Королевские цветы

Мой отец и братья были убиты в борьбе за трон. Их вассалы, семьи их вассалов — все были безжалостно обезглавлены окружённым ослепительно красивыми дамами, погружённым в роскошь и удовольствия всемогущим тираном.

      Я был сломлен и устрашён. Я был смиренным и молчаливым. Я был марионеткой в его руках, а моё молчание — гарантом моей жизни. А ещё я был совершенно один, и никто бы никогда не принял мою сторону… Так я считал.       Это восстание я вспоминал словно страшный сон, навсегда изменивший мою жизнь. И в родном доме я чувствовал, будто нахожусь во вражеском плену — и это было не столь далеко от истины. У него были сильные сторонники — сильнейшие люди из всех, кого мне когда-либо приходилось встречать: трое мужчин и одна женщина, что не уступали в силе ни одному воину. Тот, что всегда молчал, присматривал за мною днём и ночью, не смыкая глаз, выполняя любой приказ беспрекословно. Никто не держал рук у моей шеи, но под его надзором я чувствовал, словно они смыкаются на ней.       Остальные порой перекидывались со мной словами. Нечасто. Я не многое знал о них. Но с первого взгляда было ясно, что между собой они ладили. Изредка они приносили мне книги, которые я бы мог прочитать. Зачастую это делал тот, у которого были… странные волосы. Чугук. Иногда он заводил со мной беседу тайком от остальных, высказывая свои мысли по поводу происходящего во дворце. Я диву давался, насколько иронично точно он отзывался о своём хозяине, которому служил, я думаю… Я не был уверен, что он говорил о том, о чём я думал, потому что слова он сплетал в витиеватые предложения, преисполненные метафор, не всегда мне понятных. И однажды я не сдержался и, вопреки положенному мне молчанию, спросил: — Почему Вы… столь категорично отзываетесь? Е-если я правильно Вас понял, конечно… Его Светлость ведь… ваш хозяин…       Он лишь одарил меня холодным, будто не настоящим взглядом, но ничего не ответил. Быть может, таким образом он проверял меня? Пытался выведать мои мысли о нынешнем правителе? Или я всё же неверно истолковал его намерения и его слова? Так или иначе, продолжать разговор он не стал и покинул мои покои. Это было трудно назвать полноценной беседой, но мне оказалось достаточно и этого — я наконец услышал собственный голос. Надеюсь, я не разозлил его.       Они вчетвером всегда были вместе — одной неразделимой семьёй — и подобно семье всегда заботились друг о друге. Тот, кому они служили, чью жизнь ставили выше своих собственных, казалось бы, тоже должен был быть её частью. Но он держался поодаль, находясь на более высоком пьедестале, и отношения между ними были… несколько иными. Он был их управителем, но никак не равным. Поэтому я понятия не имел, что нашла в нём она…       Она — единственная девушка среди них, сопровождающая моего жестокого пленителя… Такого прекрасного создания я не встречал за всю свою жизнь. Такой простоты и загадочности, какая была в её глазах, я не видел нигде прежде. Она завораживала одним своим присутствием, но я не мог даже поднять на неё глаз, иначе моё молчание уже бы меня не спасло. На своих плечах я нёс груз вины за преступление своей семьи против этой девушки, что олицетворяла вечную силу тирана и сумела избежать смерти от рук моего отца. А я ведь даже не ведал, каким образом это случилось, лишь пожинал плоды чужих решений.       Я всегда старался держаться от них подальше. Я прекрасно знал, где моё место. Устраивало оно меня или нет — было не важно, пока я мог дышать. Но однажды вслед за Чугуком меня совершенно неожиданно посетила и она, Чун Мэ, во мраке ночи, чего обычно не делают благородные дамы. — Госпожа!.. Почему Вы здесь? — я едва не вскрикнул, завидев её тень пред собой, но вовремя перешёл на шёпот. — Ваше Величество, прошу прощения за столь поздний визит, — она тепло улыбнулась мне, склонив голову набок. — Не переживайте, я здесь не потому, что Вы сделали что-то дурное. Я хотела бы обсудить с Вами нечто очень важное. Не присоединитесь ли ко мне? — Простите, но я не могу этого сделать! — твёрдо сказал я. — Что бы это ни было, если Его Светлости станет известно, что Вы посещали меня, Вы окажетесь в немилости, а мне не сносить головы!       Явно ожидая именно эту реакцию, она мягко улыбнулась, не сделав и шагу назад. Подойдя, нежно взяла меня за руку, чем немыслимо вскружила голову. Я чувствовал перед ней вину, по тяжести не сравнимую ни с чем, и не смел даже поднять на неё взор. Но своим вопросом она шокировала меня настолько, что не оставила другого выхода. — Ваше Величество, Вы желаете стать полноправным королём этой страны?       Я сглотнул. Я и посметь не мог думать о чём-то подобном. — Я могу помочь Вам. Если Вы правда этого хотите. — Я не хочу ничего подобного… И с чего бы Вам помогать мне? — я поёжился. — Побойтесь гнева Его Светлости. Даже если я последую за Вами, он убьёт Вас, если Вас поймают, и я не смогу Вам ничем помочь. — Он не убьёт меня, — сказала она с грустью. — Пусть он больше не тот, кого я знала. Его действия противоречат его предназначению. Он больше не прислушивается ни к кому, считая себя истинно правым. Но меня он не убьёт. А если Вы будете со мной, то и Вас тоже.       Я не ожидал разглядеть бунтарский дух в этой нежной девушке, самой близкой стороннице Бога Дракона. Возможно, это всё ещё была проверка, от которой зависело, суждено мне жить или умереть. И я спросил: — И зачем же Вам нужен я? — Вы — законный король. Никто, кроме Вас, больше не способен получить благословение народа.       Благословение… Действительно ли народ признает кого-то вроде меня? И будет ли это признание в самом деле иметь какой-то вес? — Госпожа, но у меня ведь нет… совершенно никакой силы… — …Зато у нас есть.       Я вздрогнул от услышанного мужского голоса. Вмиг спал иллюзорный барьер, и за спиной госпожи Чун Мэ возникли три Благородных Растения. Предыдущую фразу вымолвил господин Чугук. Я потерял дар речи, встретившись взглядом с моим молчаливым стражем, а также господином Хананом, что тоже нередко приносил мне книги. Я с опаской стал оглядываться в поисках Бога Дракона, готового разорвать меня на куски после услышанного, но его не нашлось поблизости. Возможно, он находился где-то в другом месте и должен был вот-вот появиться? — Прошу Вас успокоиться, мы здесь не для того, чтобы вредить Вам, — господин Ханан поднял руки. Его спокойный голос почему-то сразу вселил в меня веру в произнесённые слова, и я прекратил оглядываться.       Чугук бросил короткий, наполненный сомнением взгляд на Чун Мэ, будто хотел задать какой-то очень важный вопрос. Она посмотрела ему в глаза, и уголки её губ поднялись в улыбке. Он приподнял бровь. Казалось, что они общались, не прибегая к словам, о чём-то, ведомом только им. Господин Тонг Джук пугающе сверлил меня взглядом, и было не по себе. После короткого кивка Чун Мэ Чугук наконец перевёл взгляд на меня, вырывая из оцепенения, и заявил: — Отныне мы — Ваши союзники. С этого момента можете полагаться на нас. Мы станем Вашими мечами и щитами. — Что?.. — удивился я. — Вы это… говорите серьёзно? — Совершенно. — Но что же, в таком случае, требуется от меня? — Не беспокоиться. Со всеми трудностями мы разберёмся сами. — Это что же получается, я буду молча сидеть без дела? — я опустил голову. — И чем же это будет отличаться от того, как я поступал раньше?.. — И в самом деле, Вы правы, — вставил господин Ханан, оглядывая собеседников и меня. — Совершенно ничем. — Значит, Вы хотите помочь? - вздохнул Чугук, сложив руки на груди. - И Вы не боитесь кары, которая может за этим последовать? — Я… Разумеется, я боюсь, — я сжал пальцы в кулаки. — Однако… кара так или иначе постигнет меня, когда Его Светлость обо всём узнает. Поэтому я по крайней мере не хочу остаться обузой для вас. Союзники должны находиться в равных условиях. Пускай я не обладаю такой силой, какой обладаете вы, но я сделаю всё, что от меня потребуется, чтобы оправдать ваши усилия.       Этот ответ, мне кажется, их удовлетворил. Чугук, до этого момента ставящий под сомнение происходящее, наконец расслабленно выдохнул. Ханан облегчённо улыбнулся. Лишь Тонг Джук, казалось, оставался по-прежнему суровым и недоверчивым, но краем глаза я заметил, как Ханан берёт его за руку и как после этого смягчаются черты его лица. Я не был уверен, чем заслужил такую великую честь, но, кажется, в этот день Четыре Благородных Растения признали меня своим королём. Однако нам предстоял ещё очень долгий путь, поскольку трон по-прежнему находился в чужой власти. ***       Чун Мэ одной из первых отдалилась от Бога Дракона, шагнув навстречу королю, а затем постепенно за ней последовали Чугук, Ханан и Тонг Джук. — Ты уверена в правильности этого решения? — Чугук спрашивал неоднократно.       Она клала ладони на его щёки и, улыбнувшись, говорила: — Всё будет хорошо! — Н-но… Это не ответ!.. — с каким-то бессилием вскрикивал он, но иного от неё так и не добился.       Однажды Благородные Растения собрались вокруг Его Светлости, пытаясь донести до него свои мысли. Они убеждали его, что пора положить конец тирании, что он показал свою силу в полной мере и никто боле не посмеет выступить против него. Быть может, если бы он тогда признал свою неправоту, всё сложилось бы совершенно иначе. Однако он был непреклонен в своих убеждениях, а к словам соратников неисправимо глух. Прав он был только в одном — выступить против него всё же осмелятся.       А потому, когда он лицом к лицу столкнулся с Растениями, что приняли чужую сторону, он совершенно не чувствовал удивления. Он чувствовал себя преданным, обманутым, разочарованным и одиноким. — Я обратился в чудовище, чтобы и я, и вы всегда были под защитой! Чтобы никто не смел подумать о нашей слабости и навредить нам! И вот так вы меня благодарите?       Трудно было сказать, искренны были его слова или нет. Его глаза наполнились гневом, а улицу охватила грозная метель, ураганом сметающая деревья, под снегом захоранивающая людские дома и жизни, не выдерживающие холода и натиска. В глазах Растений не было убеждённой решимости. Они знали, что стоит Его Светлости отдать им приказ остановиться — и они повинуются немедля, не в силах воспротивиться. Но он молчал, будто чего-то выжидая, вынуждая людей в округе с ужасом пускаться в бегство от метели, не зная, что у них нет ни единого шанса на спасение. — Ваша Светлость… — показался я перед ним, выйдя из-за чужих спин. Мои ноги, руки, всё моё тело неистово дрожало от холода, хотя сильнее всего, пожалуй, от страха перед его гневом. — Вы посмели подать голос? Вы выбрали не самое удачное время, чтобы проявить свой характер, Ваше Величество.       Я умолк, опуская глаза. Однако же я вспомнил, что за моей спиной стоят люди, поверившие в меня и доверившиеся мне. Сам по себе я, может быть, и ничто, но пока на моей стороне они — я со всем справлюсь. — Ваша Светлость, Вы ведь не просто какой-то тиран, Вы — божество! Прошу Вас, подобно божеству, будьте милосердны, помилуйте всех этих людей, которые ни в чём не повинны! Всё происходящее — моя вина, и я готов понести за это ответственность. — Нет, это не так, — вступился господин Ханан. - Ваша светлость, Вы сбились со своего пути. Мы не можем больше следовать за тем, кто сам не знает, куда направляется. Простите.       Я заметил, что его тоже пробивает мелкая дрожь, и был удивлён. Он так же, как я, испытывал страх. Быть может, это было иное чувство, но оно пугало его и всячески противилось тому, чтобы он произносил эти слова. Но тем не менее они прозвучали чётко и ясно, словно гром в небе, и были услышаны. Руку на плечо господину Ханану молча положил господин Тонг Джук, крепко сжав. И Ханан схватился за эту руку, бросая на того взгляд через плечо. Потом он глубоко вздохнул и добавил, опуская глаза: — И... мы больше не можем быть Вам верны. Вы больше не верны самому себе. Тонг Джук ничего не говорил и лишь выдохнул, опустив веки. — Вы больше не прислушиваетесь к нам, - господин Чугук развёл руками. - Вы действуете бездумно, импульсивно, не давая возможности Вас направить. Когда Вы не следуете нашим советам, какой вообще смысл в нашем существовании? — Вы ведь понимаете, Ваша Светлость? — Чун Мэ сделала шаг вперёд, чтобы завершить общую мысль. — Мы просто больше так не можем. Мы разрываемся на части. Давайте прекратим это. Здесь и сейчас, пока ещё не поздно. Прислушайтесь к собственным чувствам. Неужели Вы по-прежнему считаете, что это правильно?       Злость оскалом отразилась на его лице. Казалось, как и в первый раз, слова не достигли его разума и лишь напрасно были брошены на воздух, расхлёстываемый неистовыми порывами бури. Его Светлость вскинул руку вверх, и над головой его разразилась молния. Стоило ему указать пальцем, мы б были не жильцы. Но внезапно небо стихло, ибо тучи расступились, а молния и буря исчезли без следа. Его Светлость по-прежнему стоял неподвижно, в той же позе, пока наконец не опустил руку. — Да... — ответил он тихо, не поднимая взгляда. — Вы правы. А я… Что я вообще… творю? И зачем?       Он оглянулся вокруг, ошалелым взглядом смерив происходящее. Посмотрел на свои руки, перевёл глаза на Благородных Растений, на меня… Я вздрогнул шокированно, обнаружив у него доселе не известное мне выражение лица. Его Светлость, казалось, потерял рассудок. Или, быть может, вернулся к нему. — Эта страна больше во мне не нуждается… Вы… — он посмотрел на Растений с отчаянием, — тоже?       Они молчали, не смея издать и звука. И я молчал. — Ясно. Я понял, — ответил он, склонив голову, и в следующий миг исчез из поля зрения, растворяясь в воздухе.       Внезапно даже дышать стало легче, а недавно бушующие порывы снега вдруг обратились в нежные и хрупкие снежинки, вальяжно спадающие с небосклона мне прямо на ресницы. Я, не веря своим глазам, выставил руки к небу в немом оцепенении. Сзади послышались облегчённые выдохи. Облегчённые, но в то же время чувствовались в них ноты некоей тоски. Я обернулся, и в этот раз за моей спиной вместо тёмной пустоты находились люди. Люди, которые пошли против своего бога и свергли его, потому что не могли стерпеть несправедливость. Люди, которые будут сожалеть, но всё равно никогда не усомнятся в своём выборе. Люди, на которых мне бы так хотелось быть похожим. — Поздравляю, Ваше Величество, — Чун Мэ хлопнула в ладоши. — Отныне эта страна в Ваших руках. Пожалуйста, позаботьтесь о ней. — Пожалуйста, — воскликнули остальные, — позаботьтесь о нас!       Когда-то я был сломлен и устрашён. Но не сейчас, ведь теперь на моей стороне надёжные союзники. И если я когда-либо сойду с верного пути, я точно знаю, что они укажут мне дорогу.