Волчья шкура

"Не первое уж точно, но за два последних ручаться не берусь." Таков ответ был человека, что пинком ловким повалил скифа на пола дерево. Стоит, смотрит и думает верно, как с зверёнышем поступить. Так медведь на грибника, в его малинник забредшего, взирает. Правда нет в глазах злобы, да ярости, лишь жалость, которая раздражает пуще. Сплюнул рыжий, на ноги поднимаясь. - Куница, они погибли и по моей вине, не отрицаю. Только всё ж не мне мстить нужно в первую очередь. - Напомнил Лютобор, обратно за стол возвращаясь. Сцепил руки в замок и голову тяжёлую на них опёр. - Месть, говоришь? Дело хорошее, но ты что ль помочь мне в этом собираешься, боярин? - Фыркнул волк, щуря глаза свои жёлтые. Однако, как представил кровь двуликого князя этого на клинках своих, так руки пуще прежнего зачесались. - А если и собираюсь? Людей у князя много, да. Но и врагов у него хоть отбавляй! Отправил я уже человек с десяток к Всеволоду, ещё недавно Черниговским звавшемуся. Ему Тьмутараканский выродок тоже насолил не слабо! - В тон скифу молвит русич. - Всеволод Вячеславович Олегу Святославовичу дядей родным приходится, а после смерти отца второго и его изгнания из Волыни, в Чернигове правление своё начал. Тьмутараканский князь двуликий к нему с требованием пришёл. Чернигов в лапени свои просил, да только Всеволод отказом ему ответил. Олег обиделся знатно и, убежав, собрал вместе с младшим сыном Вячеслава - Борисом степняков, да половцев в Тьмутаракани и оттяпал таки Чернингов. - И какой резон этому Всеволоду брать под крыло нас с тобой, боярин? Я - выживший скиф, а ты ещё седмицу назад ближником Тьмутараканского был. В лучшем случае нам рожу набьют и с позором отпустят, а в худшем лучшим случаем будет смерть от топора! - Уже спокойней отвечал скиф, шею татуировками забитую аккуратно почёсывая. - Резон в том, что у нас есть человек с тридцать бойцов неплохих, включая нас с тобой и желание поквитаться! - Да, второго хоть вёдрами таскай... - Хмыкнул Куница. Смысл в этом был, да только станут ли их слушать? - Когда твои люди вернуться должны? - День, два не меньше. Путь до Киева не близкий. - Махнул Лютобор куда-то в сторону проёма оконного. Скиф кивнул задумчиво немного. Ждать два вечера вовсе не хотелось, бурлила кровь горячая в жилах, руки за рукояти кинжалов схватиться чесались. А у русича видать язык чесался, расспросить волка молодого о злоключениях его страшных, да о воскрешении скором, но Аресово дитя хитро лишь глазами посверкивало, на блюдо с яблоками медовыми поглядывало. - Жена, принеси хоть хлеба, квасу горького, пока эта моська стол не сжевала! - Татьяна в ответ голову чуть наклонила и уплыла словно лебёдушка куда-то за белу печь. Куница всё ж ухватил с тарелки яблоко и впился зубами молочными в алый бок. Сладость мягкая по рту разлилась, хороший фрукт, спелый. Вот Татьяна вернулась из-за печки, хлеб и квас на стол поставила, на волка с опаской тайной глянула и сына младенца качать отправилась. Видать ещё обижена за похищение своё была. - Не найдётся ли у тебя лишней пары кур? - Отломил хлеба Куница. Одна для Ареса, а вторая для владычицы навьей. Воспоминание о второй отдалось неприятным ветерком по затылку, а капля янтаря на амулете блеснула, намекая на должок будто. - Тебе зачем? Горел костерок хорошо, жарко. Две куриные тушки горели ещё лучше, по окресям разнося вонь горелой кожи и перьев. Волк рыжий на траве, солнцем иссушенной, уселся, ноги вытянул и руки к огню подставил. Плясали языки пламени яркого, в глазах жёлтых отражались. Вот огонь мелькнул игриво и с шипением потух, словно воды ушат вылили. Скиф отшатнулся невольно, глаза от дыма едкого щуря, в груди волнение непонятное ощущая. Заглянул он боязливо в ямку, где две тушки лежать должны были. Однако куры словно испарились, оставив после себя лишь пепел серый. Ни костей, ничего. - Чего делаешь? - Раздался сбоку весёлый окрик. Мальчик с взъерошенными волосами и глазами цвета васильков с интересом за волком наблюдал. В руках он держал палку длинную и гибкую, видимо играл, но привлёк внимание детское рыжий. Рядом сидел большой пёс со шкурой, линялой будто старый ковёр. - Да вот погреться захотелось. - Повернулся воин, улыбку клыкастую обнажая. На собаку дитя Аресова внимания не обращать старалось, не слишком жаловал он собак. На волков похожи конечно, но хозяевам своим пятки лизать готовы, и всё за какое-то "хороший мальчик". Но неприязнь эта похоже взаимной была, ибо псина недовольно заворчала, зверя другого, кровавого чуя. - Бобик, ты чего? - Удивление слышалось в голосе парнишки, что ласково хлопнул пса по макушке. Отозвалась псина лишь ещё более недовольным фырканьем. - Обычно он ласковый очень, может сегодня не стой лапы встал... - Может. - Меня кстати Васильком зовут! Это я Златозара позвал, чтобы он тебя к бабушке отнёс. - Поднял гордо голову Вася. - О, так ты внук старухи? - С улыбкой протянул волк, щуря глаза медовые. Удача вновь вертела хвостом длинным прямо перед носом его, так и норовя слегка пощекотать. - Ну да, а чего? - Мальчонка тоже прищурился, будто подражать старался. Да, угадывались черты лица скифские, острые и грубые в пока по детски пухлых щёчках. - Ничего такого. Только не знаешь совсем ничего ни о бабке своей, ни об Аресе, мальчик? - Ну... Бабуля вроде раньше с каким-то качевым племенем жила, но потом к деду моему ушла, вот! А про Ареса твоего я не слыхал ни разу. - Василёк на траву сухую рядом плюхнулся. Псина ж его подле легла, взглядом карим воина буравя. - Ну даёт старуха! - Фыркнул волк. Понятно от чего ж Арес прогневался до того, что глаза её волчьи отнял, да на тьму обрёк. Ушла, забыла и не рассказала никому. - Ты что ли знаешь? - Лицо мальчонки в интересе вытянулось, ровно как и босые, грязные ноги, что он к пеплу тёплому тянул. - Знаю, но интересно ли тебе, ребёнок? - Привычное "волчонок" Куница едва не выронил, но язык прикусил вовремя. Нужно было ему ещё больше заинтриговать мальчика, чтобы он идеей проникся и зажёгся до того, что сам к барсучихе своей приполз и просил в ученики отдать. Правда согласится ли сама старуха? Ведь волком лишь десятый из учеников становится, до того жестоки тренировки. Остальные в волки не попадают, а так... Работниками, ремесленниками становятся, что словно клеймо жжёт. А иногда того и гляди, совсем ещё в ученичестве погибают. - Да расскажи уже, не тяни! - Заскулил Василёк. И скиф рассказал. Рассказал про волков и обычаи их кровавые, и про шатры, степи, пылью пахнущие, и про ножи, во свете луны ночной сверкающие, и про Ареса, чья жестокость не знает пощады. Рассказывал до того долго, что уж солнца шар огненный к середине неба поднялся. Мальчонка со ртом открытым сидел и глаза свои синие куда-то в землю топил, переваривал. - И что же... Живут они там? Совсем рядом? - Распалился вдруг он, взглядом полянку обводя, ища этих рыжих воинов за косыми избушками и кустами горькой рябины. - Жили... Ещё дня три-четыре назад. Вон за тем лесом, в степи! - Хмыкнул горько волк, куда-то за ворота рукой махнув. - Как это жили? А сейчас что, нет? - На лице светлом мальчика непонимание отразилось. - Нет. - И вот Куница задумался. Стоит ли говорить ребёнку о гибели Стаи? Вдруг спугнёт? - Понятно... - Расстроился несколько он, но через мгновение уже вновь улыбался во весь рот. - И что, я тоже скиф, получается? - Ну, получается да. - Уже волк немного растерялся. Похоже никогда не привыкнет он к столь резким переменам в поведении русичей. У волков всё куда проще... Если кто злит - пырни, разорви, убей. Радует - похвали, поесть вместе предложи. Больно тебе - кричи, плачь и вой. Стая поддержит, обязательно поддержит... - И я тоже могу волком быть? - Воскликнул Василёк, вскакивая на тощие, как у цапли ноги. Пса, уже задремать успевшего на коленях ребёнка, это действие проснуться заставило и осоловелыми глазами в ужасе искать причину переполоха. Такая реакция животного определённо порадовала скифа. - Можешь, но разрешит ли тебе твоя бабуля? Даже обучение на волка невероятно опасно, чего уж говорить о его жизни. - Протянул зверёныш. - А... А я её уговорю, вот! - Выпалил мальчишка, нос морща, представляя видимо разговор со знахаркой предстоящий. - Ну постарайся, постарайся. Точно, Василёк! У тебя есть браться или сёстры? - Вдруг припомнил скиф вопрос, который уже давненько на языке его вертелся. - Есть! Брат, на два лета меня старше и сестра, на одно лето. - Неохотно отозвался он. Видать парнишка хотел быть единственным, кто знал тайну его бабки и единственным, кто сможет стать учеником скифского племени. Похвально, что уж тут можно сказать. - Им тоже можно учиться? - Можно. Вот только кто знает, кому повезёт в этом деле больше... - Ухмыльнулся волк, своё обучение припоминая невольно. Из десятка лишь трое волками стали, и все младшие и хилые самые были. Мальчик немного улыбнулся. - Вот ты про имена звериные говорил, ты тоже такое носишь? - Поинтересовался мальчонка, псину линялую по башке вновь похлопывая. - Ношу, а как же? Куницей обозвали. - Фыркнул волк, какого-то жука ногтем на сапоге раздавливая. - Куницей? Смешно звучит! - Хихикнул парнишка. - Я почему-то думал, что тебя по меньшей мере Шакалом можно окрестить. - Да мне и моё имя нравится, учитывая, что меня так прозвали за дело. - С чуть прикрытой угрозой отозвался зверёныш. Пусть Вася ещё и щенок, но спускать всё ему с рук негоже, даже если очень хочется. - Ладно-ладно! - Поднял руки Василёк, принимая поражение. - И как меня назовут если я волком таки стану? - Смотря как учиться будешь, сказал уже. Может и Выдрой будешь, а может Ирбисом. Ну или на худой конец Ланью. - Куница довольно отметил, что "Ланью" парнишке быть совсем не хотелось. - Едут! Едут! - Раздался громкий крик со стороны ворот. В стан Лютобора въехало семеро человек, чьи лошади были взмылены от быстрого бега, а шкуры соболиные, лисьи взмокли от пота самих посыльных. Торопились видать очень, на полтора дня быстрее прибыли...