, – вздрагивает Куньхан, искренне жалея, что вообще решился что-то сказать. – Такой ребёнок. – Старший улыбается так широко, что это выглядит даже в какой-то степени болезненно, зажимая щёку Хендери между двумя пальцами. Куньхан стонет – ему противны все эти детские нежности. Поэтому он изо всех сил старается вывернуться из хватки чужих рук, но Тэн всё ещё сильнее его, не отпускает его до тех пор, пока у младшего не остаётся другого выбора, кроме как упасть обратно на матрас. И прежде чем он успевает отползти на другую половину кровати, Тэн подаётся вперёд, хватает его за воротник рубашки и прижимает к простыням. Хендери определённо не ожидает такого агрессивного напора, и старший пользуется своим преимуществом, взбираясь на него и седлая его бёдра. Поначалу Куньхан пытается сопротивляться, но вскоре понимает, что это безнадёжное дело – ему не за что зацепиться, чтобы выскользнуть из-под чужого веса. Расстроенный этим фактом, он поддаётся маленькой истерике, преувеличенно драматично брыкаясь руками и ногами. Но Тэн только смеётся на это, в конце концов ловя руками запястья младшего и вдавливая их в матрас над его головой в попытке успокоить. В такой позе они смотрят друг на друга где-то с минуту, дыша одним весельем на двоих, пока в венах закипает неожиданная вспышка энергии. Младший сглатывает тяжело, чувствуя, как учащается пульс, когда он понимает, в каком положении находится сейчас. Пусть ему и нравится чувствовать вес старшего на себе, ему всё равно не удаётся сдержать искру предвкушения, которая пробегается по его нервным окончаниям под взглядом этих очаровательных глаз напротив, заглядывающих, кажется, прямиком ему в душу; под силой рук, которыми Тэн прижимает его к матрасу, под тенью, падающей на них из-за освещения, нависающей над ними, будто бы кошмар наяву. Но Тэн улыбается мягко, вновь проводя большим пальцем от угла челюсти Куньхана до центра его подбородка. Хендери смотрит на него и практически видит в отражении чужих глаз, как каждая из этих ужасных мыслей отражается на его лице, сменяя одна другую. Какая-то часть Куньхана действительно хочет продолжать бороться, хочет победы, какой бы маленькой и незначительной она ни была. Он ненадолго задумывается о том, чтобы начать извиваться и ныть, до тех пор, пока старший не начнёт раздражаться и не слезет с него, уйдя на свою кровать. Именно так всё и произошло бы ещё два месяца назад. Хендери знает, что не должен поддаваться искушению между ними. Они же друзья, коллеги, айдолы, чёрт возьми. Если кто-нибудь узнает об их связи, его жизнь закончится ещё до того, как она вообще успеет начаться. Он должен игнорировать весь этот сладкий яд, который Тэн пропускает по его венам буквально каждый чёртов день – когда учит его новым танцевальным движениям, когда даёт ему послушать новую музыку или отводит в сторону перед выступлением только для того, чтобы прошептать ему в самое ухо о том, какой он сегодня красивый. Он должен не обращать внимания на то тепло, которое вскипает в его груди, когда Тэн смотрит на него так, словно бы он единственный парень в этом мире. Так много причин, которые кричат о том, что они не подходят друг другу, целая череда красных флагов и вереница путей, в концах которых Куньхан предвидит свой неизбежный конец. Но Тэна так просто не переубедить. Поэтому Куньхан подаётся навстречу, когда старший опускается ниже и прижимается губами к его губам. Тэн кладёт ладонь на шею Хендери, цепляет зубами его нижнюю губу, заставляя его открыть рот шире. Как и всегда, младший довольствуется тем, что позволяет старшему руководить процессом, просто сосредотачиваясь на ощущениях: чужие мягкие губы и горячий, влажно ласкающий их язык. Куньхан выдыхает через нос, сжимая пальцы в кулаки по обе стороны от своей собственной головы. Тэн целует его так, как ему всегда хотелось, чтобы его целовали – с контекстуальной близостью, так, как будто бы их души принадлежали друг другу веками. Он не торопится, начиная поцелуй медленно, прикосновения его рук нежные в том, как он удерживает младшего, направляет его, в то время как его губы изгибаются в ленивой ласке. Они слишком правильно подходят друг другу – Тэн знает наверняка, что ему нужно сделать, чтобы заставить Хендери напрячься, чтобы вызвать мурашки на его коже. Старший проскальзывает языком по нёбу Куньхана – это щекотно, и дрожь россыпью сбегает вниз по его спине. Тэн наклоняет голову вправо, посасывая нижнюю губу младшего, царапая ногтями кожу на линии его челюсти. Именно такой поцелуй, как думает Куньхан, должен значить хоть что-то, и это заставляет румянец разлиться по его коже от щёк до груди. Это ощущение заставляет его почувствовать себя в тепле и безопасности – будто бы объятиях влажной ночи где-то за городом, где есть только глубина разговоров до самого рассвета или даже полузабытые уроки китайского языка. Улыбка Тэна заразительна, когда он отстраняется, сталкивая кончики их носов вместе, и Куньхан тоже улыбается, чувствуя, что вот-вот взорвётся от переполняющих его эмоций. Это больно, но в то же время так приятно, потому что это Тэн, и сколько бы он ни уходил, у младшего не получается не бежать за ним следом. Куньхан практически скулит, сдвинув брови к переносице и нахмурив лоб. – Ты такой ребёнок, – вздыхает Тэн, усаживаясь на живот Хендери. Весь его вид излучает столько безразличия к тому положению, в котором они сейчас находятся, что нет ничего удивительно в его готовности возобновить прерванный разговор. – Что ты знаешь? Куньхан закрывает глаза, потому что, чёрт возьми, на самом деле искренне ненавидит звук голоса Тэна, такого сладкого, будто бы мёд, немного хрипловатого, иногда мягкого и нежного, а иногда резкого и дразнящего. Он заставляет его чувствовать слишком много всего одновременно. Это иррационально – когда кто-то может влиять на тебя подобным образом. – Вообще-то, много чего, – заявляет младший. – Я гораздо умнее, чем выгляжу. Тэн усмехается, и в этой усмешке слышится всё та же снисходительность. – Ох, правда? – Да… – начинает Хендери, но его решимость слабеет, когда ладони старшего нежно проскальзывают вверх по его торсу поверх рубашки. У Куньхана перехватывает дыхание, когда Тэн снова наклоняется к нему, удерживая ладонями за челюсть, вздёргивая его голову вверх и снова напористо целуя его. Внезапный порыв старшего срывает мысли Хендери в беспорядочный водоворот; у него больше не получается сопротивляться желанию прикоснуться к нему, поэтому он тянется руками к чужим бёдрам, скользит по ним вверх, пока не останавливается на талии, обхватывая её ладонями. Тэн вылизывает его рот, дышит мелко и быстро. Куньхан обхватывает его язык губами, нежно посасывая и чувствуя, как такая знакомая ему теплота трепещущим пламенем разливается в его животе. – Покажи мне, – говорит Тэн с вызовом. – Покажи мне, что ты знаешь. Куньхан кивает, ведя руками по телу Тэна поверх его одежды, оглаживая каждый его изгиб. На этот раз инициатива в поцелуе принадлежит ему, когда он просовывает одну руку под футболку Тэна, проводя ладонью по линии его позвоночника, очерчивая пальцами каждый выпирающий позвонок и острые крылья лопаток. Чуть сдвинувшись, Хендери целует линию челюсти старшего, а затем спускается цепочкой поцелуев вниз по его шее. Тэн сжимает пальцами свободный край рубашки младшего, стискивая ткань в пальцах сильнее, когда чужие губы смыкаются напротив места, где отчётливее всего бьётся пульсом артерия. Какое-то время Куньхан просто посасывает кожу в этом месте, пока не убеждается, что старшему приятна такая ласка, а затем проводит ногтями вниз по спине Тэна, щекоча чувствительную кожу на его боках, вызывая тем самым смущающе сладкий стон, вырвавшийся из чужой груди. Тэн просовывает руки под подол рубашки Куньхана, кладёт их на его плоский живот, пока младший ведёт кончиком языка по нежной коже за его ухом. В отместку старший обводит указательным пальцем его левый сосок, цепляет его ногтем, царапая, пока тот не затвердевает – Хендери не сдерживает стона, теряясь в первом же намёке на возбуждение. Ухватившись за край футболки Тэна, младший осторожно дёргает ткань, прося его избавиться от неё, и тот подчиняется, садясь ровно и, стянув через голову, откидывая ненужный теперь элемент одежды куда-то в сторону – футболка с тихим шелестом приземляется на пол где-то позади них, и Куньхан снова возвращается к дорожке горячих поцелуев на шее Тэна, перемежающихся с укусами и посасываниями. Теперь его руки свободно могут огладить чужие ключицы, плечи. Чёрт возьми, Хендери даже ловит себя на мысли о том, что мог бы часами восхищаться телом Тэна. Проведя ладонью вниз по спине старшего, Куньхан просовывает её под пояс его нижнего белья, останавливаясь на бедре, пока старший продолжает покусывать и вылизывать его челюсть и подбородок так, что у него даже не получается сосредоточиться ни на чём другом, кроме ощущения того, как губы Тэна проскальзывают по его коже вверх, прежде чем снова сталкиваются с его собственными губами. – Сними её, блять, – чертыхается старший куда-то в его верхнюю губу, цепляясь пальцами за воротник рубашки младшего. Куньхан фыркает в ответ на этот практически приказ, хотя всё ещё более чем счастлив подчиняться старшему. Поэтому слегка приподнимается, стягивая с себя рубашку, и Тэн тут же выхватывает её у него из рук, швыряя через всю комнату. – Чёрт. Тебе обязательно всё время быть таким агрессивным? – удивляется Хендери, тяжело сглатывая, потому что старший тут же, едва избавив его от первого элемента одежды, принимается тереться об него. – О, и сейчас я тоже агрессивен? – Тэн ведёт тёплыми ладонями вверх по обнажённой груди младшего, обхватывая затем основание его горла. – Да, – хрипит Куньхан, просовывая ладонь глубже в чужие штаны и сжимая в пальцах ягодицу старшего. Тэн в ответ на это действие цепляет зубами его нижнюю губу и тянет за неё, вызывая непроизвольный стон. – Но я не жалуюсь, – быстро добавляет он. – Конечно нет, тебе ведь это нравится, – говорит Тэн, прикрывая глаза, когда их бёдра соприкасаются, потираясь друг о друга. «Мне это нравится», – Куньхан не может не думать об этом. – «Я люблю буквально всё в тебе». И всё же, младший пытается сосредоточиться на том, что сейчас происходит между ними, вскидывая свои бёдра вверх, встречая тем самым толчки бёдер Тэна на полпути, но всё ещё продолжает чрезвычайно сильно отвлекаться на то, каким привлекательным сейчас выглядит старший, когда облизывает губы и одной рукой убирает тёмные непослушные пряди волос с глаз. Дрожащее дыхание касается нижней губы, а голова чуть откидывается назад. Тэн толкается бёдрами вниз, в то время как Куньхан вскидывает свои вверх, и их члены, сталкиваясь, так приятно трутся друг о друга через одежду. Не то чтобы вся эта сцена выглядела как нечто очень поэтичное, но она точно ощущается такой, когда удовольствие разливается по лицу старшего. Хендери протягивает к нему руку, кладёт её ему на щёку, проводя большим пальцем по изгибу чужой верхней губы. Их взгляды встречаются, и Тэн не даёт ему отвести его в сторону. Внезапно для самого себя Куньхан понимает, что не может стряхнуть с себя образ Тэна, сидящего на нём верхом, так, как он делает это сейчас, вытянувшись во весь рост, с раскрасневшимся от возбуждения лицом, когда его нервные окончания натянуты, будто бы струны, в желании получить разрядку. – Я хочу трахнуть тебя. Пожалуйста, ты позволишь мне? – выпаливает Хендери, полностью осознавая, насколько отчаянно и безнадёжно прозвучал его голос. Тэн прикусывает свою нижнюю губу в притворной задумчивости, а затем серьёзным тоном отвечает: – Боже, да, я хочу, чтобы ты сделал это. И Куньхан вздрагивает. – Чёрт возьми, мой последний раз был так давно… Но я хочу этого. Я хочу почувствовать тебя внутри себя, детка. В ответ на эти слова Куньхан чувствует, как что-то внутри его живота переворачивается. Раньше он никогда не был в активной роли, всегда довольствуясь только принимающей. Тэн, определённо, универсал, но ведь гораздо легче воспринимать все его слова, которые часто могут звучать как оскорбления, жёсткие команды и поддразнивания, будучи снизу. В конце концов, Хендери прекрасно понимает, что то, что он хочет быть в активной позиции, совершенно никак не повлияет ни на то, что Тэн, фактически, всё ещё будет оставаться «сверху», ни на его непоколебимое желание во всём угождать старшему. Тэн опускает руку на его пах через шорты, большим и указательным пальцами прослеживая контур эрекции. Куньхан наблюдает за ним – изящный поворот запястья, искра веселья в приподнятом в ухмылке уголке рта. – Тэн, – выдыхает он, поражённый чужим взглядом. Старший сцеловывает этот выдох прямо с его губ, проскальзывая языком по зубам. С каждой минутой Куньхан становится всё более и более нетерпеливым, прекрасно зная, что вскоре и вовсе потеряется в бесконечном море нужды. Поэтому и цепляется пальцами за пояс штанов Тэна, желая снять их, и тот поднимается на ноги, избавляясь от них самостоятельно. В этот же момент Куньхан неуверенно предлагает ему сразу же взять и смазку, на что старший только фыркает, но всё же послушно подходит к своему чемодану, не переставая при этом ворчать себе под нос что-то неясное, но явно недовольное. Тем временем младший сбрасывает с себя шорты вместе с боксерами, приподнимается на кровати, подкладывая одну из подушек себе под шею. Он не думает, что когда-нибудь ему вообще удастся понять, как именно Тэну удаётся манипулировать им, как именно у этого парня получается завести его за считанные минуты и полностью разрушить его самообладание всего несколькими прикосновениями. И хотя он находится всего в нескольких шагах от кровати, за мыслями о старшем прямо сейчас, обо всём, что он из себя представляет, всё равно следует ещё одна тёплая волна возбуждения, окатывающая всё тело сразу. Это волнующе и опьяняюще – вот так вот быть рядом со своим кумиром, воплощать в жизнь все его самые низменные фантазии. Хендери проскальзывает одной из своих ладоней по своему торсу вниз до талии, на мгновение сжимает пальцы на ней, прежде чем пойти ниже, крепко стискивая ими уже бедро, а затем опуская руку на свой член, несколько раз огладив головку и при этом внимательно наблюдая за Тэном, пока тот перебирает вещи в своей сумке. Тугие валики мышц напрягаются и перекатываются под чужой кожей, когда старший поднимается на ноги, а взгляд Куньхана прослеживает изгиб его спины, идеальную выпуклость задницы и бёдер— – Ты понимаешь, о чём я? Плохо, – говорит Тэн, подходя к кровати и шлёпая Хендери по руке, болезненно и резко задевая при этом слишком чувствительный для подобного член. – Блять, – хнычет Куньхан, приподнимаясь на кровати от боли и невольно стискивая свою эрекцию в пальцах теснее. – Ты такой нетерпеливый, – упрекает его старший, забираясь обратно на кровать. Тэн не утруждает себя извинениями, вместо этого толкая младшего в плечо так сильно, что тот с глухим шелестом простыней падает обратно на матрас, прежде чем снова седлает его талию, забравшись сверху. Боль утихает быстро, но обнажённое тело Тэна – всё ещё самый приятный и действенный способ отвлечься. Если ещё парой секунд ранее Куньхан не был полностью сосредоточен на нём, то вскоре бесповоротно попадает едва ли не под гипноз, пропадая где-то в разглядывании чужого силуэта, нечёткого и светящегося ореолом тусклого света лампы, стоящей в самом углу их гостиничного номера. Возможно, мышцы на животе старшего и не представляют из себя идеальный ряд кубиков, но они очерчены достаточно чётко, чтобы являть собой результат бесконечных тренировок. И всё же, в его ногах всё ещё ощущается та самая сила, от которой у Хендери буквально рот наполняется слюной. Тонкая талия, мягкие, но тем не менее подтянутые бёдра, медово-золотая кожа, обласканная лучами летнего солнца. Плавный изгиб спины, тёмные ореолы сосков, тонкая длинная шея и острая линия челюсти – всё это вместе буквально сводит с ума. Куньхан подчиняется внезапному импульсу, притягивая Тэна к себе за шею ближе и сминая его губы в поцелуе. Не ожидавший подобного старший поддаётся послушно, покачнувшись на его бёдрах, и мягко смеётся, не отрываясь от его губ. Тэн – чёртово совершенство, и Хендери чувствует себя таким безумно помешанным на нём. Не достойным того, чтобы целовать его, прикасаться к нему. И всё же, младший всё равно оглаживает ладонями это прекрасное тело, теряясь в ощущении тяжести человека, лежащего на нём сверху, окружающего его своим запахом, заглушающего все его иные чувства. – Чёрт, – вырывается несдержанно, под давлением ошеломляющего осознания всех этих мыслей. – Я хочу оседлать тебя. Хочешь растянуть меня? Или, может быть, чтобы я сделал это самостоятельно? – спрашивает Тэн. – Я хочу, – возможно, немного быстрее, чем следовало бы, отвечает Куньхан. Но Тэн не обращает на это внимания, протягивая ему тюбик со смазкой, и младший послушно принимает его, неловко возясь с крышкой ещё целую минуту, прежде чем она наконец-то поддаётся, открываясь. Выдавливает некоторое количество себе на пальцы, изо всех сил стараясь сосредоточиться на поставленной им же самим перед собой задаче, а не на том, как старший трётся своими бёдрами о внутреннюю поверхность его собственных бёдер. – Поторопись, – говорит Тэн, на что Куньхан только передразнивает его, скорчив гримасу. И всё же, заводит руку за спину старшего, проводя большим пальцем по его копчику. Пусть он и не видит, что делает, но ему всё равно кажется, что действует он достаточно аккуратно, чтобы смазка попала аккурат в ложбинку между чужих ягодиц, при этом не расплескавшись повсюду. Подушечка его указательного пальца упирается в наружные мышцы сфинктера, и он нажимает сильнее, проталкивая внутрь первую фалангу, замирая на мгновение, чтобы понять по реакции старшего, всё ли он делает правильно. – Ну же, действуй, – фыркает старший, на что в ответ Куньхан смущённо улыбается. – Расскажи мне, каково это, – просит он, оставляя поцелуй на груди Тэна, вместе с этим проталкивая в него полностью палец, до самого основания, и делая первый полноценный толчок, когда практически полностью вытаскивает его обратно. – Мне нравится. Добавь ещё один. Куньхан слушается, добавляя второй палец, преодолев небольшое естественное сопротивление мышц. Тэн сжимается вокруг него достаточно крепко, пытаясь привыкнуть к пальцам внутри себя. В конце концов, он даже не уверен, сколько времени прошло с тех пор, когда он в последний раз был снизу, но знает наверняка, что прошло уже больше месяца с того момента, как он начал продвигаться с WayV, в то время как его парень находится на другом конце земного шара. И всё же, даже в этом нет полной уверенности. В этот момент Куньхан совершает ошибку, неосторожно подумав о том, что, вообще-то, Тэн ведь может трахаться и с другими ребятами из группы. Он ведь так чертовски красив, насколько, что нужно быть полным идиотом, чтобы отказаться от такого парня. И в последнее время старший проявляет особый интерес к ЯнЯну, а Сюйси иногда смотрит на него так, словно бы он самый сочный кусок мяса, который он когда-либо видел. И всё же, Хендери не хочет всё это себе представлять. У него просто-напросто не получается смириться с мыслью о том, что Тэн может быть с кем-то ещё помимо него. Волна собственничества захлёстывает его, пульсируя в артериях вместе с кровью, и Куньхан прижимается губами к плечу Тэна, зубами впиваясь в тонкую кожу и вместе с тем без всякого предупреждения добавляя третий палец к предыдущим двум – но внезапно для самого себя задевает простату старшего, из-за чего тот вздрагивает и не сдерживает стона. Хендери не уверен, вызвана ли такая реакция болью или удовольствием, но, зная Тэна, вероятнее всего причина и в том, и в другом. Так что он просто продолжает скользить внутри старшего тремя пальцами, поглаживая подушечками гладкие горячие стенки. Он уже делал это однажды в крошечном душе в общежитии в Пекине, где вода никогда не успевала нагреться достаточно, чтобы не причинять дискомфорта. Куньхан помнит, как горячий рот Тэна прижимался к его губам, как он обнимал его руками за талию, как недостаточно тёплая вода каскадом стекала с их тел, а волосы прилипали ко лбу самым безобразным образом. Они медленно тёрлись друг о друга, и старший стонал куда-то ему в щёку от каждого его движения внутри чужого тела – всё это те воспоминания, которые отпечатались у него на подкорке и стали чем-то, что он, вероятнее всего, уже никогда не сможет забыть. Так что, да, Куньхан однажды уже растягивал Тэна пальцами, но никогда с намерением трахнуть его, и этот факт уже сам по себе меняет правила их маленькой игры. Потому что он вдруг чувствует внезапную застенчивость, чувствует себя немного не в своей тарелке, так, как будто бы Тэн должен оценить его выступление. Где-то внутри Хендери крепко укоренился страх о том, что он не сможет удовлетворить старшего, что всё, что он ему сможет дать, будет хуже того, к чему он привык. И всё же, Куньхан продолжает осторожно двигать пальцами, раздвигая их на манер ножниц, и прижимается губами к чувствительному месту за ухом Тэна, когда тот выгибается, ногтями впиваясь в чужой живот. – Это так приятно, детка, – всхлипывает Тэн, его бёдра вздрагивают – он явно разрывается между желанием потереться о младшего и податься назад, чтобы насадиться на его осторожные пальцы сильнее. – Ты нужен мне. Это безумство – то, сколько времени Куньхан провёл, наблюдая за тем, как Тэн выступает на сцене, будучи буквально лишённым дара речи от того, насколько старший талантлив, ослеплённым его неописуемой красотой, дразнясь мыслью о чём-то столь недоступном. И вот теперь этот великолепный парень находится в его постели, выгибаясь в его объятиях, отчаянно желая быть оттраханным. Хендери всё ещё до конца не может поверить своей удаче. Больше Тэн ничего не говорит, а затем выпрямляется, вслепую ощупывая матрас в поисках смазки. Найдя тюбик, он подтягивает его ближе, а затем обхватывает ладонью запястье Куньхана и медленно тянет за него, вытаскивая из себя чужие пальцы. И прежде чем младший успевает осознать, что делает Тэн, он переворачивает открытый тюбик над его эрекцией и сжимает его. Смазка беспорядочно брызжет, стекая по его члену и яйцам, и Хендери недовольно шипит. – Чёрт возьми, она холодная, – жалуется он, на что Тэн только посмеивается. – Бедный малыш, – тянет он, обхватывая ладонью основания его члена, несколько раз коротко оглаживает его, зажимая ствол между большим и указательным пальцами. А затем сгибается пополам, наклоняясь, и обхватывает своими невозможно идеальными губами чувствительную головку, кончиком языка проходя по отверстию уретры – Куньхан буквально всхлипывает, сжимая бедро Тэна в пальцах. – Я разогрею её для тебя, – говорит старший, лукаво улыбаясь. Куньхан хочет рассмеяться или хотя бы отметить то, насколько ужасно звучит эта фраза, но в этот момент Тэн встаёт на колени, и все так и невысказанные слова застревают у него в горле. Хендери стискивает пальцы на задней стороне шеи старшего, опуская взгляд на крошечный кусочек пространства между их прижатыми друг к другу телами, когда Тэн приставляет его член к своему анусу. Смазки более чем достаточно, головка несколько раз скользит взад и вперёд по ложбинке между ягодиц, прежде чем старший наконец начинает медленно опускаться, ладонью помогая себе направлять твёрдую плоть. Куньхан же обхватывает ладонями нижнюю часть спины Тэна, растирая напряжённые мышцы под кожей. Тэн проскальзывает языком в его рот, горячо и грязно лижется, опускаясь всё ниже, принимая член в себя глубже. Тёплые влажные стенки обхватывают ствол плотно, поддаются дюйм за дюймом так, как будто бы он и должен быть там, растягивая их, как будто бы тело старшего было создано специально под него, идеально отлито талантливым скульптором под форму члена Хендери. Ощущение наполненности, которое обычно чувствует он сам, теперь резонирует от решимости Тэна, с которой он с громким стоном принимает в себя весь ствол, до самого основания. Младший обхватывает его подбородок, сцеловывая удовольствие с чужих губ. Куньхан чувствует, что опускается на самое дно в этот момент, а его разум плывёт от осознания того, насколько же приятно находиться внутри Тэна, быть так тесно связанным с ним. В конце концов, для него это чувство совершенно новое, и он думает об каждом их разе, когда старший был внутри него; о доверии, которое должен Тэн испытывать по отношению к нему, чтобы позволить взять себя. И пусть Куньхан всё ещё технически находится на самом дне собственной бездны, он понимает, что это тот самый уровень уязвимости, который старший позволил ему увидеть, дал испытывать вместе с собой. Хендери чувствует головокружение, сосредотачиваясь на своих ощущениях, на том, как его собственный горячий и твёрдый член пульсирует внутри Тэна в предвкушении. А потом его настигает всё и сразу – ощущение абсолютной невероятности всего этого. Чёрт возьми, он внутри старшего. – Тэн, – выдыхает Куньхан, руками снова находя талию старшего, мягко сжимая её в пальцах, но скорее для того, чтобы самому удержаться в реальности, чем чтобы поддержать Тэна. – Ты в порядке? – с усмешкой спрашивает старший, всё ещё не двигаясь в попытке привыкнуть. – Нет. Я просто… Ты такой чертовски красивый, твоё тело совершенно. Так хорошо, с тобой всегда так хорошо, и, чёрт возьми, я люблю тебя, – на одном дыхании выпаливает Хендери, будучи больше не в силах сдерживать себя. Ему приходится напрягать буквально каждый нерв в своём теле, чтобы сдержать в себе опрометчивое желание начать двигаться прямо сейчас Но Тэн в ответ на эти слова только улыбается, ведя руками по его груди, размазывая по коже ранее расплескавшуюся смазку. – Я тоже тебя люблю, – наконец отвечает он, а затем приподнимается, опираясь на колени. И потом, это всего лишь Тэн – во всей его мистифицированной славе. Он даже не смотрит на Куньхана, просто закрывает глаза, откидывает голову назад, красиво выгибая узкую спину, когда начинает двигаться, трахая самого себя членом младшего. Сила первого толчка заставляет Хендери вздрогнуть и впиться ногтями в кожу на боках старшего; из горла ожидаемо вырывается тихий стон. Тэн далеко не неопытен и потому задаёт просто дикий темп: медленно поднимаясь и быстро опускаясь, а затем делая бёдрами восьмёрку в каком-то особом гипнотическом ритме, когда пытается задеть головкой члена младшего свою простату. Куньхан же чувствует, как самоконтроль покидает его – пропорционально тому, как растёт в животе пульсирующая волна изнуряюще жаркого возбуждения. Впрочем, то, что он смотрит на Тэна сейчас, только усугубляет ситуацию: лоб старшего сосредоточенно нахмурен, губы приоткрыты, одна рука опирается на грудь Куньхана, а второй он оглаживает свои собственные соски. Он ведь уже столько раз видел старшего таким, каким он видит его сейчас, но сосредоточенность на чужом лице никогда не перестаёт его удивлять. Потому что Тэн выглядит таким чертовски красивым, когда настолько полон решимости, и ещё более красивым, когда наконец получает то, что хочет. Куньхан нетерпелив, всегда был таким, но угождать Тэну – его главный приоритет. Поэтому он обхватывает ладонью головку члена старшего так, что теперь каждый раз, когда чужие бёдра приподнимаются, весь ствол проскальзывает в кольцо пальцев. – Чёрт, ты такой хороший, такой чертовски хороший мальчик, – стонет Тэн, а Куньхан чувствует себя так, будто бы готов кончить уже от одного только голоса старшего, такого низкого от возбуждения, голоса, которым он хвалит его. В особенности остро это ощущается после того, как весь вечер до этого момента он был «плохим». Тэн перехватывает ладонь Хендери и перемещает её так, что теперь она обхватывает всю длину его члена. Перемена мгновенна – в том, как он втягивает нижнюю губу в рот, прикусывая её, а голову опускает на грудь, поддаваясь ошеломляющей волне удовольствия. Куньхан несколько раз пытался вмешаться в движения Тэна, впрочем, вскоре обнаружив, что ему слишком сложно контролировать свои толчки в их нынешнем положении. – Погоди, – просит Хендери, подталкивая Тэна локтем в бедро, призывая его остановиться. По понятным причинам, уже успев подстроить свои движения так, чтобы проникновение было приятным, старший переводит на него вопросительный взгляд. – Слезь с меня, – уточняет младший, так как Тэн просто остаётся неподвижным. В ответ на эти слова он фыркает, но в конце концов подчиняется, наклоняясь вперёд, пока член Куньхана не выскальзывает из него, влажно шлёпая по его ягодице. Хендери сгибает ноги в коленях, упираясь стопами в матрас, и опускается спиной на кровать. – Вот так. – Кивнув, он снова обхватывает ладонями бёдра старшего, но тот, прежде чем вернуться в прежнее положение, сначала целует его. Обхватив пальцами член Куньхана, Тэн помогает себе насадиться; в момент, когда младший снова входит в него, его ресницы трепещут, а верхний ряд зубов сильно впивается в нижнюю губу. Тэн принимает его полностью, приподнимаясь всего на мгновение, прежде чем Куньхан обхватывает его талию обеими руками и насаживает обратно на свой член. Одновременно с этим он вскидывает и свои бёдра, и пусть у него всё ещё относительно мало опыта в такой позе, пусть он не совсем уверен, что именно должен делать, он всё же, по всей видимости, попадает по нужному месту, потому что веки Тэна плотно смыкаются, а губы наоборот приоткрываются, в то время как из груди вырывается протяжный и громкий стон. – Блять, блять, вот так, детка, – бормочет он, и это, возможно, самое горячее из всего того, что Хендери когда-либо вообще доводилось слышать в своей жизни. Поэтому он быстро приподнимается и целует Тэна, чтобы заглушить его голос. Старший обнимает Куньхана за заднюю сторону шеи, пальцами впиваясь в нижнюю линию роста волос, пропуская длинные пряди сквозь них, а губами обхватывает его язык, когда они подстраиваются под единый ритм – Хендери вскидывает бёдра вверх каждый раз, когда Тэн опускается вниз. Им требуется всего лишь что-то около минуты, чтобы привыкнуть к такому темпу, но вскоре Тэн снова перехватывает инициативу в свои руки, полностью оседлав бёдра младшего, то приподнимаясь, то опускаясь на его члене. Удовольствие дрожью спускается вниз по позвоночнику Куньхана каждый раз, когда их движения навстречу друг другу совпадают, и тугие, бархатистые стенки жадно и тесно обхватывают его ствол. Он сосредотачивается на этом ощущении, на размеренных толчках, на том, как Тэн обхватывает его, принимая в себя. Это так чертовски приятно, что он буквально готов расплакаться от переполняющих его ощущений. Тэну становится жарко, на его коже выступает солоноватый бисер пота, а дышать он начинает через приоткрытый рот. Поэтому Куньхан берёт всё на себя, крепко стискивая пальцами бёдра старшего, так, что подушечки и ногти впиваются в кожу, и плотно прижимается бёдрами к его ягодицам. Благодаря углу проникновения теперь ему удаётся каждый раз задевать простату Тэна, и буквально на каждый толчок старший красиво выгибается в пояснице, сильнее сжимая и оттягивая волосы Хендери у него на затылке. И если раньше Куньхан думал, что Тэн всегда выглядит прекрасно, то теперь понимает, что ничто не сравнится с тем, как он выглядит сейчас: румянец на высоких скулах, пот, намочивший волосы, напрягающиеся мышцы живота каждый раз, когда он опускается, стискивая зубы, редкие пряди чёлки, всё равно спадающие на глаза, сколько бы раз он ни откидывал её назад, и его член, твердый и покрасневший, покачивающийся между их телами от каждого движения. Тэн – восьмое чудо света, всемирное сокровище, существо настолько прекрасное, что Куньхан искренне хотел бы видеть его запечатлённым на картинах и в скульптурах, пусть и ни одной форме изображения не удалось бы сравниться с оригиналом. Куньхан думает, что это нечто прекрасное – то, что Тэн позволяет ему видеть себя таким: с обнажёнными острыми краями, но всё ещё уязвимым, с глубокой рваной раной в душе, отчаянно нуждающимся в забытьи. Этого, в сочетании с осознанием того, что именно он заставил Тэна выглядеть вот так, и того, что он заставил его чувствовать себя настолько хорошо, что старший полностью скинул с себя привычную, тщательно продуманную маску поведения, достаточно, чтобы ощутить первые волны приближающегося оргазма. Стоны Тэна, скрип пружин матраса под ними и шлепки кожи о кожу, когда они сталкиваются в теперь уже идеальной гармонии, заполняют комнату какофонией звуков распутства. Вся эта сцена настолько безбожна, что Куньхан ощущает себя практически переполненным в эмоциональном плане, потому что всё, о чём он может думать, – это о том, как же всё-таки чертовски жарко. Жар такой сильный, что ему даже кажется, будто бы он может и вовсе растаять под пальцами Тэна, стечь сквозь них по краю кровати и бесследно раствориться где-то в ворсе гостиничного ковра. – Близко, детка, – бормочет Тэн вдогонку его мыслям. – Я тоже, – вторит ему Куньхан, вновь смыкая губы на багровеющем синяке, который уже успел оставить ранее, прямо под челюстью Тэна. Посасывая кожу в этом месте, одновременно с эти он опускает ладонь между их телами, сжимая в пальцах набухшую головку чужого члена, подушечкой большого пальца выводя круги на её нижней стороне. – Я так сильно хочу доставить тебе удовольствие, Тэн, хочу, чтобы ты кончил— Тэн не даёт ему договорить, когда наклоняется ниже и прижимается губами к его губам, фактически перебивая поцелуем на полуслове, а ладонью ведёт по груди Хендери, царапая ногтем на указательным пальце один из сосков. – Не смей, – практически рычит старший, зажимая в зубах свою припухшую нижнюю губу, но Куньхан только улыбается ему в ответ на эти слова, откровенно наслаждаясь тем, до какого состояния ему удалось его довести. Выдержав взгляд Тэна, Хендери обхватывает губами свои три пальца, тщательно пройдясь по ним языком, а затем вытаскивает их и снова опускает руку между их телами, обхватывая на этот раз уже мокрой ладонью член старшего, размазывая по нему слюну, особенное внимания уделяя головке, потирая её подушечкой большого пальца до тех пор, пока на ней не появляется белёсая капля предэякулята. Они оба устали, вся утончённость Тэна угасает по мере его приближения к оргазму, и Куньхан берёт всю инициативу на себя, ускоряя движения своих бёдер в простом желании – чтобы старший наконец-то просто позволил себе кончить. – Пожалуйста, – в голосе Куньхана звучит мольба, всё его тело напрягается в желании собственной разрядки. Но, чёрт возьми, в этот раз он не даст себе кончить раньше Тэна. – Я хочу этого, гэ, пожалуйста, кончи для меня. Результат этой просьбы занимает всего лишь несколько толчков. Тэн хватает младшего за запястье, удерживая его сжатые в кулак пальца неподвижно, а Куньхан скользит языком в чужой рот, глотая его отчаянные всхлипы, когда старший наконец-то позволяет удовольствию накрыть его с головой. Тэн кончает с закрытыми глазами, его бёдра крупно подрагивают, пока горячие вязкие капли спермы заливают пальцы Куньхана. Старший инстинктивно сжимается вокруг него, и Хендери кончает почти сразу же после него. Оргазм прокатывается под кожей его живота, будто бы приливная волна, бушующий жар в самом его низу нарастает и нарастает, превращаясь в пламенный шар, до тех пор, пока, наконец, не лопается, охватывая всё тело сразу. Мышцы напрягаются одновременно, но младшему нравится это чувство. Он хватается за бёдра Тэна, прижимая его к себе ближе, когда тот приподнимается вверх, и ещё раз повторяет это же движение – сразу же после чего Куньхан изливается глубоко внутри горячих тугих стенок. Когда волна оргазма отступает, Хендери замедляет толчки бёдрами, а затем и вовсе останавливается, смыкая веки. Тэн всё ещё тяжело дышит, лёжа на нём сверху, и он может чувствовать, как быстро опускается и поднимается его грудь в такт каждому вдоху и выдоху. Куньхан утыкается лицом в шею старшего, вдыхая его сладковатый запах, ставший теперь ещё более густым и насыщенным после такой физической нагрузки. Тэн же проскальзывает пальцами в его волосы, ногтями слегка царапает кожу у корней на самой макушке, прежде чем успокаивающе проводит подушечками по затылку. Хендери тихо стонет в ответ на это действие, и всё его тело буквально тает от заполняющей его нежности, когда он в ответ ведёт кончиками пальцев вверх и вниз по спине Тэна, наслаждаясь тем, как чужое тело сначала вздрагивает от щекотки, а затем расслабляется, привыкая к ласке. Они лежат друг на друге, грудью к груди – дыхания их тоже переходят в унисон, а сердца с силой ударяются о сочленения рёбер в едином ритме; в этот момент Куньхан чертовски сильно хочет сказать Тэну, что любит его. По-настоящему любит, откровенно и искренне. Он хочет, чтобы Тэн знал, что нет никого другого в этом мире, кто смог бы заменить старшего собой, никого другого, о ком он бы думал вместо него с тех самых пор, как они впервые встретились. Он хочет признаться, сколько ночей провёл в тихой тоске и сколько ещё лет смог бы провести точно так же, довольствуясь хотя бы этим. Он хочет встать на колени и умолять Тэна бросить своего парня, выбрать его, Хендери, вместо него. И вместе с тем Куньхан знает, что ему нечего предложить взамен, потому что он моложе и у него меньше опыта, он скучен и наивен, но, чёрт возьми, он всё ещё знает, что никто не будет относиться к старшему лучше, чем это делает он. Тэн прерывает его мысли в попытке привлечь к себе внимание, когда несколько раз поглаживает Куньхана по затылку. – Не хочет выйти из моей задницы? – совершенно беззлобно спрашивает он, на что Хендери в ответ только фыркает. – Не делай вид, что тебе не нравится, когда мой член находится внутри тебя, – парирует он, но всё же подчиняется, медленно выскальзывая из старшего и снова вытягивая ноги на кровати. Тэн тут же скатывается с него, переворачиваясь на живот, и стонет от облегчения, когда его разгорячённая кожа соприкасается с прохладными простынями. – Вовсе нет. Было хорошо, – говорит старший на выдохе. – Неужели? – спрашивает Куньхан так, будто бы Тэн может солгать ему. – Да, типа, я ведь кончил, верно? Но, может быть, в следующий раз уже ты оседлаешь меня, принцесса**. – Как ты смеешь говорить такое после того, как я трахнул тебя и всё такое, – возмущённо бормочет Куньхан, скрещивая руки на груди. – О, значит, это ты меня трахнул? Что-то я не наблюдаю твоих попыток отдышаться, – смеётся Тэн, протягивая руку к коробке салфеток на прикроватной тумбочке, а затем передаёт её Хендери. – Я не виноват, что ты слишком стар и не можешь за мной угнаться. Тэн переводит на него возмущённый взгляд, и Куньхан не сдерживает смеха. В конце концов, есть какое-то определённое удовольствие в том, чтобы вот так шутливо переговариваться со старшим. Даже если поддразнивание чужого либидо и каждое «ты старый» в сторону Тэна никогда не компенсируют всю ту эмоциональную пытку, через которую младшему приходится проходить каждый день. Тэн смотрит на него, и Куньхан не отводит взгляда в сторону. Мгновение замирает между ними. Хендери солгал бы, если бы сказал, что прямо сейчас ему не хочется притянуть старшего к себе, обхватить его лицо руками и поцеловать, а потом целовать снова и снова, до тех пор, пока их губы не припухнут и не нальются кровью, а челюсти не заболят, до тех пор, пока кости и мышцы не откажутся поддерживать тела от усталости и они не упадут друг на друга, будто бы два пьяных подростка. В конце концов, он ведь на самом деле не знает, сколько ещё сможет жить вот так, ведь Хендери понимает, что в тоске нет ничего здорового, особенно если это тоска по тому, кого он видит каждый день, по человеку, который является одним из его друзей. Эта мысль приходит ему в голову почти каждую ночь. «Скажи ему». Куньхан хотел бы сделать это. Этот сценарий он разыгрывал у себя в голове бесчисленное количество раз, надеясь хотя бы однажды увидеть альтернативную концовку. При этом прекрасно понимая, насколько глупы его надежды, желания и попытки. Но по какой-то неясной для него причине сегодня вечером он просто не может сдержать своё любопытство. Если Тэн любит его настолько, что даже спит с ним и общается буквально нон-стоп, изменяет своей второй половинке с ним, то, может быть, этих чувств достаточно, чтобы они могли начать встречаться? Но прежде чем Хендери успевает всерьёз подумать об этом, чтобы наконец-то выплеснуть всё накопившееся, телефон Тэна на прикроватной тумбе отзывается тревожной трелью, нарушая тишину. Тэн фыркает и слезает с кровати, вставая на заплетающиеся ноги. Это судьба, думает Куньхан, переворачиваясь на спину, а затем, когда понимает, что момент окончательно испорчен, и вовсе садится, проводя рукой по растрёпанным волосам. Оглядывая небрежную гору их перемешанной одежды в поисках своих боксеров, Хендери слышит, как Тэн чертыхается себе под нос. – Что такое? – Младший хмурится, поднимая с пола и надевая на себя рубашку. Черты чужого лица искажаются в недовольстве. Выражение, маской застывшее на лице, и тот факт, что Тэн всё ещё не ответил, невольно заставляет задуматься, стоит ли ему вообще делать это. – Это он, – наконец говорит старший. Сердце Куньхана мгновенно ухает куда-то в живот. – Ох, – выдыхает он, неловко потирая заднюю сторону своей шеи. Тэн молчит где-то с минуту, покусывая свою нижнюю губу. Звонок по FaceTime – Хендери на мгновение даже задумывается о том, собирается ли старший вообще отвечать на него. В конце концов, осталось не так уж и много времени, чтобы принять решение. – Я не… Я правда не хочу выглядеть в твоих глазах тем ещё засранцем, но не мог бы ты выйти ненадолго? – спрашивает Тэн, и чувство вины резонирует от его голоса по стенам номера. И всё же, он уже даже накинул себе на плечи первую попавшуюся рубашку, которую нашёл на полу, в попытке скрыть тот факт, что он буквально только что трахнул одного из мемберов своей группы. – Да, конечно. Никаких проблем. – Ложь. Куньхан быстро натягивает на себя штаны, подхватывает с прикроватной тумбочки телефон и ключ от номера, обувается и молча покидает комнату, плотно закрыв за собой дверь. У него не получается скрыть тот факт, что он… скажем так, слегка раздражён, когда идёт по коридору до номера Сяо и ЯнЯна, неловко стучась в дверь. Одна его часть – по-настоящему ужасная – в этот момент искренне ненавидит, вторая же – депрессивная – благодарна. Каждый раз, когда Тэн ведёт себя подобным образом, он напоминает Хендери о том, что его чувствам здесь не место, что ему следует задвинуть их на самые задворки, туда, где они вообще зародились. Это избавляет Куньхана от душевной боли. Это жестокое, но необходимое напоминание о том, что Тэн на самом деле не хочет его, поэтому ему и не нужно знать об его истинным чувствах. Он никогда не должен будет узнать. ЯнЯн открывает дверь, на его лице тканевая маска, из-под которой видны только глаза и губы, но он смотрит на Куньхана с задорной искрой во взгляде, так, будто бы он один здесь не на своём месте. И, возможно, на самом деле так и есть.