Позволь мне остаться

Из крана льется горячая вода. Чувство такое, будто тьма стремительно сгущается прямо над его головой. Он помнит, что должен умыться и как можно скорее уснуть, потому что завтра его ждет очередной мучительно длинный день. Следить за показаниями приборов, менять растворы в автоматической капельнице, проверять время впрыскивания витаминов, реакцию организма на кровь Хана. Он помнит, но не может пошевелиться. В глазах печет, слезы капают прямо на запястья и смешиваются с водопроводной водой. Тупая боль никуда не уходит, ему словно давят локтем прямо в спину. Маккой опускает голову на руки, снова запрокидывает и пытается отдышаться. Когда он поднимает взгляд на зеркало, первым замечает покрасневшие глаза и потрескавшиеся губы. Смотреть на себя удается недолго — его смывает волной новой невыносимой боли, смешанной с воспоминаниями. Джим прижимается к его спине, обхватывает поперек живота, пока он чистит зубы. Они смеются, Леонарду до безумия хочется его пощекотать, но удавиться пластиковой зубной щеткой — слишком глупая смерть для главы медицинской службы. Джим гордо выдерживает нарочито строгий взгляд Маккоя, с нескрываемым весельем улыбается встрепанному отражению Леонарда и кладет подбородок ему на плечо. — Пойде-е-е-м уже обратно, — тянет Джим прямо возле его уха. — Мы тшолько фштали, Джим, — Леонард выплевывает пасту, и, к радости Кирка, наконец отлипает от раковины, — где твои капитанские ответственность и трудолюбие? — Даже не знаю, — Джим пощелкал пальцами, будто пытался подобрать слова, — Я как-то потерял нить после того момента, когда обнаружил тебя спящим в моей футболке, Леонард Маккой. — Что поделаешь, если она тобой пахнет? — Точно! — Кирк приобнял его за плечи, снова посмотрел на их отражение и прошептал тихо, словно говорил о великой тайне, — Мы обещали никому не рассказывать, что у тебя золотое сердце, — он улыбнулся и вышел из ванной. — Ну, Джим! Леонард исполнил свою утреннюю мечту. Ему выдалась отличная возможность поймать Кирка прямо посередине каюты, понаблюдать за ужасом в его глазах и, наконец, защекотать. Джим перехватывает его руки и держит недолго. Взглядом скользит по лицу Леонарда и улыбается, как самый счастливый человек на свете, а потом притягивает его к себе за предплечья и впивается в губы нетерпеливым поцелуем.

***

Звезды переливаются бесконечной россыпью на темном полотне неба. Их хочется снять оттуда, сложить ладони лодочкой и рассматривать. Хочется кожей ощутить это сосредоточение отраженного света, неземную материю. Джим сидит на ступеньках веранды, прижав колени к груди. Он сдувает челку, лезущую в глаза, чтобы рассмотреть все, что сегодняшняя ночь покажет ему. Взгляд упирается в скользящий по небесной глади спутник. Кажется, что он еле движется, но на самом деле несется с невероятной скоростью среди планет и других звезд, сканирует пространство, чтобы у людей была возможность изучить все то, до чего не дотянуться с Земли. Рядом присаживается Вайнона, она кажется более бледной, чем обычно, но Джим доверительно прижимается к ее плечу. — Все еще впереди, малыш, — тихо говорит она. Джим смотрит на нее с немым вопросом, но Вайнона только пожимает плечами и обводит взглядом их ферму. — Вас ждет Энтерпрайз, мальчики. Джим понятия не имеет, что хочет сказать мама. Он моргает. Вокруг только белый свет и запах антисептика. Он открывает глаза и видит расплывающуюся знакомую фигуру. — Боже, Джим, — в этой фразе смешалось все: от горечи невосполнимой утраты до долгожданного облегчения. — Боунс, — ему едва хватает сил, чтобы договорить, но он не может молчать. Только не сейчас. Поэтому протягивает руку. Маккой замечает слабый жест и крепко сжимает ладонь Джима, переплетает пальцы. — Слава богу, ты здесь, — половину фразы Джим уже не слышит. В голове гудит от обезболивающих, и он проваливается в поверхностный сон без сновидений.

***

Джим сидит на краю кровати в позе лотоса и кусает губу, пока читает сообщение, пришедшее от Ухуры на его планшет. Леонард давно спит, и это, пожалуй, ему даже на руку. Тревожное предчувствие почти парализует его, когда он читает подпись к приложенному файлу: «Помоги ему, Джим. Он нужен всем нам». Леонард вздыхает во сне и отворачивается. Джим украдкой открывает файл и видит дату собственной смерти. Ниже приведены медицинские показатели Маккоя за следующий месяц: неестественно низкий уровень сахара в крови, критическая потеря веса и бессонница. Под таблицей еще с десяток медицинских терминов, о значении которых Джим боится даже думать. Ему едва удается сдержать дрожь, когда Леонард тянет одеяло с колен Джима на себя. Кирк поворачивается, чтобы удостовериться в том, что Леонард спит, но натыкается на взгляд, в котором нет ни намека на сонливость. — Что читаешь? — Э-э-э, просто файл из штаба, — ответил Джим. — Джим, вот вообще врать не умеешь, — Леонард приподнялся на локтях и попытался забрать планшет, но Джим поднял его над своей головой, чтобы тот не дотянулся, — Ты издеваешься? — Там ничего такого, Боунс, честно, — неубедительно возразил Джим. — Да, именно поэтому ты не даешь посмотреть, — раздраженно ответил Маккой. Джим поднялся с кровати и прижал планшет к груди, отходя в сторону балкона. Леонард встает следом, думает о том, что это какие-то долбанные кошки-мышки и идет за Джимом. — Давай проясним ситуацию, — начал Джим, опираясь спиной на перила балкона. Он продолжал прижимать планшет к груди и явно не собирался сдаваться без боя, — Я не хочу, чтобы ты это читал, — почти по слогам произнес Джим, — но я уверен, что ты уже видел этот файл. Леонард нетерпеливо кивнул. — Там твои медицинские показатели после… ну, ситуации с Ханом, — Джим с трудом подбирал слова. — И что? — Тут про потерю веса, Боунс. Критическую, мать ее, потерю. Отчет флотского психотерапевта. Я не хочу произносить это вслух. Почему ты мне ничего не сказал? — А что я должен был сказать? — по спине прокатился холодок от подступающей гневной тирады, — Ты только восстановился, и я тебе: «Джим, я тут чуть не сошел с ума от страха и истощения», так, что ли? — он жестом изобразил кавычки. Воздух вокруг них будто плавился от невыраженной агрессии, но взгляд Маккоя оставался отчаянно грустным, — Будешь меня отчитывать за это? — бесцветно и тихо спросил Леонард. Джим положил планшет на подоконник с нечитаемым выражением и подошел к Маккою. Обнял его за талию, второй рукой обхватил за шею и прижался лбом к его лбу. — Мне жаль, Боунс. Так чертовски жаль, что тебе пришлось через это пройти. Прости меня. — Не извиняйся, Джим. Ты жив — это главное. — Благодаря тебе. И… Боунс? — Джим дождался ответного кивка, — Не нужно больше ничего скрывать, ладно? — Я знаю, — и улыбнулся в ответ. Он целует Джима, прикусывает его нижнюю губу в отместку за маленькую древнегреческую трагедию, которую тот умудрился устроить за пятнадцать минут. И думает о том, что иногда тьма уступает место свету, позволяет узнать, сколько вещей ты упустил, блуждая в сумраке. Мгла не страшна, если ступить в нее, держась за руки. Да, Джим?