«Объятие — форма физической близости, универсальная в человеческих сообществах, в которых двое или больше людей обвивают свои руки или ноги вокруг шеи или туловища друг друга и крепко держат.» Википедия
Загрузка системы… Диагностика состояния… Загрузка памяти… Активация имплантатов… Кай моргнул. Определение, все еще висевшее в системе, никуда не исчезло. Лиза, требовательно распахнувшая тонкие смуглые ручонки — тоже, поэтому Кай решил уточнить. — Зачем? — Что — зачем? — взгляд у Лизы стал возмущенным и укоряющим — руки уже начали уставать. — Зачем обвивать руки или ноги вокруг шеи или туловища иного человека? Теперь моргнула Лиза. Недоуменно. Несколько раз. Потерла нос основанием ладони, будто бы он у нее вдруг начал чесаться — Лиза всегда так делала, когда задумывалась: пыталась догадаться о значении неизвестного ей слова, произнесенного взрослыми, или пыталась придумать, как открутиться, чтобы не влетело от матери за дырку на совершенно новых штанах. Благо, со временем Кай освоил несколько примитивных бытовых навыков — например, шитье. Так вот, Лиза потерла нос основанием ладони — Хрущак говорил об этом: «Дурная привычка, — и делал точно так же. Пораженно признавал: — Семейная», — и посветлела лицом. Будто от этого простого жеста над ее головой действительно появилась крошечная лампочка, как в мультфильмах. — Обниматься зачем? — Кай кивнул. — Ну, представь, что ты натворил что-то. Прям сильно натворил: не вазу разбил, там, или что-то такое, а… совсем. Вроде того, что пошел на склады. С недавнего времени родители строго-настрого запрещали своим детям играть на складах. Впрочем, это было обосновано: недавнее потрясение, связанное с преждевременным вылуплением сельскохозяйственной биомассы из-за недосмотра перевозчика, оставило на родителях глубокий след. Еще бы: не каждый день черно-белый двухтонный шар пытается закусить твоим ребенком на завтрак, испытывая недостаток питательных веществ. Но у всего были свои хорошие стороны: во-первых, никто — благодаря Каю — не пострадал, не считая нервов, синяков и ушибов. И обозванного дураком поставщика, но кого вообще он волновал? Во-вторых, после этого инцидента люди на Карнавале стали относиться к Каю добрее. Значительно. Мама Лизы, пусть и неохотно, разрешила ему иногда заходить к ним в гости: «Иногда — это иногда, Лиза. Не каждый день. — Вздох. — Ладно. Проходите. Руки мойте — и за стол. Что же я за хозяйка, если у меня гость некормленый?» Однако Кай возразил: — Так как я являюсь рабочим оборудованием, мне разрешено присутствовать на складе. — Никакое ты не рабочее оборудование! — в тысячный раз повторила Лиза строгим тоном. — Ты мой друг. — В груди у Кая иррационально потеплело — хотя судя по показателям системы, температура в этой области не отличалась от температуры других областей его тела или отличалась лишь незначительно. — Но хорошо. Давай представим, что ты пошел на склады и упал. Очень сильно. Так сильно, что теперь нужно ехать в больницу. — Киборг не нуждается в обращении в медицинские учреждения в большинстве случаев, — снова возразил Кай. — Достаточно повысить количество питательных веществ в организме и подождать. Повышенная регенерация… — Лиза обиженно запыхтела. Кай совершил мимическое действие «улыбка». — Прости. Говори дальше. — Даже если тебе не нужно будет в больницу, дядя Стрелок все равно будет переживать за тебя. И когда он поймет, что с тобой все хорошо, что ты не убился — он тебя обнимет. — Лиза снова потерла нос. — Наверное. Не знаю. Мама бы меня обняла. Теперь понял? Кай посмотрел на то, как Лиза снова протянула к нему руки. Протянул к ней свои, но не обвил ими ее туловище или шею — а взял ее за запястья и с минимально приложенной силой прижал к бокам. Покачал головой. На всякий случай — подробно проанализировал обстановку. — Угроза жизни: отсутствует. Повреждения: отсутствует. Поводов для эмоционального действия «переживать» не обнаружено. Вопрос: зачем? — остается актуальным и приоритетным. — Еще я обнимаю маму, чтобы самой показать, что со мной все хорошо. — Кай открыл рот. Лиза покачала головой, показывая, что не нужно ее перебивать. Кай закрыл рот. — Когда мне дарят что-то, что я очень сильно хотела. Когда папа надолго уезжает. Или приезжает домой после того, как он надолго уехал. Когда Энди плачет из-за сломанной игрушки или разбитой коленки. Когда происходит что-то очень хорошее. Или очень плохое. — Жест универсален, — сделал вывод Кай. Лиза кивнула. — Но выражает положительные эмоции. Благодарность. Сочувствие. Основное назначение, — Кай прикрыл глаза, прогоняя анализ еще раз, на случай, если в расчеты закралась ошибка. — Выражение привязанности? Лиза снова кивнула. Светло, обрадованно улыбнулась. Кай присел на одно колено и неловко притянул ее к себе. Они обнимались каждый раз, когда расходились по домам. Маме Лизы это не очень нравилось. Хозяину напротив: Кай не мог однозначно распознать его эмоции, но они были преимущественно положительные. Они обнимались каждый раз, когда выгорала очередная мелкая авантюра. Когда выигрывали в торговцы-пираты — всей гурьбой обнимались, кучей, вопя и улюлюкая. Кай, конечно, не вопил и не улюлюкал, но в общую кучу-малу заваливался не без удовольствия. Они обнимались, когда какие-то отчаявшиеся космопираты попытались передержаться на Карнавале, а после отказа — устроили пальбу. Кай сжимал тонкое, крохотное тело, и едва контролировал прикладываемую силу. Системы вопили, взрывались красными, несущимися так быстро отчетами, что Кай не совсем успевал их понять. Его левому боку было горячо, и мокро, и липко, и совсем чуть-чуть больно. Его грудной клетке было горячо, и мокро, и нестерпимо больно, будто кто-то надувал ее как мячик — мощным насосом. Хозяин четко сказал, что убивать можно было только в крайнем случае. Когда иначе совсем нельзя. Поэтому Кай заставлял их потерять сознание. Быстро и эффективно. Сопротивление Каю оказал только старенький DEX-5, очевидно ворованный и перепрошитый, метивший в горло и голову. Конечно, он не был для Кая серьезной помехой — Кай был новее, с уменьшенной задержкой реакции, с большими показателями силы, быстроты и выносливости. Только Кай никогда не участвовал в настоящем бою. А DEX-5 — участвовал. Много лет. Запоминал, анализировал, вносил в память. Люди бы назвали это опытом, но между собой киборги бы сказали «расширенный каталог альтернативных действий». Если бы, конечно, вдруг додумались поговорить между собою. Они катались по полу станции минуты три — непозволительно долго для боевой модели. Со стороны они напоминали невнятный клубок, мешанину цветов и конечностей. Кай чувствовал, как трещит при каждом ударе его сломанная ключица. Как немеют раздробленные пальцы на левой руке. DEX-5 в ответ щерился окровавленным ртом с безвольно обвисшей нижней челюстью. Его пришлось деактивировать. Хозяин был близко. Слишком близко, недовольно отметил Кай. Именной бластер был направлен в их сторону. Заряда в нем — едва на два деления. Рука у хозяина не дрожала, но подрагивала. Кай поднялся. Неуверенно запустил диагностику состояния — система выдала ошибку на тринадцати процентах. Повторить запрос. Диагностика состояния… 1% Кай подошел к хозяину. Диагностика состояния… 7% — Задания выполнено. Диагностика состояния… 12% Сощурился, ожидая причитающуюся похвалу. Диагностика состояния… 23% Хозяин сказал: — Ты молодец, Кай, — зрачки у него были расширены от выброса адреналина. Они все ширились и ширились, выходя за пределы радужки, за пределы глазной щели, поедая по кусочкам фигуру хозяина, его кресло, весь окружающий мир. Диагностика состояния… Ошибка. Нехватка питательных веществ. Вскоре Кай понял, что совсем ничего не видит. И не чувствует. — Ты очень большой молодец… Кай! А потом Кай ничего не понял. Потому что ему вдруг показалось, что он совсем исчез.***
Загрузка системы… Диагностика состояния… Загрузка памяти… Активация имплантатов… Кай моргнул. Темнота вокруг вдруг оказалась не такой однородной. Кай различил в ней серый — едва-едва светлее, небольшими пятнами — и совсем уж смоляные куски. Осязательно он ощущал что-то мягкое под спиной, что-то мягче и выступающее — под головой. Что-то легкое и мягкое, укрывающее сверху. Что-то тугое и не очень мягкое, сковывающее тело ниже ребер. На слух — мерное дыхание Карнавала. Его густое вентиляционно-электрическое, магнитно-полевое гудение. И еще одно дыхание — громкое, человеческое — от самого темного сгустка мрака прямо перед ним. — Кай? Это был голос хозяина. Пятно стало больше, по полу прошуршали колеса — это хозяин подъехал ближе. Запахло потом, стиральным порошком и странной спиртовой жидкостью, которой хозяин брызгался по утрам. — Кай? — Здравствуйте, — сказал Кай. — Модель готова к работе. Раздался смешок. — Да какое тебе готово, с такой дырою в боку! Лежи уж, регенерируй. В голосе у хозяина было много эмоций. Не все были положительные. Веселье, например, было. Усталость — нет. А еще была непонятно-окрашенная — переживание. Хозяин за него переживал. Хозяин был тут, рядом, сидел в своем кресле. Кай знал, как хозяин ненавидел проводить ночь в кресле, как у него болело тело после этого, но, почему-то, от этого знания реальность вокруг не менялась. Но, почему-то, хозяин все еще был тут. Ночью. В кресле. И переживал. Кай сел. Перестроил режим зрения в ночной, чтобы различать объекты яснее. И потянулся к хозяину — неловко, странно, очень неудобно. Бок под бинтовою повязкой сразу же заныл, система вяло плюнулась букетом оповещений. Кай не придумал ничего лучше, чем ткнуться головою в грудь хозяина, прижаться ухом, считая ускорившийся пульс. Обхватить руками за пояс, как Лиза обхватывала своего отца. Хозяин спросил: — Ты чего? — Действие: обвивание руками тела человека, назначенного в системе хозяином, — тихо отчитался Кай. — Главная цель: обозначение сильной привязанности. Побочные цели: успокоить, показать целостность тела и отсутствие угрозы для жизни. Хозяин хмыкнул. Осторожно, ласково — так же, как делал отец Лизы с самой Лизой — положил ладони Каю на лопатки. — Ну, дай тогда и я тебя обниму.