Inter vepres rosae nascuntur

- Твою мать, - голос слишком слабый, - как же больно. Нура сидит на ступенях, по её руке стекает кровь, а в глазах застыли слёзы. Стеклянными глазами девушка наблюдает как голубое небо застилают темные облака. Солнце давно скрылось за ними, будто предрекая плохое окончание и так плохого дня. Сатре тянется к телефону – 19:17. Черт. Отбилась от плана. По ее спланированному (сегодня с утра, но да ладно) графику, она уже семнадцать минут как должна истекать кровью в ванной комнате, отпуская душу в свободный полет. Но, в последний момент, когда девушка уже сделала надрез, ей вдруг захотелось проститься с жизнью в другом месте. Где-нибудь, но не здесь. А может, ей просто захотелось в последний раз увидеть красоту осточертелого ей Мадрида. Почему-то ноги сами привели к одному из городских мостов. Достопримечательность. Как мило. Жаль только, что мысли о лезвиях сменили мысли о прыжке в воду. Но Нура девушка умная, она прекрасно понимала, что с такой высоты вряд ли разобьётся, да даже не утонет – плавает хорошо. Поэтому пришлось искать что-то другое. И она нашла. Взгляд зацепился за другой мост – он не сказать, что выше. Нет, но перекинут не над водой. Над шоссе. Так что, шансы на разбитую черепную коробку после прыжка возрастают. Нура хмыкает обозленно. Нет, слишком уж больно. Кишка тонка. Поэтому, девушка уселась на ступеньки, ведущие на этот самый мост, рассматривая стекающую по предплечью кровь. Кажется, она уже останавливается. Стоит повторить. Дрожащей (совсем чуть-чуть) рукой делает ещё один вертикальный разрез, из которого в ту же секунду просачиваются темно-красные бусинки, объединяясь в один поток. Кажется, старенький перочинный ножик затупился, потому что слишком уж больно. Нура хмурится, выдавая тихое «ай». - Не боишься занести инфекцию? Бархатный с хрипотцой голос раздается совсем рядом. Он не звучит надменно или обеспокоенно, скорее, безэмоционально. Будто спрашивающий поинтересовался просто так, для галочки. Тем не менее, тело девушки вздрагивает, а голова непроизвольно поворачивается на голос. - Думаешь, это волнует того, кто пытается покончить с собой? Сатре пугается своего голоса. Такой холодный и черствый как тот хлеб, что часто кидают голубям на улицах. Нура выпрямляется. Осматривает парня, стоящего в нескольких метрах от неё, спрятав руки в карманы черных джинс. На нём легкая футболка с какой-то надписью, и девушка машинально хочет предложить ему надеть что-нибудь ещё, ведь хоть и лето, а ветер сильный. Глаза незнакомца, такие коньячно-шоколадные, смотрят на неё пристально, но в то же время с каким-то пофигизмом, его губы сжаты. При других обстоятельствах Сатре назвала бы юношу очень красивым. Но, увы, сейчас её не слишком интересуют его хорошо выраженные скулы, правильные черты лица и спортивное тело. - Думаю, у тебя не слишком выходит. Ведь ты всё ещё жива. И не торопишься прощаться с жизнью, - подметил шатен, подходя ближе. Нура не ответила. Он прав. Не слишком уж она и старается. Вон, на правой руке даже нет порезов, а на левой, кажется, кровь начала свёртываться. Чёрт. Девушка вздыхает, поднося нож к ещё не вымазанной кровью руке и на секунду замирает. Она не понимает парня, опустившегося на ступеньку рядом с ней. Нура чувствует его дыхание, ощущает тепло, исходящее от чужого тела. Ей кажется, что он смотрит на неё, но голову девушка не поворачивает. Сатре думает, что юноша не остановит. Что довольно странно. Но о каких странностях можно говорить ей – девушке, что сидит и решает, как лучше порезать руку, но так и не осиливается? - Если не хочешь делать это, то пора промывать рану. Я не шутил про инфекцию, - парень шумно выдыхает, - твой ножичек какой-то ржавый. Нура хмурится. Откуда он такой умный взялся? - Я хочу. Совсем тихо, словно пытаясь себя убедить в этих словах, произносит Сатре. Она не сможет. Не сможет больше так жить. Ей слишком плохо. Просто не хватает сил продолжать существовать. Нужно, подносит руку вновь, сделать, опускает нож к коже, надрез, нажимает. - Сильнее дави и тяни в сторону. - Без тебя справлюсь, - огрызается девушка, протягивая нож, но останавливается. - Не справишься. Не справится. Конечно, не справится. Потому что страшно. Но и жить так больше не сможет. Мать его. - Откуда ты такой взялся? Сложно было мимо пройти? - Хм, - парень усмехается, - даже как-то смешно. - И что же смешного ты нашёл? Нура поворачивает голову, встречаясь своими айсбергами с теплым коньяком. Юноша внимательно смотрит, рассматривает, на его лице застыло подобие улыбки. Нуру это бесит. Чего это он лыбится? Она, вроде как, тут самоубится пытается, нет? - Ты оттягиваешь момент, - парень вздыхает, - разговором со мной. - Нет. Просто ты мне помешал. Подошёл бы на минут десять позже и нашел бы бездыханное тело. Нура непонимающе смотрит на усмехнувшегося парня, что склонил голову набок. - Ладно. Молодой человек протягивает руку, отбирая острый предмет. Холодные пальцы касаются пока ещё теплого запястья девушки, слегка притягивая к себе. Нура непонимающе смотрит, но спросить ничего не может. Юноша же, тем временем, опускает лезвие на тонкую кожу, отчего Сатре ощущает холод стали. Она смотрит за движением руки, держащей нож, но всё ещё молчит. Парень не спешит, действует медленно, но всё же сильнее надавливает, собираясь оставить тонкий след от лезвия, как внезапно чувствует дерганье чужой руки. Понимает, что девушка пытается остановить его. Юноша убирает нож и отпускает запястье. - Видишь. Что и требовалось доказать. Ты не хочешь умирать. - Хочу, - твёрдо произносит Нура, - но боюсь. - Не нужно бояться смерти, она не настолько ужасна. - Серьёзно? Я думала, ты меня отговаривать будешь. - Ну-у, конечно, - протягивает парень, - ты думала. Детка, я не собирался тебя отговаривать. Дело твоё. Умирать сейчас или попробовать выкарабкаться из того дерьма, что, по-видимому, случилось в твоей жизни. - Ты психолог, что ли? - Не-а, - парень усмехается. – Неужели, похож? - Не слишком. Нура сжимает зубы. Боль в руке дала о себе знать. На девичьем лице застывает гримаса боли, что не остаётся незамеченным собеседником. - Больно? Он головой указывает на кровоточащую рану, приподнимая бровь. - Терпимо, - врёт Нура, а в голове уже что-то кружится, заставляет часто моргать. - Не верю, - юноша пожимает плечами, беря руку девушки в свою. Он осторожно поглаживает место около раны, посылая какое-то необъяснимое тепло по телу девушки. На секунду Нуре показалось, что на лице парня промелькнуло что-то похожее на беспокойство. Но, похоже, показалось. - Так что? Помочь со второй? - Я…- Сатре сжимает губы, - … не смогу так больше жить. Да. - Да? – молодой человек удивляется. – Хочешь, чтобы я порезал тебе вены на другой руке? - Похоже, у меня не хватит смелости. - Не в этом заключается понятие слова «смелость». Не в том, чтобы убить себя. - Ты не понимаешь, - девушка качает головой, закрывая глаза, - ты не знаешь, что я чувствую. - Так расскажи. - Разве тебе не всё равно? – Нура упирается колючим взглядом в теплые глаза напротив. - Может, мне просто интересно, - молодой человек пожимает плечами. – Так что? Парень бросил? - За дуру меня держишь? – Нура даже оскорбляется немного. – Думаешь, я из-за неразделённой любви в суицидники записаться пытаюсь? - Не знаю. Расскажи. - Ох, - девушка провожает капли крови по предплечью, - эта жизнь не для меня. Я лишняя здесь. Не нужна ни родителям, ни друзьям, ни парню. - Так он всё же есть, - подмечает юноша. - Есть. Был. Моя мама – сексолог, а папа – психотерапевт. Всю жизнь, после моего рождения, я не была им нужна. Моим воспитанием занималась бабушка, - Нура улыбается, вспоминая единственного человека, что любил её, - она всегда мне помогала и заботилась. Моя бабушка – лучшее, что со мной случалось. Но она умерла. Год назад. Наверно, я всё ещё не отошла от её смерти. Но до сих пор помню, как родители стояли над её могилой и обсуждали, кому достанется дом бабушки и её сбережения. Я не могла поверить, что эти жадные алчные люди – мои биологические родители. Мне было противно. Жить с ними в одном доме, говорить, слушать их… но самое ужасное – они даже не скрывали, что я им не нужна. Я знаю, я родилась только потому, что бабушка запретила маме делать аборт. Поэтому всю свою жизнь я чувствую упрёк от, по идее, самого родного мне человека. Папа…Отец. Он… - Нура опускает глаза, сдерживая слёзы, - он пытался…я… Собеседник понял, она чувствует это по его вздоху. - Не сахар. Но и не повод для убийства. - Мне так не кажется. Он, конечно, извинился, сказал, что был пьян и всё такое. Но… я не смогу забыть. А знаешь, что самое смешное? Мама нашла какую-то статейку об домогательствах в семье, мол, девочки-подростки сами виноваты в поведении отцов. - Так ты школьница? Скажи, что тебе больше пятнадцати. Нура вымучено улыбается. Этот парень странный. Слишком. - Мне шестнадцать. - Обнадёживает. Что с парнем? - Ничего. Он... я думала… я хотела, чтобы он был моим первым. Понимаешь, - парень кивает, - вот. А утром я узнала, что он изменил мне с моей подругой. Изменял и, полагаю, изменяет. - Твоя жизнь…не лучший пример. Но всё ещё не вижу повода для убийства. - У тебя плохо со зрением, парень. - Крис. - Что? – девушка непонимающе на него смотрит. - Моё имя. Крис. - Кристиан, значит. Красиво. - Кристофер, - юноша исправляет, хотя и не уверен, что девушка запомнит. - Нура. Нура Сатре. Не скажу, что приятно познакомится, - девушка поднимает руку, запачканную в крови. Крис чего-то ждёт. И Нура понимает это, когда видит, как он смотрит на её руки. - Что? – девушка не выдерживает. - Что делать будешь? - Когда ты уйдёшь, пойду на мост и попытаюсь сброситься. Шучу. - Я так и знал. А что… - Я не смогу. То есть, не хочу испытывать ещё и физическую боль. Так что, скорее всего, зайду в ближайшую аптеку и куплю какое-нибудь сильнодействующее снотворное, после чего закроюсь в доме, где жила с бабушкой. Вряд ли меня найдут в ближайшее время… но я ничего не почувствую. Девушка хочет подняться, однако рука Криса перехватывает её. Нура непонимающе смотрит на него, пытаясь понять, что ему ещё нужно. Не то, чтобы ей было интересно… ну, может, чуть-чуть. - Ты серьёзно собираешься покончить с сбой? - Я не шутила, Кристиан. Не смогу это терпеть дальше. На какое-то время воцарилось молчание. Лишь шелест листьев и крик ворон разбавляли тишину. - Слушай, у меня, вроде как рука в крови, - Нура усмехается, понимая, что это не совсем уместно в данный момент, - и мы решили, что я просто приму таблетки. Без боли и мучений. Так что мне пора идти и… - Предлагаю сделку, - парень поднялся, потянув за собой девушку. Нура не понимала, на кой чёрт он прицепился к ней. Зачем сейчас что-то говорит, пытается задержать? - Если это шутка… - Нет, - Кристофер поднимает ладони вверх тыльной стороной к себе, - не шутка. Сделка. Нура готова поклясться, что в коньячных глазах мелькнули огоньки пламени. - И что же за сделка? - Я помогу тебе сейчас, а ты мне когда-нибудь. - Прости? – едкая усмешка расползается по молодому личику. – Чем ты сможешь мне помочь? А тем более, чем я смогу помочь тебе? Ты меня даже не знаешь. - Ошибаешься, Нура Амалия Сатре. Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. Девушка удивляется. Разве она говорила своё второе имя? - Не говорила, - тихо произносит Крис, отвечая на её мысленный вопрос, - послушай… - Нет, ты, конечно, разбавил моё одиночество и всё такое… но я решения не изменю. Не знаю, как ты узнал моё имя, но… но это не важно. Мне пора. - Ты уверенна? – юноша обнажает ровный ряд зубов. – Выслушала бы хоть. Нура задумалась. Дома её никто не ждёт. Дома, как такового, нет. Почему бы и не послушать какие-то бредни перед кончиной? - Вот и правильно, - улыбка не сходит с лица парня, - то, что я тебе предложу – разовая акция. Не думай, что я буду уговаривать тебя. Парень следит за эмоциями, отражающимися на лице напротив. На самом деле, даже интересно как быстро они меняются. Нура ничего не понимает, это хорошо. - Я знаю, чего ты хочешь больше всего. - Да ладно, серьёзно, гений? - Это не смерть. Ты хочешь свободы. Хочешь, чтобы о тебе заботились, чтобы любили и оберегали. Тебе уезжать отсюда надо. Куда-нибудь… скажем, в Осло. - Столица Норвегии? – Сатре удивляется. – Что я там забыла? Мне шестнадцать, умник, ни денег, ни опыта работы, ни-че-го. - Для этого и есть я! – Крис разводит руками, заставляя Нуру вскинуть удивлённо брови. – Я всё устрою. Без проблем доберёшься до Осло, там быстро найдёшь квартиру, друзей, поступишь в Ниссен… твоя жизнь наладится. - Я…, - девушка обдумывает слова парня, находя в них смысл и … желание?.. - … у меня нет денег. - Хм, - Кристофер наклоняется, оказываясь на одном уровне с блондинкой, - твои родители всё оплатят. Скажем, будут высылать деньги раз в месяц. Ну как? - Звучит неплохо. Крис тянется к окровавленной руке, легко поглаживает запястье, продолжая смотреть в серо-зелёные глаза. - Ну так соглашайся. Нура широко улыбается. Нет, она даже смеётся. Таким чистым смехом, что Крис невольно улыбается, глядя на неё. - Прости. Это просто смешно. Каким образом ты сделаешь всё то, о чём говоришь? Может, ты накуренный просто? А я как дура, даже поверила. Браво. - Я похож на наркомана? Нура замялась. Крис не сказать, что действительно соответствует её представлениям о наркомане, но вот его поведение… кто знает, может, сейчас все принимающие наркоту такие. Тем не менее, девушка отрицательно мотает головой, смотря новому знакомому прямо в глаза. - Ну вот. А говоришь, нарик. Если честно, то тебе действительно лучше промыть рану, не то помрёшь раньше времени. - Тогда мне пора идти. - Мы ещё не обсудили условия сделки. - Ох, ты всё ещё об этом. Нура прикрывает глаза, тяжело вздыхая. Она не смотрит, чувствует, как парень приподнимает брови, разглядывая её. И Нура соврёт, если скажет, что ей неприятно с ним общаться. Жаль только, что он пришел слишком поздно. Девушка открывает глаза. - Так, что? - Слушай, Кристиан, твоя шутка затянулась. Давай просто попрощаемся? Увидимся в другой жизни? – Сатре невинно хлопает ресницами, разглядывая красивое лицо напротив. - Нет, - протягивает парень, - повторюсь, я говорю серьёзно. - Ну какая сделка, Крис? Сделки – это удел демонов всяких. Если что, в «Сверхъестественном» можешь об этом узнать. - Этот сериал классный, надуманный, но всё же. Там есть недочёты, вроде того, что даётся десять лет, прежде чем тебя отправят в Ад. Демоны не всегда дают такой срок. - Тебе-то откуда знать? – скептически спрашивает Сатре, подмечая, что цвет коньячных глаз потемнел. - Из самых первых уст, - Кристофер широко улыбается, подмигивая. Нура не успевает задать свой вопрос, как чувствует холодные пальцы на своём левом запястье. Крис осторожно притягивает её руку, при этом не отрывая глаз от лица девушки. - Ты веришь в потусторонний мир, Амалия? – такой тихий, но будоражащий голос заставляет девушку содрогнуться. - Что за… Договорить не получается, потому что Нура чувствует, как чужие пальцы надавливают на рану, заставляя девушку зажмурится от боли. Сатре хочет закричать, но опять же чувствует какое-то давление на коже. Но теперь кожные покровы будто кто-то стягивает, сжимая, словно пытаясь склеить два края вместе. Девушка буквально ощущает, как каждый слой кожи медленно восстанавливается, при этом боль такая, словно иголками зашивают. Сатре зажмурила глаза, сдерживая слёзы. - Можешь открывать. Насмешливо тянет Крис, осматривая лицо, искаженное болью. - О, да брось, не думаю, что это так уж больно. - Вообще-то, больно! Нура распахивает глаза, сразу же осматривая порезанную руку. Какого… - Что ты сделал?! – полные ужаса глаза Нуры всматриваются в леденяще-спокойные очи напротив. - И это вся благодарность? Какие же у тебя манеры, милая. Кристофер только улыбается шире, смотря на испуганную и поражённую девушку. - Я сплю, да? Я всё же порезала вены и вырубилась? – Сатре трёт кожу на предплечье. – Или… Я умерла, а ты… - Ангел? – Крис не даёт Нуре договорить, рассмеявшись. – Ну, серьёзно? Я даже огорчён. Как ты могла подумать, что я какой-то ангелочек? То, каким тоном парень сказал последнее слово, должно насторожить, но Сатре упорно не замечала странностей, связанных с этим юношей. Девушка пялится на свою кожу и никак не может понять: реальность или сон. Парень, стоящий в метре от неё, кажется настоящим. Но вот то, что он сделал с её раной – явно сон. - Могу тебя поцеловать, если хочешь проверить реальность происходящего. Сатре резко поднимает голову, вглядываясь на преспокойное лицо напротив. Волосы стоящего перед ней человека развеваются на ветру, отчего несколько закрывают темные глаза. Тем не менее, Нуре кажется, что на радужке пылает огонь, охватывая темноту зрачка. - Разве ты не должен ущипнуть меня? - Это устарело, - Крис пожимает плечами, - моё предложение лучше. - Какое из? – Сатре скептически выгибает бровь, всё ещё не веря в происходящее. Серые глаза придирчиво осматривают чужие черты лица, пытаясь найти хоть какое-то разумное объяснение происходящему. - В принципе, оба, - Кристофер делает шаг к Нуре, отчего та пугается, шире распахивая глаза. – Вопрос в том, какое из них выберешь ты. Нура смотрит и не понимает. Что происходит? Это чья-то шутка? Где-то рядом скрытая камера или что-то в этом роде? Ну не может такого быть. Обычный парень с улицы не должен уметь зашивать раны одним прикосновением; он не может иметь такой пьянящий аромат, от которого крышу сносит, заставляя вдыхать сильнее (что и происходит в данную секунду). Почему-то последняя мысль показалась очень сумбурной и странной. Действительно, в такую минуту и думать о каком-то запахе. Что за бред? Но пахнет парень ошеломительно. Его запах напоминает вишню, разбавленную чем-то таким…свежим? Будто цитрусом или… возможно, это глупо, но в воздухе будто витает озон, как после сильного ливня на прошлой неделе. Так. Нура мотает головой из стороны в сторону, крепко зажмурив глаза. Это не нормально. Думать о таких вещах сейчас. В надежде, что это всего-навсего иллюзия, созданная мозгом из-за отсутствия кислорода (и, возможно, здравого смысла) девушка открывает глаза. Но нет. Немного нахмуренный юноша стоит перед ней и вот уже хочет спросить, как Сатре его опережает: - Нет-нет, - смотрит затравленно, - не может быть такого. Это сон, да? – спрашивает не то у себя, не то у Криса. – Ты – просто плод воображения. - Я думал, мы прошли этот этап, - Крис устало вздыхает, - почему тебе так сложно поверить? - Поверить? Во что? В то, что ты какое-то сверхъестественное существо, умеющее заживлять раны и чертовски приятно пахнущее? Последние слова вырвались случайно, Нура никак не ожидала, что произнесёт их в слух. Возможно, кроме всего прочего, парень обладает способностью выкачки информации от «жертв» своего видения. - Я… ты ч-чувствуешь мой запах? – запинается, да ещё и смотрит так, будто удивлён. - Тебя только это интересует? – резкий порыв ветра заставляет поёжиться, опасливо всматриваясь в темные глаза. – Как на счёт того, чтобы объяснить, что тут происходит? - Не истери, а. Тебе это не идёт, - как бы невзначай подчёркивает парень, протягивая руку к Сатре, - я тебе уже объяснил. Но ты упорно не хочешь верить в то, о чём я говорю. - Я не истерю! Нура возмущённо оглядывает проходимца, что скорее всего, не наркоман, а психически больной. Возможно, шизофренией. - Вот об этом я и говорю, - Кристофер тянется к тонкому предплечью, обхватывая его холодными пальцами, - тебе легче принять меня за шизофреника, чем посмотреть правде в глаза. Нура хмурится. Ещё чего. Пытается вырвать свою руку, но цепкие пальцы не отпускают, вместо этого – притягивают ближе, так, что девушка чувствует мятное дыхание около лица. - Не стоит, - парень качает головой. - Кто ты? – с каким-то надрывом, совершенно ей не свойственным уточняет Сатре. - Как на счёт… - Сделки? – Нура не даёт Кристоферу договорить, перебивая и нахально растягивая губы. - …ответа за ответ. Чёрные зрачки бегают по лицу юноши, всё ещё пытаясь там отыскать хоть какой-то намек на шутку, но… Нуре ничего не оставалось, как сдаться. Признать поражение и то, что парень всё же обладает каким-то сверхъестественным магнетизмом. Хотя, вполне себе имеет быть вариант о простом внушении. - Разве ты что-то спрашивал у меня? Нура всё ещё считает этот разговор глупостью. Она ни на грамм не понимает, что вообще происходит. Всё, что девушке остаётся – смотреть на стоящего перед ней парня, и только догадываться, кто же он на самом деле. Но разве не проще спросить? Ведь можно пойти по пути наименьшего сопротивления и узнать наконец, что, чёрт возьми, здесь происходит. Вопрос, заданный минутой ранее, остаётся без ответа. Хотя Сатре и считает, что ответ не нужен, всё же хотелось услышать от него. Но, раз уж она решила сегодня распрощаться с жизнью, то почему бы и нет? Почему бы не пообщаться с незнакомцем, которого милостиво предоставила ей матушка Судьба? Что за бред. - Ладно. Какие правила? – девушка капитулирует. По довольному лицу Кристофера довольно легко понять, что ему это нравится. Что ж, хоть кого-то позабавило её странное поведение. - Никаких правил, детка, просто отвечаем на вопросы. Нуре совсем не нравится, как звучит слово «детка» в исполнении юноши. Слишком пошло, что ли? Но она кивает, тут же добавляя: - Один вопрос, один ответ. Я первая. - Нет, – Кристофер специально тянет гласную, добавляя драмы, - вдруг ты решишь меня кинуть? То-то и оно. Как же могу тебе доверять? - Ты издеваешься? – недовольно сложив руки на груди, девушка щурится. - Ладно тебе, - смех у Криса такой бархатный, заслушаться можно, - ты спрашивала, кто я, но прежде я спросил у тебя про запах. Всё по-честному. - Хм, - Нура нервно втягивает воздух, - будто ты не понимаешь, о чём я. Девушка всё ещё стоит со сложенными руками, рассматривая Криса. Где-то вдалеке слышится какой-то грохот, но он не привлекает внимания. Ведь ледяные глаза будто приросли к точке в виде лица странного юноши. - Не совсем. Почему-то Сатре кажется, что парень не врёт. Возможно, так подействовал его взгляд, направленный прямо в душу, кто знает. - Чем…что ты чувствуешь? Крис стоит в нескольких метрах от девушки, поэтому Нуре приходиться шумно вдохнуть воздух, дабы вновь ощутить пьянящий аромат. И, похоже, Крис замечает манипуляцию со стороны, потому что оказывается в каком-то полуметре от блондинки. - Так лучше? – усмехается, гад. - Ох, - Нура обижено цокает, но явно ощущает, как сильнее вишневый аромат окутывает тело, отчего хочется закрыть глаза, - может быть. - Ну так и что ты чувствуешь рядом со мной? – склоняет голову набок, отчего Нуре действительно думается, что Крису интересно. Очень странный. - В твоей формулировке это звучит ванильно, - подмечает Сатре, при этом почему-то чувствует, что щеки начинают гореть, - да пофиг. Вишня. - Вишня? Как в коньке или ликёре? Не поверю, что я пахну просто вишней. Кристофер цокает, как-то обиженно закусывая губу. Нура, чёрт бы её (а может и его) побрал, машинально повторяет действие. Ну да, не только вишня. - Ладно. Всё ещё чувствую себя идиоткой, - Сатре склоняет голову, разрывая зрительный контакт с парнем. Девушка совершенно не хочет, чтобы он заметил розоватые щёки и эту туповатую улыбку. Но желаниям не суждено сбыться, ибо те же холодные пальцы, что сжимали запястье, теперь тянут подборок вверх. Не слишком сильно, едва ощутимо, но с каким-то нажимом, отчего Нура вновь созерцает коньячные глаза. - Ты не идиотка, окей? Просто расскажи. Парень оказывается слишком близко, из-за чего Нура начинает быстро моргать и слишком часто фильтровать воздух. Но глаз больше не отводит. - Знаешь, когда-то давно мы с бабушкой были в небольшом городке Бельмонте-де-Тахо, комарка Лас-Вегас*. Это даже не совсем город, там населения-то меньше двух тысяч… Так вот, приехали мы туда, - Нура сдвигает брови, вспоминая, - точно. Кажется, бабушка была оттуда родом. Она решила, что я обязана увидеть её старый дом, куда мы и направились. И представь моё удивления, когда тот самый дом всё же был найден, - льдинки начинают сверкать, - обычный одноэтажный домик из красного кирпича. Ничего особенного. Около дома росли плодовые деревья, бабушка сказала, что это персики и вишни. По крайней мере, она помнила так. Это была весна, поэтому красота цветущих фруктовых деревьев была неописуемой. Так уж вышло, что пока бабуля рассказывала о молодых годах, погода совсем испортилась, и через пару минут хлынул дождь, – Нура видит в глазах Криса явное непонимание, но юноша упорно молчит и продолжает слушать рассказ. – Мы спрятались под козырьком крыши, удивительно, как он не развалился до того момента, - Сатре усмехается, - дождь закончился через минут десять, так что мы, смеясь и отряхиваясь, направились назад. Но я на всю жизнь запомнила тот чудесный аромат, витавший в воздухе. Это… вот это самое чувство, когда дождь только-только закончился, и всё такое свежее, яркое, такой насыщенный запах озона, что можно услышать только после дождя. Вот примерно это я и почувствовала, когда ты подошёл. И я не имею понятие, зачем рассказала тебе ту историю. Нура говорит тихо и смотрит не на лицо юноши, а куда-то в пространство, вырисовывая картины прошлого. Тех самых моментов, когда она была счастлива. Девушка собирается взглянуть на Криса, но внезапно чувствует прохладу на своих щеках. Она удивляется, когда чужой палец вытирает что-то с кожи. Не может быть. Неужели, она не удержалась и заплакала? Надо же, даже не почувствовала. Слабачка. - Ты не должна винить себя за слёзы, - голос Кристофера разрезает тишину, - люди не могут контролировать эмоции. В большинстве случаев. - Люди? А ты, значит, не человек? Нура не это хотела спросить, ей куда больше интересно, что означает этот самый «запах». Но Крис говорил с такой снисходительной интонацией, что невольно приметишь. - Я думал, ты это поняла. Что? Непонимание смешалось с замешательством. Нура не знает, что ей делать и как поступить теперь. Да как-как?! Бежать и как можно скорее. Бежать без оглядки, со всех ног, как можно быстрее, чтобы оказаться на как можно дальнейшем расстоянии от этого…кого? Как бы здравый смысл не пытался заставить девушку действовать, она всё ещё стоит и смотрит на Кристофера во все глаза. Нет, ну он явно врёт. Что мы имеем? Красив. Весьма, даже слишком, словно только с утра его снимали для какого-нибудь «Vogue». Телосложение на уровне: даже через футболку можно заметить кубики пресса и рельеф мышц, не перекачанных, а именно что атлетического телосложения. Не то, чтобы Нура часта засматривалась на атлетов. Просто это слово так и норовит вылететь из её голосового аппарата, когда девушка смотрит на юношу. Что касается его самого. Кристофер стоит молча, спрятав ладони в карманы брюк, и сверлит стоящую перед ним девушку допытливым взглядом. Парень, ну разве ты не понимаешь, что только что сломал все системы в беловолосой голове? Нура всё ещё не решила куда звонить: в полицию или в психиатрическую лечебницу. Правда, в случае второго варианта, скорее всего, её заберут вместе с ним (или она поедет добровольно). - Ну вот зачем ты себя накручиваешь? Тихий голос парня будоражит, ощущение, будто все органы застывают в какое-то желе. Кристофер вздыхает и обходит Нуру, становясь у неё за спиной. Девушка тяжело сглатывает и глубоко вздыхает, её пульс учащается, когда на плечи ложатся мужские ладони, отдающие всё тем же холодом. Нура чувствует, как размеренно дышит Кристофер, кажется, она слышит, как колотится его сердце. А нет, простите. Это её сердце сейчас готово выпрыгнуть из околосердечной сумки, разрывая и аорту, и легочную артерию, изменяя кровоток в теле, и, наконец, ломая рёбра, выскочить из груди. Девушка слышит тихий смешок, отчего вздрагивает. Или, возможно, вздрагивает от легкого прикосновения влажных губ к её шее. Какого… - Брось, мы же не хотим, чтобы твоё красивое сердечко валялось где-нибудь на грязной земле. Ах, ну да, как девушка могла позабыть, что у Кристофера феноменальная способность угадывать её мысли? - Ты умеешь читать чужие мысли. Нура не спрашивает. Говорит не громко, но уверенно. Хочет показать, что совсем не боится. - А зачем бояться? – голос раздаётся прямо около уха, будоража тело. – Я не такой уж и страшный, м-м? Как ты говорила… весьма красив и атлетичен? Сатре хмурится. Заехать бы ему пощёчину, да такую, что на светлом лице остался алеющий след от её пальцев. Девушка разворачивается, вновь оказываясь лицом к своему кошмару. Он слегка удивлён, но также нагло лыбится. - Я не говорила. Но думала. А значит, ты явно читаешь мысли. - Читаю, не читаю… какая разница? Мы отошли от темы. Я напоминаю, что предложил… - Сделку, да. Но, зачем? По какой причине ты мне хочешь помочь? Кристофер удивляется маленько. Это видно по его глазам и напряженно сжатым в кулак ладоням. Нура надеется, что не разозлила парня. - Нет, - Кристофер разворачивается и присаживается на ступеньку, где сидела она, Нура, пытаясь отдать душу Создателю, - я не злюсь. Просто думаю над твоим вопросом. Ощущение, что в голосе Криса проскакивает не то печаль, не то недоумение. Сатре вздыхает. И садится рядом. Так, что их колени слегка соприкасаются. - Ты не знаешь, зачем помогаешь мне? - Можно сказать и так. Но, Нура, - Крис поворачивает голову к ней, - это не помощь. - Сделка, - девушка кивает, - я помню. Тем не менее, ты не сказал, что от меня требуется взамен, а значит, это похоже на помощь. Кристофер улыбается. Просто и без всяких намёков. Интересный экземпляр ему попался, однако. Кто же знал, что, идя на зов, он найдёт это хрупкое и беззащитное создание? Никто. - Как хочешь. Я помогаю тебе сейчас, а ты когда-нибудь поможешь мне. - В чём, Кристиан? - Меня зовут Кристофер, - исправляет юноша, уходя от ответа на поставленный вопрос. - Я знаю, - Нура пожимает плечами, - я не знаю, кто ты на самом деле, а не твоё имя. Если что, на фею-крёстную ты не слишком смахиваешь. Кристофер смеётся, и по телу Сатре будто разряды тока проходят, а его смех, похоже, надолго останется в памяти. - Ну, спасибо, а я только хотел так представиться. Нура улыбается. Если это её последний день, то девушка не против. - Ты веришь в ангелов и демонов, Ну-ура? - Это вопрос с подвохом? Нура прищуривается, замечает, что Крис смотрит не на неё, а на водную гладь вдалеке. - Ответь. - Возможно. - Возможно? – переспращивает, будто с первого раза не услышал. - Если есть Бог, то должны быть и ангелы, и демоны. И, в принципе, те божества из мифов. Вроде Посейдона, Афродиты и им подобных. - Хм, - юноша дергает плечами, совсем незаметно, - интересно. А чтобы ты делала, узнай, что рядом с тобой демон? - А он пытается меня убить? - Что? – Кристофер поворачивает голову к Нуре, хмурясь. – Э-э, нет. Не пытается. - Ну, тогда, я бы с ним поговорила. - Ты не уверена? - Просто… это демон. А демоны могут лгать, запутывать, у них сверхъестественные силы и они могут знать всё, что нужно, и… Нура прерывается на полуслове. Не может быть. Она, как в замедленной съёмке поворачивает голову, неверующе смотря на юношу. Не может быть. Глупость какая-то. Девушка моргает, пытаясь прогнать непрошеные мысли. Его вопросы, его способность угадывать то, о чём Сатре думает, да даже эта самая «сделка». Неужели, Кристофер… - Демон. Прости. Разочарована? - Что? Нура не сказать, что пугается. Она просто в шоке. Не может понять, что происходит. Но и с места не сдвигается. Кажется, Сатре интересно. - Удивительно, что ты всё ещё тут. Пора бы бежать со всех ног, нет? - Я… это может быть ложью. - Ты даже себя не можешь убедить. - Зачем ты предлагаешь мне сделку? - Жест доброй воли? - Я всё равно буду должна тебе, - Нура закатывает глаза. Этот парень совсем не вписывается в её представления о нечисти. - Точно, - Кристофер щёлкает пальцами, - тогда не знаю. Я просто почувствовал отчаяние и пришёл на зов. А тут ты – самоубийца недотёпа. Разве можно было пройти мимо? - Откуда мне знать? Может, и да. - Ты злишься. - Это вопрос или утверждение? - Это правда. Так, что на счёт… - Если ты опять начнёшь про сделку, я тебя ударю. - Не думаешь, что это звучит комично? - Я думаю, что всё это, - девушка всплёскивает руками, - глупый сон. - Это не так. Но подумай хорошо, Нура Амалия Сатре. Второй такой возможности может и не быть. - Как я могу быть уверена в твоих словах? Это ты мысли мои читаешь, знаешь, что у меня на уме. Не я. - Тебе придётся поверить на слово? Чёрт возьми, во что ты вляпалась, Нура? Да, этот парень совсем не кажется злым, коварным, кровожадным и прочее. Но он подтвердил, кем является. Он знает, о чём ты думаешь, что уже странно само по себе. Но, если Крис действительно может помочь? - Могу. - Хватит копаться в моей голове. - Consuetūdo est altĕra natūra, - Кристофер пожимает плечами, усмехаясь. - Привычка – вторая натура? Как многословно ты оправдываешься. - Знаешь латинский? Нура усмехается, слыша удивление в голосе собеседника. Кажется, можно собой гордиться. - Знаю эту пословицу. - Ты решила? – поворачивается всем корпусом, смотрит решительно, вызывающе. - Ты ведь можешь узнать, о чём я думаю. Вперёд. - Хочу, чтобы ты сама сказала, Ну-ура. - Зачем ты тянешь гласные? – девушка закусывает губу. Решила ли она? Решила. Осмелится ли? Неизвестно. - Я боюсь, что ты меня обманешь, - Нура сглатывает, - ведь, если то, что ты сказал, правда, именно это и должно случиться. Но ты не похож на страшного демона с рогами и хвостом, который хочет утащить меня в Преисподнюю и пытать, заживо сдирая кожу с моего опаленого адским пламенем тела. - Вау, - Крис хлопает в ладоши, посмеиваясь, - какое у тебя воображения. Это мне стоит опасаться. Но с чего ты решила, что у меня нет рогов и хвоста? - Что? – громко вскрикивает Нура, открывая рот от удивления. - Да шучу я. Нету. - И на том спасибо, - девушка улыбается, - ладно. Я готова. - К чему, милая? - Я согласна на сделку. - Супер, - хлопок руки об руку заставляет Нуру вздрогнуть, - тогда начнём. - Что начнём? Нура не понимает, что конкретно имеет в виду Крис, но внимательно наблюдает за тем, как юноша достаёт из кармана её перочинный ножик, о котором девушка успела благополучно забыть. - Дай руку, - просит Крис, протягивая свою ладонь. - То есть ты заживил мою рану, только чтобы нанести самому? Оригинально, ничего не скажешь, - ворчит, но всё же протягивает руку Сатре. И следующая мысль пугает до жути: Нура протянула руку, потому что доверяет этому парню. Что? Как это вышло, оставалось загадкой, но факт остаётся фактом – она верит Крису. Из мира грёз девушку вырывает боль от лезвия, скользнувшего по внутренней стороне ладони, разрезая кожные покровы, откуда сразу же показываются бордовые капли, соединяющиеся вместе в одну линию. Нура шипит, намереваясь вырвать руку, дабы подуть (ну а что ещё?), но Кристофер опережает её. Он аккуратно наклоняется, посылая поток холодного воздуха на рану. Сатре явно видит его насмешливый взгляд. - Вообще-то, это больно, а не смешно, - бормочет себе под нос, но Крис слышит. И улыбается, сволочь. - А говоришь, не умеешь читать мысли. Крис отпускает её ладонь всего на пару секунд, за которые успевает сделать себе такой же надрез, но Нура уже чувствует, что ей не хватает холода. Исходившего от чужих слегка шершавых пальцев. Бред. Девушка провожает каплю, покатившуюся по её пальцам вниз. Нура собирается сжать ладонь, но Крис качает головой, обхватывая её кровоточащую кисть своими пальцами, слегка сжимая. Сатре подмечает, что у него кровь точно такая же – темно-красная. Не чёрная. - Уверена? Назад пути не будет. Девушка кивает, не сводя глаз с лица Кристофера. Собственно, как и он с неё. - Consummatum est!** In statu nascendi.*** In perpetuum.**** Нура не понимает ни слова, но она видит, что выражение лицо Криса изменилось: нет больше той нахальной улыбочки, на лбу появились складки, а глаза превратились будто в бездонные озёра, которые парень почему-то закрыл. Сатре поднимает голову. Только сейчас девушка замечает, что погода испортилась окончательно: солнце полностью заслонили собой тучи, ни капли голубого в небесах. Совершенно неожиданного раздается раскат грома, за которым следует яркая вспышка. Молния будто разрезает небо на несколько частей; её линии, точно змеи, оплетают в паутину. Деревья, растущие неподалёку, гнуться до земли от силы ветра, пытающегося вырвать их из почвы. Нура сглатывает, когда Крис открывает глаза. Они точно такие же, какими девушка их помнит. И только Сатре решается открыть рот, дабы спросить, что происходит, как с хлопком от стукнувшихся друг о друга зубов захлопывает его. Девушка наблюдает с немым шоком,как тёплые коньячные глаза застилает пелена чёрного тумана; он начинает свою прогулку от зрачка, медленно окрашивая радужку, а после и всё глазное яблоко, в иссиня-черную гамму; как только глазница окрашивается полностью, радужка начинает сверкать серебром. И Нуре бы закричать от страха, ведь эти сверкающие глаза смотрят прямо на неё. Но девушка лишь молча наблюдает. Радужка загорается сильнее, и Сатре готова поклясться, что видит себя в отражении чёрных глаз. Её льдинки освещает такое же серебро. Когда чужая радужка окрашивается в сверкающий янтарь, всё ещё опоясанный серебром, Нура до хруста сжимает зубы, ведь чувствует резкую боль в том месте, где её плоть соприкасается с демоном. Сатре впервые так называет Криса. Со страхом девушка опускает глаза на свою руку и охает: от раны бегут маленькие ручейки крови, нет, не крови, вены. Она видит, как кровеносные сосуды на её руке двигаются, перенося кровь, при этом их цвет пугает. Нура не понимает, то темно-красные, то почти чёрные. И будто горят темным светом. Голова начинает кружится, в горле пересохло. В надежде девушка поднимает голову: глаза Кристофера медленно покидает темная пелена, возвращая нормальный вид. Лишь радужка, уже с теплым коньяком, всё ещё опоясана серебряным свечением. По какой-то причине, Нуру это больше не пугает. Боль в руке стихла, и похоже, Крис собирается отпустить её. Но девушка крепко сжимает чужую ладонь, ища в ней спасение. Карканье ворон отдаётся гулом в голове. - Хэй, - мягко произносит парень, - всё хорошо. - Твои глаза, - девушка заикается, но старается говорить внятно, - они… - Твои тоже. Это нормально, Ну-ура. Сатре набирает в легкие воздух, начиная глубоко дышать. Ей нужно успокоиться. Нужно прийти в себя. Девушка вспоминает о порезе, разворачивая ладонь к себе. - Это… это шрам? На месте пореза красуется бледная рваная линия, не слишком длинная, да и не заметная, но всё же. - Это напоминание. Кристофер поднимает свою ладонь с такой же отметиной. Идентично. - Ты всегда будешь помнить об этом, о том, что ты должна. - А ты? Зачем тебе такое напоминание? - Всё должно быть честно, - Крис приподнимает уголки губ, - мы не должны думать, что лучше вас. Мы всегда должны помнишь условия контракта. Я тебя напугал? Нура сглатывает. Напугал ли? - Да. Сначала да. Но потом я поняла, что ты не сделаешь мне ничего плохого. - Весьма самоуверенно. - И… что теперь? Крис подымается, отряхивая брюки, намекая Нуре сделать тоже самое. Сатре не спорит, лишь осматривается: ветер стих, тёмные тучи медленно растворяются, а раскаты грома слышны где-то вдалеке. Крис улыбается слишком ласково. И Нуру это слегка удивляет. Парень подходит ближе, так, что между их лицами пара сантиметров. Сердце девушки ускоряется, когда юноша большим пальцем поглаживает её скулы, проводя дорожку к губам и останавливается. - А теперь ты, Нура Амалия Сатре, заживёшь новой жизнью. Девушка не успевает ничего сказать, ведь чужие губы накрывают её. Осторожно, будто опасаясь обжечься, Кристофер исследует сухие покусанные губы своими. В этом поцелуе нет похоти, в нём Нура чувствует что-то похожее на… чувства? Глупость, но верить хочется. Нура и не замечает, как ответила на поцелуй. Она чувствует ладони Криса на своей талии, а потом… темнота поглощает её изнеможенное тело.

***

Стоя в аэропорту перед стойкой регистрации, Нура оглядывается, вспоминая утро. Она проснулась в чужой постели, в чужой комнате, да что там: в чужой квартире. Девушка совершено ничего не понимала, лишь помнила обрывки вчерашнего дня. Когда память полностью восстановилась, Нура резко принялась осматривать ладонь. Шрам. На том же месте. Значит, не сон. Повернув голову, Сатре заметила стакан сока, несколько пирожных и конверт. Девушка не ела со вчерашнего утра, так что уж простите. Проглотив первый кусок ароматного пирожного (оно пахло ванилью), Нура им чуть и не подавилась. Пирожное было с вишнёвым джемом. Перестав кашлять, девушка потянулась за белым конвертом. Раскрыв его, Сатре обнаружила один билет до Осло на сегодня и записку: «Incipit vita nova. P.S. Fata viam invenient». Ох, ну, конечно, будто Нура знает латинский. Порывшись в интернете, перевод всё же был найден. Очень полезные советы, ничего не сказать. Но был в этом и плюс, на телефон пришло несколько сообщений: одно от матери, что желала ей хорошей дороги, а второе от банка, о зачисление средств на карту. Сатре сразу же огляделась, вспоминая, брала ли она сумку с собой вчера. Но вспоминать не пришлось, ведь её чемодан и сумка стояли рядом с кроватью, что изумило девушку. Он, мать его, не шутил. И вот теперь, стоя в шаге от новой жизни, девушка хочет увидеть его – частичку своего не такого уж и далёкого прошлого. Но Криса нет, а брюнетка за стойкой называет фамилию Нуры. И, уже забирая чемодан с ленты, Нуре кажется, что откуда-то доносится яркий вишнёвый аромат, что заставляет девушку вновь обернуться. Возможно, это лишь игра воображения, выдаваемое за действительное, но в огромной толпе людей, словно на несколько секунд, сверкнули те самые коньячно-янтарные глаза.