Кофе, сигареты, бар.

      Вы знаете то самое чувство, когда у тебя всё хорошо, но в тоже время всё хреново?       У тебя есть семья — любящие родители и послушный милый младший братик, что вечно подбегает к тебе с характерным «сестрёнка!», когда ты возвращаешься домой, а после начинает рассказывать тебе о том, как он провёл свой день и что нового было в садике, пока ты была где-то там — в своём городе, вдали от дома, с друзьями, на учёбе. У тебя есть хорошие друзья — всегда выслушают, помогут, дотащат до дома, если ты влил в себя хуеву тучу алкашки. У тебя хорошие оценки и отношения с преподами. Ты живёшь в красивом, солнечном городе, где тебя встречают улыбчивые и добрые люди, а цены в магазинах позволяют купить целых две пачки заварной лапши, на твою-то студенческую степендию. Да у тебя даже внешность не плоха - красивые, средней длины, розовые волосы и прекраснейшие зелёные глаза.       В общем — всё пиздец как заебись! Живи не хочу и радуйся жизни.       Всё заебись, а на душе чот как-то паршиво. И виноват во всём какой-то там смазливый и ко всему, кроме себя любимого, безразличный Саске, что рушит всю твою, чёрт бы его выебал в зад, идеальную жизнь.       А ведь всё начиналось ахуеть как прекрасно! Милые посиделки в кафе. Прогулки по ночному городу. Он отдавал тебе свои толстовки, что пиздец как одурманивающе пахли его одеколоном. Он запрещал тебе ходить до поздна одной, но мог без проблем сам вломиться к тебе на квартиру в два часа ночи и завалиться в твою кровать, как ни в чём не бывало. Он ругался на тебя за то, что ты одевалась не по погоде, а ты стояла и глупо улыбалась, смотря куда-то в пол. Он ревновал тебя к незнакомым ему парням и всегда держал за руку, прижимая к себе, показывая, что ты его, а ты радовалась тому, что он боится тебя потерять.       А в итоге-то что? Он — просто игрался. Всего лишь использовал те махинации, которые проворачивал с каждой вот такой вот, как ты — наивной, маленькой и глупой девочкой. Он игрался, а ты влюблялась… — Да нахрен ты мне не сдалась. Ты была лишь очередной игрушкой. Однако, можешь себе польстить: я пробыл с тобой на одну неделю больше, чем со всеми другими.       После последовала его дебильная, но в тоже время до одури охуительная ухмылка, а потом он скрылся, обнимая за талию свою подружку Карин, к которой всегда возвращался после своих «игр», и которая всегда встречала его с распротертыми объятиями и раздвинутыми ногами. Наверное, именно из-за последнего он всегда возвращался к ней, а не к кому-то ещё.       Вернёмся к нашим баранам. У тебя на душе паршиво. А дальше-то что? Идти высказываться своей подружке-блондинке Ино, голова которой сейчас у самой забита брюнетом Саем? Или же к своему лучшему другу Наруто, у которого самого сейчас проблемы со стесняшкой Хинатой? А может к всегда молчаливому, ленивому, но до пизды умному Шикамару, который с самого начала говорил тебе, что всё вот так закончится?       Ну уж нет, увольте. Проще напиться в хлам и выговориться какому-нибудь бомжу-подружке, которому будет на тебя лично похуй, но за хорошую бутылку выпивки он станет психологом, коих не найдёшь. Да уж лучше так. Только проблема была в том, что через два дня будет зачёт у самого сурового препода из всего мед.колледжа — Цунаде Сенжу, которая и за пару километров учует, что ты пил, даже если это было неделю назад, что уж говорить о двух днях. А уж если она узнает об этом…не видать тебе карьеры медика, как своих ушей, не имея зеркала или чего ещё отражающего твою кислую и заебаную слезами морду - лицом эту кашу не назовёшь.       Однако, что-то со всей этой хуйнёй делать надо. Поэтому ты принимаешь душ, сушишь волосы, оставляя их распущенными — сил делать какую-то укладку нет вообще – дело даже не в физической усталости, а в моральной. Ты, не смотря на то, что у тебя внизу вроде бы не мужской орган, а вполне таки отличительная черта того, что создание ты женское, всё равно натягиваешь на себя излюбленные потертые чёрные джокеры и какую-то толстовку синего цвета. Обуваешь потрепанные, как и твоя душа, кроссы, заталкиваешь в карман пару пятитысячных купюр и прешься в бар, что находится за хуеу тучу километров от тебя, — а именно на другом конце города. И дело вовсе не в том, что он тут единственный — таких вот баров в Японии просто пиздец как много и дохуя, но тянет тебя почему-то туда. Может быть, из-за того, что там такая тёплая атмосфера, которой тебе сейчас пиздос как не хватает, может, из-за того, что там подают вкуснейший, на твой взгляд, кофе, а может, потому что на улице льёт ливень и тебе надо срочно под ним пройтись, чтобы охладиться или же из-за того, что только в этом баре, не считая магаза, можно купить твои любимые сигареты.       От чего-то ты даже не замечаешь, как заходишь в магазин, что встречается тебе на пути — и плевать, что на часах уже почти одиннадцать — это всего лишь очередная круглосуточная забегаловка. Покупка сигарет проходит также в полном смятении, как и опустошение почти полпачки Mevius Original Menthol. Ты любишь только эти сигареты от того, что имеется возможность насладиться до одури бархатным ароматом ментола без едкого дыма и горечи во рту. А как от них распирае~ет. Пиздец и не меньше. Курить ты начала рано — лет так в пятнадцать. А вот от чего уж и сама не помнишь — просто однажды попробовала и всё. Ты могла не пить алкоголь месяцами, а после выхлебать бутылку вискаря залпом и остаться трезвой, могла не жрать неделями, и всё ещё не имела гастрита, могла продержаться без воды или какой другой жидкости целый день, но без излюбленных ментоловых сигарет не могла прожить и двух часов.       Бар с самым отличительным названием «Ёшкина Кошка» оказался перед твоим носом так же неожиданно, как и закончились сигареты. — Пачку ментоловых сигарет Мевиус и самую большую чашку кофе со сливками и без сахара. Крепкого, — ты плюхаешься в своей мокрой одежде за пустую барную стойку, потому что все предпочли уединиться за столиками, и кладёшь на стол пятитысячную смятую купюру. Да — много, но ты ведь здесь тоже не на пять минут. — Как раз последняя осталась, — симпатичный мужчина с платиновым цветом волос и странной повязкой, закрывающей лицо, протягивает тебе сигареты и ставит пепельницу, а после разворачивается и начинает вытворять какие-то махинации, — наливает кофе, если быть точнее.       Обычный растворимый «Nescafé» со сливками приятно горчит во рту из-за отсутствия сахара, а тот мужчина странно и так пристально на тебя поглядывает.... — Угостишь? — кивок на сигареты и ты молча протягиваешь ему пачку, из которой он тянет убийственную трубочку из бумаги, никотина и страной ваты, из которой сделан фильтр, а после вставляет её меж зубов и поджигает своей чёрной металлической зажигалкой. На удивление у тебя точно такая же, — Жизнь дерьмо? — Любовь — дерьмо. Жить ещё пока можно. Даже нужно, — тянешь ты. — Кофе слишком крепкий, — фыркает бармен, что без какого-либо спроса хлебает напиток из твоей чашки. — В самый раз, — ты не улыбаешься. Именно сейчас настроения говорить или что-то высказывать нет вообще. Днём — да, его было овердохуя и много, а сейчас как кот наплакал. — Что у тебя там с любовью? — Хуйня полнейшая, — и плевать тебе, что девушкам так выражаться нельзя. Сейчас ты сидишь на другом конце города от своей хаты, пьёшь до пизды крепкий, но охуительный кофе, вся мокрая и не пойми в чём и куришь сигареты с 10 мг. смол и 0,8 мг. никотина на одну сигарету. Какие к чёрту приличия в высказываниях могут вообще быть?! — Ты хоть помнишь, что такое любовь? — Не грузи, и так херово. — И всё же…? — бармен затягивается сигаретой и вновь делает глоток из твоей чашки с кофе, от чего мило морщится. — А чёрт его знает. Ещё несколько дней назад я могла бы тебе в красках и с самыми распрекрасными олицетворениями и метафорами выдать такую одурмительную лекцию на эту тему. А вот сейчас…а сейчас я и сама не знаю. — Да~а. Любовь — штука сложная. И жить с ней невозможно и без неё никак, — последнее предложение вы произносите почему-то в голос, после чего минут пять молчите. — Ты то чего страдаешь? — кружка с кофе была на половину пуста, а в ход пошла уже третья сигарета, в то время как твой собеседник докуривал только первую. Видимо, любитель, раз растягивает на такое долгое время. А ты уж совсем свои лёгкие посадила. — Девушка, которая мне нравилась и была в меня «влюблена» три дня назад вышла замуж за моего лучшего друга. — Мой парень и первая любовь оказался редким подонком и бросил меня, сказав, что я была лишь игрушкой. Вернулся к своей бывшей, но вечной пассии, которая готова с ним трахаться в любое время дня и ночи, неважно где и как.       После вы молчите ещё какое-то время, а потом заводите непринуждённый разговор о любви, о жизни, о отношениях, о кошках и хомяках, о ромашках, о крепком кофе со сливками и без сахара, о крепких брендовых сигаретах с ментолом, которые почти закончились, вновь возвращаетесь к тебе любви, а на рассвете идёте вместе гулять по свежему морозному городу. Он отдаёт тебе свою куртку, а ты разрешаешь ему взять тебя за руку в кармане его же куртки, которая пахнет одурманивающим одекалоном, который с той дрянью Саске даже и не сравниться, а руки у него такие большие и тёплые.       Останавливаетесь вы на мосту. Ты стоишь оперевшись о защитную загородку, а Хатаке обнимает тебя за талию, положив свою голову на твою макушку — он выше тебя почти на две головы и тебе это нравится — ты чувствуешь себя маленькой и защищённой. Оба понимаете что это не любовь, но и не симпатия. Просто вы понимаете друг друга, просто помогаете друг другу, просто греете друг друга. Вы просто…сейчас вы просто есть друг у друга. — Как думаешь, мы сейчас любим...? — парень прижимается к тебе ближе и задаёт до пизды глупый вопрос. — Возможно да, а возможно нет, — ты неоднозначно пожимаешь плечами, но всё равно прижимаешься ближе к такому малознакомому, но в тоже время родному теплу. — Ну, и сколько она будет длиться, эта любовь? — он зарывается носом в твои волосы, что всё ещё пахнут вчерашним дождём. — Не знаю. — Три недели, три года, тридцать лет…? — из-за этих странных вопросов парень кажется тебе глупым, но ты понимаешь, что он старше, что опытнее и что он просто боится вновь ошибиться. — Ты как все…пытаешься свести вечность к числам, — Какаши на это помалкивает, но ты то чувствуешь, как он улыбается сквозь странную маску на его лице. — Надеюсь, наша вечность продлится долго. — Ага. А сигареты с ментолом и кофе со сливками будут нашими вечными спутниками, — ты глупо улыбаешься, задергиваешь голову к небу, но встречаешься с мутно-серыми глазами парня, а после чувствуешь лёгкий и непринуждённый поцелуй сквозь маску. Совсем невесомый, но такой душесогревающий. И ты чувствуешь, как становится легче, как вся тяжесть исчезает, как солнце выглядывает из-за тучи, как становится так весело и легко. А виной всему пачка Мевиус с ментолом и чашка горячего крепкого кофе со сливками и без сахара. Ну и куда же без странного бара «Ёшкина Кошка»?