***
С трудного дежурства Ринтаро прошло уже больше двух недель. Врач успел позабыть о нём, ведь проблемы в отделении, которые навалились одновременно на трёх врачей, были куда важнее какой-то аварии и ушиба головы. К Суне, Акааши и Кенме на стол попал представитель крупной компании, который грозился всех их посадить, если они оставят его инвалидом. Кенма — анастезиолог этой больницы — настаивал на том, чтобы вколоть нормальную анастезию, тогда этот шумный показушник наконец уснёт и не будет мешать операции. Увы, у него была аллергия на неё, поэтому врачам пришлось по новой выслушивать возмущения о том, какие они плохие и бездарные. «Скорее ты плохой и бездарный, раз не замечал, что у тебя диабет», — ругался Суна в мыслях и иногда осуждающе смотрел на пациента, надеясь на то, что после этого он заткнётся. Но нет, было только хуже — представитель страдал эйджизмом, поэтому молодые хирурги казались ему сопляками, которые только и умеют ставить уколы и капельницы. Под конец операции спокойный с виду Козуме просто-напросто не выдержал глупости этого идиота, поэтому грозился вколоть ему что-то, что заставит его уснуть на несколько дней. Естественно, он сказал это для того, чтобы он заткнулся. Акааши и Суна понимали, что после подобной травмы спинного мозга больной вряд ли встанет на ноги, но рассказывать об этом мужчине не спешили, ведь он обязательно обвинит их в халатности, непрофессионализме и глупости. — Чем мы вам не угодили? — невзначай спрашивает Ринтаро и прошивает стежки на пояснице больного. Акааши медленно и отрицательно крутит головой, мол, не разговаривай с ним, сделаешь только хуже. — А что вы сможете сделать? Я уверен, что оставите меня инвалидом! Лучше бы в платную клинику отвезли, там и то не такие глупцы работают! — не унимался представитель. — Спасти жизнь мы можем, — огрызнулся Ринтаро. — После операции я вызову своих людей, чтобы вашу больницу проверяли! — воскликнул мужчина и дёрнулся, из-за чего получил ругань со стороны врачей и ещё одну совсем нестрашную угрозу от Кенмы. — Ждём с нетерпением, — сказал молчаливый Акааши и улыбнулся. Всё было бы просто замечательно, если бы этот мужчина не вызвал обещанную проверку больницы. Чего он вообще хочет этим добиться? Ему жизнь спасли, на ноги поставить возможно, если постараться, — умирать на пороге не оставили, а сразу же отвезли в операционную. Ринтаро был зол как никогда раньше. Он хотел пойти в палату к этому умнику, но Козуме остановил его, ведь таким образом они могут заработать ещё одни неприятности на свою медицинскую голову. Акааши уже успел рассказать о ситуации заведующему отделением, расписать всё в ярких красках и пояснить ход операции, доказывая невиновность хирургов. У них не могло бы быть никаких неприятностей, но этот представитель — влиятельное наглое и злое лицо, поэтому проплатить проверяющих больницу людей не составит никакого труда. Это и злило Ринтаро. Стараешься, стараешься, помогаешь людям и достаёшь тогда, когда они уже одной ногой на том свете, а взамен получаешь хамство и осуждение. — Доброе утро, — послышался голос сзади. Хирург опирался руками на сестринский пост и заполнял какие-то бумаги. Из-за плохого настроения Ринтаро даже не повернулся к человеку, который поздоровался, лишь буркнул ответное приветствие и продолжил расписываться в карточках. — Вы являетесь одним из хирургов, верно? Я пришёл проверить ход операции и саму больницу, — голос был спокойным и в меру низким, но даже это раздражало переполненного эмоциями Ринтаро. — Проверяйте уже, — вновь огрызнулся Суна и хлопнул карточкой, таким образом закрывая её. Медсестра посмеялась над озлобленным хирургом и мгновенно успокоилась, замечая на себе взгляд Ринтаро. Конечно, он — добрая душа отделения, если его не разозлить и не вывести из себя. Сделать это не совсем просто, но и пробовать не стоит — получишь унижениями по лицу. — Не хотите показать мне больницу? — с надеждой в голосе спрашивает медэксперт за спиной Суны. — Не хотите, — Ринтаро, как ребёнок, еле заметно крутит бёдрами и начинает поворачиваться к мужчине. — Вы приехали проверять? Проверяйте. Бумаги у нашего… Ринтаро увидел того самого пепельноволосого спортсмена перед собой. Теперь перед ним стоял как будто другой человек: висок зажил полностью и покоится под сухими тонкими волосами, губы немного поджаты, и ран на них нет никаких; официальный костюм в виде чёрных брюк, белой рубашки и расстёгнутого пиджака. Хирург тупит взглядом, осматривает Осаму с ног до головы и хмурит брови. — Когда я был у вас, вы показались мне отзывчивым и добрым, — Мия улыбается. — Тогда у меня был хороший день, видимо. Кабинет главного врача на четвёртом этаже, потом прямо по коридору и налево. Всего доброго, — недовольно высказывается Ринтаро и направляется в ординаторскую. Мия хватает его за запястье, останавливая (прямо как в тот день, когда ему пришлось лежать в этой больнице) и заставляя раздражённого Суну ещё раз возмутиться. Медработники молча наблюдают за парнями, как будто в кино пришли, и ждут продолжения. — Покажите мне больницу сначала, — сохраняя спокойствие, несмотря на буйного озлобленного врача, говорит Осаму и поправляет лямку от сумки на плече. — Вот она, — Суна другой рукой показывает на помещение больницы. — Это всё? Мне работать нужно. — Хорошо, я посмотрю на вашу работу. Ринтаро закатывает глаза, дёргает рукой и направляется в ординаторскую, в которой должен быть Акааши. Не хватало ещё, чтобы эти умные эксперты ходили за Суной по пятам и контролировали каждый шаг хирурга. Он же был обычным волейболистом, тогда что здесь вообще забыл? Врач открывает дверь и видит перед собой заведующего отделением и самого Кейджи, которые, усевшись на кровати, обсуждали что-то про спинной мозг. Вероятно, шансы встать на ноги того самого представителя. Осаму молча проходит в комнатку и оглядывает её. — А это… — вопросительно кивает Бокуто. — Больницу нашу пришёл проверять и ход работы операции этого идиота, — Ринтаро плюхается на излюбленное кресло, закидывая ноги на подлокотник, и достаёт телефон из кармана, стараясь сделать вид, что он занят. — Ход операции у главного врача, — Котаро приподнимает одну бровь. — Я и сказал ему! — не выдерживает Суна, на что получает нахмуренный взгляд Кейджи. — Молчу я. — С чего такая злость? — будто бы не догадываясь, спрашивает пепельноволосый и опирается предплечьем на дверной косяк. — Всего лишь твой шеф решил меня засудить за то, что я ему помог. Чего это я злой, а, ребят? — Контролируй себя, — процедил Акааши. — Я просто проверю вашу больницу. Никого не посадят и даже не уволят, окей? — Мия жестикулирует руками, стараясь успокоить напуганных врачей и переубедить их в том, что кого-то посадят. Естественно, представитель говорил это в испуганном состоянии, ведь операция была не простой, а экстренной. Думать и медлить было некогда, именно поэтому хирурги быстро завезли пациента в операционную, где моментально оделись и приступили к работе. Эта суета и скорость показались мужчине слишком подозрительными, именно поэтому он начал говорить всё то, что в голову взбредёт. — Ты, — Суна вспомнил про этикет. — Вы же были волейболистом, а не медэкспертом. — Волейбол — хобби. Проводите меня до четвёртого этажа, пожалуйста, — вежливо просит интеллигент, и Бокуто с Акааши кивают Ринтаро, мол, «ты его привёл, ты и уводи». Суна молча встаёт со своего места и проходит мимо Осаму, оставляя его с вопросами о том, куда он пошёл и провожать ли его до врача. Может, он просто захотел покушать и пошёл в столовую. Но через несколько секунд в дверном проёме показался стройный парень, он же Суна, который поправлял пола врачебного халата. Хирург вопросительно и осуждающе посмотрел на Мию, мол, «долго стоять ещё будешь?». — Вам идёт халат, — Осаму вышел из ординаторской и ещё раз осмотрел коридор. — Знаю, — кратко отрезал Ринтаро. Осаму приподнимает брови, улыбается и плетётся позади хирурга, попутно стараясь максимально ознакомиться с больницей. Он замечает потрёпанные жизнью скамейки, испорченный линолеум, врачей, которым уже следовало бы на пенсию идти, и пациентов. Некоторые личности здороваются со своим коллегой, иногда пожимая ему руку. Лифт в больнице отделан белым псевдо-деревом, что вызывает у Мии вопросы. Какой смысл в этом, если на обделке уже появились грязь, прорези и глупые надписи? — Давно работаешь здесь? — встав напротив врача, спрашивает Мия и приветливо улыбается, дабы не спугнуть и не вывести из себя хирурга. Суна стоит в углу, предплечьем опираясь на стену и скрестив руки. Взгляд направлен в пол, куда-то на свои ботинки. — Как быстро ты перешёл на «ты», — Ринтаро оглядывает молодого человека ещё раз и останавливает взгляд на руке, замечая там обручальное кольцо. Врач незаметно кивает, вспоминает про вопрос и, поправив пробор волос, отвечает: — Три года. — Ты против? — лифт открывается, и хирург первым вылетает из него, лишь бы не пересекаться взглядом с этим умником. — Мне всё равно, — Суна показушно дёргает ручку двери главного врача и, отворив саму дверку, пропускает эксперта туда. — Здрасте. Дальше сам найдёшь. Осаму лишь кивает и здоровается, усаживаясь на стул напротив ещё одного хирурга. Мия на секунду задумывается о том, что скоро начнёт путать всех этих врачей, у которых одинаковая специальность, но быстро отгоняет эти мысли. Суну он уж точно запомнил.***
Пошёл второй день бессмысленной проверки Осаму центральной больницы префектуры. Сам Мия не горел желанием что-либо проверять здесь, поэтому частенько молчал и делал вид, что не замечает оставленные салфетки, например. Вчера ему пришлось разбираться с бумагами о ходе операции, слушать главного врача и включать свой мозг, чтобы убедиться уж точно, что Суна, Акааши и Козуме делали всё правильно. Но нужно сделать вид, что ты серьёзный дядька, который совсем не доверяет проверенным врачам-отличникам. Да, каждый совершает ошибки, но, проверив документы в третий раз, Мия убедился в том, что никакого врачебного недочёта здесь и быть не может. Он, конечно, не такой опытный хирург, как Ринтаро, но это не значит, что Осаму вообще ничего не умеет. Остаётся проверить саму больницу, поведение врачей и их отношение к больным. Сегодня Суна был чересчур спокойным. Наверное, вчерашний гнев уже давно прошёл, ведь от него не осталось и следа. Хирург с утра должен проводить плановую операцию, на которой будет присутствовать медэксперт. Нужно просто вырезать образование. Не особо сложно, но сосредоточиться точно надо. — Утречка, — говорит Осаму и протягивает руку вперёд, чтобы поздороваться с врачом. Ринтаро безэмоционален: молча пожимает его руку и кивает. Ничего удивительного — он просто пытается сосредоточиться и собраться с мыслями. — Я ознакомился с бумагами вчера. Вы сделали всё правильно, — продолжает Мия. — Я знал, — пожав плечами, отвечает Суна и трёт пальцами виски. Вроде бы выспался, а голова всё равно начинает болеть. — И это… Спасибо. Хирург и сам не ожидал от себя благодарностей, но сказать «спасибо» нужно хотя бы за то, что его не загребли за решётку, оставили работать и даже не выписали выговор. Осаму приятно удивился, тепло улыбнулся и кивнул. — Где у вас столовая? — такие скучные бытовые вопросы уже надоели самому эксперту, но спрашивать их нужно. Сам Саму будет искать её больше трёхсот лет, а потом и вовсе плюнет на это дело и останется голодным. — На первом этаже, в конце коридора. Ты увидишь сразу, — отвечает Суна и хлопает глазами. — Покажешь? — надеясь на положительный ответ, говорит Мия и поправляет воротник своей белой рубашки. — Раньше было лучше, — взгляд Суны устремлён на воротник. — У меня операция через десять минут, и ты на ней присутствуешь вообще-то. — Я помню, — уверенно отвечает Осаму, чем вызывает у Ринтаро непонимающий взгляд, мол, «с чего ты вообще решил позвать меня в столовую?». — Ладно. Врач разворачивается в сторону операционного блока и поправляет свой растрёпанный халат, оборачиваясь назад. Осаму смотрит в спину хирурга до того момента, как он скрывается за дверью, и направляется в столовую. Что уж скрывать — недовольный Ринтаро показался ему милым уставшим лисом, которого так и хочется прижать к себе, поцеловать в макушку, погладить по гладкой худой щеке и сказать, что он просто умница. Будет ли против Суна — знает только сам хирург. Для Осаму Ринтаро показался странным и загадочным парнем. Не то чтобы Суна всегда был тихим, незаметным и сосредоточенным, скорее наоборот — в меру импульсивным, догадливым и умным. Не просто же так его взяли в лучшую больницу префектуры, верно? От него веет мужским дорогим одеколоном, который хочется вдохнуть несколько раз и наслаждаться им до потери пульса. Сам врач располагает к себе на приёме и соответствующе относится к больным: не грубит, уважает и спрашивает обо всем, иногда проскакивают шутки.***
— Идём в столовую? — Осаму подлетает к врачу сзади, легонько хлопая по плечу и улыбаясь одним краешком губ. Операция прошла успешно, чем Суна очень доволен. Пациент отдыхает в реанимации, отходит после наркоза и находится под строгим присмотром медсестёр. Ринтаро и Акааши никогда не были близкими друзьями, никогда не общались близко друг с другом и никогда не пытались узнать что-то о жизни. Единственное, что сближало этих двоих, — работа в больнице. Конечно, сначала они не подружились, даже взъелись друг на друга из-за многочисленных споров о том, какая же все-таки артерия задета, или о том, к какому органу нужно приступать первым делом. Но порой глупые детские доводы превратились в совместную хорошую работу. Акааши заработал отличного коллегу, напарника и ассистента, а Ринтаро получил заслуженный авторитет в больнице. — Ты платишь, — решившись воспользоваться возможностью, отвечает Суна и, немного ухмыляясь, нажимает на кнопку вызова лифта. — За удачную операцию, — хмыкает Осаму и пропускает хирурга в лифт. — За мой профессионализм. Если нет, то я пойду не в столовую, а в ординаторскую, — показушно обижается Суна и игриво двигает бровями. Есть хотелось сильно, а вот показывать свои настоящие эмоции первому встречному — не очень, именно поэтому Ринтаро играет и фальшиво обижается. Хочется узнать Саму получше, прежде чем открываться ему. — Как скажешь, — одобряет Мия. Дверь лифта открывается, и Суна первый покидает его, моментально разрывая зрительный контакт с медэкспертом. Осаму закатывает глаза, идёт следом за врачом. Наладить язык с Ринтаро вроде бы получается, но от него можно ожидать всё, что угодно, именно поэтому расслабляться не стоит. Встав в очередь в столовой, парни решили, что займут дальний столик около огромного окна. Он является любимым местом Суны, потому что до него почти никто не доходит, да и покушать в тишине там тоже можно. Ринтаро быстро ориентируется и на автомате называет свою любимую булочку и чай, а Мие берёт что-то на свой вкус, оставляя парня в непонимании. Уже поздно, Суна купил еду, поэтому возмущаться и предъявлять ему за это смысла нет никакого. — И с какого возраста ты оперируешь? — интересуется Осаму, отпивая сок из пластикового стаканчика. — Про работу рассказывать так скучно… — Суна вытягивает губы уточкой и перемешивает чай трубочкой, которую он тоже прихватил в буфете. — Спроси что-нибудь другое. — Ну… — Саму задумывается. — Ты женат? — неожиданно для Мии спрашивает Ринтаро и переводит взгляд на безымянный палец правой руки. Для Суны ставить людей в неловкое положение не является чем-то удивительным. Он просто слишком любопытный, поэтому такие резкие и серьёзные вопросы часто проскакивают в речи хирурга. Ринтаро и сам не знает, для чего ему нужна та или иная информация, но поинтересоваться хочется. — Ну… Да, — отвечает Осаму. — Ясно, — пожав плечами, спокойно отвечает Суна и тихонько отпивает чай, даже не пытаясь посмотреть на своего собеседника. — Там всё сложно, — пытается оправдаться Саму. — Не рассказывай внутренние подробности своих отношений, зачем? — врёт. Врёт нагло, бессовестно, пытаясь показать, что ему вовсе неинтересно. Он бы хотел побольше узнать об Осаму, но собственная гордость не позволяет этого сделать от слова совсем. — Ладно, — Мия запрокидывает голову и поправляет галстук, который, кажется, сейчас задушит молодого человека. — У меня есть брат-близнец. — Всегда хотел себе брата, — откусывая булочку, поддерживает разговор Суна. — Мы близки, но… Унижаем часто друг друга, всё такое. Но помогаем, — продолжает Мия. Низкий бархатный голос, карие, кажется, янтарные глаза, небольшие щёчки и тонкие губы заставляют Ринтаро залипнуть на красивое, словно кукольное, лицо парня. После того, как Осаму перестаёт рассказывать о своей семье, хирург резко переводит взгляд и делает вид, что ничего не было вовсе. — Как тебе столовая? — невзначай спрашивает Суна, ведь Мия прибыл сюда, чтобы проверить больницу, а не знакомиться с каким-то врачом и кушать с ним вкусняшки. — Вкусно. Девять из десяти, — шутит Осаму. — Почему не десять? — Потому что мой чай слишком горячий, — резко сменившись в лице, серьёзно говорит Мия и постепенно выдыхает воздух на чай, чтобы тот остыл поскорее. — Строго, — на гладком лице появляется улыбка, которая, кажется, освещает сейчас всю огромную столовую. Суна приоткрыл рот, и медэксперт увидел еле заметные острые красивые клыки. Глаза были чуть прищурены, из-за чего Ринтаро стал ещё больше походить на лиса. — У тебя есть ещё сегодня операции? — поджав губы, спрашивает Осаму. — Да. Я, по-твоему, здесь только одну операцию в день провожу, что ли? — насмехается Суна. Хирург видит, как глаза Мии устремлены на кого-то, кто идёт сзади, поэтому оборачивается и замечает запыхавшуюся медсестру. — Что такое, Ячи? — Там утопленника привезли. Вы нужны, — тараторит девчонка и разворачивается обратно, быстрым шагом направляясь к выходу из столовой. — Боже мой, — Ринтаро быстро надевает на свою шею фонендоскоп и вздыхает. — Спасибо за завтрак. Мия не успевает ничего сказать, как Суна бегом вылетает из столовой, оставляя его одного наедине с недопитым чаем и булочкой. Осаму понимает, что хирург сейчас нужен пациенту как никогда, поэтому просто тяжело выдыхает, тупит взглядом в бокал чая и принимается допивать напиток.***
— Ну? Ты нашёл что-то? Ты обязательно должен посадить их! — возмущается мужчина, который только-только проснулся и отошёл после наркоза. Его волосы растрёпаны настолько сильно, что птицам можно гнездо собственное смастерить, а глаза такие красные, будто он отсыпался не от наркоза, а наоборот не спал больше суток. — Они делали всё правильно и спасли ваш позвоночник, — Осаму сидит на стуле рядом, опираясь локтями на свои колени. Пиджак покоится на спинке стула, а белая рубашка (которую уже следовало бы постирать) плотно обтягивает тело Мии. — Из-за них я теперь не встану на ноги! — кричит на всю палату представитель и подрывается с места, усаживаясь на кровати. — Шансы есть, — строго говорит Осаму, явно стараясь сдержать всю свою внутреннюю злость. — Я могу не встать, и ты полетишь отсюда первым! — мужчина жестикулирует руками, пальцем тыкает Мию в грудь и безумными глазами смотрит на него. Ринтаро проходил мимо палаты и услышал крик представителя, поэтому решил заглянуть в комнату и убедиться в том, что у него всё нормально. Приоткрыв дверь, Суна заметил Саму, который сидел на стуле спиной к хирургу. — Ты думаешь, я вообще ничего не понимаю в медицине? Я зря учился, зря сдавал экзамены? Зря всё это делал только для того, чтобы ты выгнал меня из-за того, что врачи дали тебе шанс, пусть и маленький! — Осаму срывается на крик, хватает больного за шиворот широкой футболки и хочет продолжить, но Ринтаро не даёт. — Осаму! — знакомый голос заставляет остановиться и отпустить мужчину. Мия оборачивается, бурчит что-то вроде: «Извини», — и выпрямляет спину, сидя на стуле, прямо как маленький пятилетний мальчик на утреннике в детском садике. — Ты его покрываешь? — ещё чего не хватало. Саму, кажется, вновь сейчас не выдержит, поэтому Суна поднимает его за плечи и выводит из палаты. Голова Мии опущена, будто он боится получить по шее от врача, руки находятся в карманах, а чёлка спадает прямо на глаза. Суна громко хлопает дверью и зло начинает высказываться: — Ты что вообще творишь?! Теперь он зол на всех нас, выкинет тебя с работы, а наших лучших хирургов посадят за решётку! Тогда наш главврач поблагодарит тебя за то, что оставил отделение без хирургов! Ты его чу- Суна не успевает договорить. Осаму решительно кладёт свои руки на талию врача, притягивает к себе так сильно, что слышится хлопок от соприкосновения двух тел, и припадает к желанным губам. Мия кусает врача за нижнюю губу, ещё крепче прижимая врача к своей груди. Ринтаро сначала не отвечает: кладёт кисти на руки Саму и пытается убрать их с талии, но быстро сдаётся — обнимает медэксперта за шею и отвечает на поцелуй. Мия целуется жадно и ревниво, несмотря на то, что у Суны никого и нет, чтобы так сильно ревновать его. Руки сжимают ткань халата, а Ринтаро издает тихий полустон прямо в губы Осаму. Обоих особо не волнует то, что вокруг ходят больные пациенты, врачи и медсёстры; конкретно сейчас Мию волнует Суна, а Ринтаро — Осаму. Хирург пихает Саму в грудь, стараясь отстраниться, ведь если их увидит Бокуто или, ещё хуже, главврач, то Ринтаро влетит по полной боевой программе. Мало того, что бабушки, наблюдавшие за этим, успели охнуть, схватиться за сердце и осудить их, так ещё и медсёстры, увидевшие это, быстренько донесут это до власти. — Саму, — проговаривает Суна, стараясь отдышаться, но Мия вновь накрывает его губы своими и сильнее прижимает к себе. — Саму! — повышает голос Ринтаро и резко отстраняется от парня. — А, ты же женат. Ринтаро фальшиво улыбается одним краешком губ, кидает разочарованный взгляд на Осаму и разворачивается, быстрым шагом направляясь в туалет, чтобы умыть лицо и смыть весь стыд вместе со вкусом губ Мии. Безусловно, медэксперт красивый, харизматичный и привлекающий к себе мужчина, но Суна чувствует себя использованной игрушкой, которая показалась симпатичной обладателю.***
— Суна! Мужчине из сорок первой плохо, поэтому поторопись. Судороги и задыхается, — тараторит молодая новенькая сестра и захлопывает дверь так сильно, что Ринтаро вжимает шею в плечи и недовольно морщится. Тяжёлые больные в очередной раз решили заглянуть в центральную больницу тогда, когда дежурит молодой хирург. Его состояние оставляет желать лучшего, ведь результат от бессонной ночи просто на лицо: опухшие щёки, такие же глаза, красный сопливый нос и учащённое дыхание. Ринтаро по привычке вскакивает с места и устремляется в палату человека, который намерен посадить его. Каким бы идиотом он не был — помочь ему определённо нужно. Суна резко открывает дверь, видит медсестёр, которые стараются удержать его на кровати, и врач бросается к нему. Хирург называет нужный препарат, который следует вколоть, и младший медперсонал выполняет приказ врача. — К нему никто не заходил? — Суна, навалившись на больного, наблюдает за тем, как препарат перетекает из шприца в тело пациента, и ждёт ответ от сестёр. — Нет, — отвечает одна из них. Вскоре представитель засыпает, и Ринтаро ослабляет хватку, осторожно осматривая его: бледные руки, такое же лицо и чуть приоткрытый рот. Суна усаживается на стул, тяжело вздыхает и морщит глаза, желая простого человеческого сна. — Можем идти? — спрашивает Ячи, и Ринтаро положительно кивает несколько раз. — Не запускайте к нему Мию. — Это кто? — Хитока вопросительно кивает и держится одной рукой за дверную ручку. — Больницу нашу проверяет, — устало хрипит Ринтаро и встаёт со стула, направляясь к выходу.***
— Можно войти? — хирург слышит голос за дверью. Парень сидит в своём огромном кресле, прижав ноги к своей груди и обняв их настолько сильно, что руки начали гудеть и ныть. Ринтаро уткнулся носом в коленки, иногда потираясь о ткань джинсов. После бессонных ночей хочется только одного — спать, спать и ещё раз спать, но долг зовёт, нужно работать! Хотя какой там долг? Либо Бокуто решил снова в свои шахматы поиграть, либо Ячи прибежала сказать о том, что какие-то родственники пациента вновь устроили драку на ножах посреди коридора. — Никого нет, — Ринтаро чуть повышает голос и снова прикрывает глаза. Веки такие тяжёлые от усталости, что хирург порой боится, что не откроет их вообще. — Я подожду, — это был Осаму, который аккуратно приоткрыл дверь в ординаторскую и прошёл в комнату беззвучно, словно никто и не стучался сюда вовсе. Молодой человек уселся рядом с полусонным хирургом и, положив свою кисть на коленку Ринтаро, начал тихо, плавно и нежно водить ею по ткани джинс. Суна сделал вид, что не замечает этого совсем, поэтому постарался выровнять дыхание так, чтобы он казался спящим. Мия спустился ниже, к ляжке, повторяя движения уже на этой части ноги. Немного сжимая кожу, Осаму хотел добиться хоть какой-нибудь реакции, но, видимо, не на того нарвался — Суна продолжал сидеть тихо и беззвучно, лишь сопел, как спящий безобидный котёнок. — Я знаю, что ты не спишь, — вполголоса проговорил Саму и переместил руку с ляжки на лохматый затылок парня. Мия заправил прядь жёстких волос за ухо, почесал и продолжил водить рукой неторопливо и заботливо так, будто боится спугнуть этого загадочного лиса. — Что хочешь? — тихо спрашивает Ринтаро, не открывая глаз. — Побыть с тобой, — твёрдо отвечает Мия и зачёсывает чёрные пряди волос назад, чтобы увидеть заспанное опухшее лицо. — А я не хочу, — кратко отвечает Суна. — То есть для тебя поцелуй не значил ничего? — Осаму пододвигается ближе, усаживается вплотную к врачу и передвигает кисть руки на расслабленные плечи. — Получается так. — Посмотри на меня, — и Суна выполняет его просьбу, но, в отличие от хирурга, Саму выглядит бодрым и выспавшимся. В его глазах теплота и доброта, щёки пунцовые то ли из-за смущения и страха, то ли из-за двадцатипятиградусной температуры, а губы чуть разведены в улыбке. — Я тебе нравлюсь? Ринтаро молчит. Осматривает серьёзным взглядом медэксперта, молчит и не хочет признаваться самому себе, что это так; не хочет признавать ревность, которая так и кипит в крови; не хочет думать ни о чём, кроме сна. Осаму кивает и встаёт со стула, не разрывая зрительный контакт с врачом. Суна снизу вверх смотрит на Саму, поджимает губы и дёргает парня за запястье, притягивая к себе. Мия моментально прикасается к губам, старается найти себе место, чтобы встать поудобнее, и перебирает само кресло руками, ведь целовать хирурга очень хочется, но нависать над ним не очень удобно. — Ненавижу, ага, — шепчет Ринтаро и хватает парня за чёрный галстук, таким образом сильнее притягивая к себе. — Спасибо, — в поцелуй отвечает Осаму и кусает Суну за нижнюю губу, стараясь отомстить парню за все вытрепанные нервы за эти три-четыре дня. Ринтаро вздыхает, закидывает руки на плечи Мии и продолжает целовать медэксперта да так, что это не похоже на поцелуй вовсе. Суна вслепую старается развязать галстук, за который притягивает молодого человека к себе, а Осаму блуждает руками по телу врача, стараясь потрогать каждый миллиметр. В полумраке почти ничего не видно, но это не мешает этим двоим наслаждаться губами друг друга. Единственное, что напрягает Ринтаро, — не закрытая дверь в ординаторскую, в которую запросто может зайти та же Ячи, а ей такое видеть просто нельзя. Осаму отстраняется, тянет Суну за запястье, таким образом заставляя его встать на ноги. Ринтаро встаёт, вновь припадает к тонким губам и устраивает свои пальцы на челюсти амбициозного волейболиста. В штанах уже давно стало тесно, и хирург прекрасно чувствует возбуждение Мии, поэтому трётся паховой областью об его бедро, не стесняясь собственных звуков. Саму медленно направляет врача к кровати, аккуратно укладывает его на ней, не прекращая страстно целовать парня, и нависает сверху, быстро развязывая надоедливый галстук, который только мешает (разве что Ринтаро нравится с его помощью притягивать Осаму к себе). Суна открывает глаза, закидывает ноги на талию парня и бегает руками по широкой спине. Мия заставляет возлюбленного запрокинуть голову назад, ведь тянет за чёрные, как летняя ночь, волосы на затылке. Хирург мычит, открывает вид на чистую и нетронутую шею и продолжает тереться пахом о ляжку Осаму. Пепельноволосый тяжело дышит, припадает к шее: зажимает кожу между зубов, кусает сильнее и зализывает появившиеся метки-засосы на левой части шеи. Ринтаро охает каждый раз, когда чувствует ещё один укус и заботливое «заживление» багровых пятен. Осаму оглаживает руками тело ещё раз, быстро справляется с халатом и пуговицами на такой же белой рубашке и припадает к набухшему от возбуждения соску. Он круговыми движениями облизывает его, чуть прикусывает и тянет, чем вызывает у Суны негромкий стон. Баловать Осаму стонами тоже нельзя, ведь в ночное время все пациенты спят. Лучше их не будить, а заниматься своими делами. — Са-аму, — произносит хирург чуть позже, поглаживая и одновременно сжимая пепельные волосы на голове Мии. Он лишь что-то мычит, продолжает ласкать тело парня поцелуями и периодическими укусами и расстёгивает ширинку на своих деловых брюках. Медэксперт возвращается к губам, оставляет на них мимолётный поцелуй и осматривает Суну: до жути покрасневшее лицо от стыда-смущения, опухшие приоткрытые губы, которые так хочется поцеловать ещё раз и ещё раз, чуть прищуренные глаза и довольная ухмылка. Ринтаро тоже не так прост — он берёт кисть руки Осаму и кладёт один из пальцев себе в рот, аккуратно и медленно посасывая их. Его щёки втянуты, а глаза бесстыдно установили контакт с Мией. Саму уже терпеть не может — вставший член ноет от возбуждения, а брюки давят на половой орган уж очень сильно. Именно поэтому Осаму двигает рукой так, чтобы Суна не переставал двигать ртом, и вскоре добавляет указательный палец. Ринтаро, словно профессионал вовсе не в медицине, продолжает облизывать их и брать в рот чуть глубже. Одновременно с проделанным Мия приспускает с себя брюки и сжимает собственный член сквозь трусы. Осаму убирает руки, наблюдая за ниткой слюны от пальца до рта Суны, аккуратно расстёгивает джинсы Ринтаро и стягивает их вместе с нижним бельем, вскоре отшвыривая куда-то на пол, ближе к двери. Красивые худые ноги вновь обвивают его талию, и пепельноволосый не может удержаться, поэтому шлепает врача по ягодице. Суна стонет в локоть, внимательно наблюдая за Осаму. Он красив по-своему, и именно эта сторона развратного и горячего Мии нравится Ринтаро больше всех. Пепельные волосы находятся в полустоячем состоянии, дыхание сбито настолько, что Саму приходится заглатывать воздух, щеки красные, а глаза устремлены на губы и помеченную шею хирурга. — Красивый, — усмехается Ринтаро и вновь притягивает Осаму к себе, соприкасаясь плечами с обнажённой широкой грудью. Мия лишь хмыкает, достаёт из упавшего пиджака смазку и выдавливает лубрикант себе на указательный и средний пальцы. Суна приподнимается, целует его в щёку, скулу, нос и лоб и охает, когда Осаму толкает его на кровать и заставляет перевернуться на живот. Хирург приподнимает бёдра, утыкаясь лицом в маленькую тонкую подушку, и издаёт стон, когда чувствует палец в холодной хлипкой смазке. — Потерпи, — низким голосом таким, каким Суна никогда его не слышал, говорит Мия и медленно двигает пальцем, растягивая парня. Ринтаро мычит, поворачивает голову набок и учащённо дышит. Мия наклоняется, утягивает его в поцелуй и вводит второй палец, от чего Суна стонет прямо в поцелуй, уже не стесняясь собственного голоса и пациентов, которые могут это услышать. Поцелуями Осаму старается успокоить возлюбленного, отвлечь от боли и просто насладиться моментом. Несмотря на дикое возбуждение, Саму терпит и старается сделать так, чтобы потом его партнёру не было так больно. Мия наваливается грудью на спину Ринтаро, шепчет что-то успокаивающее на ухо и зажимает мочку между губ, иногда целуя скулу. Растянув возлюбленного, Саму одним резким движением спускает трусы ниже и сжимает ягодицы Ринтаро в своей руке, иногда поглаживая и сжимая. Осаму берёт в руку член, направляет его и вставляет головку, ожидая реакции хирурга. Он охает, тяжело дышит и жмурится так сильно, что перед глазами пляшут белые точки. У Мии всё плывёт, но он заботливо покрывает лопатки возлюбленного нежными и лёгкими поцелуями. Саму не двигается, даёт Суне привыкнуть и сжимает одной рукой его бедро, заставляя Ринтаро двинуть тазом. Осаму улыбается, сам не понимая от чего, входит чуть глубже, греет уши стонами, вздохами и охами врача и ухмыляется, когда видит, как хирург, пытаясь сдержаться, закусил губу. Всё бы ничего — да так сильно, что кровь пошла. Подушка заляпана ею, но никому до этого дела нет абсолютно никакого. Осаму медленно двигает бёдрами, входит наполовину, полностью сосредотачиваясь только на Суне и ни на ком больше. Плевать, если войдёт Ячи. Плевать, если зайдёт главврач. На всё плевать, кроме Ринтаро, который извивается под ним и удовлетворяюще стонет, иногда проговаривая, как в бреду, «Саму, Саму, Саму». В голове остался только Осаму, и пациенты на данный момент Ринтаро не волнуют вовсе. Мия видит, что он никакой боли Суне не причиняет, поэтому резко толкается, проезжаясь прямо по простате, заставляя хирурга выгнуться в спине и протяжно простонать. Осаму двигает бёдрами, наращивает темп, иногда обращая внимание на хлюпающий пошлый звук прикосновения двух тел, и не останавливается целовать плечи парня, помеченную шею и лопатки. Суна всхлипывает, и Осаму вытирает нахлынувшие капли слёз с глаз возлюбленного. Голову снесло окончательно, и причиной тому является Суна Ринтаро. Ещё ни разу Мия не пожалел о том, что глупо разбил себе висок на одной из тренировок; ни разу не пожалел о том, что прямо перед выездом в больницу к хирургу расстался со своей женой. Саму всегда думал, что этот брак — ошибка ради выгоды, и он оказался абсолютно прав. — Са… — Ринтаро не успевает договорить из-за собственных стонов. — Саму, — Суна изливается на рабочую простынь и тяжело выдыхает, открывая глаза и чувствуя горячее дыхание у себя над ухом. Мия делает ещё пару заключительных толчков, рычит и кончает на ягодицы хирурга, мгновенно расслабляясь. Осаму часто дышит, шепчет что-то на ухо и довольно улыбается. Суна цокает в своём привычном стиле и чмокает медэксперта в щёчку. Второй перекатывается на спину, укладываясь на свободной части кровати. — Ненавидишь? — широко улыбнувшись, спрашивает Осаму и поворачивается лицом к своему возлюбленного, рассматривая его глаза, нос, щёчки и губы. — Угу, — отмахивается Суна и легко целует Мию в кончик носа, медленно поглаживая парня по скуле.***
— Есть шанс того, что вы встанете на ноги, если доверитесь нашему травматологу, — спокойно говорит Ринтаро, прижав к своим ляжкам планшет с важными договорами. Осаму стоит над Суной, опираясь рукой на стул и молча наблюдая за противным представителем. Вечно ему что-то да не нравится. Это настолько раздражает Мию, что он начал молиться за то, чтобы сидел бы этот мужик уже на месте и оставил своё дело на какого-нибудь другого спокойного парнишку. — Он у нас опытный, Акааши Кейджи его зовут. Он обучался за границей, поэтому постарается помочь вам всем, чем сможет, — перебирая краешек белого листа, говорит Суна и переводит взгляд на Осаму, мол, «поддержи и согласись со мной!». — Да, лучше рискнуть и попробовать, нежели на всю жизнь остаться в коляске, — твердит Мия. Удивительно, но мужчина спокойно слушает и в голове анализирует всю ситуацию. Что же на него такое нашло, что сегодня обходится без криков, унижений и психов? Осаму и сам не знает. У него в голове сейчас Ринтаро и только. Становится как-то всё равно на то, выгонит ли представитель его или нет, лишь бы находится рядом с Суной. — Ну-у… — мужчина смотрит на свои ноги. — Давайте попробуем. Суна мгновенно выдыхает, широко улыбается и кивает — с души будто камень упал, и Ринтаро очень рад этому. Осаму гладит его по голове, хватает за запястье, явно намекая на то, что нужно прощаться с больным. — Ждите Кейджи. Я ему передам, — тараторит хирург и прикрывает дверь палаты. После хлопка Осаму моментально сокращает расстояние между ними и чувственно целует, стараясь показать благодарность и любовь таким образом. Ринтаро лишь смеётся в поцелуй, обхватывает челюсть Саму руками и прижимается к нему сильнее.