Образы Тамриэля

Клонится лето к вершине горы, как склонились к закату дни, тихо, еще незаметно, но все же смиряя усталый шаг. Тот, кто идет среди пепла, целует губы тех, кто уснул под ним - тех, что уже не поют, не смеются, не спорят и не вершат. Злаки склонились, как павшие воины, свой проигравшие бой. Ломкий тростник - будто паж королевский колено свое склонил. Тот, кто идет среди пепла, шагает наедине с собой, только в глубоких следах загораются сумрачные огни. Осень вдыхает в багровые легкие шепот морской волны. Ветер скользит, треплет Горького берега трав медвяную рать. Тот, кто шагает по линиям рек, знает - воды их холодны, но лишь они исцеляют сердца не желающих умирать. Влажный песок враз затянет в пучину следы от босой ноги, ветер поет заунывную песнь, уподобясь семи рогам. Тот, кто идет не страшась сквозь стремнину - умеет лечить других. Как и без промаха твердой рукою разит его ураган. Здесь острые скалы вонзаются в небо орудьями палача, Клинками и крючьями, в бездне заката сгорая огнем костров, и звуки давно отгремевших сражений здесь участь свою влачат. Владыка срединного воздуха ждет господина безмолвья, золы и снов. Здесь пепел не шепчет дремотных заклятий, не слышно осанн травы последнему солнцу среди долгих месяцев яростных зольных бурь. Здесь в ночь новолуний сойдутся в сраженьи за мертвых и за живых. За служащих Лордам, приверженцев Леди, не преданных никому. И Тот, кто идет по тропе среди пепла, велит им спокойно спать, он тихо глаза закрывает уставшим, касаясь их век рукой. А Тот, что идет среди бурной воды, обещал им и сталь, и стать. Без счета щедрот он дарует причастным, но не в их числе покой.