Двое в баре

- Я мог бы сделать тебя королём, – сказал Том, ведь, как и многие избалованные наследники, привыкшие насмехаться над ним в коридорах школы, магглы были достаточно глупы, чтобы поверить в то, что власть может быть подана на блюдечке. И, должно быть, то была игра света. С чего вдруг мальчишке в тот же миг так резко бледнеть, словно в него запустили заклинание отбеливания? Он внезапно будто осунулся; старый и истрёпанный по краям, как маггловская фотография, потому что простаки до сих пор замораживали свои изображения в оттенках серого: будто бы кого-то волнуют их ежедневные неудачи. Некому их будет и вспомнить, когда планы Тома осуществятся, но мальчишка этого, конечно же, не знал. И ведь он был довольно приятен внешне: угловатые черты и бледная кожа, достойные аристократа; волосы Блэков, вьющиеся на его затылке, как у Розье. Но только грязнокровный мог бы перепутать его с чистокровным волшебником: тени под глазами были слишком явными, чтобы быть простой оплошностью в заклинании, и любая гордая чистокровная мать одним движением палочки удалила бы веснушки со скул мальчишки давным-давно, но и он подойдёт при тусклом освещении; быть может, склонившись на полу у Тома между ног, будто бы в повиновении, как ему по статусу положено. «После победы, - думал Том, - неплохо было бы оставить часть этих ничтожеств в качестве шлюх, особенно, если у них будет такой же ротик». Он не мог, конечно же, рисковать и использовать своих последователей в подобных целях: не стоит раздувать их и без того немалое чувство собственной значимости. Они, похоже, не понимали, что каждый из них в итоге заменяем. В конце концов, один умелый дуэлянт с большим кошельком ничуть не отличался от другого, а волшебники размножались как Уизли с поворотного в карьере Дамблдора случая. - Я так не думаю, - холодно отозвался сегодняшний мальчик-на-ночь, отклонившись на своём стуле. Он казался на удивление трезвым, особенно учитывая, что Том беспалочковой магией утроил количество алкоголя в его стакане минут десять назад. - Неужели? - спросил он, приподнимая тонкую бровь медленно и именно так, как его учил Абраксас Малфой, когда Том был одним из мелких первокурсников, а не его лордом и господином. Слизеринская гордость не то, чему какой-то надменный павлин должен учить наследника Слизерина. - Именно, - сказал мальчик, и Том попытался вспомнить имя, перебирая в памяти фрагменты текущего вечера, в то время как мальчишка облокотился о изношенное дерево барной стойки и сделал подзывающий жест рукой. Уверенное движение длинных пальцев в воздухе - будто он привык, чтобы его слушались - со всем чистокровным изяществом, обычно вызванным частой игрой на фортепьяно или клавесине. «Всего лишь шлюха,» - напомнил он себе, но всё равно, мальчишка оказался не так глуп, как он думал. Это было почти утешением, вот только умных до противного тяжело было затащить в постель: они не особенно велись на очарование или лесть и не были достаточно поверхностными, чтобы повестись на красивую внешность. Он сделал ещё глоток, пока мальчишка заказывал, а потом спросил: - Почему нет? - крутя бокал в своей руке, будто ответ его совсем не волновал. - Кое-кто однажды уже пробовал сказать мне подобное, - сказал Эдмунд – настолько мерзкое, распространённое имя, как и то, от которого Том так жаждал избавиться – и его голос звучал неприветливо, будто разговор ему наскучил. - Не слишком хорошо для неё закончилось. «Не так всё должно было быть,» - подумал Том, и, не будь он наследником Слизерина, он мог бы даже запаниковать. - Как интересно, - вместо этого сказал он, слегка склоняя голову к плечу с напускной заинтересованностью на лице, на что всегда легко велись его скучные подружки. - Расскажешь? - Не думаю, - ответил Эдмунд. Нет - Певенси. - Если бы рассказал, пришлось бы меня убить? – спросил Том, потому что - Салазар! - как по-Гриффиндорски! - Если бы мне нужно было тебя убить, мы бы не сидели здесь и не говорили об этом, - сказал Эдмунд, но его голос был тише, почти мечтательный: заклинание Тома явно работало. - В любом случае, ты бы мне не поверил. Как будто бы маггл мог рассказать что-то интересное. - Почему нет? Я слышал невероятные истории в школе, и большинство из них были правдой. - Не такие, как эта. - Второкурсник попытался научить гигантского паука говорить, - неожиданно для себя сказал он вслух, будто его и впрямь заботил этот разговор. - Получилось? - Певенси улыбнулся, и Том возненавидел его чуть сильнее за это. Смеяться над магическим миром, ничего о нём не зная! Грязный маггл. «Да,» - подумал Риддл, и был потрясён от осознания того, что озвучил свою мысль. Он не терял контроль над своей речью с тех самых пор, как Дамблдор поджёг его шкаф. - Ну, так, - сказал Певенси и опустошил свой бокал одним глотком, - в чём же была проблема? Захотелось ударить мальчишку за его нахальство, покрыть его синяками и кровью, показать ему его место. - Монстрам в школе не место, - сказал Том. Эхо его же слов, прозвучавших пару месяцев назад, всё ещё звенело в ушах: не более чем ребёнок для окружающих, а заливал предположительно величайшему из всех живых волшебнику - или какой там эпитет использовали Гриффиндорцы по отношению к старому маразматику - словно это не он призвал настоящего монстра. - Так, что он сделал? - спросил Певенси, развернувшись на деревянном стуле лицом к Тому. Его взгляд внимателен, а губы поджаты. «Гриффиндор», подумал он, и только практика да благородная кровь, текущая в его жилах, помогли ему сдержать неприятную дрожь. - Двенадцатилетняя девочка была убита, насколько помнится. - Говорящим пауком? - голос мальчишки приобрёл странный оттенок, будто надежды. Ему наверняка показалось. Быть того не может, чтобы магглу было известно об Акромантулах, а ведь даже волшебникам они не по душе. И всё же, было довольно просто позабыть о его истинном статусе. Певенси казался более интеллигентным, чем большинство его последователей. Совсем чуть-чуть. - Он был токсичный. - Ядовитый, - возразило это отродье. - Прошу прощения? - выдавил из себя Том, и даже сумел сказать это вежливо, но в глазах Певенси явно читалось, что тот не купился. - Я предполагаю, девочка его не глотала. - Едва ли. Так и есть, ты прав, – слова доставляли физическую боль. Может, было бы лучше пожертвовать одним из постоянно пополняющегося числа последователей, чем тратить вечер вот так. - Я всегда прав, - с горечью произнёс Певенси. Это знание, похоже, не приносило ему никакого удовольствия. Магглы. - Я тоже, в большинстве случаев, - признал Том, но Певенси лишь слегка склонил голову и тихо рассмеялся. Это был удивительно холодный смех, хотя звонкий и чистый. Он заставил несколько других посетителей обернуться, но Певенси не удержал их внимание; в конце концов, они видели лишь двоих едва ли совершеннолетних мальчишек, наслаждающихся лёгким доступом к разрешённому алкоголю, друзей или братьев. И они могли сойти за братьев, по крайней мере, издалека в сумерках: тёмные волосы и бледная кожа, тёмные глаза и насмешливый изгиб их губ. И разве не отрезвляющая мысль для единственного живого потомка Слизерина? Минерва МакГонагалл однажды сказала Тому, что он одержим собой. В каком-то смысле, это была окончательная победа - доказать одновременно правоту и восхитительную ошибочность её утверждения без потерь с его стороны. - Очевидно, не в этот раз, - сказал Певенси, и это всё решило. Существуют пределы того, с чем Том мог бы мириться просто ради снятия напряжения и личной гордости, и ни за что и никогда не смог бы он добровольно мириться с издевательствами от проклятого маггла. «Империо,» - подумал он, аккуратно направляя палочку, едва выглядывающую из-под плаща, который он отказался вешать вместе с теми, что принадлежат отребью. Видимой реакции не последовало, но такое бывало с некоторыми из них, слишком глупыми, чтобы даже заметить вмешательство. Том чувствовал себя почти разочарованным, хотя было бы глупо ожидать от маггла большего, чем от его многих подобострастных прихлебателей. «Следуй за мной,» - мысленно позвал он мальчика, почти ощущая силу, текущую в крови, и стал ждать. И ждать. Затем он резко моргнул, ведь Певенси не показал никакого признака движения, за исключением глухого стука пальцев о край его пустого бокала, видимо в глубокой задумчивости. Потрясённый, Том посмотрел вниз на свою палочку, почти сомневаясь, а не навёл ли он её на кого другого, хотя никто, вроде бы, к нему не направлялся. Наконец, он посмотрел вверх, придавая лицу приятное выражение, только чтобы обнаружить Певенси уже смотрящим на него взглядом холоднее, чем у кого бы то ни было, встреченного Томом. - Магия не работает на мне уже довольно давно, - сказал он и поднялся, опуская одну руку в свой карман. На один безумный миг Том засомневался, а не полез ли он за палочкой, но Певенси лишь достал несколько мелких маггловских монет и сдвинул их по стойке в сторону бармена. Затем он аккуратно наклонился и выдохнул Тому в ухо: - На мой взгляд, нежные методы убеждения гораздо более эффективны. Том едва ли не подпрыгнул, с замершим в горле дыханием, в то время как Певенси направился прочь. А он остался один за барной стойкой, всё так же вертя в пальцах свою палочку.