Instant

      Цветение сакуры всегда нравилось Ясусаде. Это явление побуждает в нём светлые чувства, связанные со свободой, лёгкостью и нежностью. Розовые лепестки напоминают о тех днях, проведённых непременно в цитадели, когда они всей дружной семьёй занимаются бытовыми проблемами — впрочем, как и сейчас — когда жаркий аромат готовых блюд Мицудаты обдаёт твоё лицо и забавно тянет порозовевшие щёки; когда все устраивают пикник под любимым деревом, общаясь на разные темы, выпивая порою и веселясь; когда думать совсем не хочется, а просто лежать-лежать, отдыхать от недавней миссии, тягуче медленно поднимать грудь, пока дышишь, живёшь…       Ясусада никогда не забудет те мгновения, когда они с Киёмицу… А зачем? Столько мгновений с ним. Они оплетают голову тонкой сеткой, словно венком, сплетённым из клевера. Их так много, и все они потрясающие.       Ясусада никогда не говорит Кашуу, как ему с ним хорошо. Не то чтобы они состоят в каких-то интимных отношениях, — ведь это не обязательно — просто заботу чувствуешь сквозь тёплый взгляд, когда Киёмицу смеётся, тихо, прозрачно, над глупо-пристальным выражением лица Ясусады, нежные объятья, когда они так нужны. Зарыться носом в эти приятные каштановые волосы, вдохнуть их воздушный аромат, напоминающий чем-то цитрусы, но такие кристальные, почти неощутимые, нотками, чуть-чуть, намёками на апельсиново-лимонный запах.       И ощущать чужие прикосновения в собственных волосах так же приятно, как и самому доставлять ласку.

***

      В их общей с Яматоноками спальне находится всего лишь один меч. Киёмицу, рассматривая на руке новый маникюр, пытается сделать всё — по обыкновению или привычке — очень милым. Чтобы точно понравиться новому господину.       Сёдзи раздвигаются, и в комнату пулей влетает Ясусада, слишком весёлый для своего обычного настроения и, кажется, эмоциями перевозбуждённый. На долю секунды оторвавшись от красных ногтей, Кашуу быстро и немного взволнованно глядит на друга, а после, продолжая своё дело, внимательно выговаривает:       — Что с тобой случилось? — шатен ощущает, как рядом с ним приземляется чужое тело, но виду не подаёт, всё сильнее увлекаясь в создание идеального маникюра. Ясусада мечтательно отводит взгляд и совсем по-детски выпаливает:       — Давай сходим на Фестиваль Танабата!       Кашуу весьма удивляется такому предложению. И явно чувствует, как начинают гореть собственные щёки.       — На праздник… Неважно! — влюблённых ошарашенно бросает в мыслях Киёмицу, тут же поднимаясь, но чуть позже осознав, что это произошло случайно. Ещё и эта невинная улыбка Ясусады так смущает…       «Только ты и я» — вот, что можно прочитать в этом выражении лица Яматоноками.       «Может, согласиться?»       — Он же проходит седьмого июля, то есть, — Кашуу вспоминает сегодняшнее число и после потрясённо восклицает: — сегодня! — Яматоноками с прикрытыми веками объевшегося сметаны кота кивает и до того мило, что Киёмицу не может не улыбнуться этому зрелищу глупо и стеснительно. Благо, друг не видит его. — Хорошо, я согласен…       Ясусада весело подпрыгивает сидя, а потом мчит к нему, смущённому шатену, и крепко обнимает. Кашуу, пожалуй, забывает как дышать. Настолько это было неожиданно. И весь Яматоноками какой-то неожиданный. Голубой взор мягок, оценивает забавные розовые щёки Киёмицу, тихо усмехается, и Ясусада покидает их комнату, под предлогом поиграть с младшими братьями Тоширо.       Кашуу точно не знает, как будет вести себя на Танабате рядом с ним.

***

      Фестиваль в самом разгаре. Маленькие бумажные фонари освещают по-жёлтому солнечно дорожки между палатками-ятай, и вечером атмосфера та ещё приятная и загадочная.       — Кашуу, смотри! — шатен изумлённо вскидывает брови и смотрит на зачарованного Ясусаду, что оказывается возле очередного киоска с едой. — Это же кусияки! — бледный палец указывает на блюдо с жареной курицей, салями и яйцом. — Хочу-хочу!       Сидя на одной из скамеек в парке, Яматоноками с великим аппетитом хрустит кусияки, удовлетворённо улыбаясь от изысканного вкуса и аромата еды.       — Это просто бесподобно! — парень беззаботно покачивает ногами под звук уплетающего банан в шоколаде Киёмицу и в своей манере интересуется: — Почему ты тоже не купил себе кусияки?       Оторвавшись от сладости, шатен спокойно посматривает на Яматоноками.       — Я не голоден… — он тут же чувствует, как ноги сами по себе двигаются, а его тянут куда-то — они покидают уютное место и бегут неизвестно куда. Созданный спешкой ветерок холодит возмущённое от неожиданности лицо Кашуу. — Что ты творишь?       Пепельная макушка сменяется любимым лицом, и чужая улыбка заставляет сердце идти вскачь.       — Скоро начнутся фейерверки! — Ясусада по-ребячьи готов бежать куда угодно, к своей цели, а Киёмицу лишь последует за ним, за этим неугомонным мальчиком.       И они непременно проведут весёлую ночь.