Карантин рукаблудству не помеха

      Сегодняшнее весеннее утро было удивительно хорошим. Впрочем, как и все предыдущие утра последние несколько недель. Джисон лениво разлепил свои заспаные глаза, лениво потянулся всем телом, издавая при этом какие-то нечленораздельные звуки, лег на спину и лениво улыбнулся в потолок. В свете последних событий его жизнь можно описать одним единственным словом — лень.       Парень лежал в теплой, уютной кровати и думал, в какой момент его жизнь превратилась в не то ли ад, не то ли рай. Погода сегодня была то, что надо: пасмурной, немного прохладной, моросил дождик. Не судите, он любит дождь.       При нормальных обстоятельствах Джи бы собрал рюкзак, надел свою любимую черную толстовку, которая на самом деле не совсем его, а была банально нагло отжата у его любимого хёна, заскочил бы в одну очень милую кофейню неподалеку от его универа, взял бы себе вкусный карамельный латте и фраппэ с шоколадом для Феликса, а потом гнал со всех ног, все равно опаздывая на первую пару. Ликс, уже привыкший к вечным опозданиям своего крайне несобранного и немного невнимательного друга, помахал бы Джи с задних парт, освобождая занятое для него место. А Сони маленьким мышонком прокрался бы к нему, отдавая лучшему другу вкусно пахнущий и собственноручно им купленный кофе, мостясь поудобнее на твёрдом стуле и начиная слушать скучные лекции не менее скучного профессора, периодически постоянно отвлекаясь на «поболтать с Ликсом».       Но, к превеликому сожалению, этим светлым рутинным будням не суждено сбыться, ибо Джисон, как и все остальные, был вынужден сидеть дома. Вам должно быть интересно, с чего это вдруг, но, на самом деле, никто толком и не знает: одни говорят, что это апокалипсис, другие обвиняют во всем власти. Джисону же по факту как-то особо и не интересно, поэтому он старается придерживаться самого распространенного мнения: какой-то там китаец съел летучую мышь и понеслась…       Теперь парень вынужден страдать в четырёх стенах небольшой, но от того не менее уютной, съемной квартиры и довольствоваться радостной рожей своего лучшего друга на экране ноутбука. Феликс вообще парень везучий и этот раз не оказался исключением. Он просто застрял на самоизоляции с Чанбином — его парнем, с которым он встречается уже около года. А вот Джисону судьба показала свой жирный зад, потому что его хён сейчас в Кимпхо со своими родителями и в ближайшем времени вернуться он не сможет, так как все границы просто перекрыты. Как говорится, не повезло, не фортануло.       На самом деле, Джисон очень сильно скучал по Минхо-хёну. Каждый день тот звонит ему в скайп, чтобы спросить, как Джи себя чувствует, все ли с ним хорошо и вообще пообщаться со своим бельчонком. И только по этой причине Хан стабильно просыпается с утра пораньше, чтобы не пропустить звоночек хёна.

***

      Сейчас на часах пол седьмого и Джи думает, что пора вставать. Он поднимает своё сонное тело с нагретой кроватки, взъерошивает слегка отросшие и находящиеся в полном хаосе каштановые волосы, поправляет безмерную футболку хёна, которую тот когда-то у него оставил, но так и не забрал, напяливает милые тапочки с кумамоном и подходит к ноутбуку. По привычке включает скайп и лениво плетется в ванную комнату, размышляя чем же заняться сегодня.       Вообще у него горит курсовая, которую он добросовестно откладывает до самого последнего дня, но парень старается не думать о плохом и сонно улыбается от одной только мысли, что скоро снова услышит голос своего хёна.       Зайдя в ванную, Джисон стягивает футболку и, отрегулировав воду, быстро ныряет под душ. Он стоит под тёплыми струями и думает, как же ему не хватает старшего. Быть в абсолютной физической разлуке так долго для него банальный стресс, вот и остаётся только скучать и злиться. Он понимает, что Минхо не виноват в том, что объявили карантин и закрытие границ, а мистеру и миссис Ли действительно нужна была помощь, но на душе все равно тоскливо. Ведь теперь он вынужден каждое утро просыпаться один, готовить одну чашку зелёного чая и в одиночестве стоять под душем.       А ведь они могли бы сейчас вдвоём греться под тёплой водичкой, хён обнимал бы его со спины, аккуратно намыливая розовой мочалкой со вкусно пахнущим ягодный гелем разомлевшего ото сна и нежностей старшего Хана. Он нашептывал бы ему своим хриплым с утра голосом какие-нибудь глупости просто на ушко, целовал бы где-нибудь в макушку, плавно спускаясь поцелуями бабочками вдоль шеи. Его руки были бы везде, гладя по самым чувствительным местам, и, не давая толком опомниться, он бы уже через пару мгновений поменял их местами, прижимая своим горячим телом тело младшего к прохладной стенке, страстно целуя.       Джи глухо застонал, понимая, что между ног приятно тянет и ему придётся разбираться с этой проблемой в одиночку. Снова. Домечтался на свою голову, или, точнее, головку…       Он закусывает губы и опускает руку на свое возбуждение, начиная водить по нему крепко сжатой ладонью. Джи тихо постанывает от наслаждения, смешно хмуря бровки, и не прекращает быстрых движений. Он распаляется не на шутку, шумно вдыхает горячий воздух, наполняя им и без того горящие лёгкие и старается хоть как-то сдерживать рвущиеся наружу стоны. Вода обжигает чувствительную кожу парня и стекает вдоль напряжённого тела вольными ручейками, бесследно пропадая где-то под ногами, но Хан плевать сейчас хотел на счета за коммуналку.       Он лишь чувствует скоро приближающуюся разрядку и перестаёт даже пытаться контролировать свой голос, ускоряя руку на члене. В душе становится слишком жарко, слишком громко и слишком стыдно. Перед глазами парня туман, пухлые беличьи щечки красные то ли от температуры, то ли от возбуждения, а то ли от всего сразу. Дышать становится все труднее и труднее, а в голове крутится лишь одно «хён, хён, хён…». Джисон кончает, с именем Минхо на губах, бурно излившись в свой кулак, и медленно скатывается вниз по стенке, пытаясь прийти в чувства после оргазма.       Спустя пару минут, парень встаёт с кафеля и пытается закончить так и не начавшиеся водные процедуры. Внезапно он слышит знакомую мелодию видео-звонка и слегка хмурит брови, недоумевая, кто может звонить ему в такую несусветную рань. В мыслях проскальзывает, что, возможно, это его хён, ведь Феликс сто процентов ещё дрыхнет, а больше вариантов то и нет. Звонок скоро должен закончится и эта мысли придаёт Джисону адреналина, ведь он не хочет, чтобы Минхо подумал, что Хан его игнорит. Пулей выскакивая из кабинки и наспех обтираясь полотенцем, Сони хватает футболку и кое-как напяливает её на все ещё мокрое тело, проклиная себя по дороге в комнату, что так рано включил Skype даже не удосужившись перед этим хотя бы по-людски принять душ.       Взгляд Джисона устремляется к окошку скайпа и он все же немного подвисает, с глупой улыбкой на лице глядя на экран своего ноутбука. Ему звонит его хён, его чертов Минхо-хён, который решил набрать свою белку прямо сейчас, вырывая его из теплого душа и отрывая от одного очень важного занятия.       Джи ещё никогда так не нервничал перед видео-звонком, как сейчас: он банально не планировал его так рано, поэтому был абсолютно не готов, сидя на мягком и постепенно промокающем стуле голой задницей в одной хёновой футболке. Но думать то тут особо времени не было, поэтому Джисон быстренько снимает трубку.       — Доброе утро, Сони, как спалось? — по ту сторону экрана на Минхо, недоуменно моргая и удивленно приоткрыв ротик, смотрел Джисон, одетый в его собственную футболку, от чего-то мокрую и так соблазнительно прилягающую к телу младшего.       Заметив это, Минхо как-то по-особенному улыбнулся, бросив на Джисона хитрый взгляд и ближе подвинулся к экрану ноутбука.       — Хани, детка, ты решил меня так необычно соблазнить, или что? — усмехнулся старший, пробегая взглядом по телу младшего. — Чего ты мокрый сидишь, заболеть хочешь?       От таких слов Джисон немного опешил и покраснел, но быстро сориентировался, начиная объяснять ситуацию.       — Хён, ну что ты такое несешь, а! — грозно крикнул Хан на старшего, хотя для второго это звучало скорее мило, нежелеи угрожающе. — Я только что в душе был и не успел как следует вытереться полотенцем, поэтому футболка слегка и прилипла.       Хан начал смущаться этой ситуации и постоянно трогал свое ушко. Минхо знал, что означает эта очаровательная привычка любимого, но уж больно ему хотелось немного поиграть с младшим, поэтому он продолжил.       — Надеюсь, я не оторвал тебя от чего-нибудь утрене важного в душе, мм? — Минхо игриво улыбнулся, глядя на внезапно вспыхнувшее лицо младшего.       Щеки Джисона просто горели огнём, который медленно продвигался вдоль белой шеи, где туда-сюда бегал кадык парня, с головой выдавая его волнение.       Хани, не ожидавший такой подставы от старшего, вылупился своими и так до невозможного большими глазками в камеру и в тот же миг смущенно отвернулся от неё, стараясь спрятать своё багровое личико за влажными волосами, и закусил нижнюю губу, всячески избегая необходимости смотреть в сторону экрана. Его пальчики то и дело продолжали тереть бедное ушко, которое от такого количества внимания к себе просто покраснело пуще пухлых щёчек Хана.       Минхо на секунду потерял свое лицо, а его сердце ухнуло куда-то в пятки, слегка промахиваясь с траекторией полёта, попадая точно в член. Он облизнул свои внезапно пересохшие губы и на них снова появилась хищная кошачья ухмылка.       Вся эта ситуация становилась до жути интересной.       — Хён, пожалуйста, прекрати так делать, ты же понимаешь, к чему это приведёт.       Воспоминание о том, что произошло сегодня в душе, было слишком свежим, чтобы Джисони мог вот так вот просто проигнорировать столь смущающие слова своего хена. В голове младшего не опять, а снова невольно стали проноситься различные мысли конкретного характера, тем самым вводя своего хозяина в ещё более неловкое положение.       Хану было очень стыдно от того, что Минхо ведь даже толком ничего и не сделал, а сердце младшего уже стучало так, будто он пробежал стометровку на большом стадионе. У него складывалось впечатление, будто недавнего душевого конфуза и в помине не было, а сам он буквально пару минут назад не стекал безвольной лужицей вниз по стенке, жадно глотая воздух и отходя от бешеного оргазма.       А в следующую секунду Джисона уже начали одолевать смутные сомнения о наличии в своей голове мозга и он снова глухо застонал понимая, что даже не собирается учиться на своих ошибках. Он говорит по видеосвязи со своим хеном, а у него опять стоит так, что желание прикоснуться к себе стало просто жизненной необходимостью. Он чувствовал себя глупым, пятнадцатилетним подростком, который заводился от любого упоминания или намека на слово секс.       Короче говоря, тотальный недотрах стал давать свои плоды.       Минхо же в свою очередь спокойно проигнорировал замечание младшего и даже не думал прекращать свою игру.       — Ты делал там то, о чём я сейчас думаю, да, Сони? — голос Ли слегка охрип от накативших мыслей и возбуждения, но этого вполне хватило, чтобы пустить по телу Джисона лёгкую дрожь.       Сейчас лицо Хо не выражало почти никаких эмоций: лишь безумно горящие глаза, поедающие младшего, и тяжелое дыхание выдавали его с потрохами.       А Джисон в который раз ловит себя на мысли, что очень соскучился по нему. По его глазам, которые блестели неподдельным счастьем и любовью, которые окутывала страсть и похоть — все это было обращено лишь к нему одному. Он скучал по его голосу, что всегда шептал ему на ушко какие-то милые глупости, по его рукам, которые трогали его так, как вспоминать даже стыдно.       Да, Хани прекрасно понимал, к чему идёт этот разговор, но он уже ничего не мог с этим поделать.       — Хей, бельчонок, не игнорь меня, ладно? А то я могу и разозлиться, а ты ведь знаешь, каков я в гневе.       Полушепот Минхо сводит с ума уже и без того обезумевшего от желания младшего, заставляя его подчиниться этому гипнозу и кротко кивнуть в знак согласия.       Джисон резко открывает глаза и чуть было не поворачивается к экрану, когда слышит рванный выдох по ту сторону динамика. Черт, это было неожиданно.       — Расскажи мне, что я делал. Ты ведь представлял меня, я знаю, — младший не видит, но слышит ухмылку Минхо, и от этого он только сильнее заводится.       Ли читает Джисона, как открытую книгу, отчего последнему хочется не то ли смеяться, не то ли плакать.       — Ну же, Сони, не молчи.       Джисон сглатывает накопившуюся во рту слюну, быстро облизывает красные губы и опускает голову вниз. Он говорит не громко, отрывисто, но Минхо и этого хватает.       — Хен г-гладил меня, обнимал со спины, а п-потом неожиданно прижал к стенке и-… и поцеловал.       Джисону хочется кричать, выть, бросаться нецензурными словами на хёна и тех, кто придумал этот гребучий карантин, но все, на что он способен это тихо скулить себе под нос, запрокинув голову назад, и сдерживать порывы прикоснуться к себе.       Ему и так стыдно от безысходности своего положения, чтобы еще сильнее позориться перед старшим, потому что всего слишком много. А Минхо лишь продолжает искусно подливать масло в огонь. Он знает его наизусть, и это, пожалуй, самое прекрасное.       — Хм, детка, я понимаю, что мы давно не были вместе, но ты чертовски меня недооцениваешь, — негромко тянет Ли, ухмыляясь, и откидывается назад, закусывая губу.       — Я бы брал тебя долго, красиво, прямиком в той блядской кабинке, где ты пару минут назад кончал с моим именем на губах, Джисони. И ты бы не отделался одним сексом, нет, потому что я очень сильно по тебе скучаю. — Минхо плавно переходил на шёпот, жадно наблюдая за реакцией младшего.       Джисона повело. Всего полностью и без остатка. Его пробирает мелкая дрожь, по всему телу бегут мурашки. Возбуждение переливается через край, наполняет каждую клеточку его существа, так и призывая сорваться, но он лишь сильнее жмурит глаза, боясь взглянуть на старшего, и цепляется побелевшими от напряжения ладошками за подлокотники своего кресла, стараясь хоть как-то унять желание притронуться к себе.       Минхо дразнит его, играет с ним в игру, Джисон знает это, но все равно наивно и доверчиво ведётся на её правила.       — Хён, пожалуйста, хватит…       Но у Минхо кровь бурлит в жилах от того, что он затеял, а останавливаться на пол пути, к сожалению, а может и к счастью, никогда не было в его приоритетах.       — Нет, Сони, нет. Я бы любил тебя всю ночь, малыш, да так, что ты бы потом неделю нормально ходить не смог. Мне никогда тебя не хватит, солнце. Особенно сейчас.       — Хён, я против, не хочу… — он запнулся, — черт, я просто-       — Джисони, Джисони, врёшь и не краснеешь, а врать не хорошо, правда? Врут только плохие мальчики. — медленно растягивая слова, Минхо откровенно издевался над младшим. — Скажи, разве ты действительно против, малыш? Не хочешь, чтобы я говорил тебе все эти вещи? Но ведь это чистая правда.       Джисон хочет сказать да, хочет сказать, что хёну все показалось, что все это лишь его дурацкий сон, но губы лишь сжимает в тонкую линию, потому что он совсем не уверен в себе и своей выдержке, а уж тем более в том, что же все-таки получится на выходе вместо нужных ему слов.       — Вот я сейчас безумно хочу оказаться рядом и делать с тобой все те вещи, малыш, а ты говоришь, что против? Ну же, Сони, я знаю, что ты желаешь этого не меньше меня.       Член Джисона неожиданно дёргается под футболкой, от чего младший нехило вздрагивает всем телом и хочет сорваться, но руки крепко вцепились в подлокотники, спасая своего хозяина от неминуемого позора. Он плавится от слов старшего, как зефир от жара костра, и ему уже почти не стыдно.       — Такой чувствительный, готов кончить лишь от одного моего голоса.       Чужие слова обжигают слух и от этого крышу сносит не по-детски. В паху болезненно тянет и хочется лишь кричать, кричать и-… кончить. Да. Минхо прав. Конкретно сейчас, больше всего на свете Джисон желает просто кончить.       — Посмотри на меня, Хани. — голос старшего слишком соблазнительный, слишком горячий, чтобы Хан посмел его ослушаться. Да и кто он вообще такой, чтобы перечить своему хёну?       Он робко поднимает взгляд на экран и застывает в немом шоке.       Картина, открывающаяся перед Джисоном, пускает волну возбуждения по всему телу парня, заставляя его поперхнуться ставшим слишком горячим воздухом комнаты и поджать пальчики на ногах.       Чертов Ли Минхо откинулся назад на стуле, слегка запрокинув голову так, что Хан мог видеть, как поднимается и опускается кадык старшего. Он с неприкрытым желанием наблюдал, как по шее Хо бежит капля пота, пропадая где-то за воротником съехавшей с плечей и теперь так соблазнительно открывающей ключицы Минхо футболки.       Джисон подумал, что он далеко не против поставить на них пару укусов.       Его темные, как смоль, волосы, казалось, стали ещё темнее из-за пота; мокрые от корней, они прилипали ко лбу, а в глазах его плясали румбу черти. Темный, буквально бездонный взгляд карих глаз, пленил, подсаживал на себя не хуже любого наркотика и, кажется, Хан только что получил новую дозу.       Джисон думает, что он далеко не против того, чтобы Ли смотрел на него так.       С горячим, неприкрытым желанием и восторгом, так, что младший просто забывает зачем нужно дышать.       Но воздух резко обжигает его легкие, когда он видит руку хёна, не спеша скользящую по твёрдому и горячему- Думаю, вам не сложно догадаться, что именно делает его хён и эта грязная мысль сводит Хана с ума.       Джисон думает, что далеко не против заменить её своей.       На экране ноутбука он — Ли Минхо — его парень собственной персоной — мокрый, горячий и до чёртиков перед глазами возбужденный, с полуспущенными чёрными штанами и томным взглядом, окутаным поволокой похоти и желания. Без капли какого-либо стыда или смущения он дрочит на камеру, умело скользя кольцом пальцев по давно вставшему и сочащемся почти прозрачной смазкой члену, неотрывно смотря прожигающим взглядом прямо на Джисона.       Будь последний художником, он бы в мгновение ока нарисовал это произведение искусства. Но Хан лишь несчастный студент, которому посчастливилось разлучиться со своим парнем на почти целых три месяца и это нихуя не смешно. Но смеяться хочется, а ещё хочется плакать, потому что хён его просто невероятный. Невероятный извращенец, раз так нагло и открыто развращает младшеньких. На самом деле только одного единственного, но не суть важно.       В общем, как оказалось, Джисон далеко не против того, чтобы Минхо сделал с ним все те смущающие вещи, о которых он говорил ранее и так красочно описывал.       — Сделай это.       И Джисон делает. Возбуждение под футболкой становится просто невыносимым. Хан разводит ноги в стороны и ныряет рукой под уже почти сухую одежду; глупая вещь гардероба мешается, хочется её снять, но Джи не собирается разменивать время на такие глупости, поэтому быстро цепляет край футболки, крепко держа его зубами. Он сжимает свой член ладонью, жмурит глазки, закладывая голову назад, и тихонько хныкает в плечо от резко накативших ощущений.       — Не смей. Я хочу слышать твой голос.       Джисон водит по члену уверенно, размашисто, со вкусом. Мелко дрожит, и, слегка надавливая большим пальцем на чувствительную головку, наконец-то срывается на громкий стон.       Былая робость испарилась, а взамен пришли страсть и похоть. Стоны становятся громче, движения — быстрее, а реальность сливается с фантазией.       — Ну же, малыш, сделай это для меня.       Хан понимает, о чем говорит его хён и послушно берет два пальчика в рот, слегка замедляя движение на члене, чтобы не кончить раньше времени.       — Да, это, конечно, не член, но ты, надеюсь, как-нибудь справишься.       И Джисон справляется. Да, это не член, но тем не менее Хан влажно обсасывает каждый из, искусно играет язычком и плотно сжимает розовые губки вокруг костяшек. Он закидывает одну ногу на стол, сильнее откланяясь назад на стуле, и открывает старшему умопомрачительные виды. Стреляет глазками прямиком в камеру, заглядывает глубоко в душу Минхо, заставляя последнего утробно рычать от всего происходящего. Градус заметно наколяется, сгущая и без того уже не пригодный к нормальному использованию воздух, и кажется, что дышать становится просто невозможно.       — Блять, Сони, какой же ты восхитительный, когда хочешь меня.       Со звонким «чпок» он достаёт пальцы со рта и заводит руку под ногу, плавными движениями оглаживая вход.       — Давай.       Знаете, еще никогда прежде Джисону не было так приятно трахать себя пальцами. Ведь то, как в этот момент сменяются эмоции на лице его парня, то, как он пожирает его голодным взглядом, заводит в миллионы раз сильнее, чем какое-либо прежде просмотренное Ханом порно. Даже самое извращенное.       Минхо в этот момент выглядит как Бог. Но Джисон дьявольски грешен.       Он смотрит на него и не может определиться, где остановить взгляд в первую очередь: на крепких руках, на жилистой шее, или, может быть, на налитой головке его члена, часто пропадающей под уверенными движениями крепкого кольца пальцев.       То, как старший почти до крови закусывает нижнюю губу, как выступают венки на его руках и шее, определённо точно должно быть запрещено законом.       Джисон теряется в собственных ощущениях, плавится дрожит всем телом, когда задевает чувствительную точку внутри себя и непозволительно громко стонет, явно желая большего. Но, к сожалению, Минхо правильно подметил, что пальцы — не член, поэтому все, что ему остаётся — ускорить движения и постараться побыстрее кончить. Он уже не стыдится трогать себя, плевать, хочется лишь разрядки. Хан сжимает чувствительные соски, двигает свободной рукой вдоль шеи и возвращает её на исходную — член, прикасаясь кончиками пальцев к головке.       Он чувствует, как завязывается узел внизу живота, как судорога пронзает насквозь его тело, и ловит ярчайший в жизни оргазм. Рот открывается в немом стоне, глаза закатываются от удовольствия, а сам он считает звёздочки в фиолетовых галактиках.       Блять.       Кто бы мог подумать, что обычный утренний видео-звонок в скайп превратится в подобную вакханалию.       — Сука, — Минхо матерится и шипит сквозь зубы, откидывая шею еще сильнее назад, чувствуя не менее приятную разрядку.       У Джисона кайф. Его тело, мягкое и разомленное от оргазма, ещё ловит лёгкие волны удовольствия, которые плавно скользят вдоль, от кончиков пальцев ног и аж до самой макушки. Нога, до этого мирно покоящаяся на столе, сползла на пол. Его сбитое дыхание постепенно приходило в норму и теперь грудная клетка размеренно поднимается и опускается под вдыхающими воздух лёгкими.       Джисон думает, что придётся снова идти в душ, так как пот высыхает, оставляя после себя по всему телу неприятную липкость, белесая сперма на животе тоже начала засыхать, стягивая кожу, а вот этого он явно хотел бы избежать. Хан лениво приоткрывает тяжёлые веки, усмехается чему-то своему и всем своим существом ощущает лёгкую усталость и разморенность.       Ему очень хотелось сейчас обнять хена и словить розовыми губами поцелуй, почувствовать его крепкие руки на своей спине и, сильнее укутавшись в одеяло, так и заснуть с ним в обнимку, вдыхая аромат его шампуня.       Но легкую послеоргазменную расслабленность сдувает напрочь, когда Джисон слышит до боли спокойный голос Минхо.       — Так, как дела Сони, надеюсь, что ты хорошо позавтракал, а не, как обычно, залил в себя кружку зелёного чая? — голос Минхо звучал подозрительно… нормально?       Джисон резко распахивает глаза и поднимает непонимающий взгляд на Ли. Тот, как удав, спокойно сидит в своём кресле, его губы трогает лёгкая улыбка, волосы взлахмочены, а взгляд вернул свой привычный кошачий прищур. Он смотрит на младшего так, как смотрит на него всегда в любых повседневных ситуациях, и это Джисона, собственно, и настораживает: взгляд уж больно нормальный для всего произошедшего. Будто это вовсе не он только что соблазнял Джисона по скайпу и дрочил на его затраханый пальцами вид.       — Ч-что? — конкретно не въехав, что произошло, Джисон ловит легкий ступор, часто моргая глазами и таращясь на Минхо.       — Чем собираешься сегодня заняться, мм? — продолжая делать ни в чём не повинный вид, Ли смотрит на младшего, ожидая его реакцию.       Джисон ловит смешинки в глазах старшего, так усердно им скрываемые, и решает ему подыграть.       — Да так, думаю сегодня уборку небольшую затеять, полы помыть нужно, а без швабры так тяжело, — Хан обречённо вздыхает и, двигаясь ближе к столу, упирается руками в щеки, жалостливо смотря на экран, — Я себе все коленки сдер от усердной работы и спина слегка побаливает прогибаться, чтобы пыль под шкафом достать.       Он замечает, как моментально меняется взгляд Минхо, а меж его губ юрко проскальзывает язык, облизывая.       — Думаю сегодня взяться за курсовую, уж больно я её долго откладываю, но. — он не успел окончить свою мысль, как его нагло перебили.       — Смотри мне, малыш, доиграешься, что потом болеть будет не только спина, но и-       — Ох, хён, что-то горит, кажись мой курсач, ну всё, я побежал, целую, пока!       Хан резко захлопывает крышку ноута, а его сердце отбивает чечетку, отдавая гулом где-то в ушах.       Чертов Ли Минхо со своими тупыми играми…       Джисон хмыкает и шумно выдыхает через нос, думая, что ему все же нужно пойти принять душ.       Снова.