***
К вечеру мы готовились основательно — начиная от выбора шмоток и заканчивая подарками. Времени на покупки оставалось немного, поэтому пришлось выбирать наобум, и, в итоге, домой мы пришли около половины шестого, когда нужно было собираться к друзьям. В квартире уже не было и следов маленького ужаса — лишь записка, оставленная им на холодильнике со словами: „С Новым годом, дурачки! Я ушёл) Братик, не обижай Никушку, он няша! З.Ы. Я накормил Зефирку“. Взглянув на собаку, которая не могла подняться с пола из-за надутого, как шарик, брюха, мы с Миланом лишь обречённо переглянулись... — Жаль, что мы опаздываем, — вдохнул брюнет, когда мы уже сидели в машине. — Я бы тебя изнасиловал. — Да, жаль только, что у тебя не встает, — подколол его я, за что меня довольно ощутимо ударили в плечо. Не очень быстро, через огромную пробку, но мы всё-таки добрались до места. Оказалось, что мы приехали позже остальных, за что нас и отругали, как только перед нами открылась железная дверь. — Ещё дольше не могли тащиться? — возмущению яойщицы не было предела, но я быстро сообразил, протянув ей торт. — С Новым годом, — улыбнулся я. — Да проходите вы уже! И Алёнка упорхала на кухню, напевая: — Педики, Педики, Голубая любовь, Ня-я-я! — Почему-то мне представился голос Анкорда, — пробормотал Тёмыч, стоявший в прихожей с Виком. — Ну, привет, многострадальные. — И вам, — вздохнул я. — Идём. Расскажете, как у вас там обстановка дома, — сказал красноволосый, а мы прошли в гостиную, где уже находился Сашка и раскладывал тарелки под музыку. Поздоровавшись с другом, мы немного помогли ему и вскоре уже делились подробностями своей жизни, и за такой простой болтовнёй прошло достаточно времени. Сашка рассказывал, как у него обстояли дела на работе, Вик с Тёмой радовались, что у них наконец-то появилось время снова побыть вместе, ведь из-за интенсивной учёбы совершенно не оставалось свободной минуты. Ну, а когда Милан очень красочно описывал своего занозу-в-заднице-брата, всем было очень смешно. Всем, кроме нас двоих. — Вам весело, а мы за эти дни уже свихнулись! — жаловался я. — Не знаю, что нам делать. — Как что? Связать и запереть его где-нибудь, — спокойно объяснила Алёнка, появившись уже переодетая в платье, которое очень подчёркивало её округлившийся живот. Подруга подсела к Сашке, который её тут же обнял. — Алёныч, ты первая про свой сон рассказала, вот и скажи теперь, как нам быть! — Спокойно, девочки. У нас теперь квартира большая — если что, свободная комната найдётся всегда! — подмигнула яойщица. — Ладно, давайте не будем о грустном, — предложил Сашка. — Сегодня Новый год, а значит, всё плохое нужно оставить позади. — Аха, у самого-то всё в шоколаде, — пробурчал Милан, хватаясь за бокал шампанского, но я вовремя его остановил. — В больничку захотел? Мне нужен трезвый водитель, окей, да? В ответ меня лишь одарили злобным взглядом. — Пойду, перекурю, — сказал он. — Ты же не курил четыре, мать их, месяца?! — Видимо, пора снова начать. Брюнет поднялся с места, а Вик последовал за ним и подмигнул мне: — Я прослежу за ним, не боись. Они оба скрылись на балконе, а мы вчетвером продолжили беседу. Тёмыч закинул руки за голову и начал предаваться мечтам. — Эх, жаль, что блондина нашего здесь нет! Как мы раньше отжигали. — Да, они с Максом последний раз из Норвегии звонили, — сказал Сашка. — Блин, я не верю, что они это сделали. Люсёк женился или вышел замуж? Я не знаю, как теперь это называть! — я всплеснул руками, всё ещё не представляя этих молодожёнов. — Ой, да ладно! Сам-то наверняка уже задумывался о такой возможности, скажи ведь, — поддевал Тёмыч. Признаться, я действительно думал, а что будет после? В смысле, сейчас у нас вроде серьёзные отношения, но куда они нас с Миланом заведут? Мы никогда не обсуждали это, да и, наверное, не думали о такой перспективе. Всё просто шло своим чередом. Мы ссорились, снова мирились, и так по кругу. — Сань, ты лучше скажи, когда уже окольцуешь эту яойщицу? — перевёл я стрелки. — Я не хочу замуж по залёту! — сразу заявила Алёнка, а Сашка лишь пожал плечами, объясняя тем самым очевидность ситуации, и я не стал больше вдаваться в расспросы. — А вот мы с Виком задумались о ребёнке, — как-то очень робко произнёс анимешник, из-за чего я чуть не подавился воздухом. Зато Алёнка с ходу оживилась. — Хотите, я вам одного отдам? Мы всё равно ждём двойню. Сашка укоризненно взглянул на свою сумасшедшую девушку, а мы с Тёмой продолжали удивляться. — Не, ну, а чё? Одного не знаешь, как воспитать, а двоих-то тем более не прокормить! — продолжала девчонка. Затем и наши вторые половины вернулись с балкона. У Милана сейчас было лицо человека, который только что столкнулся со всеми мировыми проблемами на свете и долго размышлял по поводу их решения, а Вик спокойно улыбался, что заставило меня думать, будто брюнету втирали очень серьёзную информацию насчёт наших с ним отношений. Время приблизилось к полуночи, пока мы вспоминали былые времена и веселились. Столько всего произошло за всё время нашего знакомства, что у меня на глаза невольно навернулись слёзы от воспоминаний, но это не осталось незамеченным брюнетом, и он, понимающе взглянув на меня, накрыл своей ладонью мою руку. Я был ему благодарен за то, что он был рядом со мной, и Милан всегда читал это в моих глазах... Спустя полчаса после ежегодного вранья Президента по телевизору, мы все, кроме Алёнки и моего Демона были под шафе. Сашка медленно танцевал с яойщицей, а Вик с Тёмычем зажимались под ёлкой. Глядя на все эти милые обнимашки друзей, мы с Миланом решили тихо удалиться в ванную — всё равно никто не заметит. И как только дверь кафельной комнаты за мной закрылась, меня с таким рвением начали целовать, что я практически выл от предвкушения. Целуя шею, брюнет оставлял отметины, словно изголодавшийся зверь, а шампанское, которое я недавно пил, добавляло адреналина в кровь, разгоняя по всему телу желание. Крыша медленно съезжала, и когда мои джинсы стали расстёгивать, запуская руку под бельё, я простонал в предвкушении и обхватил руками задницу Милана. — Карамелька, я так долго этого ждал! — прошептал он мне в ухо, втянув мочку губами одновременно сжимая и поглаживая мой член. — А ты уверен, что всё пойдет гладко? — спросил я, постанывая. Но телефоны на то и существуют, чтобы мешать в самый неподобающий момент, и когда раздалась трель мобильного в джинсах моего парня, мы оба готовы были полезть на стенку. — Слушаю, — ответил брюнет, не отрывая от меня глаз, но убрав руку. – Что? Хорошо, сейчас приеду. В каком? Понял. Парень повесил трубку и, тяжело вздохнув, сообщил: — У Кира неприятности.***
Когда всей дружной компанией мы вошли в отделение, где нас встретили два мента, которые танцевали друг с другом медляк под Кадышеву, мы просто направились дальше, не заостряя на этом внимание. Первое, что бросилось в глаза, когда мы оказались в небольшом помещении, это Кирилл, сидящий за украшенной к Новому году решёткой. Волосы были в таком беспорядке, будто парня током ударило, и оттуда торчала мишура. Сам Кир сидел на скамейке в одних трусах, кутаясь в плед, и невидящими глазами смотрел куда-то в пол, бормоча под нос нечто несвязное. — Я знал, что тут ему самое место, — произнёс брюнет, глядя на брата. Дяденька в форме, сидящий за столом, любезно протянул белый лист бумаги: — Вот, ознакомьтесь. — Что это? — спросил я. — Показания нашего свидетеля, — вздохнул мужчина. — Прочтите, подпишите, а потом заберёте его. Я стал зачитывать вслух странный документ, который больше напоминал сочинение на тему: „Как я встретил Новый год“. «В эту Новогоднюю ночь я, сержант полиции Синицын А. А. (старший, попрошу заметить сержант) возвращался от сестры. Волею случая, я оказался возле того ночного клуба, где и стал свидетелем безобразия, повергшего меня в ужас. Но, обо всём по порядку... Решив зайти в помещение, с целью пропустить пару стаканчиков, я понял, что оказался в ловушке. Повсюду были эти парни, переодетые в женскую одежду. Они танцевали и тёрлись об меня, а потом трое пристали ко мне и повели за собой, хотя я пытался оказать сопротивление! Пытаясь избавиться от рук, которые меня грязно лапали, я обратил внимание на паренька в толпе. Его зажимали несколько других парней постарше, а он сам — такой юный и невинный выглядел обкуренным и изрядно пьяным. Кое-как я вырвался из этих удушающих объятий и направился к мальчишке, одёргивая его и пытаясь увести за собой. В ответ он засмеялся и побежал от меня с криком: „Бой злостным педофилам!“ Я, возмущённый таким оскорблением в мой адрес, погнался за бессовестным хулиганом. Мы бегали по всему клубу, а когда я выдохся, решил вызвать подкрепление в лице моего коллеги — сержанта Перепёлкина В. П., который в это время как раз находился на дежурстве и быстро подъехал мне на помощь. Вместе мы начали искать парня и снова обегали все здание, но нашёлся этот юный нарушитель на стойке бара. Он танцевал, скидывая с себя одежду, соблазняя