Первое, что я услышала, когда открыла глаза — был волчий вой. Я покосилась на сидевшую рядом со мной Беллу, но она даже не вздрогнула. Может, привыкла?
— Тут водятся волки? — спросила я у Чарли.
— Нет, — нахмурился тот. — С чего ты взяла?
— Да так, — вздохнула я.
Ясно. Этот вой слышала только я. С детства я слышу разные звуки и голоса, которые не слышат никто, кроме меня и мамы. Она как-то говорила, что это наследственный дар. Я же считала это проклятьем. Из-за этих голосов папа положил меня в психушку, хотя я и сама подозревала, что у меня шизофрения. Но, как оказалось, я полностью здорова, а врач и отец решили, что я все придумываю. После этого случая я никому не рассказывала о странных голосах и видениях, которые посещали меня реже. В последнее время я стала плохо спать, но ни теплое молоко, ни снотворное мне не помогали. Из-за недосыпа я стала хуже учиться, ходила по школе и дому как зомби, ничего не делала. А потом я попала в больницу с передозом. Кокаин — единственная вещь, которая помогла мне заснуть. Но так как до этого ни разу не пробовала наркотики, даже не курила ничего, я не смогла вовремя остановиться. Я прилежно прошла курс реабилитации в центре для наркоманов и клятвенно всех заверила, что больше так не буду, но мне не поверили. Поэтому отец и брат решили, что после окончания школы мне необходимо побыть вдали от шумного мегаполиса и отправили меня к сводному брату отца — Чарли Свону. В это же время к нему вернулась Белла, его дочь и моя двоюродная сестра. Поэтому мы сейчас втроем едем в Форкс — вечно унылый и дождливый городок, в котором я отдыхала каждое лето.
Вздрогнув от внезапной головной боли, я достала таблетку из сумки и запила водой. Чарли подозрительно на меня покосился.
— Это не наркотики, — фыркнула я. — Таблетка от головной боли.
— У Катерины тоже часто болела голова, — вспомнил он и тут же пожалел об этом.
Я отвернулась, не желая продолжать разговор. Официальная версия — мама бросила нас два года назад и уехала с любовником, о чем и написала в прощальной записке и даже сказала об этом по телефону. Но я в это не верю. Мама не такой человек, который оставит своих детей и мужа. А может, это кричала моя интуиция, ведь с мамой мы были очень близки. Переехать в Форкс я согласилась по одной причине — в резервации Ла-Пуш, которая находилась недалеко от города, родилась и прожила почти двадцать лет мама. Поэтому я хотела поговорить с местными жителями, вдруг кто-то помнит ее. Понятное дело, о своих планах я никому не говорила.
— Киса, может, ты захочешь ходить в школу? — вдруг подала голос Белла.
Вообще-то, меня зовут Кетсия. Но я привыкла к своему глупому, но довольно милому прозвищу.
— Что мне там делать? — удивилась я. — Кое-как, но я ее закончила.
— Чем займешься? — поинтересовался Чарли.
— Буду рисовать, — пожала плечами. — Все равно отец не разрешит устроиться на работу, да и с такой биографией меня никуда не возьмут. Я слышала о резервации, — осторожно продолжила я. — Там, наверное, очень красивые виды. Съезжу туда порисовать.
— Хорошо, — согласился Чарли. — Там живут мои друзья, так что думаю, что ничего страшного, если ты поедешь туда одна.
Минут через десять мы остановились. Чарли помог нам вытащить сумки и донести их до комнаты. Я с улыбкой осмотрела на двухъярусную кровать и подумала, как мы с Беллой разыграем койки в камень, ножницы, бумага. Мне досталась нижняя койка, чему я была рада. Не хотелось бы спать наверху.
Поежившись, я натянула и так растянутые рукава свитера и вышла на улицу. Рядом с красным пикапом стояли смутно знакомый парень и мужчина в инвалидной коляске. С трудом, но я вспомнила, что этот парнишка — Джейкоб Блэк и его отец Билли, которые живут в резервации. В детстве мы лепили куличики. Он обнял Беллу и немного приподнял ее, мне же дружелюбно кивнул. Мы не были так близки. Чарли пояснил, что купил машину у Билли для Беллы, чтобы она могла ездить в школу. Пока они разговаривали, я незаметно улизнула в нашу комнату. Я достала из чехла мольберт и остальные принадлежности для рисования, положив их в углу. А потом неожиданно развернула свой рисунок и задумчиво уставилась на него. На нем был изображен невероятно красивый мужчина лет тридцати с очень бледным лицом, шикарными светлыми волосами и красными глазами. Я зову его Дино. И он мой воображаемый друг, который часто приходит ко мне во сне. Во сне он словно живой — я могу разговаривать с ним обо всем на свете, даже не осознавая, что это сон. Признаюсь, он даже был моей первой любовью. Хотя почему был — я и сейчас в него влюблена. Знаю, что это не нормально, но ничего не могу с собой поделать. Мне так хотелось смотреть на него каждый день, что я решила учиться рисованию, чтобы нарисовать его. Он — мой самый большой секрет, даже маме я не рассказывала про Дино, хотя делилась с ней абсолютно всем. Спрятав его портрет, я переоделась в пижаму с длинными рукавами и легла спать, решив, что кислородного отравления на сегодня достаточно.
***
Я проснулась от какого-то шороха и изумленно уставилась в ночное небо. С каких пор в моей комнате есть ночное небо? Было еще темно, но достаточно, чтобы оглядеться. Наверное, было раннее утро. Отлично, давно я не лунатила. Вообще-то, я лунатик со стажем — с детства этот недуг. Но последние несколько лет я ходила во сне только по дому, но сейчас я явно находилась не дома. Поднявшись и протерев глаза, я обернулась и замерла на месте. На меня смотрели два огромных желтых глаза, которые принадлежали не менее огромному волку. От страха я не могла двигаться, как и волк, но явно не от страха, который словно смотрел прямо в мои глаза. Я уже хотела неистово закричать, но в носу защипало, и я оглушительно чихнула. Могу поклясться, волк вздрогнул. Да я и сама вздрогнула от этого богатырского чиха. Поняв, что он не собирается набрасываться на меня, я начала отступление мелкими шагами. Развернувшись, я хотела резко побежать, но неожиданно для себя врезалась в дерево, которое вдруг выросло передо мной и потеряла сознание.
***
Повторно я очнулась в незнакомой комнате. Настороженно прислушавшись, я услышала мужской и женский голос, которые доносились снизу. Спустившись, а я была на втором этаже, я увидела довольно симпатичную девушку с шрамом на все лицо, который, на удивление, совсем не портил ее красоту и взрослого мужчину. Они тут же умолкли, посмотрев на меня.
— Здравствуйте, — неуверенно начала я. — Как я тут оказалась?
— Ты в порядке? — заботливо спросила девушка. — Наш друг нашел тебя в лесу без сознания. Что случилось?
Я молчала, не зная, что ответить. Переведя взгляд на стол, мой живот вдруг издал вой раненого кита. Вчера я так и не поела, устала с дороги.
— Ой, идем, я наложу тебе кушать. Я, кстати, Эмили. А это мой жених Сэм, — девушка была очень дружелюбно настроена.
— Кетсия. Очень приятно.
Эмили больше не задавала вопросов и просто накормила от души. А душа у нее была явно широкая. Поев и попив чай, я спросила, как могу заплатить им за помощь, но они оба отмахнулись, заверив, что были рады помочь.
— Как мне доехать до Форкса? И где я? — наконец-то догадалась спросить.
— Если подождешь минут тридцать, — Эмили посмотрела на часы, — то наш друг довезет тебя.
Мне почему-то очень не хотелось ждать их друга, поэтому я вызвала такси. Когда я вставала из-за стола, то случайно споткнулась и упала бы, но Сэм успел подхватить меня. От прикосновения к его горячей коже я вздрогнула и испуганно уставилась на него. Видение длилось мгновение, но я успела увидеть огромного черного волка. Тепло попрощавшись со своими спасителями, я обменялась с Эмили номерами и села в такси. Даже не хочу думать, что подумает обо мне Чарли. Но его нравоучения будут потом. А пока я задумчиво смотрела в окно, наблюдая за деревьями и думая, что еще не раз сюда вернусь. Ведь, как сказала Эмили, это была резервация Ла-Пуш.
