Внутри всё сжималось, когда Энн смертоносным маршем приближалась к школе. Объективно она не понимала, почему так нервничала. Они с Гилбертом делали много совместных работ раньше. В том числе у неё дома, и он иногда оставался на ужин. Они были друзьями. Друзьями, которые могли поработать над лабораторным отчётом вместе.
Но почему-то такая вещь, как предложить ему прийти в Зелёные Крыши, чтобы провести свой секретный эксперимент, заставляла её желудок скручиваться от волнения. Что если она не уснёт? Может, нужны специальные условия? Она ведь не может лечь в постель под одеяло во время работы над лабораторным отчётом и просто уснуть, пока Гилберт будет сидеть рядом.
Вместо того чтобы думать о том, что может пойти не так, или как сделать всё правильно, Энн решила сосредоточиться на лабораторном отчёте и только на нём. Как говорит Марилла, нет смысла беспокоиться о том, что ты не можешь контролировать. Что случится, то случится. Если она уснёт — замечательно. Она успеет потревожиться об этом после. Если уснуть не удастся — тоже не страшно. Тогда они смогут закончить лабораторный отчёт.
Погруженная в свои мысли, Энн не заметила, как уже поднималась по ступенькам школы. Она также не заметила стройную фигуру, прислонившуюся к стене возле двери, до тех пор, пока парень не произнёс её имя.
— Энн! — позвал Гилберт, отталкиваясь от стены.
— Гилберт! — воскликнула девушка, испуганно схватившись за сердце. — Я не заметила тебя.
— Я плохо прячусь, Морковка, — сказал парень, улыбнувшись уголком рта.
— Нет, я просто... потерялась в своих мыслях, — Энн слабо улыбнулась ему. Иногда ей было трудно смотреть на Гилберта, например сейчас, когда он так улыбался ей, а его глаза сияли, и тёмные кудри беспорядочно обрамляли часть его лица. Это было всё равно что смотреть на солнце.
— Итак, лабораторный отчёт, — сказал Гилберт после паузы.
— Ой! Да, я хотела спросить, не хочешь ли ты прийти в Зелёные Крыши после занятий? Мы можем закончить работу над ним, — спросила Энн, беспокойно сжимая книжки в своих руках.
— Да, я... на самом деле хотел спросить, не хочешь ли ты прийти и закончить отчёт у меня дома, но Зелёные Крыши тоже неплохой вариант! — Гилберт улыбнулся, открыв перед ней школьную дверь.
— Отлично! — сказала Энн, чувствуя, как узел в её животе начал ослабевать.
— Хорошо, — ответил Гилберт, улыбаясь своей слишком сияющей улыбкой, и последовал за Энн в класс.
Энн повесила своё пальто и направилась к парте, в замешательстве пытаясь понять, почему теперь ей было так сложно разговаривать с Гилбертом.
Остаток школьного дня прошёл без происшествий, к нарастающему ужасу Энн. И всё же, ей не терпелось поскорее вернуться домой и проверить догадку Дианы. Она так сильно хотела спать. Теперь, когда у неё снова получилось уснуть, пусть даже два раза и ненадолго, жажда сна ощущалась в десять раз сильнее. Когда мисс Стейси наконец отпустила класс, Энн практически выбежала в гардероб, чтобы скорее схватить своё пальто. Оставалось лишь дождаться Гилберта.
Отражая своё утреннее действие, он открыл перед ней дверь, улыбнувшись, когда она прошла мимо. Во время их пути по тропинке среди леса, Энн начала сомневаться, что Гилберт был ключом к её сну: её сердце билось слишком быстро, когда он смеялся; она совсем не чувствовала усталости, веки не опускались, когда она слушала его рассказ о ребёнке Баша и Мэри.
Но в такие моменты Энн была благодарна за дружбу Гилберта. Всё началось в этом лесу. Гилберт спас её, он был добр и дружелюбен к ней; всегда старался быть рядом, даже когда все в классе считали её чудачкой. Слушая, как почва хрустит под их ботинками, и как щебечут птицы, Энн подумала, что рада иметь такого друга, как Гилберт.
Наконец Зелёные Крыши появились на горизонте, и Гилберт и Энн направились внутрь, чтобы начать работу над их отчётом. Сначала Энн переживала, что Гилберт захочет работать на улице, так как погода была просто чудесной, но он ничего не сказал, когда Энн проводила его в гостиную. Она решила, что расположиться на диване будет оптимальным решением. Если она уснёт, им обоим будет удобно, а если нет — они просто с комфортом поработают над своим отчётом.
— Марилла, у нас гости! — крикнула Энн, когда услышала шум в чулане.
Вскоре в комнате появилась женщина, та единственная, которую Энн знала как свою мать.
— Ой, Гилберт! Рада видеть тебя!
Гилберт тепло улыбнулся Марилле, уже устроившись на кресле напротив дивана, где сидела Энн.
— Рад видеть вас, мисс Катберт! Как поживает Мэттью?
— Он в порядке. Сейчас возится с цыплятами, — ответила Марилла, заканчивая вытирать мокрые руки о передник, висящей на юбке её платья. — Вы будете с Энн заниматься чем-то для школы?
— Да, мэм, нам нужно подготовить лабораторный отчёт. В прошлый раз мы не закончили работу над ним, потому что оба уснули, — Гилберт усмехнулся, доставая свои учебники.
Марилла тревожно взглянула на Энн, но девочка лишь пожала плечами. Энн не рассказывала Марилле о том, как ей дважды удалось уснуть. Она знала, что Марилла очень сильно переживает из-за её недуга и не хотела подавать ложных надежд.
— Что ж, тогда не буду вам мешать, — Марилла улыбнулась и затем направилась обратно на кухню.
Энн посмотрела на Гилберта, который что-то записывал на листке бумаги перед собой. Она молила Бога, чтобы всё сработало. Конечно, им правда нужно закончить лабораторный отчёт, но она так сильно хотела спать. Остаётся только надеяться, что Гилберт не сильно разозлится, если она снова уснёт.
Они начали изучать данные лабораторной работы. Не прошло и минуты, как Энн почувствовала, что её потянуло в сон. Она полностью легла на диван, поместив тетрадь на колени. Гилберт, как казалось, не был особенно против; Энн видела, как он сам зевает. Ещё до того, как они написали первое предложение своего отчёта, Энн закрыла глаза и провалилась в глубокий, крепкий сон.
Энн положила голову на локти, склонившись у окна. На вершине своей башни она могла видеть бесконечно пустые тропинки, окружающие место её заточения. Выложенная из камня комната, в которой она находилась, сильно продувалась сквозняками; и хотя летом это было даже приятно, то в осенние месяцы становилось слишком холодно. Вздохнув, Энн начала свою ежедневную рутину, подсчитывая количество тропинок, ведущих к её башне. Когда она добралась до тропинки, наречённой ею Великим Белым Путём, что-то другое привлекло её внимание. Вместо обычных листьев, рассыпанных по гравию, она увидела рыцаря, скачущего в направлении к ней. Он высоко восседал на своём рыцарском коне, тёмные кудри были видны даже с такого расстояния. Она ахнула, когда взглянула на...
— Энн, — тихий шёпот ворвался в её сновидение.
Энн моргнула, пробуждаясь ото сна. Лицо Мариллы неясно плавало перед ней.
— Энн, я решила не будить тебя, чтобы дать поспать подольше. Ты пропустила ужин, но уже поздно, и я думаю, Гилберту пора идти домой.
Когда Марилла отошла, Энн приподнялась на локтях. Гилберт мирно спал на кресле, на другой стороне комнаты. Она думала, что он обязательно уйдёт, если она снова уснёт во время их работы, но никак не проспит целый день сам. За окном уже была ночь, луна сияла через тёмные облака.
— Который час? — спросила Энн сонным, хриплым голосом.
— Почти десять. Ты спишь уже несколько часов, — прошептала Марилла, улыбнувшись своей дочери; взгляд женщины скользнул между ней и Гилбертом. — Я старалась не будить тебя без причины.
— Спасибо, Марилла. Я разбужу его, — сказала Энн, поднимаясь с дивана, и подошла к месту, где спал Гилберт.
Его тетрадь лежала забытой на коленях, ручка упала на пол; видимо, он заснул с ней в руке и случайно выронил во сне.
Энн положила руку ему на плечо, слегка тряхнув.
— Гилберт, — шёпотом позвала она.
Он зажмурился, прежде чем открыть глаза и окончательно проснуться. Лёгкая паника мелькнула в его глазах в начале, когда парень понял, что проснулся в непривычном месте; но затем он заметил Энн, и улыбка расползлась по его лицу.
— Энн, — прошептал он в ответ.
Энн шагнула назад, желая восстановить дистанцию между ней и Гилбером, особенно когда он улыбался ей так.
— Мы снова уснули, — сказала она.
Он потёр глаза, поднимаясь с кресла.
— Уснули... — прошептал он про себя. — Ты тоже уснула?
— Думаю, я уснула первая, — ответила Энн, смутившись его вопроса.
— Хм... — сказал Гилберт, оглядывая комнату.
— Тебе, наверное, стоит идти. Не хочу, чтобы Баш и Мэри переживали, — сказала Энн.
— Да, точно... — Гилберт начал собирать вещи и накинул свою сумку через плечо. — Спокойной ночи, Энн, — он коротко улыбнулся ей, прежде чем направится к выходу.
— Доброй ночи, Гилберт. Увидимся завтра.
Ненадолго задержавшись у выхода, он кивнул ей и вышел, закрыв за собой дверь.
***
— Это сработало. Гилберт — ключ, — шёпотом заключила Диана на уроке геометрии, когда на следующее утро девочки склонились над решением геометрической задачки.
— Видимо, да, — проворчала Энн в ответ. Вся эта ситуация не особо радовала её. Конечно, теперь она нашла причину своей бессонницы, но какой от этого толк, если она может спать только рядом с Гилбертом?
— И что ты собираешься делать? — спросила Диана, повторяя вопрос, который не переставал крутиться в голове Энн.
Она вздохнула, в отчаянии из-за математики и всей ситуации в целом.
— Я не знаю. У меня есть ответ, но это всё ещё не решение.
— Как поэтично, — усмехнулась Диана. — Может, просто попробуешь объяснить ему ситуацию? Он поймёт, и вы, ребята, сможете что-нибудь придумать.
— Гилберт хочет стать доктором. Он просто попытается найти лекарство, как это делали все остальные врачи. Он не поверит. Подумает, что я странная, — жаловалась Энн, взглянув на Гилберта. Он закончил решать математический пример и ждал, пока мисс Стейси даст новое задание, листая медицинский учебник.
— Гилберт не подумает, что ты странная, Энн, — пыталась утешить Диана, и Энн практически слышала, как закатываются её глаза.
— Это невыносимо, — сказала она, опустив голову на руки.
***
— Энн, могу я поговорить с тобой? — спросил Гилберт, оглянув подруг Энн. — Наедине.
Когда Диана одобрительно кивнула, а остальные девочки просто непонимающе переглянулись, Энн последовала за Гилбертом из класса, чувствуя, как всё в животе переворачивалось от волнения. Она ненавидела фразу «могу ли я поговорить с тобой». Ничего хорошего после неё никогда не следует. Она быстро стала прокручивать в голове, на что Гилберт мог сердиться. С тех пор как произошёл тот инцидент посреди орфографической битвы, они больше не спорили, но Энн всё ещё анализировала свои слова, сказанные Гилберту в тот день, на случай если он всё-таки обидится на них.
Наконец они оказались снаружи класса, достаточно далеко от любопытных одноклассниц; их, конечно, не могли подслушать, но Энн видела, как все её подружки прислонились к окну прямо над ними. Разговор между Гилбертом и Энн наедине не был чем-то необычным, но впервые Гилберт просил её поговорить таким серьёзным тоном. Энн пришлось приложить все усилия, чтобы игнорировать девочек, когда она повернулась к Гилберту.
— Итак, о чём ты хотел поговорить со мной, Гилберт? — спросила она, пытаясь звучать равнодушно.
— Это может прозвучать странно, — сказал парень, нервно заламывая пальцы; тревога Энн росла только сильнее, когда она видела волнение Гилберта.
— Хорошо, — ответила она, взглянув наверх, где все её подружки прижались лицами оконному стеклу, полностью заполняя собой окно.
— Просто... так, ладно, — Гилберт перевёл дыхание, готовя себя к непростому разговору.
Энн смотрела на него, скрестив руки на груди.
— Хорошо. Я не спал восемьдесят четыре дня, — Гилберт поднял на неё взгляд, пронзительно глядя прямо в глаза, пока он ждал ответа.
Энн удивлённо ахнула, и нервная жестикуляция Гилберта вернулась, когда его руки скользнули от затылка к карманам.
— Я знаю, это звучит странно, но, пожалуйста, поверь мне. Я прочитал всю медицинскую литературу, которую только смог найти, но это плохо изученный вопрос. Я не нашёл ничего о людях, которые не могли уснуть в течение трёх месяцев, самое большое — двенадцать дней, и такие люди становились клинически безумными. Я не знаю, как я до сих пор жив, в то время как не должен, я...
— Гилебрт! — Энн потянулась, чтобы остановить его. Голова внезапно освободилась от всех ненужных мыслей. Она не могла думать, не могла дышать.
— Прости, — сказал он.
— Гилберт, я...
Энн поняла, насколько странной была эта ситуация. Они оба страдают бессонницей почти три месяца и могут уснуть только тогда, когда находятся вместе. Теперь она могла понять, почему он всегда выглядел сбитым с толку, когда просыпался. Они думали об одном и том же.
— Я понимаю, это странно, Энн, и я знаю, что ты видела, как я спал, но в этом и дело...
— Нет, Гилберт, послушай, — Энн прервала его, не в силах больше сдерживаться. — Я не спала около трёх месяцев.
Гилберт удивлённо вскинул бровь, глядя на неё. Они простояли ещё несколько секунд молча, бессмысленно смотря друг на друга. Мысли летали в атмосфере между ними в полной тишине.
— Значит... подожди... — сказал Гилберт, пытаясь осознать всё сказанное. — Но я видел, как ты спала при мне.
— А ты спал при мне! — сказала Энн, почти смеясь над этими скептическими наблюдениями.
Гилберт только сильнее пришёл в замешательство.
— Это странно...
— Ты говоришь это мне?! — Энн рассмеялась. — Я пыталась придумать, как сказать тебе об этом!
— Я тоже не знал, как сказать! – он начал смеяться вместе с ней, чувствуя облегчение.
— И что же нам с этим делать? – сказала Энн, когда двое перестали смеяться, осознав абсурдность всей ситуации.
— Без понятия, — сказал Гилберт, вздохнув, переведя взгляд в сторону, на стену школьного здания.
— Итак, мы оба не могли уснуть почти три месяца, — начала Энн.
— Но мы можем спать, когда мы рядом друг с другом, — сказал Гилберт, всё ещё избегая смотреть ей в глаза.
— Тогда… — продолжила Энн, не уверенная, как ей следует закончить предложение.
— Это так странно, — Гилберт внезапно рассмеялся, повернувшись к ней.
Энн снова начала смеяться, и казалось, что напряжение и волнение полностью ушли. Она рада, что если на её долю выпал такой недуг, то, по крайней мере, он был связан с Гилбертом, с которым она всегда чувствовала себя комфортно.
— Я рада, что это ты, — сказала Энн.
— Да? — ответил Гилберт, улыбнувшись ей.
— Я просто имею в виду... представь, если бы это был Билли, — Энн вздрогнула, представив эту ситуацию. — Я бы сразу же сбросилась с обрыва.
— Да уж, соглашусь, — усмехнулся Гилберт.
— И всё же, что нам делать? Теперь, когда у меня получилось уснуть на несколько часов, мне хочется спать ещё сильнее.
— Мне тоже. Мэри и Баш заставляют меня следить за ребёнком всю ночь, раз я всё равно не сплю, — сказал Гилберт, почёсывая затылок. — Как насчёт того, чтобы собраться во второй половине дня и вздремнуть? Скажем, встретимся где-нибудь, чтобы как будто бы поучиться вместе и просто поспим несколько часов.
— Хорошая идея, — сказала Энн, — даже несколько часов могут спасти мне жизнь.
— Отлично. Но нам всё равно нужно закончить лабораторный отчёт, — напомнил Гилберт.
— Ты прав, — ответила Энн задумавшись. — Но, кажется, эта... связь... не работает, если рядом есть люди, так? Иначе мы бы оба спали во время занятий.
— Кажется, да.
— Тогда мы можем закончить отчёт во время обеда в школе, пока другие будут обедать рядом с нами?
— Хорошая идея. Тогда завтра во время обеда мы работаем над лабораторным отчётом, — подытожил Гилберт.
— И сможем выяснить, когда встретиться позже, чтобы поспать.
Время обеденного перерыва подходило к концу, и другие одноклассники начали стекаться внутрь школы. Гилберт и Энн последовали за ними.
Оба чувствовали заметное облегчение, что смогли разделить тяжесть груза, который влачили за собой почти три месяца. Энн казалось, что теперь дышать стало легче; как и всегда, когда она делилась своими секретами. Но что было более утешительным, Гилберт не только знал её секрет, но также был его частью. Она не одинока. Сейчас, когда Энн не спала в три часа ночи, она знала, что Гилберт тоже не спал. Было безумно грустно осознавать, что ты единственный, кто бодрствует во всём доме, полном сна; но теперь она знала, что был в море ещё один затерянный корабль. Она была не единственной, кто не мог спать, и находила в этом своеобразное утешение.
