прости меня, солнышко.

— Армин? Я сижу на холодном полу в ванной, которая запачкана грязью и чем то красным. Что это? И почему Армин спит? Ведь сейчас только 18:23, как можно спать в такое время? Я же запретил тебе засыпать без меня, придурок Арлерт, дак какого же хрена ты спишь?! Я ударил тебя по лицу, но ты все так же лежишь, почему? Я ударил второй раз, но уже в живот, а ты даже звука не издал. Как тебя понимать, Армин?! — Эй! — кричу я и отпинываю тебя от себя, а сам встаю и начинаю осматривать ванную — вставай, черт тебя дери! Я вижу только свою биту, спирт и снова эту красную жидкость, которая смешалась с грязью и отдавала коричневым. Отвратительно. Неужели так трудно было отмыть ее? Ты же все равно все время сидел дома и ни черта не делал. А, вспомнил, ты же не можешь ходить…я сломал тебе ноги той самой битой, чтобы ты не мог никуда уйти, прости. Мне так хотелось видеть тебя каждый день рядом, поэтому я тебя никуда не отпускал. Я смотрю на твою шею и вижу следы от…веревки? А, вспомнил, я же привязывал тебя к люстре, но та случайно упала. Твоя вина, я всегда говорил тебе меньше есть. Мой взгляд скользит по твоим ногам, почему они отдают синим оттенком? — эй — намного ласковей говорю я и присаживаюсь перед тобой на коленки, надеясь на то, что ты ответишь мне — солнышко. Тебе же нравилось когда я так называл тебя, не так ли? Я видел твою улыбку, ты и правда светился как самое настоящее солнце, но все портили твои волосы. Почему они такие ужасные? А, вспомнил, я же обрезал тебе их, потому что они сильно мешали мне. Но ты ведь не обижаешься на меня, верно? — ну вставай же! — я улыбаюсь, но почему то чувствую странное чувство в груди, что это? — солнышко! Может ты хочешь чтобы я извинился? Раньше я никогда этого не делал, но что то заставляет меня сделать это. — прости меня, солнышко — я глажу тебя по щеке, но почему ты не отвечаешь? я снова ударяю тебя, что это со мной — прости, я больше так не буду Я и не думал, что тебе будет так больно, не продумал. Но ответь же мне, иначе я снова ударю тебя, ты же сам все это знаешь, дак почему продолжаешь злить меня?! В квартире тишина. холодно. Из небольшого отверстия на потолке, по полу тянется цепь. Тонкая, но прочная. И тоже холодная. Сказал бы «спасибо за нее», ведь благодаря мне ты можешь не возвращаться в свое прошлое место жительства. Туда, где ты всегда был один и каждую ночь захлебывался в своих же слезах. Я попытался снова встать, но в эту же секунду грохнулся на пол, растерянный и удивлённый, словно напуганный ребёнок, потерявший в толпе свою мамочку. Я никогда не забуду твои слова. «Давай навсегда останемся вместе». Ты сам предложил это. А я поддержал. Ты дрожал. И твои руки дрожали. Ты обнял меня. А я тогда почувствовал себя по-настоящему счастливым. Я прижался щекой к твоему плечу. Тогда я понял, как сильно тебя люблю. Я не хотел, чтобы ты смотрел на других, не хотел, чтобы ты разговаривал с ними, не хотел, чтобы кто то забрал тебя у меня. — Армин…прости меня, это последний раз — могу поклясться. Ну же, открой свои глазки. Хочу посмотреть в них еще раз. Продолжаешь издеваться надо мной?. Кажется, я скоро разревусь. Армин, почему твое лицо такое страшное? Ты плакал? У тебя тушь вся на глазах, выглядит грязно. На губах помада. Она тоже вся размазана по лицу. Я заставлял тебя краситься, потому что это выглядело забавно. Ого, я поднимаю твою руку и рукав сползает с тонкого запястья, на котором виднеется яркий синяк. Я поднимаю рукав ещё сильнее. Синяки и шрамы тянуться до самого локтя, а может и выше, но мне не интересно. На кухне есть аптечка, могу принести ее и обработать твои раны. Заклею то местечко, где я руку приложил. Ты очнешься, и все также не будешь выходить на улицу, сидеть и готовить мне ужин, делать уборку и просто слушаться меня. Этого будет достаточно. — Арлерт — тихо говорю я и прижимаю тебя к себе — солнышко, неужели ты меня не слышишь? Жан продолжает сидеть около крохотного тельца парня, который уже как несколько часов не дышал. Кирштайн слишком любил Арлерта, но этим его и убил, будучи поехавшим на своей ревности и одержимости.