Led Zeppelin и Co. и их волшебные труселя

Лето 1972 года, Бирмингем

Есть истории, в которые мало веришь, потому что их события кажутся чем-то сказочным. Есть истории, от которых смеешься до слез, когда хорошо знаешь человека, являющегося для тебя другом и соратником. А также существуют личные истории, облачающие нас в тот образ, что мы будем до конца дней преподносить публике. То же самое случилось однажды летом, ведь только придурок мог додуматься прятать вещи на самом видном месте и в самом подозрительном виде. Кто бы знал, что из этой истории выйдет в итоге? Тельма, жена Оззи, всегда радушно встречала гостей и никому не отказывала в хорошем угощении, чае и даже времени, проведенном в доме, пока не приходил Оззи. Да хрен с ним, если бы это оказались простые жители городка, так нет же, все обстояло куда серьезнее, чем любой слушатель мог подумать. Священники мало когда заглядывали в дома и преподносили своей пастве визиты, но слухи, что проносились об Оззи и его группе, невольно могли будоражить любой церковь, отстающую от мира на пару декад. Недельку назад к Оззи приезжал дилер с товаром, толкнув его по дешевке, но, к сожалению, внутри этот долбанный хэш напоминал лишь только камень, которым по асфальту рисовать можно. Чертыхаясь, спотыкаясь о банки пива и виски, роясь по всем шкафам на кухне, он-таки нашел то, зачем устроил весь бардак, чуть ли не выкидывая все содержимое на пол. Смесь для приготовления кексов оказалось единственной штукой, которая его просто удовлетворила. Легкая в использования же. Даже чайники поймут, что с этим можно сделать. Оззи почти что сломал терку, пока тщательно, до заноз на пальцах, натирал гашиш, складывая туда сухую смесь и все это смешивая с молоком. Конечно же, в ход пошла еще и лишняя травка, поэтому это даже не походило на кекс — бомба замедленного действия. И на вкус получилось дерьмо полное, что хотелось все это поскорее из себя достать. Ну он и засунул это «непонятно что» под видом кекса в яркую черную коробку с черепом и костями, как те, что рисуют на упаковках распылителей в качестве отравы окружающей среды или зоны с радиоактивными веществами. Сложно было поверить, что подобная фигня хоть как-то подействует на жителей дома с такой-то репутацией в музыке. А черт с ним, собственно говоря, все равно однажды и такая дурь в доме бы перевелась. Так ведь и случилось, когда Оззи давал строгий наказ жене ни в коем случае не открывать эту коробку, потому что в ней хранится кое-что опасное и его личное. Вряд ли, конечно, Телма его слушала в тот день, ведь после его вечной бубнежки мало хотелось что-то с ним обсуждать, когда дети требовали к себе очень много внимания, да и приходилось несладко, учитывая, что Тельму можно назвать единственной здравомыслящей в доме, пока Оззи пил и продолжал наркоманить. Так или иначе, все забыли про этот гашиш, пока не приглянулся для него особенный случай. Визит в дом пастора оказался даже для Тельмы странным событием, потому что неубранный дом, грязная кухня после последних проделок Оззи, и раскиданные ружья с бонгами по всему помещению, заставили бы любого занервничать, когда приходил в дом слуга Божий. Что он вообще мог о них подумать?! Тем не менее, она впустила его внутрь, усадила в кресло в гостиной и пошла посмотреть, чем можно его в принципе угостить помимо голого чая. А тут на тебе, дома шаром покати, что в любом шкафчике будто мышь повесилась с голодухи. Кроме верхней полки, на которой хранилась та чертова черная коробка с черепами. Не хотелось особо извиняться перед мужчиной и бежать в магазин, да и наказов мужа она уже особо не помнила, поэтому со спокойной совестью достала оттуда неприглядного вида кекс, почти зажаренный до углей, цвета детской радости, что и сама Тельма секунду другую думала, а стоит ли эта штука того. Однако пастор ждал, и она нарезала пару ломтей, относя их в гостиную. Они пили чай, обсуждали мило новости города, чем занимался Оззи, поговорили о детях, и Тельма с простой чашкой чая, замечала, как на лице священника расцветала широкая улыбка, да появился легкий румянец, что она просто радовалась, как этот кекс, испеченный Оззи, мог вообще кому-либо понравиться. Вдруг пастор прервался, ставя чашку на блюдце и внимательнее оглядывая дом, когда он посмотрел на Тельму и со спокойным видом задал еще пару вопросов. — А муж ваш сейчас где? — спросил он, поправив свое одеяние. — Где он еще может быть? В пабе с дружками развлекается, — хорошо, что она еще не упомянула те дни, когда бухой он туда ездил на газонокосилке и обратно, или что он пил там на спор вместе с местной шпаной. — Занятно, что ж. Но кекс мне очень понравился. Добротный такой. Спасибо, миссис Осборн! — Тельма удивилась, про себя напоминая, чтобы потом передать эти слова Оззи. Да он и сам прекрасно слышал эти слова, что готов был язык проглотить в тот момент. Она дала ему запретный кекс! Да хрен с ним, что это была какая-то гребанная выпечка… Она отдала ему гашиш с травкой в концентрированном варианте — от такого любой с первого раза откинет коньки, даже не успев прийти в себя! И хоть его голова полностью была затуманена хорошим количеством выпитого пива, что умудрился на пороге поскользнуться об одну их пустых банок, так еще и чертыхался всю дорогу, услышав просьбу пастора подать ему еще кусок этого кекса. Оззи схватил ее за руку на кухне, притягивая к себе, когда она собиралась нести священнику вновь угощение. — У нас кекса больше нет! — злобно рыкнул Оззи, хватаясь за тарелку. — Но пастор же ждет… — неуверенно начала Тельма, позабыв совершенно обо всем. — Кекса больше нет. Понятно? — они продолжали эту перепалку, и Тельма не понимала, почему ее муж весь такой взъерошенноый. — Да ты хоть понимаешь, что теперь будет?! Я же просил эту гребанную коробку не открывать ни при каких условиях! Пастор, видимо, слышал эту стачку и решил ретироваться, напоследок попрощавшись с семьей, как вдруг он встал и почувствовал небывалую легкость в теле, а в голове туман. Правильно, не один нормальный идиот даже не стал бы давать дравку, смешивая ее с гашишем, а потом есть это, как обычную еду. Они с удивлением посмотрели на пастора, у которого аж все лицо порозовело. — Я пойду уже, не буду вас стеснять, но чувствую себя так, словно… — но сказать он ничего не успел, так как тут же рухнул без сознания на пол, словно его кто-то сильно ударил по голове, а потом отбросил в сторону. — Твою мать, твою мать, бля! — орал Оззи, подскочив к священнику и проверяя, жив ли он. — Чем ты вообще думала?! От такой дозы и слон помереть сможет. А если бы он все съел? Срок в тюряге кто бы стал мотать? — Откуда мне было знать, что ты туда свои чертовы наркотики положил?! — Я же тебе говорил, показывал, сказал не трогать ни при каких обстоятельствах! — Да ни черта ты не говорил, опять бубнил небось! — сначала она надулась, но потом резко побледнела, когда поняла расклады сегодняшнего вечера. — И что теперь? — Повезу его домой, сделаем вид, что ничего не произошло, — они схватили его за ноги и за руки, уместив в багажнике, оглядываясь постоянно по сторонам, когда Оззи завел его машину и повез до церкви. Боже, а ведь они сделали викария покойником всего-то за ничего по времени! Оззи отгонял от себя эти мысли, по-прежнему продолжая находиться под алкоголем, однако ему не стоило большого труда достать из багажника мужчину, положив его на пороге собственного дома. Стоило бы еще, конечно, избавиться от отпечатков пальцев, сжечь все к чертям, но Оззи тогда даже об этом не подумал, пока не доехал до дома. — Тельма, мы убили гребанного пастора! Ты понимаешь это?! Он — покойник, объевшийся гашиша. Блять! — Оззи расхаживал по всему этажу, даже не заботясь о том, что это все могли услышать дети. — Мне что, теперь идти в полицию сдаваться? Или сразу же в суд идти оправдываться, что в том нет нашей вины, что он коньки откинул раньше времени?! — Джон, успокойся, все не настолько плохо! Просто будь осторожен и не высовывайся из дома пока. Конечно, ему не хотелось снова загреметь в тюрягу, почувствовать на себе это тяжелое бремя. И так много лет назад этого вполне хватило. Он старался вести себя как и обычно, но по всему его виду говорило так, что он чем-то озабочен. Ведь он даже приставал к людям и спрашивал новости о священнике, пока те не сказали, что должно быть он заболел, потому что никто не видел его в церкви. Твою мать! Значит, слухи и вправду повторялись, пока Оззи опять под градусом не доезжал до паба на газонокосилке и не заметил там знакомую фигуру в черной рясе. Сердце сделало сальто, потому что такой радости Оззи еще никогда в жизни не испытывал. — Викарий, здоровья вам, — сев рядом, произнес Оззи, заказывая пиво. Опять. — Мистер Осборн! Все же я так рад всех видеть после недели гриппа! — Сочувствую вам искренне. — Любопытно только то, что после вашего дома я совершенно ничего не помню. Ни как я добрался до дома и до ванны. Ни как я лечился. Перед моими глазами только гуляли в бреду дня три или четыре марсиане на лужайке, продавая билеты лотерейные. А что еще более интересно — они продавали дома на каких-то сказочных островах, разыгрывали машины и нехилые подарки для женщин. И так три дня они скакали по моей лужайке, пока из окна я продолжал их всех видеть. Знаете, таких странных зеленых с большими головами и глазами… Мне казалось, что еще чуть-чуть и я с ними смогу вступить в контакт. Боже, храни нас всех Господь, ну и неделька же вышла! — Кошмар, надеюсь, что вам гораздо лучше уже, — а сам про себя Оззи думал, что хоть в чем-то повезло. Священник ни черта не помнил, не знал, что с ним творилось и даже не винил в этом Оззи или Тельму. Хотя ситуация вышла немного смешной, в конце концов, не только он один как идиот сталкивался с подобным. — Теперь лучше, но со мной никогда ничего подобного не происходило. Кажется, ко всему прочему, я успел набрать еще лишних пару килограмм, потому что на меня нашел какой-то странный жор, что есть хотелось просто постоянно. Хорошо что хоть не пить крепкое захотелось, — пастор смахнул с лица пот, продолжая дальше пить клюквенный сок. — Слушайте, викарий, если вам что-нибудь понадобится, какая-то помощь, всегда обращайтесь, я всегда могу сделать полезное. — Жаль, что вы на органе не играете, а всего лишь в какой-то группе. Но ничего, спасибо за поддержку. Вот как, скажите не милость, могла случиться подобная история? От большого ума? Или же от его полного отсутствия? Разве таким байкам пришел конец, когда в доме Осборнов все самое интересное только продолжалось? Наверное, давно надо было понять, что с такими успехами клоунская и взрывоопасная натура Оззи проявиться еще не один раз. В конце концов, кто на газонокосилке вообще разъезжал в округе до паба и обратно в нетрезвом виде?