Прости и извини

      Один постоянно извиняется, второй — просит прощения. Чрезмерная вежливость, раздражающая собственную суть и окружающих — то, что уже в себе не перевоспитать, особенно в моменты, когда от души вырываются «прости», «извини». Ощущение вины за прикосновение, желание прощения за собственные чувства — столь разные и одинаковые во внешности и порывах.       Сонджину хочется извиниться иначе — не за объятие братское, а за просьбу позволить крепче прижать, вдыхая родной аромат. Чонгуку — просить прощения за так и не озвученное «я люблю тебя». Смотрят, словно в зеркало, друг на друга за завтраком и не решаются, уже свыкшись с напряжением повисшим за последние несколько лет жизни только вдвоём в съёмной квартире. Оказавшись один на один, перед обоими словно спадает завеса, скрывавшая истинное отношение — столь неправильное и неуместное.       «Прости», — на автомате, когда пальцы касаются друг друга, обжигая и побуждая сжать кулак — сдержать себя от чувств, сбежать от желания согреть руки в чужих. Сонджину хочется извиниться за эту просьбу простить, поскольку считает себя виноватым: словно его молчание не уберегло открытого и энергичного, ставшего более замкнутым в последнее время брата от влияния его неправильной любви.       Чонгук ощущает беспокойство близнеца и уверен — причина именно в его поведении, отчего и мысли о переезде или же откровенном разговоре с братом пресечь ни учёбой, ни любимой игрой в баскетбол. Ошибается и просит прощения у товарищей постоянно, понимая — выкидывает это слово из уст, словно мусор, совсем иначе и без должных эмоций.

***

— Прости, — тихо совсем на самое ухо, упершись ладонями в подлокотник и склонившись, словно перевёрнутое отражение близнеца.       Уже совершенно точно за полночь, и в полной темноте гостиной Сонджин просыпается, ощущая горячее дыхание брата на лице. Потягивается всем телом, ладонями упираясь в ноги и, словно для достоверности, поглаживая бёдра и резко одёргивая себя. — Извини… — сдавленно и хрипло, будто и не своим голосом привычным, а внутренним я — таким же заглушённым сознательно, без возможности озвучить все чувства. — Я соскучился, — с грустью и хотя бы в чём-то, за последнее время, абсолютно честно.       Достаточно этих эмоций, чтобы распознать столь знакомую самому себе боль и обрадоваться решению не действовать спонтанно, оставляя брата одного. Несмотря на краткость разговора, всё становится на свои места, подкрепляясь неловким поцелуем. Сонджин действительно скучает, даже в этот момент, по самому родному человеку, запуская пальцы в каштановые волосы, второй ладонью по щеке проводя.       Хочется забрать к себе на диван, обнимая и наслаждаясь каждым прикосновением и близостью, однако Чонгук вновь просит прощения — на этот раз открыто за своё желание и просьбу его выполнить. Брат соглашается, даже не уточняя, лишь принимая поцелуи, с которыми спускается по подбородку и шее к ключицам, расстёгивая рубашку и ощущая тёплые руки на талии — Сонджин стягивает футболку, будоража оголённую кожу прикосновениями.       Одному хочется попросить прощения за молчание долгое. Второму — извиниться за трусость. Столько лет вместе, не озвучивая одинаковые чувства и разделяя одни и те же сердечные раны, отчего необходимость стереть ту неловкость превосходит здравый смысл и подтверждается мыслью — одни желания на двоих.       На подлокотнике оказываются колени, когда брат переползает на диван, оставляя прикосновения губ на груди, и Сонджин притягивает к себе для поцелуя в живот, оглаживая бока и ощущая тяжёлое дыхание. Сползает немного на диване, чтобы ноги устроить брату удобно, и синхронно расстёгивают джинсы, спуская с нижним бельём. Не желая и не видя более смысла в извинениях и просьбах простить, желают лишь закрепить без слов понятные чувства, проводя по члену ладонью и вслед — языком.       По телу пробегается волна возбуждения, и каждый знает — испытывает то же самое — и старается подарить больше приятных ощущений. Чонгук оправдывает свою большую энергичность, вбирая глубже и чаще, получая более размеренные и не менее приятные ласки брата, массирующего яички и уделяющего особое внимание головке. Дразнит быстрыми движениями по уретре, получая в ответ глубокий вакуум и забываясь в стоне удовольствия.       Сонджин всё-таки хочет извиниться за нерешительность, несмотря на то, что способ их единения и выражения чувств невероятно нравится, и дарить удовольствие Чонгуку — и для самого себя счастье. Брат хочет попросить прощения за несдержанный толчок во время оргазма, и всё же отметает эту идею, замечая довольную улыбку после облизывания спермы с губ.       Выворачивается, укладывая Гука на спину, сам оказываясь над ним — теперь лицом к лицу, чтобы целовать и зарываться в шелковистые волосы, пока близнец мастурбирует ему, свободной рукой наслаждаясь прикосновениями к коже. Утыкается в шею, расслабляясь после оргазма, следы которого брат стирает салфеткой, и по привычке хочет извиниться, но слышит очень тихо: — Только попробуй. Мы произнесли эти слова на сто лет вперёд, — Чонгук не будет просить прощения, пока на лице близнеца добрая улыбка — одинаковая для обоих.