Led Zeppelin и Co. и их волшебные труселя

Московский Международный фестиваль мира, 1989 год.

Вот говорят, один раз побываешь в дурном положении, так оно прочно к тебе и приклеится. Особенно странно бывать в таких ситуациях, когда остальные обращаются в страх или отвращение просто потому, что не могу понять, о чем говорят незнакомцы, старающиеся проявить себя сторонниками мира, любви и дружбы. Забывают, что есть существенная разница между поведением людей в разных культурах, что непонимание в языках по принципу «твоя-моя не понимать» может лишь усугубить и без того смехотворную дикую обстановку. Думали ли об этом рок-группы, когда приезжали в Москву в конце восьмидесятых? Да конечно, всем было плевать. Раз одно позволено в Штатах или Англии, значит, можно славиться тем же самым и на другом конце света. «Фестиваль мира против наркотиков», — провозгласили организаторы, сами того не осознавая, каких наркоманов, пьянчуг и бабников они сюда созвали. Никто из них не обладал хоть долей здравого смысла, чтобы всему своему привычному образу жизни сказать слово «нет». Хочешь крутиться в бизнесе, вот и получай вдобавок развлечение, чтобы банально не сдохнуть от графиков, выступлений и прочей волокиты. А то, как проходили эти увеселения, — отдельный уже вопрос. Многое из этого, конечно же, попадало в репортажи, а кто-то и намеренно так поступал, привлекая к своему ублюдскому характеру внимания. Что ж, только Москва в принципе становилась некоторым исключением из правил. А о каких правилах может вообще пойти речь, когда у рокеров их просто не существует? Да и нужны ли они?! Когда они приезжали на фестиваль, то, разумеется, вели себя в рамках разумного, но до и после выступлений… Исследуя достопримечательности и смотря на местных людей, казалось, что между их жизнью и здешней небо и земля. Настолько все выглядело диковинным, что москвичи шарахались по сторонам от новоприбывших американцев, выглядевших, как неотесанные, непричесанные мужики после долгого запоя. Всякое же могло привидеться в таком случае. Когда Skid Row вместе с остальными приехали на фестиваль, то они понятия не имели, чем займутся, пока у Дэйва и Себа не пришла в голову идея посмотреть на московский андеграунд, то есть местное метро. Многие им говорили, что оно было необыкновенно красивым, что там внутри были такие украшения и декорации, что каждый иностранец готов часами все это рассматривать. Хорошая затея и им туда сходить, поблагодарить тех, кто им это говорил, или же послать нахер за потраченный впустую день. С собой Рейчел предложил взять камеру, чтобы сделать таким образом свой собственный репортаж, который мог кого угодно потом позабавить позже, когда они вернутся домой. Уже зайдя в метро, глаза косились то в одну сторону, то в другую. Много людей, спешащих в час пик, много очередей у турникетов. Впрочем, с них все и началось. Если, как говорится, распространять беспредел, то нужно и можно делать это тогда, когда набирается нужное количество человек, чтобы они за тобой наблюдали, смеялись, или, как они уже поняли, показывали у виска «мол, вот сумасшедшие ироды собрались тут, отвлекая людей от важной работы». Собственно говоря, а почему бы и нет? Это уже отличный старт. — Говорят, вот купи что-то типа жетона, опусти в турникет и пройди честно, но, — начал говорить на камеру Себ, весело размахивая руками из стороны в сторону, когда он меж двумя дверцами еле-еле пробирался в той совсем узкой шелочке, которая оставалась несомкнутой между железными «решетками». — Зачем вообще покупать, когда тут и без особого труда можно пролезть? — Ага, и потратить кучу времени, чтобы остаться в синяках потом, пока остальные будут тебя проклинать за отведенные несколько минут впустую, — высказался метко Дэйв, опустив монету, когда в последний момент Себастьян вздохнул облегченно, а его левая нога больше не была зажата дверцами. — Да и черт с ним, зато в этом столько развлечения. — Мгм, только вон тот мужик в коморке не особо доволен тем, что ты сделал. Интересно, он тебя бы метлой отбил, если бы была такая возможность? — риторический вопрос остался без ответа, но и слов тут сильно не нужно было, особенно когда они спускались уже к самой станции, замечая существенную разницу. В метрополитене Нью-Йорка все выглядело более лаконично и минималистично, не было таких высоких люстр с свечами, не было и арочных декораций или же росписей на потолке, которые отвлекали на себя все внимание. Разумеется, их ввергло в некоторый шок, когда они услышали, что отнюдь не все станции были такими, поэтому пришлось целый день кататься, смотря то туда, то сюда, пока имелась такая возможность в выходной для них день. Если бы еще можно было с собой прихватить банки пива, то все стало бы просто зашибись. Впрочем, они успели закинуться всем, чем только имели, с утра, а потом уже двинули в метро. Поэтому их крики, смех, громкие реплики выглядели для местных жителей несколько странно, особенно когда в руках находилась еще и камера, которой они снимали и окружающих, и себя. Они чуть ли не подрались, когда заходили в сам поезд, замечая желтые стены и не слишком удобные сиденья, а также толпу людей, которая их одним движением внесла внутрь и также с размахом вынесла вперед на следующей станции. Что ж, в Нью-Йорке могло бы быть также, но и кататься так часто на метро им не приходилось. Для своего же блага всегда имелись тачки, самолеты, вертолеты… Общественный транспорт — не совсем штука для лохов, но личный совершенно точно в разы упрощал все, а также не приходилось тратить уйму времени в обществе не особо приятных людей. — Это, конечно, не Нью-Йорк, но сойдет вполне, — отозвался Себ, видя, как них смотрят остальные. Хотелось что-нибудь напеть, остановиться в центре зала и осматривать все вокруг, как начинали тут же собираться толпы людей, словно для них длинноволосый мужик в кожаной куртке и рваных джинсах был нечто странным и даже диковинным, но никто сильно близко также не решался подойти. — Эй, народ, давайте познакомимся, что все такие кислые? Надо быть на расслабоне и улыбаться. Но что бы ни сделал Себ, даже когда захотел дружелюбно пожать какому-то пареньку руку, как он тут же отшатнулся в сторону, как и вся толпа, пока Себ смотрел в камеру, корча гримасы, словно он оставался в шоке от такого, и говорил, что люди в Москве на голову странные чудаки. Но так сказать, это был первый заход знакомства с людьми. Создавалось ощущение, что их музыку тут вообще мало кто знал или же предпочитали делать вид, будто никто и ничего не понимает. По крайней мере, так думала вся братва из группы. Они шли по Комсомольской, когда им попалась неподалеку на глаза старушка, сидящая скромно на скамеечке в ожидании следующего поезда. Естественно, все понимали, что Себ пойдет и сядет рядом. На полутрезвую голову вообще всякая хрень только и приходила, даже если в этом не таилось вообще никакого хорошего или плохого умысла. — Себ, стой, ну зачем?! — кричал Роб, понимая, что кое-кого уже было бессмысленно останавливать в этот день. — А, вы знаете, что-нибудь слышали такое о Skid Row? — спросил Себ, видя, как старушка в непонимании таращила глаза и пыталась отодвинуться подальше, поправляя на голове свой платок, а также натянув сумку к груди, словно так она от него защищалась всеми возможными способами. — Да что ты к ней пристал? Смотри, как она вся побледнела. Ты ее своей внешностью, Себ, просто-напросто испугал, я уж молчу про вопросы, — как бы из толпы выкрикнул Рейчел, наблюдая за тем, как продолжает развлекаться их друг. — О, а, может быть, вам что-нибудь спеть? — лишь строка из «Youth Gone Wild», как тут же все отметили, словно бабка еще немного побледнела, а потом и вовсе хотела перекрестится, но передумала, отложив сумку в сторону и смотря по сторонам. — Что, совсем ничего? Ну, может быть, вы точно о нас что-нибудь да услышите еще. По рукам? — Да Боже, Себ, иди нахер. Ты что, не видишь, с тобой не хотят общаться? Ты пугаешь пожилую даму, — Себ лишь махнул рукой, видя подъезжающий поезд, когда они чуть не сели не в ту сторону. — И что же там такого на как ее там Площади Революции? — спросили некоторые из них, заходя в поезд. — Ну там в арках есть разные скульптуры, отлитые из ценных металлов, вроде как. И как говорят местные, если потереть собаке нос, то это принесет удачу. Да уж, это и вправду ни с чем не сравнить, что они видели до этого. Множество темных скульптур, находящихся прямо внутри арок, но и не только это. В принципе, на этой станции ощущался дух истории, что Дэйв счел интересным для того, чтобы проникнуться новым местом. Словно здесь именно можно было изучать историю по этим изображениям. И он успел заснять почти все, пока они не нашли собаку с солдатом. Следующим в кадре появился Себ, бегущий на скоростях именно к этой статуе, сбивая всех с ног и запрыгивая прямо туда на небольшой выступ, сначала успев погладить собаке нос, да еще и так рьяно, а потом уже казалось, что он сошел с ума — начал расцеловывать лицо солдата и счастливо что-то им кричать. — Черт, как же я люблю Россию, — кричал радостно он, продолжая целовать щеки статуи, а потом уже и морду пса, когда он спрыгнул с выступа. — Да ты свихнулся. Все просто гладят нос, а ты, словно в экстазе, тут все целуешь. Удваиваешь удачу? — Где ты еще такое найдешь? Вдруг и повезет? — спросил Себ, ожидая, пока Дэйв все снимал в центре зала. — Тем более, тут действительно чудаковато все выглядит, а вот это прекрасно, — продолжая обнимать статую, произнес он, улыбаясь. — Главное, чтобы за такое поведение, тебя здесь местные копы не повязали в участок. Уповаю лишь на то, что к следующему поезду, Дэйв успеет уже все снять. — Да, нас там еще ждет ящик холодного в гостинице, а там еще и с Оззи кое-кто обещал потусоваться. — Слава богу, что с ним Шэрон не поехала, иначе все повторилось бы, как Никки тут недавно рассказывал. Она бы нас тут всех по струнке поставила. — Да уж, поэтому надо отрываться здесь и сейчас, пока есть такая возможность! Дэйв, черт возьми, ты там еще долго? В конце концов, новая страна — новые горизонты. Исследуй, сколько хочешь, а потом рассказывай, что угодно. Важно, чтобы потом в это только поверили. В небылицы про русских и городских москвичей.