Веснушка

Почему мы не можем сами выбирать свою внешность? Почему не можем сами решать какими нам родиться? Огненно-рыжие, вьющиеся волосы, мягкими прядями лежали на мраморном лице, голубые, словно небо, глаза, белоснежная кожа. Да, Чуя определённо был красив, но эти веснушки… Его считали красивым все, все кроме него самого. Накахару всё его детство, сколько он помнит, называли «веснушкой». Веснушкой, блять, вы серьезно? С хуя ли мужественный, пятилетний мужчина должен воспринимать это за комплимент. Чуя долго не решался, раз уж ему так не нравятся его веснушки, замазывать их тоналкой или пудрой, считая это слишком «девчачьим». После пятнадцати Чуя всё же согласился на это, всё равно если нанести профессионально, то почти и незаметно. Когда Чуя, перед выходом, наносил макияж, а потом смотрелся в зеркало, то, кажется даже начинал любить себя больше. Его больше не бесили эти хуевы яркие точечки, словно созвездия, разбросанные на его аккуратном лице, плечах и немного на руках. «Карлик», «Истеричка», «Полтора метра», Дазай конечно любил этими прозвищами называть Чую, но «веснушка» любил больше всего. В их общей с Накахарой квартире, Чуя всегда ходил без макияжа и Дазаю это нравилось даже больше чем когда Чуя ходил по квартире голый, конечно это шутка, второе ему всё же нравилось больше. — Чё зыришь, мудила забинтованный, — Чуя недовольно смотрит из-под челки на то, как одна больно прихуевшая скумбрия уже целую минуту не отрывает от него своего пидорского взгляда. — Чуя, ты когда-нибудь пробовал сосчитать свои веснушки? — Нет, но я с лёгкостью могу пересчитать все твои зубы, если не прекратишь так лыбиться в мою сторону. Когда Чуя выходил на солнце, он был похож на сказочное существо. Рыжие волосы словно огонь полыхали под лучами, а его, так им ненавистные, веснушки будто становились ещё ярче, нежной россыпью украшая бледную кожу. У Дазая в такие моменты кровь из носа шла, просто от одного его такого вида. Осаму безумно нравилось целовать и пересчитывать, словно звёзды в ярком ночном созвездии, губами веснушки на его щеках и плечах, яркие засосы буквально утопали в этих созвездиях, делая из Накахары целую галактику, которой он и являлся для Дазая. — Ты безумно красивый и без косметики, у тебя совсем нет причин так ненавидеть себя, - Дазай упорото повторяет это уже в сотый раз. — Ну ты же ненавидишь свои шрамы и прячешь их под бинтами. — Это другое. За каждое «веснушка» в сторону Чуи, Дазай получал хороших пиздюлей от мафиози. И всё же, ничему этого пидора жизнь не учит, он продолжал повторять это почти каждый день. Когда-нибудь Чуя полюбит себя таким какой он есть, но пока для этого ему нужен Дазай, Дазай и пара светлых тоналок.