Немного о ревности

Ли Цу не ревновал. Вот ещё. Нашли дурака. Ревность для сопливых мальчишек и девчонок. А он теперь тёртый калач, брутальный парень, что прошёл огонь, воду и пески ебучей пустыни … Он не ревнует. Ясно вам??? – Босс, вы забыли. Такими улыбками, как у брата Мэна, можно заманивать детишек на заклание на жертвенный алтарь. У Се улыбается в ответ, и забирает пакет из рук Ван Мэна. Тысяча и одна мысль проносятся вихрем в умной и любопытной голове Ли Цу, и он почти до конца формирует свой важный вопрос, даже открывает рот, чтобы его задать. Но У Се, конечно же, всё портит, он хлопает его по плечу, улыбается и, надевая очки, командует: – Вперёд, и с песней! Чего копаешься? И Ли Цу спешит за новой порцией приключений, оставляя позади брата Мэна с его взглядом побитой собачки. И внутри всё прямо-таки распирает от гордости, раньше он у У Се только антикварную рухлядь в магазине протирал, да таскал чай по требованию Ван Мэна или самого У Се. А теперь нате, выкусите. Кто у руля??? *** Братец Хао души не чает в Панцзы, он с ним так скорешился, что У Се подкалывает толстяка, мол, не удумал ли тот усыновить мальца? Но сам Ли Цу к толстяку относится с подозрением. За широкой улыбкой и шутейками, да всевозможными байками, скрывается очень опасный человек. Ли Цу уверен, ему не было так неуютно со времён Гутуна и обучения в клане Ван. – Разобьёшь ему сердце, и тебя ещё нескоро найдут, помяни моё слово, пацан. По спине струится холодный пот. Панцзы может быть очень устрашающим, если захочет. А после он хлопает его по плечу и предлагает молоко. Как ни в чем, ни бывало. – Не та пастеризованная дрянь, которой вас пичкают. И он спешит отказаться, и позорно ретируется в подсобку. Пропуская мимо ушей Ван Мэновское «что это с ним?». *** У них сегодня с Су Ваном мини-сабантуй. Они засели на их крыше, и наслаждаются спокойным вечером, перетекающим в прекрасную ночь. На Су Ване подаренные Чёрным Человеком очки. И тут уже Ли Цу может признаться себе, что он ревнует своего друга. В последнее время тот постоянно пропадает в компании этого ушлого типа. А то, что Чёрному Человеку доверия нет, и он очень подозрительный тип – это Ли Цу знает уж точно. И он даже готов начать поучительную тираду, мол, на кого ты променял такого классного меня, когда замечает, что Су Ван кому то строчит в телефоне, и улыбка при этом у того, до того влюбленно-тупая, что аж тошно становится. Кому там Су Ван написывает в ночи, Ли Цу не уточняет, боится, что правда его добьёт. – Эй, Ли Цу, а ты знал, что господин Хэй и У Се обучал?? Су Ван улыбается, и на щеках появляются ямочки. А настроение Ли Цу становится на сорок пунктов ниже допустимого. Если он обучал его так же, как тебя, то мне тебя жаль … ... Чуть не выпаливает он сгоряча, но вовремя прикусывает язык, и запивает внезапно возникшую горечь пивом. Су Ван продолжает чатиться со своим учителем. *** – Эй, У Се, а тот друг, которого вы с толстяком так ждёте ... Он, правда, так важен??? У Се, который до этого увлечённо рассказывал об их приключениях с Ван Мэном, весь подбирается, и настроение в комнате приобретает холодный оттенок. Это та тема, которую все вечно обходят стороной, сколько бы Ли Цу к ней не подступал. Никто никогда не говорит о Чжане Цилине. На нём словно свет клином сошёлся. Вот и братец Мэн всё твердил о железном треугольнике, братских узах и прочем. Но, где шляется этот Чжан Цилин??? Когда была заварушка с Ванами, когда У Се был отравлен ядом змеи в Гутуне? Так почему за всё то время, что Ли Цу провёл с У Се, он так и не приблизился к тому пьедесталу, на который У Се воздвиг Чжана?? У Се подходит к нему вплотную, такой серьёзный-серьёзный, и Ли Цу весь подбирается, готовый дать дёру в любой момент. Но вместо агрессии в свой адрес получает почти удушающее объятие. – А что, малыш Ли Цу ревнует к парню с фотографии?? Ли Цу краснеет и вырывается из объятий мужчины, отчего-то ему кажется, что сейчас произошло что-то такое, что сдвинуло рамки их отношений, но вот только понять бы ещё, в какую сторону. – У Се, вот ты, вроде взрослый, а ведёшь себя порой хуже ребёнка! И взрослый, и такой с виду серьёзный, глава одной из девяти семей показывает ему язык. Детский сад. Право слово. Но улыбка сама как-то растягивается на губах. Ван Мэн, который один разгружает очередную очень древнюю рухлядь, обиженно упирает руки в боки. – Знаете, с вами никакого сладу. Я работаю, как ишак, а вам бы всё прохлаждаться! И атмосфера в магазине опять становится тёплой и вполне комфортной ...