Пытка

Bring Me The Horizon — Can You Feel My Heart Ты постоянно держишь меня. Ты держишь меня здесь в заточении. Ты спрятал меня в золотой клетке. Ты не желаешь меня выпускать. Мне больно. Ты делаешь больно. А ты знаешь, что такое боль? Ты чувствуешь мое сердце? .. Упав с полусогнутых ног на колени, мне не оставалось больше ничего, кроме как зализывать свои раны. И все в диаметре пяти метров от меня казалось таким искусственным, таким ненастоящим. Я сам не понимал, почему. Просто думал некоторое время - все, что ты делал всего лишь игра. Когда-то надеялся, будто бы закончится и это, ровно так же, как всему в мире приходит конец. Я ошибся. Ведь так? Это единственное, в чем я прав! Но что мне остается? Даже если ты отпустишь меня. Я добровольно не уйду. Вот поэтому это и есть бесконечность. Ей нет конца. И… ты слышишь тишину? .. Все тело так сильно ломило и болело, но когда страх, как ожидание новой муки или ласки, охватывал мою голову, проникал глубоко в мысли, я забывал о боли на чудные мгновения. И невольно задумывался о мести. Ведь ты всегда, полностью полагаясь на свое настроение, решал, что делать со своей пташкой… То ли выдирать ей крылья и медленно протыкать тельце иголочками, то ли лелеять и целовать ее. Ласково так… Еле касаясь губами перышек. Я твоя безвольная птица. Маленький птенец, которого лишили свободы. Идеальный мир. Я вспомнил, я и есть твой идеальный мир. Но зачем так обижать его? Зачем так измываться? Зачем было одевать на тонкую шейку мира цепь? Но даже если так… Миру нравится. Скажи, ты ведь видишь темноту? .. Тик-так. Часы. Боже, как же они раздражают. Черт! Почему они..?! Ну почему этот звук настолько раздражителен? Почему так больно… Больно мне… Но нет сил плакать, да и нечем. Он забрал у меня все. Он считает, что может использовать свой идеальный мир целиком. Он думает, что может выпивать всего меня без остатка. Но он неправ. Мир тоже живой. Мир тоже чувствует. А вот и ты. И я жду новой дозы любви или ненависти. Не вижу выражение твоего лица. Потому что не стараюсь его рассмотреть. Не слышу твоего дыхания. Потому что не напрягаю свой слух. Я просто смотрю на тебя, как всегда. Я смотрю на тебя так, будто на самом деле готов терпеть все. Ну давай же! Разве ты можешь починить то, что разбито? .. — Ну что, ждал меня? — он подкрадывается так незаметно для меня и быстро, что я не успеваю заметить, как он хватает за длинные белые волосы и страстно накрывает мои губы, целуя и, кажется, с каждым новым разом все яростнее, все глубже проникая своим горячим языком в мой рот. Это его приветствие. Да, я привык. Привык молчать на этот вопрос всегда. Потому что хозяин и так знал, что я отвечу. Порой мне хотелось обхватить его спину и не разрывать никогда сладостного поцелуя, мне хотелось так же как он сжать пряди его волос, коротких и темных, в своей руке. Но связанные руки не давали. И… хозяин всегда запрещал прикасаться к нему, лишь по приказу, потому что только он может дотрагиваться до идеального мира. Оставалось только фантазировать. Его волосы наверняка вкусно пахли и были мягкими на ощупь. Я так желал проверить. Быть может, однажды хозяин заберет меня с собой в ванну… — Я бы очень хотел потрогать твои волосы, — виновато склонил голову, пялясь в пол. — Знаешь, а ты стал послушнее. Теперь ты просишь о своих желаниях, а не тянешься их тут же удовлетворять, — он присел рядом со мной на холодный пол, довольно ухмыляясь и чуть вздернув нос кверху, горделиво уставившись на меня. — Просто в награду — целуй мои ноги. Я знал, что за его пошлой улыбкой и самодовольным взглядом, направленным на мое тело, последует вскоре и эта унизительная фраза. Ведь он наконец-то научил щенка манерам. Но мне нравилось. Это чувство… преданности. Оно заливало меня изнутри, превращая просто-напросто в верного пса. Его верного пса. Я склонился еще ниже. И гремя цепью, поцеловал благородно выставленную ножку. Все внутри взорвалось. От простого прикосновения к тебе. И как бы я ни был невинен и чист, дыхание участилось. А между ног заныло, предвкушая тот момент. Именно тот момент, когда он прикоснется изящными пальцами. И заставит громко и протяжно застонать… Ты чувствуешь, хозяин? .. — Хороший мальчик, — парень потрепал меня по голове, улыбаясь со всей своей добротой, которую сумел скопить, отрыть где-то глубоко внутри себя. — Будешь страстно желать меня? — он схватил мои волосы и сжал в кулак, оттягивая назад, скалясь и приближаясь ко мне. - Ах! — брюнет опустил взгляд на ширинку моих черных джинс. — Ты уже и так давно желаешь этого! — наигранно проскулил мне в ухо, опуская уголки своих губ и хмуря брови. — Хочешь поцелуй? — вновь коснулся моих уст, чуть приоткрыв их для себя большим пальцем, и я опять почувствовал горячий язык, что так отчаянно переплетался с моим и слизывал запекшуюся кровь с полосок на моих губах. Руки парня тут же обвили талию, заставляя приподняться на коленях вместе с ним и поддаваться навстречу темноволосому, углубляя поцелуй и затягивая сладкое удовольствие. — Это был глупый вопрос, — его ловкие пальцы шустро и умело развязали одному только ему известный узел на веревке, и, наконец, мои руки были освобождены, но лично тот, кому принадлежал я, не спешил с событиями. — Не смей дотрагиваться до меня сам. Я и так пожалел тебя, мир, — секунду, и от его необъяснимой внезапной ярости ногти вонзились в мои плечи, царапая. — Ты знаешь… я боюсь сближаться с людьми, но ненавижу быть один, — кривая усмешка, и он, повалив меня на пол, резко раздвинул мои ноги, дразня, лизнул живот, — поэтому у меня есть ты. Идеальный… ты и вправду идеальный… — подмигнув мне, он мечтательно посмотрел в мои прикрытые расслабленные глаза и провел рукой по раскрасневшейся щеке, все любуясь телом, лицом. — Хозяин… — Парень стянул с меня джинсы и боксеры. — Ты простишь меня? — я протянул руку к ничего не подозревающему мужчине, коснувшись пальцами его волос, проведя по ним рукой и смяв в кулаке. «Как я и думал, мягкие…» — Тс… черт! Я же говорил тебе! — ты кричишь, потому что сам мир коснулся тебя, да? Так ведь было нельзя. - Нет! .. — крикнул ответ на заданный раннее мною вопрос и резко сократил расстояние между нами, приблизившись настолько, насколько это было возможно. Он холодно уставился в мои глаза, не отрываясь, облизал языком мои потрескавшиеся искусанные губы. - Нет. Прощу. Я прощу тебе это, мир. Я все тебе прощу, — его руки нежно обхватили спину, обнимая. — Ты единственная моя отрада, идеальный… Его поцелуи всегда самые сладкие. Его прикосновения всегда самые нежные. Физическая боль от него всегда самая яростная. А душевная способна убить. Это он. Это хозяин. А я принадлежу ему. Без остатка. Ведь ты позволишь мне все, правда? .. — Иди ко мне… — выдохнул на ушко темноволосый и, отвязав цепь от батареи, повернул к себе спиной, вгрызаясь в шею и тут же зализывая следы. — Мой мир, только мой… — он развернул мое лицо и не дал более наполнить легкие свежим воздухом под страстным поцелуем. Лишь только тогда, когда моя кожа на лице побледнела, юноша отстранился, даруя возможность отдышаться. «Но даже если бы ты украл мой воздух, я бы согласился подохнуть просто так, ради тебя, хозяин…» Похвалив меня за выносливость, парень легко коснулся подушечками пальцев спины, проведя ниже по ее изгибу, его горячее дыхание обжигало, а рваные поцелуи в шею и плечи заставляли шептать какую-то чушь себе под нос. Слово «люблю» мне так не понравилось… Погладив бока, его руки исчезли между моих ног и движения вынудили мой лживый рот раз за разом произносить слова неизвестного значения, стонать и хрипеть от удовольствия, что приносил этот парень. Так умел только он. Только у хозяина получалось доводить меня до экстаза одним лишь прикосновением, только он умел шептать столь теплые слова, каждый раз, как я сжимал зубы и шипел от боли проникновения в меня. Но порой он бывал жесток. Настолько жесток, что каждый новый раз я верил в то, что умер, погас. Спасали его краткие извинения. Какие бы гнусные чувства я не испытывал, какую бы адскую боль не переносил, настоящей пыткой было находиться рядом с ним, прекрасно понимая, что осталось недолго. Бесконечности не существовало для нас. Я снова ошибся. Но… Ты ведь правда чувствуешь мое сердце? ..