Его идеал

      В тёмном клубе жарко и тесно. В этом прибежище разврата то тут, то там парочки зажимаются возле крашенных в бордовый цвет стен, предаваясь страстным поцелуям, грубым ласкам с проникновением и мучительно-влажными стонами — во славу Бога оргий. Ясный неон различных оттенков освещает лица танцующих, разных по возрасту, полу, расе и телосложению. Они двигаются хаотично, подпрыгивая и вздымая руки вверх, кружась вокруг своей оси. Сотни тел, переплетающихся вокруг пластичными выпадами, словно они напоминают куча-малу. Этот муравейник из людей визжит, танцует, кричит. Каждый из них под градусом, многие обдолбаны очередной порцией кокаина — всем хорошо, кайфово. У каждого сегодня одна цель — развлечься и оставить проблемы позади, чтобы вечер был полон алкоголя, шума и веселья, отражающегося в глазах мутным облаком наваждения и сладкой истомы.       В одной из ниш, где приглушённым голубым освещается пространство внутри, на диванчике, обитым мягкой тканью, сидит молодой мужчина, наворачивающий очередную порцию мутноватой розовато-желтой жидкости. Он чувствует себя расслабленным и спокойным в этот момент, ему хорошо. Все жизненные неурядицы позади, хотя бы на сегодня, есть только танцпол с разгоряченными красотками и огромное количество алкоголя, который туманит разум. Его тёмные от природы волосы освещаются голубоватым оттенком от ламп, как и одежда, облегающая и показывающая все прелести статного молодого тела. Мужчину прижимает сзади длинноногая девушка, щиколотками дотрагиваясь до его упругих бёдер, проходясь длинными тонкими пальцами по шее, ключицам и могучей груди, дыша беспокойно на ухо. Она особо сильно давит на грудь парня, опьяненная вдрызг от ароматов похоти и алкоголя кругом. Он не сопротивляется хватке чувственной красавицы с тонкими запястьями. Эта девушка — его мнимый идеал с мягкой бронзовой кожей, чарующим диким взглядом раскосых глаз, подведённых золотистой подводкой, тёмным каштаном волос длиной до середины её узкой талии, пухлыми большими губами, которые мажут по шее, выпуская проворный язык — расслабляет, чертовка. — М-м-м, Джина-а-ах, — бормочет парень, выгибая шею для ласк. Та активно пользуется этим, отворачивает ворот рубашки, присасываясь к коже, слизывая выступившие капельки пота. — Ненасытная какая... — Ха-а-а, сладкий малыш, — тянет она, отрываясь, и укладывает подбородок на крупное плечо мужчины. — Джей, не хочешь..?       Парень вполне понимает, что стоит за этим вопросом, даже будучи таким пьяным. Он тянет за собой руку девушки, она плетётся следом, горячо дыша и подхихикивая на ухо. Джей не противится, ему приятно чувствовать Джину рядом с собой, как она прижимается бёдрами к его заднице, активно потираясь в своём ярком красном платье-мини.       Они минуют толпу танцующих какой-то свой танец, не подходящий даже по ритму басам в мелодии. Всё настолько дурманит, что будто бы сам Бог хаоса здесь руководит умелыми руками этой симфонией безрассудства. Пробираясь вдоль стойки, Джей спрашивает у одного из барменов с золотистой россыпью волос, видных из-за хорошего освещения только в этой части клуба, где здесь «комнаты» (он уверен, они есть). Тот отвечает поворотом руки, что слабо даётся психике пьяного. Видя ничего непонимающий взгляд, поддетый пеленой возбуждения и опьянения, бармен усмехается, нагибаясь над стойкой. И, Боже, лучше бы он такого не делал, потому что глаза настойчиво изучают, пронизывают и будто раздевают, а голос, сквозь басы, одуряет и пропитывается в каждую клеточку сознания: — Налево, потом наверх по лестнице на второй этаж, затем направо и по прямой, четвёртая дверь должна быть свободна, — он подмигивает, и на пару секунд Джей приходит в себя, кивает, пока Джина уже тянется к пуговицам на шёлковой тёмной рубашке, пытаясь их расстегнуть. Он перехватывает её руки, тянет хрупкое тело на себя. Ноги парня подкашиваются на середине лестницы, и вертлявая натура Джины не помогает в том, чтобы волочить её по коридору.       Когда же они доходят до нужной двери с заветной цифрой, то широкоплечий мужчина, стоящий возле седьмого номера, неспешно подходит к парочке. Джина опирается корпусом на стену, выгибает спину подобно кошке, чуть ли не мурчит, улыбаясь пьяно и откровенно, в то время, как её спутник дёргает неподдающуюся ручку двери. Чувствуя себя дебилом, Джей таращится на истомленную красавицу, пока та запускает проворные пальчики в шевелюру, находя это особым наслаждением в данный момент — испортить в конец причёску, и припадает губами к его губам, покусывая и старательно вылизывая. Охранник звенит ключами, открывая дверь. За секунду Джина втаскивает парня во внутрь, а ключ лежит в её тонкой ладони. В комнате, как и следовало ожидать, есть просторная кровать, обитый кожей диван и пара кресел со стеклянным столиком, по одной из сторон от двери стоят шкафчики с глухими дверцами, а по другую — ещё одна дверь, скорее всего ванная. Тусклый свет освещает эту скудную обстановку, крася стены в холод ночи, подогреваемый лишь страстью парочек, которые забредают часто сюда.       Парень сидит на диване, так как это была единственная близкая поверхность к выходу, да и в сложившейся ситуации, когда мозг не варит ни на грамм — это максимум, что он мог придумать. Девушка запирает дверь с внутренней стороны, а затем надвигается на Джея манящей походкой. Её грация и повадки истинной животной сущности не скрываются от парня. Сейчас хочется только громкого стона над ухом, поступательных движений и разрядки. Он напряжён, а она притягивает собой, лишь одним видом. Туманящая рассудок своими великолепными бёдрами, величественным станом, необычайно широкими плечами с тонкими ключицами. Вся эта яркость и живучесть в ней выплёскивается индивидуальной смесью особых бликов перед глазами, когда Джина садится верхом, укладывая руки на грудь спутника. Мягко трётся об пах сквозь ткань кружева трусиков, подол её платья легко задирается вверх. Джей ловит её алые губы, впивается страстно и горячо, языки трепещут в своём жарком танце, схожему тем, которые на танцполе, на первом этаже, в ярком безумии. Джина — сплошное безумие. Она опускает руки всё ниже, расстёгивая шёлковую рубашку, при этом не забывая двигаться на достоинстве парня. Хриплый стон разлетается по комнатушке, она довольно мурлычет, сползая вниз, удобно пристраиваясь перед разведёнными крупными бёдрами мужчины. Джей истомленный, смотрит сверху вниз опьянёнными глазами на девушку, вальяжно раскинув руки и раздвинув ноги для удобства. Джина расстёгивает молнию брюк, освобождая ноющий член из плена белья. Посмотрев с прищуром снизу вверх, девушка берёт орган в ладонь, растирая выделившуюся смазку по головке, большим пальцем массируя уретру, а затем обхватывает второй ладонью основание и двигает кулаком по стволу. Она усердно дрочит ему одной рукой, а второй тянется к оголенному животу, то нежно проводя самыми кончиками тонких пальцев, то царапая кожу наманикюренными коготками. Немного поигравшись, Джина обхватывает губами естество парня, принимаясь посасывать розоватую головку, прикрывая глаза. Облизнув член полностью, она заглатывает до середины, принимаясь усерднее работать головой. Её колени неприятно натирает паркетная доска, устланная по всей комнате, а хлюпающие звуки стимулируют мозг к пониманию происходящего. Джина прекрасно осознаёт себя здесь и сейчас, пока расслабленный Джей запрокидывает голову на спинку дивана и тихо порыкивает, длинными пальцами впутываясь в каштан волос девушки. Она покорно принимает этот жест, хотя ведёт в этой игре. Прирождённый лидер, Джина не уступит, лишь позволит думать противнику, что её дурачат.       И эта власть в руках мужчины распаляет его, заставляя двигаться бёдрами навстречу влажному языку, который скользит по выступающим венкам, захватывая каждый миллиметр органа. Ощущая себя в дискомфортном положении, девушка перехватывает руку Джея, отстраняя от своей головы, не без труда конечно же. В последующем выпуская орган изо рта, Джина немного морщится от боли в глотке. Ниточки слюны вперемешку с естественной смазкой соединяют её горячий язык с головкой члена, который она так жадно втягивала в свой рот. И вновь мажет этим взглядом дикой королевы ночи, которая жаждет это молодое подтянутое тело, сейчас безвольное от градуса алкоголя и безмолвной страсти.       Мутные глаза расфокусированы, но парень уверен, что смотрит вниз, на неё, постепенно перемещая взгляд по мере её движений. Девушка снимает мешающее сейчас платье и отбрасывает в сторону. Бюстгальтера на ней нет, потому она легко управляется со снятием тёмных лодочек, а затем снимает чёрное кружево, которое скользит вниз по гладкой коже. За этим наблюдает Джей, пытаясь быть осознанным в этот момент. Возможно, что эта девка подсыпала ему что-то, а может он давно не пил? Но взгляд напряжённо-непонятный, а возбуждение крепнет от разглядывания обнаженной красавицы. Она томно прикрывает глаза, когда вновь седлает бёдра парня, тянется за поцелуем. Он отвечает жарко и мокро, пальцами проходясь по гладкости кожи прелестницы, ведя от шикарной талии и по груди, задевает набухшие соски, большими пальцами мягко трёт их. И в этот момент чувствует себя: то самое напряжение в ноющем органе, насколько он пьян в этот момент, как сейчас ему хочется трахаться. А девушка перед ним лишь усиливает желание. Одна из рук скользит ниже, дразняще потираясь об лоно, раскрывая двумя пальцами и проникая во внутрь. Джина тихо шипит, но подстраивается под ритм, помогая горе-алкоголику бёдрами, подмахивает в такт, дыша громко и запрокидывая голову назад, пока пальчики сжимают плечи мужчины. Он увереннее ведёт, когда видит её затуманенный взгляд, понимая, что победил. Но всё ещё не ощущает полной власти от того, что она сидит верхом.       Вытащив пальцы под тихий протест, Джей подхватывает девушку под бёдрами. Джина понимает без слов, удерживаясь крепче, пока парень еле встаёт с дивана. Его мутит немного, но скорее от резкого подъёма, чем от выпитого. И конечной целью становится их пристанище на эту освещенную Луной ночь — кровать в алых простынях, тянущихся за мокрыми телами, пропитываясь их запахами. Справившись с задачей, Джей всё же берёт себя в руки, снимает рубашку и ботинки, запутывается немного со штанами, но Джина помогает с этим, отползая немного к середине кровати, привставая на локтях. Её грудь призывно выделяется на хрупком теле при таком голубоватом освещении, словно сияя, а нижняя алая губа прикушена в ожидании. Каштановые волосы разверзлись по простыни, напоминая опасных змей, словно она сама такая — дикая, опасная и необузданная. Джей наваливается сверху в момент, когда она раздвигает свои ножки. — Красивая, — шепчет ей в лицо, обдавая смесью запахов того алкоголя, который он успел выпить за вечер.       Джина на это хихикает слишком по-дурацки, а её голени заламываются за спиной парня, рука уже уверенно пристраивает член ко влагалищу. Джей не медлит, слишком резко входит, толкается глубже. Девушка стонет громко то ли от резкости движения и боли, то ли от кайфового момента, потому что давно не было секса. Воздух вокруг пропитан их действиями, тяжелым облаком оседает в легких, от чего оба задыхаются, словно в сигаретном дыме, пока движения набирают оборот и скорость. В какие-то моменты девушка кусается в поцелуе, когда становится слишком классно, а глаза её закатываются. Теперь Джей чувствует себя более осмысленно, особенно, когда Джина начинает кричать его имя, настоящее имя, от того, как резко входит и выходит орган. Простыни, мокрые от смазки и пота, шуршат под ними, скользя. Их дыхание сбивается к чертям, комнату наполняют хлюпающие звуки шлепков тел друг о друга и скулёж вперемешку с тихим рыком. Джей локтями опирается на кровать, чтобы удержать вес и не свалиться, наклоняет голову для поцелуя, что выходит смазано. А позже приникает к её манящей шее, оставляя яркие засосы, от чего кожа начинает ныть. Но больше его привлекают ключицы, которые благоговейно выцеловывает, сбавляя темп, переходя на медленные и размашистые толчки. Он ведёт губами по её мягкой груди, задевая языком возбуждённые соски. Джина ерошит его волосы, смотря слишком по-матерински, немного усмехается. Но это резко сменяется очередным грубым толчок внутрь, и стоны сыпятся по-новой. Влажно, жарко. Пьянит яркость спектра эмоций на лицах, освещённых холодом равнодушной Луны, она лишь безропотно, со вздохом, наблюдает за развратом на Земле.       Последний всплеск, толчок внутрь. Перед глазами всё мажет и растекается. Тело, словно ватное, валится на девушку, которая ловит ртом воздух, ощущая в голове пустоту, а на подкрашенных ресничках — капельки влаги. Потные тела, пропитанные запахом общей страсти, лежат так, тяжело дыша, ещё какое-то время. Чуть позже, Джей отодвигается, ощущая спиной, как ползут эти жуткие простыни за ним. Липкое от пота тело тянет немного. Мышцы немного напряжены от усиленной активности, но это пройдёт вскоре. Он смотрит на неё, выходит смазано — точно что-то подсыпала. Джина полностью нагая, её руки и ноги свободно распластались по мокрым простыням, расслабленная улыбка на губах говорит о том, что все старания Джея были не зря. — Я в душ, — хрипит мужчина, вставая. Девушка лишь угукает, не хотя даже открывать глаза, не то, чтобы внятно отвечать.       Стоя под прохладной водой, его тело ноет от нагрузки. Мысли никак не заходят в голову, оставляя лишь пустоту. Таким он чувствовал себя лишь тогда, когда хорошенько проблевался в первый раз, на вечеринке лучшего друга, который остался в родной стране. Вроде всё уже случилось, но настолько неощутимо в пространстве, что даже думать не о чем. А потом Джей вспоминает, как выгибалось тело девушки под ним, когда член толкался внутри неё. Как языком очерчивал вставшие сосочки, облизывая и всасывая. Как она крутилась в восторге, крича его настоящее корейское имя. И рука сама опускается на орган, проводя неторопливыми движениями по нему. Тихий стон срывается с губ, и Джей ускоряет движения внизу, прикрывая глаза от томления.       Он ощущает, как проворные тонкие пальчики проводят по груди, лаская и легко царапая, переходят всё ниже, обводя рельеф мышц. Джей тяжело вздыхает, когда его руку заменяет более мягкая и уверенная небольшая ладонь, обхватившая орган, медленно надрачивающая. Он сдаётся ей в очередной раз, проигрывая, и выкручивает вентиль на минимум, чтобы воды лилось в разы меньше. — Чо-о-онгу-у-ук-и-и, — пропевает на ухо она, сжимая член сильнее и останавливаясь. — Гу-у-уки-и, м-м-м, сла-адкий, малыш, — и продолжает свои действия, а Джей опирается на кафельную стену ванны рукой, чтобы не терять равновесия, пока женская рука двигается на его органе интенсивнее, а бёдра прижимаются сзади. — Джина-а, — зовёт он, предчувствуя скорую разрядку. Парень разворачивает голову к ней, видя полное сосредоточение через свой помутневший взгляд. — Хочу кончить в твой рот, пожалуйста... — и звучит очень жалко, парень реально раздавлено чувствует себя сейчас.       Джей не успевает опомниться, как девушка разворачивает его к себе лицом и садит на дно ванны, а затем устраивается так, чтобы было более-менее удобно. Хотя отсасывать в ванне для Джины — новое и не менее больное для коленей, синяки точно останутся после такой ночки. Мужчина ошарашен, но со следующей секунды чувствует на органе влажность горячего рта и забывает обо всём, отдаваясь своим желаниям. Обводя каждую венку проворным язычком, облизывая и целуя налившуюся красным головку, надрачивая у основания рукой, до ушей Джины доносятся тихие стоны и бесконечные слова комплиментов о том, какая она потрясающая и классная. Джей уже вот-вот кончит только от того, что рот этой прелестницы обхватывает смело и дерзко, создавая щеками тесноту, от которой кругом голова, и мысли даже нет ни одной. Девушка умело ведёт себя, и бурный конец остаётся белёсыми каплями на языке, у краешек губ и в стоке ванны, куда она выплюнула большую часть спермы. Горло всё же саднит от такого размера, она немного прокашливается. — Доволен? — дерзко и хрипло кидает она. — С-спасибо... — смущённо бурчит Джей, находя себя в странном положении — его ноги всё ещё раздвинуты, и он чувствует себя немного неловко, а потому подтягивает колени ближе к себе.       Демоны уже пляшут на пепелище из его останков, разгуливаясь по самое набалуйся, радуются его грешности и тому, с каким рвением отдавался в цепкие пальцы пошлости. — Ты настоящий придурок, — вздыхает она, видя щенячий взгляд напротив, и приникает ближе, опираясь на его колени ладонями. — Но, если будет нужно ещё, то я всегда рада твоему вниманию, милый.       И её улыбка, не очернённая никаким алкоголем, похотью или сексом, сейчас ярче любой звезды на небе. Живая и светлая, со стёртой алой помадой, выглядит прекраснее всего, что Джей видел за свою жизнь. Он ещё ни раз вспомнит этот момент, ни раз позвонит Джине, ни раз они будут так напиваться, но каждый раз она будет оставаться с ним до рассвета, чтобы остаться вместе не только в агонии крышесносного соития, но и в тишине смены ночи на утро, которое только вступает в силу, освещая первыми лучами нового календарного дня. Он запомнит эту девушку, как самую лучшую во всём — его мнимым, но таким настоящим, идеалом.