***
Несколько дней Ивар не находил себе место. Он не понимал и завидовал спокойствию Томаса и Шерил. От этих двоих ничего не зависело, поэтому они мирно прожигали день за днем в каменной тюрьме. Он не зал, чем они занимаются, чтобы скоротать время, но и инициативу присоединиться тоже не рассматривал. Все его мысли были в той ненавистной части здания, с заключенными. Ему хотелось знать, расправилась ли ним мать, пока он сам не решился все разузнать. Во второй раз проникнуть к камерам оказалось гораздо сложнее. В конце концов, Александр был не единственным, кого привезли в тот день. По пропуску Германа, который Ивар, незаметно для него, одолжил себе, ему были открыты почти все двери этого небоскреба. В ногах было легкое подрагивание, как когда человек испытывает мандраж. — Я догадывался, что увижу тебя. -прохрипел Александр, хотя Ивар и пришел, но выходить из тени не собирался. Он заметил для себя то, как сильно Александр постарел за последние пару лет. Глаза его по-прежнему источали ярость и азарт, но морщины и светлая щетина, которая обычно бывает у блондинов, все равно выдавали усталость. — Теперь-то у тебя есть возможность сразу все рассказать мне. — Ивар говорил с высока, что несомненно в душе забавляло его отца. — Боюсь у тебя нет столько времени. Но я успею ответить на один: нет. Это не из-за меня погибли твои братья. И пока ты не вышел из себя, могу смело заявить, что готов помочь в поисках их убийцы. — Ты? Помочь? Скорее ад замерзнет, чем ты сделаешь что-то полезное. — Я знаю где находится его особняк на континенте. — тон Александра становился все более безнадежным, словно он пытался зацепиться за Ивара, как за спасательный круг. — Я единственны кто был там и остался в живых. Смею полагать, что даже блондиночка не догадывается об этом месте.Если бы семья Глеба только знала, чем он там занимался… — И что ты хочешь в замен? — Ну для начала, можешь попросить свою мамочку не убивать меня. При чем так жестоко, это на нее не похоже. Жизнь, видимо, и ее помотала. А после тебе придется меня освободить или устроить мне побег, что предпочитаешь? В любом случае я готов на что угодно. — Ага, только есть одна загвоздка: мы тут тоже не на свободе. Они делают вид: разрешают нам перемещаться по городу и все такое. Только вот глаз с нас не спускают. Они думают, что так мотивируют маму. — Значит, с побегом надо торопиться, пока эти кретины не догадались, что она бесполезная. — Я вообще-то еще не соглашался на твое предложение. — А почему, сынок, ты думаешь, что у тебя есть выбор? Будешь медлить окажешься в соседней камере, как и все остальные. А ты не дурак, Ивар, к тому же слишком свободолюбивый, чтобы так рисковать. Если нужна помощь, то найди его. Он сделает все в лучшем виде. — Я знал, что Флоки где-то рядом, но, по-правде, думал, что он выберет Вашингтон. Зачем он здесь? — Чтобы спасать наши непокорные задницы, конечно же. Он ведет дела, пока у нас нет к ним доступа. Он идеальные помощник: все знает и нигде не светится. — Нет, я не стану его искать. Еще рано. — Тик-так, тик-так. Ивар пулей вылетел от туда. Уже наступила ночь. А как на зло все, кого он искал, куда-то пропали. Угнетающая атмосфера душила его, и, неожиданно для себя, ему это напомнило детство, которое он провел прикованным к кеслу. Слова Александра ядом лились через каждую клетку его мозга. В лабораторию он прихватил кофе для матери и Лидии. Для себя он тоже взял, но разбавил чем по-крепче. Придя, на собственное удивление, никого не обнаружил. Потом быстро прошелся по соседним комнатам, и только в третей застал Лидию, дремлющую прямо за столом. Он поставил стаканы рядом на стол, и, присев на корточки, легонько разбудил ее. К его счастью, спала она чутко. — Лидия, -она растерянно оглянулась, — ты в порядке? — Что? Ах да, да. Я тут проверяла кое-что. А куда все делись? — Это я у тебя хотел просить. Где мама? — Она сказала, что пойдет в мэрию, просить продление сроков. Но остальные… они должны работать. — Возможно, они тоже были бы не против, если бы от нас избавились. — Ивар обронил это, словно, в шутку. — Не говори ерунды. С Шерил и Томасов все хорошо? — Не знаю, я и их не могу найти. А Герман? — Он не сказал тебе? У него вылазка. Видимо, он никому не сказал. -разочаровано, выдохнула сестра. — Ты не думала сделать перерыв? Не мне тебе напоминать, но от тебя будет мало толку, пока ты засыпаешь на рабочем месте. — Я не могу терять столько времени, это мне? -не дождавшись ответа она взяла себе один стакан.***
Тело все тряслось. То ли от усталости, то и от отвращения к самому себе. Отряд Германа возвращался в город в полной тишине. Даже Трой был слишком изнеможден для колкостей. Их лица и одежда была покрыта таким привычным слоем пыли, грязи и крови. Только МакКензи ненавидел это чувство. Каждый раз как в первый. Теперь еще добавилось чувство унижения и собственной незначимости. Возможно, остальные легко мирились с этим. В армии принято выполнять приказы, а не обсуждать их. Но только теперь он понял, что его это не устраивает. В голове начали всплывать все люди, сделавшие последний вздох на его руках. На месте сбора всех отрядов уже было несколько, включая Леннокса и его людей. Яркое солнце палило прямо в глаза, но даже через зажмурившийся лица было видно негодование. Пока они ждали остальных подошло несколько людей. Их форма весьма отличалась от остальных. Они обратились к Герману сухим и холодным голосом: — Герман МакКензи, вы обвиняетесь в саботаже бунта в армии США. — они обступили его со всех сторон и крепко схватили за руки. Он хотел уже было сопротивляться, но быстро оставил эту идею. — Вы имеете право хранить молчание. Всё что вы скажете может быть использовано против вас.