Он слышал его голос в своей голове слышал где-то совсем близко, но будто бы в тумане.
«Чёртовы предатели, стали копать под меня»
Гнев, злость… Доппио чувствовал невероятную ненависть, но та, определённо, не принадлежала ему самому. Кипела где-то в груди, накаляя нервы. Больно, неприятно, удушающе. Ладони чесались, а горло от чего-то горело, саднило.
— Босс?.. — встревоженно звал Доппио, стоя под дверью, будто потерянный котёнок.
Мальчишка по себе знал, что такое раздражение — отравляющий твоё ментальное здоровье яд. Которым приходилось плеваться. Срывы. Да, у него случались срывы. Точно вспышки — яркие, но мимолётные.
Однако то, что он чувствовал сейчас, сильно отличалось от привычной нервозности.
Что это? Почему?
«Прости, Доппио»
Юноша почувствовал за спиной чьё-то присутствие. Он ненавидел, когда кто-либо касался его тени, нарушал дистанцию. Но этот «человек»…
— Босс… — облегчённо выдохнул Доппио. Он прикрыл глаза и прижался спиной к призрачному телу.
Несколько дней. Начальник не появлялся несколько дней.
«Прости, Доппио. — продолжал шептать Дьяволо самому лишь себе. — Я не хочу чувствовать это. Потерпи для меня»
Мужчина склонился к уху мальчишки и прошептал, опаляя мочку пьяным дыханием:
— Прости, Доппио. В моей империи завелись крысы. — мужчина приобнял подопечного за талию, пальцами надавил на живот, прижал к своей груди.
— И Вы прятались? — не задумываясь, спросил розововолосый паренёк, касаясь чужой руки.
Рычание. Хлопок. Босс резко опустил ладонь на дверь, оцарапал её ногтями и толкнул Доппио к холодной деревянной поверхности. Юноша поднял взгляд на худую руку, из-под которой осыпался багровый пепел. Горячее сияние ослепляло, но манило своей красотой — оно точно золото оплетало пальцы Босса, на кольцах светясь ещё ярче.
— Я разбирался, — раздражённо прорычал Дьяволо, прижимая своим телом подчинённого к тёмной двери. — Пытался найти их. Устранить угрозу. — должен был устранить угрозу. Но разбирался он лишь с собственными мыслями, пытался понять, почему не хочет делать то, что предначертано. Ведь каждому предателю предначертана смерть, не так ли?
Однако. Дьяволо дорожил командой убийц, они устраняли каждого ему непригодного, любое предательство (новое столь популярное среди молодёжи Пассионе движение) пресекали на корню. Они не должны были подхватить эту тенденцию. Не дети уже.
Доппио всё ещё слышал его, но ничего не понимал. И без того шаткое сознание затуманилось, будто поражённое алкоголем, проникшим в тело юноши вместе с дыханием Босса. Граница между личностями расплылась, колеблясь точно пульс или бреши, помехи на экране телевизора.
— Босс, они ничего не могут вам сделать. Вы создали идеальную защиту. Вас не достанут. Прошу, успокойтесь. — и слышимым самому лишь себе шёпотом добавил: — Почему из всех возможных вариантов… из всего, что Вам подвластно, Вы выбрали саморазрушение, Босс?
Они долго стояли молча рядом друг с другом, мальчишка прижимался к тёплому телу, поднятой ладонью касался чужой щеки и гладил: гладил ласково, нежно, шепча о безграничности власти своего Босса.
«Может, ты прав, мой милый Доппио. Неужели… изменить канон? Но как я могу идти против судьбы… ведь я её избранник»
Глаза Эпитафии померкли, Дьяволо не увидел ничего, ни одного видения.
Угрозы, насмешки,
Короны примеряют пешки,
На лицах отметки,
Что все они марионетки.
Ожог на деревянной двери — ожог на сознании. Вот он — переломный момент.
Рука скользнула ниже, по животу Доппио, сминая одежду и пуская ворох складок по мягкому свитеру. Пальцы забрались под ткань брюк и белья, огладили лобок. Ладонь накрыла пах и ощутимо надавила на него. С губ мальчишки сорвался сдавленный стон.
***
Это то, что осталось в прошлом.
