Красно-синяя договоренность

      Это была их общая договоренность: когда они ссорились, то отворачивали свои зубные щетки в разные стороны, а когда кто-то первым поворачивал свою щетку обратно, значит, ссора окончена. Это была их красно-синяя договоренность в белоснежном стаканчике.       Порой Джерард думал, как хрупко их спокойствие, всякий раз глядя на синюю щетку Эрзы, которая смотрела совсем в другую сторону. Ссорились они нечасто, обычно бывали какие-то неловкости и недомолвки — сказывалась разница в возрасте и жизненный опыт, но лишь редко — ссоры, начинающиеся с криков и заканчивающиеся битой посудой на кухне посреди ночи. Джерард редко когда выходил из себя, всегда вел себя спокойно и рассудительно, порой даже слишком пессимистично, а Эрза — словно огромный огненный комок из эмоций и несдержанности, и не дай Боже попасть ей под горячую руку. Согильдийцы привыкли, грех им жаловаться на самом-то деле, но Джерард был новичком, который только вступал на невиданную тропу, называемая совместная жизнь.       Они съехались недавно, около трех месяцев назад, и инициатором была Эрза. Как всегда, брала на себя слишком много хлопот и проявляла лишнюю инициативу, что порой Джерард чувствовал себя совсем не мужчиной. Но он не хлюпик и не размазня — так Джерард говорил себе перед зеркалом в ванной каждый вечер, а потом шел в постель, где Эрза, на первый взгляд, уже спала, но стоило ему накрыться одеялом — глаза ее открывались, а руки тянулись к необходимой ей ласке. И в постели сначала было напряжно, потому что оба еще не знали, как заниматься любовью и тела их были еще не изучены полностью. Джерард не знал, что Эрзе нравились легкие поцелуи в шею, а Эрза не знала, что Джерарду нравилось легкое царапанье кожи у самых лопаток.       Хоть Эрза и была рядом с ним милой и стеснительной, но со временем эти чувства прошли, и характер ее давал о себе знать. Она привыкла быть первой, привыкла быть лидером во всем и не собиралась отступать, даже в их совместной жизни. Куда они пойдут — решала Эрза. Что они будут есть на завтрак-обед-ужин — решала Эрза. Кто и что будет убирать в съемном доме — решала Эрза. Джерард вначале старался ей не перечить, проявлять свое терпение, но с каждым днем давление все усиливалось, и он чувствовал, что переставал быть мужчиной. Последней каплей стало то, как Эрза начала командовать в постели — и совсем не милым и стеснительным голосом, как раньше.       И тогда Джерард впервые почистил зубы один, без Эрзы, хотя они каждый день занимались водными процедурами вместе, особенно с утра, и отвернул свою алую зубную щетку в сторону. Утром он был неразговорчивым, но Эрза подумала, что на него снова напала меланхолия, как порой это бывало, и решила приободрить, как делала это и раньше, но к ее словам он остался глух, ничего не отвечал и ушел к себе в кабинет, наводить порядок в бумагах, которые были горой наваленные. И лишь зайдя в ванную, Эрза поняла причину его немногословности.       Это была их общая договоренность: когда они ссорились, то отворачивали свои зубные щетки в разные стороны, а когда кто-то первым поворачивал свою щетку обратно, значит, ссора окончена. Это была их красно-синяя договоренность в белоснежном стаканчике.       Эрза бы хотела извиниться, но за что? Извиняться за то, чего она не совершала — это было далеко не в духе Титании, но находиться в ссоре с Джерардом было мучительно для нее. Порой ей казалось, что Джерард совсем не догадывался, как многое он значил для нее, и что для него она готова сделать все что угодно, лишь бы он снова не замкнулся в себе и не начал винить себя во всех смертных грехах.       В гильдии было шумно, но Эрза сидела одна: Джерард взял легкое задание (что совсем было на него не похоже, потому что брался он только за сложные с приличной наградой) и ушел до конца вечера. Мираджейн привычно улыбалась, пододвигая Эрзе кусочек клубничного торта, но даже любимое лакомство не подняло ее боевой дух. — Что-то случилось? — приветливый голос Мираджейн был отчетливо слышан среди шума и бурной драки — и даже в драку Эрза не полезла, чтобы утихомирить дорогих согильдицев. — Кажется, Джерард на меня обиделся, но я не знаю, что я такого сделала…       Мираджейн поняла суть проблемы быстро, потому что видела, как вела себя Эрза по отношению к Джерарду и видела его непонимающий взгляд, когда Скарлет решала все вместо него или за них обоих, игнорировала его желание и действовала как хотела. Это была ее главная проблема — слишком тщательно оберегая других, она не замечала их собственные желания. — Гиперопека еще никому не приносила пользы, — Мираджейн подала ей красиво нарезанный банан и клубнику, забирая пустую тарелку из-под торта.       Глубоко ночью они помирились: Эрза признала свою вину и пообещала прислушаться. Джерард повернул свою алую щетку обратно. — Дай почувствовать Джерарду себя главным в ваших отношениях, — говорила Мираджейн. — Сделай вид, что он — главный, и аккуратно вей из него веревочки.       Эрза предоставила ему выбор. Теперь они гуляли только там, где он хотел — Эрза соглашалась со всеми его предложениями. Фернандес пробовал готовить, но сжег пару сковородок, а Скарлет разбила несколько тарелок, совсем нечаянно-нечаянно, а потом с большим удивлением глядела на свой порезанный палец и небольшую царапину, из которой успела вытечь пара капель крови. Сидела на диванчике в гостиной и смотрела, как Джерард промывал ранку специальным веществом и наклеивал пластырь, хотя Эрза никогда не придавала значению таким нелепицам.       Он посмотрел на нее. — Тебе больно? — Ох, очень ноет…       Джерард подул на ее палец, а Эрза еле сдержала смешок, ведь на пальце уже был наклеен пластырь и это действие совсем не облегчало ее мнимые страдания. Джерард — умный человек и могущественный маг, но в своей заботе допускал некоторые промахи, однако Скарлет молчала: ей было смешно и одновременно приятно. — Теперь лучше? — О, намного. Спасибо, Джерард.       И задания теперь выбирал только он. И в постели Эрза больше не командовала, отдаваясь ему целиком и полностью. Джерард снова почувствовал себя мужчиной. А Эрза поняла, что ей нравилось ощущать себя ранимой и хрупкой, но такой она была только для него одного. Алая и синяя щетки смотрели друг на друга, находясь в одном белоснежном стаканчике.