Я заберу твои страхи

Я никогда не забуду, как ты однажды пришел, укрыл меня от всех моих кошмаров и подарил самого себя, слыша тихое биение моего сердца. Сколько помнила себя Сигюн, ей всегда снились кошмары. Ей казалось, вот-вот ее накроет темной тенью, и чужеродная сущность поглотит ее смертную душу, забирая последнее дыхание. Ей было семь лет, когда сны стали страшнее, они хотели впитать в себя ее энергию, медленно наслаждаясь слезами маленького ребенка. Она была одна, и никто не верил ей. Но Сигюн боролась, что есть сил, она вырывалась из чудовищных лап, глотала чистый воздух как воду. Ей было так страшно, когда по стенам проходили черные линии, совсем не похожие на обычные тени. Они тянулись к ней, пытаясь поймать, ухватить Сигюн своими большими смертоносными руками. Она билась в истерике, падала с постели с душераздирающим плачем. Иногда девочка просто залезала под кровать и прислушивалась к шороху от распахнутого окна. Сколько раз она просила мамочку прикрыть окно. Ей ведь совсем не жарко, но она настаивала. Но в один день все прекратилось, словно это было одним ночным кошмаром. В тот день все замерло, затихло. Лёжа на животе, она почувствовала ласковые прикосновения к своей голове, будто кто-то бережно гладил по ее длинным золотистым волосам. Эти ощущения были настолько сильными, пронзительными, что она попыталась встать, проснуться, но Сигюн была в таком состоянии, что не могла даже двинуть пальцем. Ее словно парализовало. Она сглотнула, сердце с бешеной силой забилось в груди, словно пытаясь выпорхнуть. А потом до ее ушей донесся голос, словно едва слышный шепот. И не различить: мужской ли или женский. — Тихо… Сигюн не могла открыть глаза, а прикосновения по плечам продолжались. А потом… кошмары прекратились. Проснувшись утром, Сигюн была в таком шокированном состоянии, что мысли крутились в голове со скоростью света. Однако загадочный гость больше не приходил, а чудовища мигом исчезли из ее жизни. Она ещё долго смотрела на свое отражение в чаше, полной воды. Сигюн не понимала: кто же это был? Не могло же быть это ее простым воображением! Кто-то был в ее комнате и гладил по волосам. Она это точно помнила. Витарр нарек ее именем древней богини, хотя она не понимала, почему именно это имя. И хотя отец Сигюн был конунгом в деревне и они никогда ни в чем не нуждались, но даже репутация отца не помогала. Никто не верил, никто не желал слушать. Кто же станет прислушиваться к маленькой глупышке Сигюн? — Мама, — ее голос был тише травы, совсем беззвучный. — Существуют ли боги? — Конечно! Что за глупые вопросы? — Когда дело заходило о богах, матушка вечно говорила взволнованно. Сигюн подняла голову, глядя на неровные черты лица матушки родной. Она смотрела на нее пронзительным взглядом, заставляя Хельгу недовольно нахмурить брови. — Приходят ли они во снах? Хельга оторопела и невнятно произнесла: — Конечно, приходят, деточка моя. — А приходят ли они наяву? Сигюн смотрела на мать с замиранием сердца, хотя сама не до конца поняла, откуда такие мысли взбрели в ее голову? Может ли бог навещать наяву? — Нет. Одно слово, и Сигюн стало понятно, что это практически невозможно. Однако он пришел. Хотя она понятия не имела, почему именно это он. Этот день хорошо отпечатался в ее памяти. В тот день ей исполнилось десять лет. Она проснулась от холодного дуновения ветра и неожиданно для себя ощутила, что кто-то находился за ее спиной. Сигюн развернулась, и сердце забилось испуганной птичкой. Она не могла оторвать взгляд от своей постели. Девочка сглотнула, глядя на чёрную человекоподобную тень, сидящую на ее постели, скрестив ноги. Она оцепенела от леденящего ужаса. Сигюн открыла рот, но лишь жалкое мычание сорвалось с губ. Она не могла ни шевельнуться, ни сдвинуться с места. Однако она все-таки смогла выговорить. — Кто ты? Тень молчала, но в тот момент, когда она приблизилась к ней, спустившись с ее постели, Сигюн почему-то не было страшно. Она не ощущала этого. Просто стояла, высоко подняв голову. Но почему-то в глубине души она знала, что нечего бояться, и эта тень внушала доверие. Она все глядела на него, и какое-то чутье подсказывало, что тень мужского пола, потому что стоило ему коснуться ее щеки, Сигюн почувствовала то, что не могла описать словами. Было тепло и приятно, хорошо до дрожи пальцев. — Кто ты?.. — ее голос дрогнул, когда тень опустилось на колени перед ней. Сигюн показалось, что он улыбался. Было такое ощущение, что этот незнакомец был скрыт некой дымкой. — Локи. Его голос дошел до нее какими-то выбрациями, словно это телепатия. Сигюн прикрыла ладонью уши, пытаясь понять происходящее. И после этого дня самый настоящий бог стал навещать ее в глубокой ночи.

***

Сигюн глядела на него и не могла налюбоваться. Она не понимала: почему же он пришел? Разве такое возможно? Локи редко говорил, точнее, она слышала его по энергетическим волнам. Ловить волну было нелегко. Он просто лежал рядом с ней, и Сигюн ощущала на своей щеке нежные поцелуи. Поначалу, когда она ещё была маленьким ребенком, Локи просто обнимал ее как дитё, иногда он следовал за ней по пятам. Он был другом и соратником, учителем, хорошим братом. Но потом Сигюн неожиданно поняла, что после перехода ребенка на более взрослую девочку, враг асов и бог, устроивший Рагнарёк, вдруг стал нежно… ухаживать за ней. Она была в приятном смущении и потом… словно это так и должно было быть. Она — его. А поцелуи… было так невообразимо, что она начинала дрожать. Его губы были такими теплыми, словно само солнце целует по лицу. Иногда он случайно касался ее шеи, и Сигюн каждый раз сглатывала ком. У нее кружилась голова. Это было так ощутимо, что после ухода бога огня Сигюн долго ворочилась в постели. Она не понимала его намерений, Локи мало что говорил, а когда спрашивала, зачем же приходит, в ответ она лишь получала молчание. Сигюн ничего не понимала, но одно было ясно: она влюблена в него, просто безнадежно пленена. С каждым его визитом Сигюн влюблялась сильнее. Иногда он злился, хотя она не понимала, почему он гневался на нее. Его злость была страшна, он мог сказать такое, что ее сердце обливалось кровью. Сигюн рыдала в подушку каждый раз, когда он выходил из себя. Но он был нежен так же, так же добр, и она вновь купалась в любви. Об этом знали только они вдвоем. Никто больше не знал о его визитах. Иногда Сигюн сама поражалась: разве можно влюбиться в безликую тень, не видя лица? Она думала, это невозможно, пока сама не ощутила в себе. Сигюн плохо знала о любви, если быть точнее, ничего не понимала. Но в одну ночь он перестал являться к ней. Сигюн уже было семнадцать зим после того дня. Она прекрасно помнила, в каких мучениях жила без него. Она плакала каждый день до тех пор, пока слез не осталось. Сигюн казалось, что он ее бросил, оставил совсем одну. Она чувствовала себя такой ненужной, словно была игрушка, которую выкинули, когда та стала слишком надоедать. Она все эти два года винила себя. Только не могла найти причину, в чем же провинилась его Сигюн, что же случилось, что он оставил ее? Она была разбита, сломлена как кукла. Ей не хотелось жить, ибо какой был во всем этом смысл без него? Сигюн прогоняла всех, кто приходил свататься. Она их ненавидела, презирала. Да что бы кто-то прикоснулся к ней? Только он, ему можно все. Сигюн полностью его. Прикасаясь к покрывалам, она вспоминала его и засыпала с мыслями о нем. И однажды он пришел, только… совсем не так, как привыкла его ждать Сигюн. Сигюн в ту ночь проснулась от сильных ударов в дверь. Она закричала от испуга, прижавшись к изголовью кровати. Сверкнула молния, и все на минуту озарилось светом. Но стук продолжался и был настолько требовательным, что она накрылась одеялом. Как же было страшно в тот момент. Ее сердце колотилось… Она резко вздрогнула, зажмурив глаза. Ещё чуть-чуть, и ее проломят. И почему же родители в этот день решили уехать по делам, оставив ее одну? Сигюн медленно покинула комнату, обнимая себя руками. Приблизившись к двери, она затаила дыхание, нерешительно протягивая руку к ручке. — Открой! Сейчас же открой! Дева нахмурилась, расслышав знакомый мужской голос. Что же это… Она долго не решалась открыть, прокусывая губу до тех пор, пока Сигюн не услышала тихую ругань. Это было так знакомо, что она сама не знала почему. И Сигюн решила пойти по велению сердца. Она резко толкнула дверь, и разом холодный ветер ударил в лицо. Дева зажмурилась и, только раскрыв глаза, ахнула, не в силах двинуться с места. Это был он. В настоящем облике. Она сразу это почувствовала, лишь взглянув на него. Он стоял, тяжело дыша. Сигюн даже не успела что-то произнести, как ее сгребли в охапку и прижали к себе. Дева замерла, не в силах приоткрыть рот. Локи был настолько высоким, что она еле светлой макушкой доходила до его сильного плеча. — Наконец-то!.. — он дышал ей в макушку, и голос был настолько хриплым, что она едва расслышала. — Я так долго ждал тебя… Наконец-то. Сигюн оторопело подняла голову, встретившись с взглядом ярких зелёных глаз. У нее все замерло, она приоткрыла губы. Он был теперь так близко, так близко, что сердце билось сильнее. У Сигюн навернулись слезы, и она мигом отмахнула их. Ближе, ещё ближе, чтобы почувствовать биение друг друга. Она протянула руку и коснулась пальчиками его щеки, ласково проходя по острой скуле. Сигюн растянула губы в нежной улыбке. — Я знаю… это ты, так ведь?.. — она дрожала. — Да… Сигюн хотела сказать, что она скучала, настолько сильно, что хотела умереть. Желала принадлежать только ему и никому больше. Но Локи не дал ей сказать ничего, он просто резко приподнял ее, заставив вскрикнуть, а потом же опустил и резко притянул деву к себе, впился в манящие розовые губки. Сигюн замерла, как тогда в первый раз. Как тогда, он решил коснуться не щеки, а уст… Она затрепетала, все сжалось внутри тугим узлом, и на секунду дева перестала чувствовать ноги. Локи глубоко впивался в ее уста, проникал языком, обводя белые зубы… Сигюн замычала сквозь сладострастный поцелуй, и он в конце провел кончиком языка по контору ее аккуратненьких губ. Она глубоко дышала с закрытыми глазами, восстанавливая дыхание. Локи прижался лбом к ее лбу. И даже сейчас она ощущала жар, исходящий от бога. — Я дождался тебя, — он разгоряченно зашептал, и Сигюн вновь глянула на него. Локи завел ее прядь за ухо и тихо-тихо замурлыкал, специально задев ее мочку. — Ушастик. Сигюн нахмурилась, смущенно накрыв ладонью ухо. Это ещё что такое? — Я ждала тебя, — она зашептала, отвернувшись. Как же сейчас он пожирал ее голодным взглядом. — Я знаю, милая, — он сладко говорил, обнимая деву со спины. Сигюн схватилась за край его воротника, надув губы. — Я твоя… И только его хитрая загадочная улыбка, заставляющая дрожать от страха, дожидаясь чего угодно, заставила ее застенчиво улыбнуться и прикрыть глаза, пока его губы почти касались ее беленькой шеи. — Ты всегда была моей, жена. И теперь никогда не отпущу тебя, моя вечная любовь.