Red Angel

Кровавый смайл. Первое, что она видит, открыв дверь в детскую, - это кровавый смайл, скалящийся на нее со стены. Теплый свет причудливо выгнутого ночника подсвечивает красные потеки на стене со всесильными супергероями одной из киновселенных. Голова супермена скрыта размашистым мазком - Лисбон продолжает смотреть на него, не отводя взгляд. Смотреть куда-то еще - страшно. Господи, как же ей страшно. Патрик не пускает ее. Не дает приблизиться к кровати. Не дает откинуть покрывало, чтобы убедиться, что вот та, покрытая кровавыми брызгами коленка, торчащая из-под одеяла, принадлежит её сыну. Держит, хотя она бьет его. Снова и снова. Снова и снова... /// Патрик Джейн приходит в офис ФБР сразу после выписки из психиатрической клиники. Он балансирует на опасных гранях, но уже знает, что добьется своего - будет работать над делом Кровавого Джона. Чтобы убить его. И отомстить. Тереза Лисбон встречает его лобовой атакой, мягкой настойчивостью и сочувствием. Маленькая, упрямая и честная. Добрая. Такая, какая и нужна ему, чтобы осуществить свой план. Да, именно так он думает о ней первое время - идеальный способ, чтобы достичь цели. Все меняется постепенно. Её укорами и острыми шпильками - она не щадит его эго. Её улыбками, в которых солнце и бесконечная доброта. Даже к нему. То, что у нее есть двухлетний сын, сначала обескураживает. Это больно, это по живому, но так даже легче. Так даже проще - манипулировать и давить, извлекая выгоду. Сначала. Он думает так только сначала. /// Полицейские сирены надсадно воют, голоса гудят рассерженным ульем. Кто вызвал копов? Точно не они. Патрик держит Терезу крепко, не дает сдвинуться с места. Нельзя, ей нельзя видеть то, что однажды видел он. - Пусти! - она бьет его. Больно, но плевать, он не даст ей увидеть кошмар, который обязательно её погубит. - Пусти! Не отпустит. Он не может её отпустить. /// Патрикк не замечает, когда все становится слишком серьезно. Когда Тереза становится слишком близка, слишком дорога. Джейн с жадностью вцепляется в факт служебного романа и отцовства Боско, заставляет Лисбон использовать Мэтью в качестве рычага давления на своего бывшего шефа и жалеет, дико жалеет об этом, когда Красный Джон убивает его руками жалкой в своей фанатичности Ребекки. - Мой папа умер? - спрашивает Мэтью, когда Лисбон укладывает его спать. - Да, малыш. Патрику тяжело смотреть, но он не уходит. Это мазохизм, наказание ему за то, что вмешался туда, куда его не просили вмешиваться. Еще один долг, который он вернет Красному Джону, кем бы он ни был. /// Терезе больно. Боль сосредотачивается повсюду: в стиснутом спазмами горле; в руках, костяшки которых стерлись от бесполезных ударов; в сердце, которое, как ей кажется, умирает прямо сейчас. Ей больно, и боль медленно сползает к низу живота. В жизни Терезы было много боли: побои отца, тренировки, ранения, но сейчас... Сын... Её сын... Ошибка, обернувшаяся самой большой любовью. И теперь... Патрик держит её, терпит каждый из болезненных ударов, не позволяя ей подойти к распростертому на кровати телу. Из-за него... Это все из-за него! - Мамочка?! Мамочка! Им обоим кажется, что это галлюцинации, что мозг выдает желаемое за действительное, но маленький ураганчик влетает в них с разбега, ввинчивается куда-то между ними и ревет от страха. Тереза не верит, боль не дает места для веры. - Живой, - голос Патрика такой глухой, что она скорее чувствует его, чем слышит. - Он живой. Она надеется, что в темноте боль пройдет. /// Это помешательство - личное помешательство Патрика Джейна, не дающее ему раствориться в мести окончательно, не дающее сойти с ума, но стабильно ведущее к краю. Он целует её, запальчиво, бешено, торопясь успеть до того, как он сможет остановиться. Тереза уступает. Не сразу, но его маленькая сердитая принцесса уступает, поддаваясь тому, что никогда не должно было случиться. Плевать, в этот миг им обоим плевать. Расплата?.. Она придет. /// Патрик смотрит вслед скорой. Не едет следом. Не может. - У нее подозревают выкидыш, - Чо сверлит Джейна тяжелым взглядом, но ничего не говорит. Не время. И не место. - Проследи, чтобы Мэтью был с ней, когда она проснется, - слова даются тяжело, мысли хаотично разбегаются, чтобы позже выстроиться в логическую цепочку с единственно верным ответом. - И сам... - Хорошо, - уверенно кивает Кимбел, понимая с полуслова. - А ты? - У меня есть дело. Единственное, незаконченное дело. /// - Я рада, что ты, наконец, понял, Патрик, - её голос звенит колокольчиками в теплых сумерках старой часовни. Он должен был догадаться раньше. Должен был. – Я соскучилась. Он всматривается в такое красивое лицо: нежность линий, мягкость черт, легкие волны волос. Ему даже чудится запах клубничного шампуня. Воспоминания. Она вся – его воспоминания. - Спи, усни, красота ненаглядная, Сладкий сон ночь пошлёт непроглядная. Она улыбается. Так знакомо, так солнечно, что становится больно, хотя казалось, что больнее уже некуда. - Колыбельная Уильяма Блейка, - его ошибка, одна из многих, - я должен был догадаться раньше. - Я думала, что ты умнее, Патрик, - она все также нежна и воздушна. Джейн все еще не хочет верить в то, что это лишь маска. - Когда все варианты исчерпаны, остается простейший, - больно, признавать свою слепоту – больно. – Почему, Анжела? Почему? - Потому что ты мой, Патрик, - она касается щеки Джейна своими губами, - только мой. /// Тереза спит. Тревожно поджимает во сне губы и хмурит лоб, прижимает к себе ворчащего Мэтью. Красиво, Патрику нравится. - Ляжешь с нами? – больничными правилами запрещено, но Джейн и правила? - Конечно, - он аккуратно пристраивается на самом краешке и перетягивает Мэтью ближе к груди. - Эти лекарства… - Тереза зевает и ворчит в подушку, окончательно засыпая. Патрик улыбается и закрывает глаза. Ему кажется, сейчас он впервые за многие годы, сможет заснуть. Яркий луч солнца высвечивает кровавые отпечатки мужских ботинок на кафельном полу больничной палаты.