***
Сириус сидел рядом с Марлин. Они что-то пели. А Марлин к тому же наигрывала на гитаре. Ремус читал, прислонившись к стене. А Алиса с Фрэнком стояли и разговаривали, когда из потайного хода вышел Поттер с Эванс на руках. Наступило молчание. — В комнату, быстро! — рыкнул Джеймс. — И сумку ее заберите! — Что с ней? — спросила Алиса зайдя в Выручай-комнату, которая в этот раз была обставлена диванами и одной кроватью у стены. — Тройной круциатус Эйвери, — Джеймс сплюнул, уложив рыжую старосту на кровать. Марлин с Алисой охнули. Ремус принялся колдовать над подругой. — Ну все, через полчаса она очнется. — Люпин выдохнул. — Давайте пока читать что-ли? Остальные кивнули. Джеймс разместился в ногах у Лили; Марлин, Сириус и Ремус в креслах, а Алиса и Фрэнк на диване. — И так, книга называется «Гарри Поттер и Орден Феникса» — торжественно начал Сириус и тут же сдулся, посмотрев на Джеймса. — Ну ладно. Глава первая, Дадли досталось. Самый пока что жаркий день знойного лета клонился к вечеру, и большие прямоугольные дома Тисовой улицы окутывала сонная тишина. Машины, обычно сверкавшие чистотой, стояли пыльные, а лужайки были уже не изумрудно-зелеными, а иссохшими, желтоватыми: из-за нехватки воды жителям запретили пользоваться шлангами. — Что? У людей логика есть? И вообще есть там что-нибудь интересное? — спросил Джеймс. Марлин посмотрела в книгу, которую держал Сириус. Блэк вздрогнул. Марлин ему нравилась очень давно. Но он не догадывался, что это взаимно. На данный момент, он встречался (громко сказано встречался, скорее виделся несколько раз) с какой-то четверокурсницей с Пуффендуя, имя которой он даже не знал. Марлин просмотрела текст, и ткнула пальцем в строчку, далекую от начала. (…)Обнаружить его могли только дядя Вернон или тетя Петунья, — Марлин расхохоталась. — МакКиннон, с тобой все в порядке? — Фрэнк смотрел на подругу с недоумением. Алиса подошла и посмотрела в текст, А затем тоже рассмеялась. — Девочки, да что с вами такое? — Ремус сидел и вопросительно на них смотрел. — Пе…тунья… сес…тра… Ли…ли! — сквозь смех выдавила Марлин. — А Вернон ее жених! — добавила Алиса. Если бы кому-нибудь из них вздумалось высунуть голову из окна гостиной и поглядеть вниз — на клумбу. В целом Гарри был доволен этим укрытием. Лежать на твердой, горячей земле было, может, и не очень удобно, зато никто не испепелял его взглядом, не скрипел зубами так, что теленовостей не услышишь, и не забрасывал его гадкими вопросами, как случалось всякий раз, когда он садился в гостиной перед экраном вместе с дядей и тетей. Вдруг, точно эта мысль влетела в открытое окно, Вернон Дурсль, дядя Гарри, сказал: — Хорошо, что мальчишка перестал тут ошиваться. Где он, кстати? — Не знаю, — равнодушно ответила тетя Петунья. ¬В доме его нет. дядя Вернон крякнул. — Новости, вишь ты, его интересуют, — язвительно проговорил он. — Хотел бы я знать, что по правде у него на уме. Как будто нормальному парню может быть дело до новостей. Дадли вот и понятия ни о чем не имеет, вряд ли он даже знает, кто у нас премьер-министр! — Да потому, что он наверняка такой же тупой, как его папаша! Так или иначе, в наших новостях про его племя… — Эти…эти.эти СВИНЬИ, называют волшебников племенем? — Ничего… — Тсс! — прошипела тетя Петунья. — Окно открыто! — А… да, прости, я забыл. Дурсли умолкли. Гарри слушал какую-то рекламную дребедень про злаковые хлопья и смотрел на миссис Фигг. — Миссис Фигг? — переспросила Алиса, на недоуменные взгляды она ответила. — Она моя шестиюродная тетка, она сквиб. (…)с улицы Глициний, сумасшедшую старую кошатницу, которая шла мимо мелкими медленными шажками. Она хмурилась и что-то бормотала себе под нос. Гарри порадовался тому, что его прикрывает куст: В последнее время миссис Фигг взяла моду всякий раз, как встретит его на улице, приглашать на чай. После того как она повернула за угол и скрылась из виду, из окна опять зазвучал голос дяди Вернона: — А Дадлик у кого-то в гостях? — У Полкиссов, — С нежностью в голосе ответила тетя Петунья. — У него столько друзей, он пользуется такой популярностью… — Интересно какой — такой? — спросил Джеймс. — Я думаю, плохой, — ответила Марлин. С кровати послышался стон. Эванс села, поморщившись. — Где я? — спросила она. — И что вы делаете? — Мы начали читать. А это Выручай-комната. А с тобой сейчас все в порядке. Это последствия тройного круциатуса. — спокойно пояснил Ремус. Лили упала обратно и застонала. — Что прочитали? — с любопытством вдруг спросила она. — Нууу..... Ты выйдешь замуж за Сохатого, — Лили выругалась и застонала, но только для виду. Поттер ей начал нравиться спустя два года приставаний его к ней. — И у вас будет сын, — начала Марлин. — По имени Гарри, — продолжила Алиса. Джеймс посмотрел на нее с недоверием. — Ну иначе он не был бы связан с Петуньей и Верноном Дурсль. А дальше мы пока не успели. — Она все-таки вышла за него… — произнесла девушка. … Гарри едва удержался от того, чтобы не фыркнуть. Во всем, что касалось их сына Дадли, Дурсли проявляли поразительную слепоту. Они свято верили всему его примитивному вранью об ужинах и чаепитиях, на которые его каждый вечер летних каникул якобы приглашали родители того или иного приятеля. Гарри, однако, прекрасно знал, что ни в каких гостях Дадли не рассиживает. Он и его компания развлекались по вечерам тем, что портили детский парк, курили на улицах и швырялись камнями в проезжающие машины и проходящих детей. — Что? Это нормальное поведение? — спросила Алиса. Все пожали плечами. Гарри не раз видел их за этим занятием, бродя вечерами по своему городку Литтл-Уингингу. Большую часть каникул он слонялся по улицам и выуживал из урн выброшенные газеты. От мелодии, за которой должны были последовать семичасовые новости, внутри у Гарри все напряглось. Может быть, сегодня — после месяца ожидания — наступил тот самый день?</b> — Какой «тот самый день»? — спросила Лили, которая переползла на диван. «В аэропортах Испании пошла вторая неделя забастовки работников багажных служб, и количество застрявших отдыхающих достигло рекордного уровня… » — Будь моя воля, я бы им устроил пожизненную сиесту, — проворчал дядя Вернон, — Будь моя воля, я бы его пожизненно в Азкабан посадила, и его… и эту… как ее… Мардж! Вот! — воскликнула Марлин. — Мардж, это сестра Вернона, — пояснила Лили. — Марлин просто гостила у меня, а Петунья притащила Вернона и Мардж. При этом сестрица щебетала про то какая я плохая и так далее. Ну в общем нам стало скучно и мы с Марлс ушли гулять с моими друзьями. Марлин даже себе там парня нашла. Сириус напрягся. (…) заглушив конец фразы диктора, но это уже было не важно; Гарри на своей клумбе мог расслабиться. Если бы что-нибудь случилось, об этом, конечно, сказали бы в первую очередь: смерть, разрушение — темы поважней, чем застрявшие отдыхающие. Он медленно выдохнул и поднял глаза на сияющее голубизной небо. Этим летом у него, что ни день, одно и то же. Напряженное ожидание, временное облегчение, потом опять нарастающее напряжение… и один и тот же все более настоятельный вопрос «Почему до сих пор ничего не произошло?» Он продолжал слушать на тот случай, если проскочит какая-нибудь существенная мелочь, какая-нибудь новость, чей подлинный смысл будет маглам непонятен, скажем, необъяснимое исчезновение или другое какое-нибудь странное событие. Но за испанскими аэропортами последовала засуха на юго-востоке Англии («Надеюсь, он слушает, соседушка наш! — прорычал дядя Вернон. Тайком в три часа утра поливает, из шланга свою лужайку!») — Ему бы слизерин подошел, дальше — о вертолете, который едва не разбился при вынужденной посадке в Суррее, затем — о разводе знаменитой актрисы с не менее знаменитым мужем («Как будто нас интересуют их пошлые любовные делишки», — презрительно процедила тетя Петунья, которая во всех журналах, попадавших в ее костлявые руки, с маниакальной жадностью читала все, что писали на эту тему. — Воу, — Сириус многозначительно подвигал бровями. — Сириус! — крикнули девушки. Гарри закрыл глаза, которым стало больно от разгорающегося заката, а диктор между тем продолжал: «и последнее. Волнистый попугайчик Банги открыл для себя новый способ спасаться от жары. Банги из закусочной «Пять перышек» в Барнсли научился кататься на водных лыжах! Наша корреспондентка Мэри Доркинс сообщит вам подробности». Гарри открыл глаза. Раз уж добрались до попугаев на водных лыжах, дальше слушать бессмысленно. Он тихонько перевернулся на живот и встал на четвереньки, чтобы осторожно выбраться из-под окна. Но стоило ему продвинуться на пару дюймов, как очень быстро одно за другим произошло несколько событий. Громкий, отозвавшийся эхом хлопок — он нарушил сонную тишину, как выстрел; — Кто-то трансгрессировал, — с пониманием сказал Джеймс. метнулся из-под стоящей машины и пропал из виду кот; женский вскрик, мужское ругательство и звон разбившегося фарфора из гостиной Дурслей; и, точно прозвучал долгожданный сигнал, Гарри вскочил на ноги, выхватывая волшебную палочку из-за пояса джинсов, как шпагу из ножен, — но не успел он встать во весь рост, как его макушка стукнулась о раму открытого окна Дурслей. Звук этого удара заставил тетю Петунью вскрикнуть еще раз и еще громче. Гарри показалось, что голова раскололась надвое. Из глаз потекли слезы. Пошатываясь, он старался сфокусировать взгляд и увидеть на улице источник хлопка. Но едва он худо-бедно выпрямился, из окна высунулись две большие темно-красные руки и намертво схватили его за горло. — Он же его задушит! — Лили и Джеймс крикнули это в унисон. — Убери эту штуку! — проревел дядя Вернон прямо в ухо Гарри. — А ну убери! Пока никто не увидел! — Отпустите! — просипел Гарри. Несколько секунд борьбы. Левой рукой Гарри пытался ослабить хватку толстых, как сосиски, дядиных пальцев, поднятой правой крепко сжимал волшебную палочку. Когда пульсирующая боль у Гарри в макушке стала совсем уже скверной, дядя Вернон вдруг взвизгнул, точно его ударило током, и разжал руки. Сквозь тело племянника, казалось, хлынула мощная невидимая сила, и держать Гарри стало невозможно. — Такое происходит, когда… когда… когда маг на грани жизни и смерти, — прошептал Ремус, но его все услышали. Сириус поспешил продолжить чтение. Судорожно хватая ртом воздух, Гарри упал вперед на куст гортензии. Потом выпрямился, огляделся. Что вызвало громкий хлопок, было непонятно. Из соседских окон смотрело несколько любопытных лиц. Гарри торопливо засунул палочку на место и постарался принять невинный вид. — Вечер добрый! — крикнул дядя Вернон и помахал хозяйке стоявшего напротив дома номер семь, которая глядела на улицу из-за тюлевых занавесок. — Слыхали, как выстрелило у кого-то в неисправном моторе? Мы с Петуньей даже всполошились маленько! Он продолжал кривить физиономию в жутковатой безумной улыбке, пока все лица соседей не исчезли из окон. — Испугались улыбки, — буркнул Сириус. Тут улыбка превратилась в гримасу ярости. Он поманил Гарри к себе. Гарри сделал несколько шагов и остановился, чуть не дойдя до того места, где его шея опять была бы в пределах досягаемости. — Чего ты этим добиваешься, а? Говори сейчас же! потребовал дядя Вернон хриплым, срывающимся от злости голосом. — Чем — этим? — спросил Гарри холодно. Он вертел головой то вправо, то влево, все еще надеясь увидеть человека, издавшего хлопок. — Пальбой из неизвестно какой хлопушки прямо у нашего… — Это не я, — отрезал Гарри. Рядом с дядиным лицом, широким и багровым, возникло тетино — узкое и лошадиное. Вид у нее был сердитый. — Зачем ты прятался под окном? — Вот именно! Отличный вопрос, Петунья! — Подкаблучник! — хмыкнули Марлин и Сириус вместе. И тут же покраснели. Джеймс многозначительно посмотрел на друга и ухмыльнулся. Что ты делал под окном, а? — Слушал новости, — мирным тоном ответил Гарри. Дядя и тетя обменялись возмущенными взглядами. — Новости слушал! Опять! — Они каждый день другие, вот какая штука, — объяснил Гарри. — Не рассуждать у меня! Я хочу знать, что по правде у тебя на уме! И не пудри мне мозги насчет слушанья новостей. Ты прекрасно знаешь, что про твое племя… — Тише, Вернон! — Трусиха! — презрительно воскликнул Френк. — выдохнула тетя Петунья, и дядя понизил голос (Гарри едва смог его расслышать): —…про твое племя в наших новостях ничего быть не может! — Это вы так думаете, — возразил Гарри. Несколько секунд Дурсли на него пялились, потом тетя Петунья сказала: — Скверный лгунишка, вот ты кто. Что, спрашивается, делают эти… — она тоже понизила голос, так что следующее слово Гарри прочитал по губам, — совы, как не приносят тебе новости? — Вот-вот! — торжествующе прошептал дядя Вернон. — Точно подкаблучник! — процедил Джеймс, и скосился на Лили. Она сидела и лицо ее выражало полное равнодушие. — Посмотрим, как ты теперь выкрутишься! Думаешь, мы не знаем, что все твои новости ты получаешь через этих поганых птиц? На мгновение Гарри заколебался. Не так-то легко было сказать им правду, пусть даже Дурсли не догадывались, как тяжело ему ее сознавать. — Совы… не приносят мне никаких новостей, — произнес он бесц совы, как не приносят тебе новости? — Вот-вот! — торжествующе прошептал дядя Вернон. — Точно подкаблучник! — процедил Джеймс, и скосился на Лили. Она сидела и лицо ее выражало полное равнодушие. <b>— Посмотрим, как ты теперь выкрутишься! Думаешь, мы не знаем, что все твои новости ты получаешь через этих поганых птиц? На мгновение Гарри заколебался. Не так-то легко было рассказать это. — Нет. — Произнес он бесцветным голосом. — Не верю, — мигом отреагировала тетя Петунья. — Я тоже, — сказал дядя Вернон с нажимом. — Мы знаем: ты задумал что-то нехорошее, — заявила тетя. — Еще бы не знать, мы же не идиоты, — поддержал ее дядя. — Вот это для меня новость! — Я сейчас не очень понял, — переспросил Ремус. — Для него новость, то что они не тупые? — Похоже на то, — Фрэнк неопределенно пожал плечами. (…)В пять утра он опять встанет по будильнику, чтобы расплатиться с совой за номер «Ежедневного пророка», — но какой в этом смысл? Ровно никакого. Гарри теперь только проглядывал первую страницу и отбрасывал газету. Когда идиоты, которые ее издают, поймут наконец, что Волан-де-Морт возродился, — Что? — переспросила Алиса. — Что значит возродился? — ответом ей было дружное пожатие плеч. — Сириус, будь другом, пропусти все что не нужно точно, — устало пробормотала Лили. это будет ого-го какой заголовок, а до всего остального Гарри не было дела. В лучшем случае сова могла принести письмо от друзей — от Рона и Гермионы. Но он давно уже не надеялся прочесть там какую-нибудь новость. Разумеется, мы ничего не пишем сам знаешь о чем… Нам не велено писать ничего важного: вдруг письмо попадет не в те руки… Мы очень заняты, но подробностей сообщить не можем… Довольно много всякого происходит, расскажем при встрече… Но когда она произойдет, эта встреча? Точной даты никто не называл. На поздравительной карточке ко дню рождения Гермиона написала: «Думаю, мы увидимся совсем скоро» — но как скоро оно, это «скоро», наступит? Насколько Гарри мог понять по расплывчатым намекам, Гермиона и Рон были вместе — скорее всего у родителей Рона. Он с трудом мог перенести мысль, что они весело проводят время в «Норе», — Норе? — Сириус расхохотался. — Вот так название! — Тебя смущает только это? — скептически спросила Марлин. — А то, что это с их стороны невежественно? То, что они пишут в письмах. (…)на большее, чем они? Неужели о его делах уже забыли? Разве не он был тогда на кладбище, разве не он видел смерть Седрика, разве не его привязали к могильному камню и хотели убить? «Не думай об этом», — жестко сказал себе Гарри в сотый, наверно, раз за лето. Хватит и того, что кладбище постоянно является ему в ночных кошмарах. — К-к-какое кладбище? — дрожащим голосом спросила Лили. Но никто ничего тоже не понимал. Хоть наяву без него обойтись. Он повернул на улицу Магнолий и миновал узкий проход вдоль гаражей, где когда-то впервые увидел крестного отца. Сириус — Кто бы сомневался! — воскликнула Алиса. по крайней мере понимает, каково ему сейчас. Новостей как таковых в его письмах, правда, было не больше, чем в письмах Рона и Гермионы, но лучше уж предостерегающе-подбадривающие фразы Сириуса, чем дразнящие намеки сверстников. Я знаю, что ожидание для тебя томительно… Держи нос по ветру, и все будет в порядке… Будь осторожен, никаких опрометчивых поступков… Что ж, думал Гарри, пересекая улицу Магнолий, поворачивая на шоссе Магнолий — Оригинально! Весьма оригинально! — прокомментировал Джеймс. и двигаясь к полутемному детскому парку, в целом он ведет себя так, как советует Сириус. Во всяком случае не поддался пока искушению прицепить чемодан к метле и рвануть в «Нору» на свой страх и риск. Гарри считал, что очень даже хорошо себя ведет, если учесть, как скверно ему сейчас, какое ощущение бессилия нагоняет это торчание на Тисовой улице, это лежание на клумбах в надежде услышать хоть что-нибудь проливающее свет на дела лорда Волан-де-Морта. Но унизительно все-таки читать призывы к осторожности, исходящие от этого человека, — ведь он, просидев двенадцать лет в Азкабане, POV Сириус Я остановился, не в силах поверить в прочитанное. В Азкабане? За что? Джеймс судя по всему тоже в шоке. Лили, Лили тупо уставилась на книгу. Рем просто молча хмурился. Алиса и Фрэнк удивленно смотрели на меня. И только Марлин, поняв все без слов мягко забрала книгу и продолжила читать. Вот за понимание и преданность я ее и полюбил. Ладно, надо послушать, может там причина Азкабана есть. Конец POV Сириус (…)А пока что впереди была еще одна беспокойная, тяжелая ночь: если не кошмары с гибелью Седрика, то длинные темные коридоры, ведущие в тупик или к запертой двери. Ночью мучительные сны, Лили всхлипнула. днем ощущение, что ты пойман в ловушку, — Гарри считал, что одно с другим связано. Часто старый шрам — Что за шрам? — спросила Марлин. Но ответа не получила. (…) «Ежедневный пророк», и объяснить им, что Волан-де-Морт вернулся? Вот какие гневные мысли бушевали у Гарри в голове, вот из-за чего он терзался и корчился. А на парк тем временем опускалась душная бархатная ночь, в воздухе стоял запах сухой теплой травы, и тишину нарушал только негромкий шум проезжавших мимо машин. Он сам не знал, как долго просидел на этих качелях, — из задумчивости его вывели какие-то голоса, и он поднял голову. Приглушенного света от фонарей на окрестных улицах было достаточно, чтобы разглядеть идущую через парк группу. Один горланил грубую песню, остальные гоготали. Некоторые вели дорогие гоночные велосипеды. От колес доносился мягкий стрекот. Гарри знал, кто это такие. Впереди — не кто иной, как его двоюродный братец Дадли Дурсль. Возвращается домой в сопровождении своей верной шайки. Дадли был таким же крупным, как и раньше, но год жесткой диеты и новый дар, который в нем открылся, заметно изменили его фигуру. Как дядя Вернон восхищенно сообщал всякому, кто готов был слушать, Дадли недавно стал чемпионом юго-востока Англии по боксу — Лил, это что? — спросил Поттер. Лили вздрогнула от звука своего имени. — — Маггловский вид спорта, — рассеянно ответила она. среди школьников своей возрастной группы. «Благородный спорт», как выражался дядя Вернон, сделал Дадли еще более устрашающим, чем в начальной школе, когда он превратил Гарри в свою первую боксерскую грушу. — Что? Наследник рода Поттер — груша? — Фрэнк был явно в недоумении. Джеймса как обухом по голове ударило. Гарри уже совершенно не боялся двоюродного брата, и все же особой радости его появление не вызвало. Удар у Дадли теперь был поставлен получше. Все соседские мальчики перед ним трепетали — больше даже, чем перед «этим Поттером», который, как им говорили, был отпетый хулиган и учился в школе святого Брутуса для подростков с неискоренимыми криминальными наклонностями. — Мой сын учится в школе какого то там святого кретина? — воскликнула Лили. Она уже смирилась с тем, что Поттер в будущем ее муж и отец ее сына. Джеймс улыбнулся. Глядя на движущихся по траве парней, Гарри гадал, кого они колошматили сегодня вечером. «Ну оглянитесь же, — невольно упрашивал он. — Разуйте глаза… Оглянитесь… Я тут сижу один… Легкая добыча…» — У него депрессия, — прошептал Сириус. Если дружки Дадли его сейчас увидят, они, конечно же, потопают прямо к нему, и что тогда станет делать Дадли? Терять лицо перед всей шайкой ему не захочется, но провоцировать Гарри будет ох как страшно… Весело будет смотреть на нерешительного Дадли, дразнить его, потешаться над его бессилием. А если кто из дружков полезет, он, Гарри, к этому готов — волшебная палочка при нем. Пусть попытаются… Он очень даже не прочь сорвать злость на тех, кто в прошлом превратил его жизнь в ад. Но они не оглянулись, не увидели его. Вот они уже почти у ограды парка. Гарри подавил побуждение их окликнуть. — Точно депрессия, — просипел Ремус. Напрашиваться на драку — не самое умное поведение. Он не должен применять волшебство. Не должен вновь подвергать себя риску исключения. Голоса Дадли и его компании делались все тише. Парней уже не было видно, они шли по шоссе Магнолий. «Так-то, Сириус, — сумрачно думал Гарри. — Можешь быть доволен. Никаких опрометчивых поступков. Нос по ветру. Прямая противоположность тому, как ты сам себя вел». Он встал на ноги и выпрямился. Тетя Петунья и дядя Вернон, судя по всему, считали, что Дадли, когда бы он ни вернулся домой, возвращается как раз вовремя, а его приход хоть минутой позже — уже непростительное опоздание. Дядя грозился запереть Гарри в сарае, если он еще раз посмеет вернуться после Дадли, — Ну все сестрица моя любимая, Круциатус тебе обеспечен, — мысленно пообещала Лили. и, подавляя зевоту и по-прежнему хмурясь, Гарри двинулся к калитке парка. Шоссе Магнолий, как и Тисовая улица, было застроено крупными, незамысловатыми, похожими друг на друга домами с идеально, как в парикмахерской, подстриженными газонами, и хозяева их были крупные, незамысловатые, похожие друг на друга люди, которые ездили в очень чистых машинах, точь-в-точь как у дяди Вернона. Литтл-Уингинг больше нравился Гарри поздним вечером, когда занавешенные окна сияли во тьме бриллиантовыми квадратами и он, проходя мимо, мог не опасаться услышать ворчание по поводу своей «антиобщественной» внешности. Он ускорил шаг и, миновав полпути вдоль шоссе Магнолий, опять увидел компанию. Дружки прощались с Дадли у поворота на улицу Магнолий. Гарри притаился в тени большого сиреневого куста. —Визг поднял — точно поросенок, — вспоминал Малкольм под гогот остальных. — Классный хук правой, — Эммм, что? — Фрэнк недоуменно смотрел на Лили. — Считай это нецензурой, — поспешно бросила Эванс. Большой Дэ, — заметил Пирс. — Ну что, завтра в то же время? — спросил Дадли. — Давайте у меня, моих дома не будет, — предложил Гордон. — Пока, договорились, — сказал Дадли. — Пока, Дад! — До завтра, Большой Дэ! Гарри подождал, пока дружки Дадли двинулись по домам. Когда их голоса опять стали еле слышны, он повернул за угол и очень быстро зашагал по улице Магнолий. Дадли шел не торопясь и мычал себе под нос что-то немелодичное. — Привет, Большой Дэ! Дадли оглянулся. — А, — бросил он, — это ты… — Давно ты Большим Дэ заделался? — спросил Гарри. — Заткнись, — огрызнулся Дадли и повернул голову обратно. — Неплохое имечко, — заметил Гарри и, улыбаясь, пошел рядом с двоюродным братом. — Но для меня ты всегда будешь масеньким Дадликом. В комнате раздался неуверенный смех. — Я сказал: ЗАТКНИСЬ! — рявкнул Дадли, и его розовые, как ветчина, руки сжались в кулаки. — Интересно, знают твои дружки, как мама тебя называет? — Сгинь, понял? — Ей ты что-то не приказывал сгинуть. А как насчет «малыша» и «моего крохотулечки»? — Мерлин мой! Петунья умела придумать «ОРИГИНАЛЬНЫЕ» прозвища. А Лилс у нее либо «уродка», либо «скотина», — вздохнула Алиса. Лили незаметно смахнула слезу. Может, мне так лучше к тебе обращаться? Дадли ничего не ответил. На то, чтобы не наброситься на Гарри, уходила, казалось, вся его выдержка. — Ну, так кого же ты сегодня бил? — спросил Гарри, уже не улыбаясь. — Очередного десятилетнего? Два дня назад, я слыхал, ты расправился с Марком Эвансом.<b> — Эвансом? — В магловском мире очень много повторяющихся фамилий. <b>— Он сам напрашивался, — проворчал Дадли. — Да неужели? — Он со мной нахальничал. — Да? Может, он сказал, что ты похож на свинью, которую научили ходить на задних копытах? — Теперь Выручай-комната сотрясалась от смеха. Если так, Дад, это не нахальство, а чистая правда. На щеке у Дадли задергался мускул. Гарри чрезвычайно приятно было знать, что он доводит Дадли до белого каления. Ему казалось, он перекачивает в двоюродного брата свое уныние, свое бездействие, — Ну хоть какая-то радость, — вздохнула Марлин и продолжила читать. — другого способа от них избавиться у него не было. Они повернули в узкий проулок, где Гарри в первый раз увидел Сириуса. Это был кратчайший переход с улицы Магнолий на Тисовую. Там было пусто и гораздо темней, чем на освещенных фонарями улицах. Стены гаражей по одну сторону и высокий забор по другую заглушали звук их шагов. — Носишь с собой эту штуку и думаешь, что ты важная персона? — спросил Дадли спустя несколько секунд. — Какую штуку? — Которую ты прячешь. Гарри опять заулыбался. — А ты, оказывается, не такой остолоп, каким выглядишь. Я уж подумал, ты не умеешь одновременно идти и разговаривать. Гарри выдернул волшебную палочку и увидел, как Дадли на нее косится. — Тебе запрещено, — мигом сказал Дадли. — Думаешь, я не знаю? Если что, тебя исключат из твоей уродской школы. — Она не уродская! — Ты уверен, Большой Дэ, что там не изменились правила? — Не изменились, — сказал Дадли не совсем уверенным тоном. Гарри мягко рассмеялся. — А без этой штуки слабо тебе на меня, да? — прорычал Дадли. — Кто бы спрашивал. Тебе-то всего-навсего нужны четверо дружков рядом, чтобы сунуться к десятилетнему. Каким там боксерским титулом ты хвалишься? Сколько было твоему противнику? Семь? Восемь? — Шестнадцать, к твоему сведению! — рявкнул Дадли. — Его двадцать минут потом приводили в чувство, а весил он раза в два больше, чем ты. Попляшешь у меня, когда я расскажу папе, что ты вынимал эту штуку… — Значит, сразу к папочке, да? Его масенький чемпиончик по боксу страшно испугался палочки нехорошего Гарри. — Сохатый, мне нравится твой сын! — Бродяга рассмеялся своим лающим смехом. — А ночью ты что-то не такой храбрый, — с издевкой проговорил Дадли. — А сейчас что, не ночь, Дадлик? Ночь, к твоему сведению, это такое время суток, когда темно. — А я говорю про то время суток, когда ты спишь! Дадли остановился. Гарри тоже. Он уставился на двоюродного брата. Как ни плохо он видел широкое лицо Дадли, в нем читалось странное торжество. — Как это понимать: не такой храбрый, когда сплю? — спросил Гарри, совершенно сбитый с толку. — Чего я в это время могу бояться? Подушек, что ли? — Я кое-что слышал прошлой ночью, — негромко сказал Дадли. — Разговоры во сне. Стоны. — Как это понимать? — повторил Гарри, но в живот ему будто вдвинулось что-то холодное. Прошлой ночью он в очередной раз был на кладбище. — Мерлииииин! — простонал Джеймс. Дадли грубо хохотнул, точно подала голос собака. Потом запричитал тонким деланным голоском: — «Не убивайте Седрика! Не убивайте Седрика!» Кто такой Седрик — твой бойфренд?</b> — Шутка не удалась! — воскликнул Фрэнк. — Я… ты все врешь, — машинально сказал Гарри. Но во рту у него пересохло. Он знал, что Дадли не врет. Как бы он узнал про Седрика, если бы и в самом деле не услышал? — «Папа! Папа! На помощь! Он хочет меня убить! Ой! Ой!» — Заткнись, — тихо произнес Гарри. — Заткнись, Дадли. Я тебя предупреждаю. — «Папа, ко мне! Мама, на помощь! Он убил Седрика! Папа, на помощь! Он хочет…» Не направляй на меня эту штуку! Дадли попятился и уперся в стену. Гарри стоял, нацелив волшебную палочку прямо ему в сердце. Гарри чувствовал, как в жилах у него стучат все четырнадцать лет ненависти к Дадли. — Четырнадцать лет? Почему четырнадцать лет? — спросил Рем, но в его голову начала закрадываться догадка, которую он упорно отгонял. Чего бы он только не дал за право нанести удар прямо сейчас, заколдовать его так, что он поползет домой в виде насекомого, немой, обросший щупальцами… — Не смей об этом больше говорить! — рявкнул Гарри. — Понял меня? — Направь в другую сторону! — Я спрашиваю: понял меня? — Направь в другую сторону! — ПОНЯЛ МЕНЯ? — УБЕРИ ЭТУ ШТУКУ… Дадли странно, судорожно вздохнул, как будто его сунули в ледяную воду. Что-то произошло с самой ночью. Темно-синее усеянное звездами небо вдруг стало совершенно черным. Весь огонь в нем пропал — не было ни звезд, ни луны, ни смутно светивших фонарей у обоих концов проулка. Не слышно было ни отдаленного шума машин, ни шелеста деревьев. Вместо ласкового летнего вечера — пробирающий насквозь холод. Их окружала кромешная тьма, непроницаемая и безмолвная, словно чья-то огромная рука набросила на весь проулок плотную ледяную ткань. На долю секунды Гарри померещилось, будто он невольно использовал волшебную палочку, хоть и противился этому искушению изо всех сил. Но потом он опомнился: выключить звезды было, конечно, не в его власти. Он крутил головой во все стороны, стараясь хоть что-нибудь разглядеть, но мрак облегал глаза, как черная невесомая ткань. — Охх. Он крутил головой во все стороны, стараясь хоть что-нибудь разглядеть, но мрак облегал глаза, как черная невесомая вуаль. Раздался голос насмерть перепуганного Дадли: — Ч-что ты д-делаешь? П-перестань! — Да ничего я не делаю! Молчи и не шевелись! — Я н-ничего не вижу! Я о-ослеп! Я… — Молчи, тебе говорят! Гарри стоял как вкопанный, поворачивая ослепшие глаза то вправо, то влево. Стужа была такая, что он содрогался всем телом. Руки покрылись гусиной кожей, волосы на затылке встали дыбом. Он пялился во тьму, подняв веки до отказа, — но без толку. Полный мрак Невозможно… Они не могут появиться здесь, в Литтл-Уингинге… — Кто они? — нервно спросил Сириус. Он напрягал слух. Их сначала должно быть слышно, только потом видно… — Я с-скажу папе! — хныкал Дадли. — Г-где ты? Что ты д-делаешь?.. — Заткнешься ты или нет? — прошипел Гарри. — Я пытаюсь услы… Он осекся, услышав именно то, чего боялся. Долгие, хриплые, клокочущие вдохи и выдохи. В проулке было нечто помимо него и Дадли. Дрожащего от холода Гарри просквозило ужасом. — П-прекрати! Перестань это делать! Я тебе в-врежу, слышишь? — Дадли, замол… БУМ! Увесистый кулак ударил Гарри в скулу и сбил с ног. В глазах полыхнули белые искры. Второй раз на протяжении часа Гарри показалось, что голова раскалывается надвое, и миг спустя он лежал на жесткой земле, выпустив из руки палочку. — Ты идиот, Дадли! — завопил Гарри. От боли из глаз потекли слезы. Он кое-как поднялся на четвереньки и принялся отчаянно шарить в темноте. Ему слышно было, как Дадли вслепую ковыляет по проулку, натыкается на стену, чуть не падает. — Дадли, вернись! Ты идешь прямо на него! Раздался жуткий визгливый вопль, и шаги Дадли умолкли. В ту же секунду Гарри почувствовал, как сзади к нему ползет холод. Это могло значить только одно: их по крайней мере двое. — Дадли, молчи, понял? Что бы ни происходило, молчи! Где палочка? — бешено частил Гарри вполголоса, по паучьи бегая пальцами по земле. — Ну где же она… моя палочка… скорей… Люмос! Он произнес заклинание машинально, отчаянно нуждаясь в свете, который мог бы помочь его поискам. И, не веря своим глазам, увидел спасительную вспышку всего в нескольких дюймах от правой руки. — Как это возможно? Он произнес заклинание на расстоянии от палочк… — Сохатый, уймись! Мы тоже ничего не понимаем! — рявкнул оборотень. Кончик волшебной палочки засветился. Гарри схватил ее, вскочил на ноги, оглянулся. Все перевернулось у него внутри. Паря над землей, к нему гладко скользила высокая фигура в плаще до пят с надвинутым на лицо капюшоном. Приближаясь, она всасывала в себя ночной воздух. — Нет! Что они делают в магловском районе? — Эванс была на грани истерики. — Кто они? — спросила Алиса. Лили не ответила. Только уствилась на книгу. Сделав пару нетвердых шагов назад, Гарри поднял волшебную палочку: — Экспекто патронум! Из кончика палочки вылетела струйка серебристого пара, и дементор — ЧТО?! КАКОГО МОРДРЕДА ТАМ ДЕМЕНТОР? — Сириус вырвал книгу у Марлин и сам продолжил читать. замедлил движение, но заклинание не подействовало так, как нужно. Спотыкаясь о свои же ноги, Гарри отступал перед приближающимся дементором, паника туманила разум. «Сосредоточиться…» Из-под плаща дементора высунулись в его сторону две серые, склизкие, покрытые струпьями лапы. Алиса скривилась. Фрэнк понимающе прижал ее к себе. Уши наполнил стремительно нарастающий шум. — Экспекто патронум! Собственный голос показался Гарри смутным и далеким. Еще одна серебристая струйка, слабее предыдущей. Он не может этого больше, не может заставить заклинание работать! Внутри его головы раздался смех, пронзительный смех на высокой ноте… Зловонное, холодное как смерть дыхание дементора уже наполняло легкие Гарри, он тонул в этом дыхании. «Подумать… о чем-нибудь радостном…» Но не было в нем никакой радости… Ледяные пальцы дементора смыкались на его горле, пронзительный смех становился все громче, внутри его головы звучал голос: — Поклонись своей гибели, Гарри… Может быть, ты даже не почувствуешь боли… Я не знаю… Я-то никогда не умирал… Не суждено ему свидеться с Роном и Гермионой… Их лица вспыхнули у него в мозгу. Он судорожно ухватил ртом воздух. — ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ! Из острия волшебной палочки вырос огромный серебристый олень. — Сохатый, это точно твой сын, — Блэк попытался поднять другу настроение, но не сильно в этом преуспел. Лили решительно взяла руку Поттера. Тот посмотрел на нее удивленно, но улыбнулся и сжал ее руку в ответ. Эванс мысленно выдохнула. Его рога ударили дементора по тому месту, где у человека находится сердце, и отбросили назад, невесомого, как сама тьма. Олень продолжал наступать. Побежденный дементор уплывал под его натиском, похожий на летучую мышь. — Теперь сюда! — крикнул Гарри оленю и понесся по проулку, оборачиваясь на бегу и высоко держа светящуюся волшебную палочку. — Дадли! Дадли! Пробежав с десяток шагов, он их увидел: Дадли лежал на земле, скрючившись и прижав ладони к лицу. Над ним низко склонился второй дементор. Взявшись склизкими лапами за его запястья, он медленно, почти любовно стал отводить его руки. Закрытая капюшоном голова опускалась к лицу Дадли, словно дементор хотел его поцеловать. POV Марлин — Нет, — Я судорожно вздохнула. Сириус ободряюще посмотрел на меня. Я вымученно улыбнулась. Мерлин, какие же красивые у него глаза. Я слегка покраснела и отвернулась. Потом, продолжила слушать, украдкой посмотрев на Лили. Они с Поттером до сих пор держались за руки. Про себя я злобно рассмеялась. Ха, Хочешь ты этого или не хочешь, Эванс, но ты будешь с Сохатым! Конец POV Марлин — Вот он! — завопил Гарри. Мимо с мощным шумом пронесся серебристый олень. Безглазое лицо дементора было уже в каком-то дюйме от лица Дадли, когда на выручку пришли серебристые рога. Подброшенный в воздух дементор, как и его сотоварищ, стал уплывать и вскоре скрылся во мраке. — Фух, — все дружно выдохнули. Олень, доскакав до конца проулка, расплылся серебристым туманом. Вновь ожили луна, звезды и уличные фонари. По проулку повеяло теплым ветерком. В садах зашелестели деревья, послышался привычный шум машин, проезжающих по улице Магнолий. Гарри стоял как вкопанный, органы чувств были напряжены до предела. Трудно было сразу вернуться в нормальную жизнь. Вдруг он почувствовал, что футболка прилипла к телу, — он был весь мокрый от пота. Он все никак не мог поверить случившемуся. Дементоры — здесь, в Литтл-Уингинге! POV Джеймс — Вот это действительно странно, что, после того как там Володя возродился, за ним же чисто логически, наблюдать должны! — Ремус пребывал в глубочайшем шоке. Лили звонко рассмеялась. Мерлин, что с ней? Она же вроде не смеется по пустякам? — Как… Ты… Его… Наз…вал? — выдавила сквозь смех она. Тут до меня дошло. Я рассмеялся вслед за Эванс. — Володя? — спросил я у Рема. Он кивнул. — Все, теперь мы будем называть его только так! — Сириус захохотал. А потом, Выручай-комната в очередной раз сотрясалась от смеха. Конец POV Джеймс Дадли лежал на земле скрюченный. Его трясло, он стонал. Гарри присел на корточки посмотреть, способен ли Дадли встать, и вдруг услышал у себя за спиной громкий топот бегущих ног. Безотчетно опять поднимая волшебную палочку, он резко повернулся к новому пришельцу. Пыхтя, к нему торопилась миссис Фигг, чокнутая старая соседка. Из-под сетки для волос выбились седые пряди, в руке, стуча содержимым, болталась веревочная продуктовая сумка, на ногах чудом держались матерчатые шлепанцы. Гарри попытался было спрятать от нее волшебную палочку, но… — Не убирай ее, глупый мальчишка! — заорала она. — Может, здесь и другие рыщут! Я просто растерзать его готова, этого Наземникуса Флетчера! — Ну я же говорил! — Люпин торжествующе посмотрел на книгу. Все усмехнулись. — Конец, — объявил Сириус. — Кто следующий? — Я хочу, но уже без пяти девять, так что завтра, — сказала Лили и забрала книгу. — Расходимся! — Все дружно вздохнули и направились в гриффиндорскую башню.Часть 1
11 июня 2020 г. в 17:50
" — Мне не нужна помощь от паршивых грязнокровок!»
Лили сидела в библиотеке. Притворившись, что она читает, девушка обдумывала произошедшее сегодня днем. Ну почему, почему она так ошибалась в Северусе? Эванс окончательно поняла и приняла истину: их пути разошлись.
Девушка направилась к выходу. По пути она зашла в секцию чар, поставить книгу на место. Уже рядом с выходом Лили увидела Поттера и Блэка. Эванс спряталась за ближайшем стеллажом. Парни прошли мимо. Гриффиндорская староста выдохнула и невольно пробежала глазами по корешкам книг. Теория магии, Трансфигурация: 1 курс, Основы зелий, Руны для новичков, Гарри Поттер и Орден Феникса, История магии…
Так, СТОП! Гарри Поттер и Орден Феникса? Лили застонала. Опять этот Поттер! Везде он! Как же она его ненавидит! Но любопытство победило. Она вытащила книгу, и положила перед собой.
Девушка бы долго пялилась на нее, если бы рядом не появился Блэк.
— О, Эванс! Привет! Что ты на книгу пялишься, ни разу что ль не виде… — Сириус замолк, увидев название книги. Рядом материализовался Поттер.
— Бродяга! Ты куда сбежал? Ты что, книжками заинтересовался? И что это у те… — Поттер уставился на Лили, которую до этого не заметил. А потом посмотрел туда, куда смотрели Блэк и Эванс. И остолбенел.
— Гарри Поттер и Орден Феникса? — непонимающе спросил он. — Но у меня нет родственника по имени Гарри!
Блэк нахмурился. Эванс открыла первую страницу и упала бы, если бы ее не подхватил Сириус. Два закадычных друга непонимающе уставились на нее. Вместо ответа девушка указала пальцем на год издательства. Парни посмотрели на него. Джеймс присвистнул от удивления. Еще бы, 2006! Это было ровно через тридцать лет.
— Книга из будущего… — просипела Лили.
— Значит так, Эванс, в семь вечера на восьмом этаже у портрета Варнавы Вздрюченного. Позови Марлин. — распорядился Джеймс.
— Но… — начала было Лили.
— Отказы не принимаются! — воскликнул Блэк.
— Хорошо, но можно хоть Алису с Фрэнком позвать? — с надеждой спросила девушка. Мародеры кивнули.
— И того нас семь, — пересчитал Блэк.
— Восемь, — возразила Эванс.
— Семь, мы без Питера, — пояснил Поттер.
— О`кей, книгу забираю я, — сказала староста Гриффиндора, и взяв причину этого разговора вышла из библиотеки. Джеймс и Сириус пошли за ней.
Не дойдя до башни, они увидели Снейпа. Он маячил в коридоре. Увидев Эванс, он хотел было подойти к ней. Мальчики выхватили палочки, но Лили опередила их. Она отбросила Снейпа заклинанием, и прошипев: «Не подходи, ко мне, Нюниус!» двинулась дальше. Блэк и Поттер, посмотрели на девушку с ноткой восхищения последовали за ней.
На следующий день Лили поговорила с Алисой. Рассказав ей все про вчерашний день, девушка услышала от Стоун положительный ответ.
Уроки проходили как в тумане. Эванс даже уснула на истории магии. Все гриффиндорцы посмотрели на девушку с недоумением, но вернулись к своим делам.
Без пятнадцати семь Лили вышла из гостиной. Но до цели не дошла: на седьмом этаже Эванс наткнулась на Малфоя и Эйвери.
— Expelliarmus! Crucio! Crucio! Crucio! — девушка не успела ничего предпринять: она почувствовала, что в нее как будто вонзили множество клинков. Малфой наслаждался.
— Ну что, грязнокровочка, поиграем? — нахально спросил он. Но вдруг Люциус повис вверх тормашками, и лишился палочки. Неподалеку стоял Джеймс. Эйвери опустил палочку. Эванс упала на пол.
Поттер быстро оглушил и связал противников. Подбежав к девушке, он увидел, что она тяжело дышит и по лицу течет струйка крови. Взяв Лили на руки он стрелой бросился на восьмой этаж.