Ее зовут Эрика Викман

— Помни, солнце мое: твои лучи способны развеять тучи и подарить надежду отчаявшимся. Но, если кто-то захочет причинить тебе вред, они сожгут его дотла. Маленькая девочка пропускает эти слова мимо ушей. Ей интереснее смотреть на птичек, которые слетаются со всей улицы ради хлебных крошек, которые она разбросала специально для них, чем выслушивать странные речи. Девочке всего пять лет, но она прекрасно понимает, что ее отец — страшный зануда. Все ее окружение — зануды, и она надеется что, когда вырастет, не станет такой, как они. — Тебе скучно, милая моя? — отец с любовью гладит вечный шухер на ее голове. Девочка возмущенно фыркает — она не любит, когда касаются ее волос, но перечить не смеет. С родителями надо быть послушной и покорной, они точно знают, что для тебя лучше. — Пойдем домой, солнце, иначе мы не успеем к ужину. Девочка берет отца за руку, и они направляются в сторону дома. Хочешь жить — беги. Уноси свои ноги как можно дальше, ведь здесь ты, милая, не выживешь. Девочка бежит, но с каждой минутой это делать все тяжелее. Здание, в которое ее привезли — лабиринт, в котором легче потеряться, чем найти выход, но она не сдается. Она хочет жить, и готова бороться за свое право на это. — Открою тебе тайну: Виктор не твой отец. У тебя в этом мире нет никого, но это прекрасно. Ты — наша мессия, наша богиня, наше освобождение. Прими свою судьбу, и тогда обретешь настоящее счастье. «Спасибо, я к сожжению пока не готова. И вряд ли когда-нибудь буду» — думает девочка, прячась от преследователей под лестницей. Виктор Эриксман. Мужчина, которого она считала своим отцом. Человек, который растил ее, как родную, чтобы сдать на растерзание секте, с какого-то бодуна назвавшей ее богиней. Сектант, за пять лет так сильно привязавшийся к ней, что готов был уехать из Кангасалы далеко-далеко, лишь бы не дать бывшим соратникам навредить невинному ребенку. Разум Виктора не был до конца затуманен сектантскими догмами, и за свою кроху адекватности он поплатился жизнью. Девочка еще жива, но в положении, в котором она оказалась, шансы на выживание стремятся к нулю. — Куда пропала эта девчонка?! — толпа разъяренных мужиков, сражающихся за свои долбанутые сектантские идеалы, проносится совсем рядом. Девочка вжимается в стену, надеясь, что ее никто не заметит. Не замечают. Когда голоса мужиков стихают вдали, она вылезает из-под лестницы и тут же бросается в соседний коридор. Выход ли это? Едва ли. Но бездействие хуже самого безумного действия. «Я выживу, — думает девочка, осторожно шагая вперед. — Всем вам назло выживу, гадюки фанатичные». Длинный коридор с множеством дверей заканчивается, она поворачивает за угол и… Господи, да неужели это выход?! Девочка не верит своим глазам. Впереди — ведущая на улицу дверь, возле которой валяются доски, пакеты и прочий хлам, преграждающий путь к спасению. Девочка пробирается сквозь него, чувствуя, как спасение принимает ее в свои объятия. Она все еще в опасности, но хотя бы выбралась из губительного лабиринта на свежий воздух. «Я спасусь, — про себя повторяет она. — Спасусь, спасусь, спасусь, спасусь…». Сектанты обыскивают свою обитель, не подозревая, что их маленькая богиня вырвалась на свободу. Девочка бежит вперед через лес, пока не выбегает на проезжую часть, где ее едва не сбивает машина.

***

Ее зовут Эрика Викман. Эрика — от фамилии Эриксман, Викман — первые три буквы имени и последние три буквы фамилии приемного отца. Она понятия не имеет, каким было ее настоящее имя, и после побега из секты называет себя только так. Виктор Эриксман. Эрика Викман. Девочка давно уже не ребенок — двадцатишестилетняя женщина, которая танцует, поет, ведет свой блог в интернете и имеет пока еще маленькую, но активную аудиторию. Связь с сектой оборвалась еще тогда, когда она покинула адский дом, едва не ставший ее могилой, но кошмары преследуют Эрику до сих пор. Вот и сегодня она просыпается среди ночи, увидев во сне, как убивают ее отца. — Когда это закончится, господи, — шепчет она, потирая виски. Семь кошмарных ночей подряд убивают половину ее нервных клеток. Так хочется с кем-нибудь поговорить. Обсудить эту тему, довериться и почувствовать, что прошлое наконец-то отпускает. Эрика даже тянется к телефону — есть на примете случайный знакомый, в котором она чувствует родственную душу, но передумывает. Дади Фрейр, конечно, хороший человек, но не стоит нагружать его собственными проблемами.

***

Эрика не знает, где похоронен ее приемный отец. Да даже если знала бы, все равно не пошла бы к нему — секта наверняка ее все еще ищет, но не находит из-за имени и сильно изменившейся внешности, и если она начнет крутиться около могилы покойного Эриксмана, то просто-напросто спалится. К Виктору претензий много: похитил совсем маленькую девчушку, вывез в другой город и до семи лет растил, чтобы в будущем секта сожгла ее на ритуальном костре, но Эрика почему-то не может его ненавидеть. Наверное, потому, что это был ее единственный по-настоящему родной человек, и временами она ощущает потребность поговорить с ним. Могила, к которой она приходит, находится в самом дальнем конце кладбища. Таких заброшенных могил здесь много, но к Виктору Эрика обращается именно у этой. Где еще ей к нему обращаться, если не на могиле старушки, имя которой, как и у нее, Эрика Викман? — Ну, привет, — произносит она, присаживаясь на скамейку рядом с крестом. — Я снова к тебе пришла. Старушка с фото, которое прикреплено к кресту, улыбается, но в глазах у нее — вселенская грусть. Эрика боится, что в старости она будет такой же — улыбающейся, делающий вид, что прожила прекрасную жизнь, но на самом деле — глубоко несчастной. — В следующем году я собираюсь подавать заявку на UMK. Хочу написать танцевальную песню и устроить на сцене взрывное шоу, — рассказывает Викман. Песня про порнозвезду — странно и дико для многих. Эрика откровенно рискует, отправляя ее на отбор: моралфаги ее заклюют, замордуют, сожрут последние нервы, но Викман на это наплевать. Это не просто песня про порнозвезду, это — песня про свободу, причем не только сексуальную. Эрика хочет всему миру заявить, что она — женщина, сильная и независимая, которая честна сама с собой и не строит из себя невинную овечку, мечтающую спрятаться за мужской спиной. — Знаешь, может, это покажется странным, но я благодарна тебе за то, что когда-то ты меня украл. У меня могла бы быть совершенно другая жизнь, в которой не пришлось бы скитаться сначала по приютам, потом по общагам и съемным квартирам, не пришлось бы ночами не спать из-за кошмаров, но кто знает, была бы она счастливее? Люди любят рассуждать о том, что могло бы быть, а потом удивляются тому, что жизнь, оказывается, бесследно пробежала. Не могу сказать, что мне легко, но я обязательно справлюсь. Ветер срывает с деревьев пожелтевшие листья, и один из них прилетает прямо Эрике в руку. Хочется верить, что жизнь после смерти есть, а этот лист — знак от приемного отца, который желает своей дочери удачи. Виктор Эриксман. Эрика Викман. Женщина, в душе которой все еще живет маленькая девочка, чудом удравшая от смерти во имя сомнительных богов, и не для того она когда-то выжила, чтобы умереть, ничего не достигнув. В последний раз взглянув на могилу, Эрика уходит прочь. Затаившегося в кустах человека, внимательно наблюдающего за ней, она не замечает.