***
— Ваше величество! — стук в дверь почти застал врасплох. Андуин не заметил, как читая уже, казалось, сотый отчет за сегодня, начал отключаться. Военные советы, принятие экстренных решений и постоянное напряжение, стягивающее ворот у самого горла, лишали сил, — Советник желает Вас видеть. — Пусть войдет, — парень отложил бумаги в сторону, стараясь прийти в себя. Он поправил ворот рубахи и туже затянул волосы, заправляя за уши выбившиеся из хвоста пряди. Каким бы поздним не был час, он должен был выглядеть порядочно, — что привело тебя… в такой час? — подняв глаза, Андуин обнаружил совсем не того, кого ожидал увидеть. — Должно быть, ты ждал кого-то другого? — Гневион без труда прочел по глазам “легкое” удивление. — Король всегда должен быть готов к неожиданным встречам, — состряпать безучастное выражение лица было сложно, но Андуину казалось, что у него вышло сносно, — в тяжелые времена приходится искать компромиссы, — он поднялся со стула, набрасывая на плечи теплый меховой плащ и выходя на балкон. Свет звезд на мирном небе Штормграда всегда его успокаивал. — Как жестоко… — Гневион спрятал смешок в ладони, качнув головой, — и все же, смерть Н`зота не только в твоих интересах, — его голос, как и прежде, был низким и… сладким. — Она в интересах всего Азерота, — юноша оперся руками о каменные перила, улавливая легкий морской ветерок и на мгновение прикрывая глаза, — но отвергать твою помощь я не в праве. — Боюсь, тебе не остается ничего, кроме как мне довериться… — горячее дыхание обожгло ухо. Андуин уже успел забыть, что с Гневионом следует быть предельно внимательным, ведь дракон перемещается тихо и быстро. — Ты переоцениваешь свою важность, — юноша невольно вздрогнул, ощутив опасную близость, но быстро опомнился, оборачиваясь к незваному гостю, — доверять тебе я пока не могу, — он поднял взгляд, находя в глазах напротив озорной огонек, казалось, совсем не изменившийся со временем, — но надеюсь, что не ошибся. — Верно, — дракон повержено улыбнулся, делая пару шагов назад, в темноту спальни, — долг превыше всего, Ваше Величество. Последняя фраза была сказана тихо и, казалось, даже печально. Улавливать эмоциональные нотки в голосе Гневиона всегда было непростой задачей, ровно как и понять, что у него на уме. Его поведение, жесты, манера речи… Все это не внушало доверия, но, как ни странно, не отталкивало. Когда дверь за драконом закрылась, Андуин вернулся на прежнее место. Поднимая глаза к небу, он представлял, как все обернулось бы, будь его отец жив. Возможно, он бы уже давно нашел выход, и сомневаться в намерениях старого друга бы не пришлось. Скорбь и отчаяние со временем превратились в печаль, но юноша так и не смог простить Гневиону его ошибок. Пытался, но скверные чувства сидели глубоко в груди, не позволяя освободиться от угнетающих мыслей. Он ощущал себя преданным, обманутым, обиженным... И горечь этой обиды вызывала приступы тошноты. Несколько долгих лет он пытался разрушить запомнившийся ему образ Гневиона, но все до единой попытки оказались тщетными. Каждый раз, вспоминая о прошлом, будь то сознательный поиск ответов на вопросы, или мимолетная мысль, возникшая из-за нелепой ассоциации, он вспоминал горящие интересом глаза, увлекательные разговоры и грандиозные планы, которыми черный принц охотно делился. Он убеждал себя в том, что юному королю не пристало размениваться на подобные пустяки. Возможность иметь друзей и, более того, какие-то романтические привязанности казалась непозволительной роскошью. Сейчас, когда ситуация уже становилась критической, стоило думать исключительно о проблеме. Так, думая о проблеме, Андуин заснул, устроившись на скрещенных на столе руках.***
«Ты слишком наивен, сын льва. Пусть подпишут договор кровью банши. Другого я не приму». Слова Тиранды заняли все мысли. Андуин долго прокручивал их в голове, словно пытаясь найти какое-то решение или подсказку. Ни того, ни другого не было. Жрица была настроена радикально, а он, в свою очередь, вновь оказался на пороге перед сложным решением. На мгновение он позволил себе считать, что худшее уже позади. Вопреки ожиданиям, не все остались довольны победой над главным, казалось бы, их врагом. Юный король надеялся, что этим утром, поднимая глаза к солнцу, облегченно выдохнет, увидев расстилающееся над Азеротом мирное небо, но его надежды не оправдались. — Похоже, жрица забыла, что служит во имя жизни, — низкий голос пробрал до дрожи, — ты не находишь ее поведение странным? — темный силуэт показался из-за спины, но Андуин был не удивлен. Должно быть, он так сильно погрузился в свои размышления, что не заметил прихода друга. — Я надеялся, что мой разговор с военным советом будет приватным, — поднявшись, юноша собрал со стола отчеты и сформировал аккуратную стопку. Впервые за долгое время их было не много, и с большинством он уже успел ознакомиться. — Не слишком теплый прием, — дракон покачал головой, наблюдая за королем. Как и прежде, Андуин пытался казаться собранным, что нервно бегающие из стороны в сторону глаза, сбивающееся дыхание и морщина на лбу давали понять, что он напряжен, — похоже, итог разговора не очень тебя обрадовал. — Тиранду можно понять, — парень направился к выходу из посольства, оглядываясь на друга, словно приглашая его пойти за собой, — и ее опасения вполне разумны… — Но? — Но я не готов вновь отправить людей на войну, — пройдя через западные ворота, они быстро миновали крепостную стену, оказываясь у самого входа в замок, — как можно просить у них большего? Большинство солдат ранены, многие не вернулись. Наши силы истощены, и я не в праве вновь призывать их к оружию. — Похоже, ночные эльфы с тобой не согласны, — Гневион проследовал за другом до самых покоев, на мгновение задерживаясь у двери, — они не простят Сильване ее преступлений. — Речь не идет о прощении, — Андуин прошел в глубину комнаты, оставляя отчеты на письменном столе, — большинство ночных эльфов — мирные жители. Они устали от постоянного кровопролития, — юноша принялся отстегивать тяжелый доспех с плеча, стараясь избегать взглядом пары внимательно изучающих его глаз, — тысячи семей потеряли родных и близких. Кто-то тяжело ранен, — расправившись с плечами, он расстегнул пояс, а затем стащил с рук тяжелые перчатки, — а кто-то прямо сейчас умирает в лазарете, надеясь, что война когда-нибудь прекратится. Думаешь, кому-то из них хочется отправлять своих детей на поиски банши? Гневион молчал, наконец поймав на себе короткий ответный взгляд. Ему казалось, что прочесть мысли Андуина будет безумно просто, но, как и прежде, вглядываясь в глубину печальных голубых глаз, он терялся. Понять ход мыслей юного короля всегда было нелегкой задачей. Андуин, при всей своей простоте, оставался для него закрытой книгой. Сколько бы он ее не рассматривал, заглянуть внутрь не получалось. Сняв верхнюю часть тяжелого снаряжения, Андуин поспешил избавиться от сапог. По тому, как болезненно он сморщился стало ясно, что они были до ужаса неудобными. Присмотревшись, дракон заметил, что ступни юноши были перебинтованы, а в некоторых местах на бинтах проступали мелкие пятна крови. Дракон засмотрелся, казалось, совсем потерявшись во времени и пространстве. Тишину разбил тяжкий вздох, по которому во мгновение стало ясно, но оставшаяся на бедре пластина не поддается. Андуин предпринимал тщетные попытки вытащить ремень из застежки, но пальцы предательски соскальзывали. Гневиону не требовалось приглашения, чтобы оказать помощь. — Тяжелые латы тебе не к лицу, мой король, — бархатистый голос вновь послышался у самого уха. Увлекшись застежкой, юноша не заметил, как дракон приблизился. Будь у того дурные намерения, он мог бы уже много раз убить Андуина, воспользовавшись замешательством. Но, как ни странно, потеря бдительности в обществе старого друга юному королю была не страшна. — Давно ты вернулся? — почувствовав, как тело освобождается от веса тяжелой пластины, Андуин выдохнул, прикрывая глаза. За последние пару лет его сердце еще никогда не билось так ровно. В присутствии Гневиона он ощущал себя на удивление спокойно. — Пару часов назад, — дракон позволил себе приблизиться, прижавшись грудью к чужой спине и легко проводя ладонью по бедру, словно боясь спугнуть Андуина. — Я рад, что ты цел, — юноша старался казаться беспристрастным, но легкая дрожь по телу выдавала его волнение, — Альянс в долгу перед тобой. — Без сомнения, — Гневион потянул края тяжелой накидки, освобождая друга от последней детали снаряжения. Оставшись в рубахе и легких тряпичных штанах юноша, казалось, уменьшился раза в два. Такой вид шел ему гораздо больше, чем тяжелое латное обмундирование, — и когда-нибудь я непременно вернусь за долгом. — Вернешься? — юный король обернулся, на сей раз не сумев скрыть в глазах изумления. С его стороны наивно было полагать, что дракон предпочтет остаться в Штормграде. Возможно, Андуин просто пытался отбросить подальше неприятные мысли, надеясь, что у него еще будет время наедине с другом. Будет время задать вопросы, которые сидели внутри уже очень долго, — куда ты отправишься? — Не дальше, чем может достигнуть твой взор, — дракон провел пальцами по шее и подбородку Андуина, не встретив сопротивления. — Мой взор охватывает слишком много, — юноша тяжело вздохнул, на мгновение отводя глаза в сторону, — так много, что сложно представить. — Тогда я точно не смогу от тебя укрыться, — Гневион усмехнулся, пытаясь разрядить напряженную обстановку, но выражение лица друга говорило, что сейчас не самое удачное время для шуток, — ты сам понимаешь, почему я не могу остаться. — Понимаю, — Андуин сделал несколько шагов назад, отходя к балкону, но не решаясь на него выйти, — и не имею права тебя задерживать, — напускная серьезность не подходила ему также, как и тяжелый королевский доспех, скрывающий за собой изящное тело, — ты слишком много сделал для Альянса. Засмотревшись на стройный силуэт, залитый теплым солнечным светом, Гневион потерял счет времени. Он не помнил, когда в последний раз видел друга таким. — А для тебя? — низкий голос заставил вздрогнуть. Гневион любил подкрадываться тихо, заставая врасплох. Как ни странно, ему всегда это удавалось, — много ли это для тебя? — Безмерно, — Андуин запрокинул голову назад — на плечо друга, будто пытаясь раствориться в теплых прикосновениях. Он не знал, как далеко могут завести их эти неопределенные чувства. Не хотел знать. Эта ситуация была единственной, которую король мог позволить себе пустить на самотек, — но я хотел бы просить тебя еще об одной услуге, — Гневион молчал, с интересом наблюдая за Андуином. Дыхание юного короля выдавало его волнение, поэтому дракон готов был поспорить, что эта услуга будет скорее личной, чем государственной, — побудь моим гостем еще немного. — Боюсь, я вынужден отказать в твоей просьбе, — дракон ответил не сразу, но от его голоса что-то внутри сжалось. Это был не страх. Скорее, волнение. В отличии от Гневиона, Андуин не обладал чутким нюхом, острым слухом и зрением, но всегда отличал подлинные эмоции от фальшивых, — но если король мне прикажет — я повинуюсь. — Избавляешься от ответственности? — юноша усмехнулся, разворачиваясь к другу и ловя на себе изучающий взгляд алых глаз, — не похоже, что ты спешишь, — Андуин позволил себе коснуться чужой груди. Прежде прикосновения друг к другу казались ему чем-то… запретным. Сейчас он не мог найти ни одной причины держать дистанцию, — иначе не стал бы возвращаться. — Как всегда проницателен, — Гневион улыбнулся, отметив, что его приятелю стоило отдать должное, — и не по годам умен. — Поверить не могу, что слышу это от пятилетки, — юноша помотал головой, отчего-то усмехнувшись. Факт, что его ум и способности оценивает Гневион был крайне забавным, — давно ли ты стал таким рассудительным? — Я всегда таким был, — дракон легко коснулся большим пальцем губ Андуина, аккуратно надавив на нижнюю, — может, оставим разговор о моем возрасте? У нас не так много времени. — Тогда не будем его терять… — юноша едва успел договорить. Его губы накрыли чужие — сухие и горячие. Прежде Андуин неоднократно представлял себе этот момент, но не надеялся, что его фантазиям суждено стать реальностью. Он считал их глупыми, абсурдными и не имеющими права на существование. Сейчас предрассудки рушились один за другим, и, как ни странно, юному королю нравилось находить новые границы себя самого. Губы податливо открывались, следуя за движениями чужих. Руки потянулись вверх — к вороту на плаще. Пальцы быстро нащупали пуговицы, а петли послушно разошлись, позволяя Андуину избавить друга от верхней одежды. Он не успел понять, в какой момент оказался поднятым вверх, но ноги интуитивно обхватили чужие бедра. Когда равновесие потерялось, а спина оказалась прижатой к простыни, поцелуй разорвался. Андуин глубоко вдохнул, воспользовавшись моментом, но через мгновение его губы вновь накрыли чужие. Эти поцелуи нельзя было назвать нежными, но юноше нравилось, с какой настойчивостью Гневион покусывает его губы. В этой невольной грубости читалась его натура — звериная, нечеловеческая. В моменты близости грань между ними ощущалась сильнее обычного — не замечать ее было попросту невозможно, но оба они находили в своем различии какое-то особое очарование. Кожа пылала от прикосновений горячих рук. Длинные пальцы с силой сжимали бока и бедра. Андуин помог другу освободиться от остатков одежды. Единственное, что он упустил из вида — это момент, когда тот успел избавиться от сапог. Впрочем, сейчас это волновало его меньше всего. Он старался никак не оценивать происходящее, ведь в здравом уме счел бы даже мысль об этом безумной. Слепо следовать движениям Гневиона ему не хотелось, но в отличии от Андуина, опыт которого был до ужаса скудным, дракон хорошо знал как следует вести себя с партнером. Эта унизительная мысль плотно засела в голове, заставляя через себя перешагивать. Юноша коснулся рукой обнаженного торса. Твердые мышцы на животе друга хорошо прощупывались. Андуину нравилось ощущать, как от легких прикосновений его ладони под упругой кожей напрягаются мускулы. Тело Гневиона было горячим. Юноша поймал себя на мысли, что в холодные штормградские зимы его друг мог бы стать отличной заменой пледу. Когда тонкая тесьма на вороте Андуина распустилась, он потянулся наверх, помогая дракону избавить его от рубахи. Штаны не поддавались так просто, поэтому Гневион стащил их рывком, давая понять, что терпение — не самая сильная его сторона. Спешка, в которой они избавились от одежды, была похожа на погоню за чем-то. Прежде Андуин никогда не ощущал подобного. Это первобытное желание заставляло переступать границы, подчиняло себе. Он даже не предполагал, что способен испытывать нечто подобное. Что руководило им сейчас по-прежнему оставалось загадкой: то ли это доселе неизведанная и выпущенная на волю жажда, то ли странное наваждение, то ли одержимость страхом не успеть. Из уст Гневиона вырвался странный звук. Стон, больше похожий на рык, исходил откуда-то изнутри, а по коже пробежали тонкие словно нити искры. Очевидно, тело дракона остро реагировало на прикосновения ниже пояса. Такая решительность Андуина приводила его в исступление. Она заводила, заставляя забыть о сдержанности и выдержке. Юноша рвано выдохнул, когда горячая ладонь скользнула между ног. Гневион провел пальцами по бедру — от колена — вверх, быстро находя сдавленное колечко мышц. Инструкции были излишними — Андуин интуитивно расставил ноги, позволяя дракону удобнее разместиться сверху. Непонятной природы волнение заставляло сердце бешено колотиться, а обсохшие после долгого поцелуя губы нервно сжимались, будто в попытке сдержать рвущиеся изнутри звуки. Андуин героически промолчал даже когда внутрь погрузились пальцы, но по тому, как дрожит и сжимается его тело было легко понять, что эти ощущения были по меньшей мере неприятными. Однако ни один из них не решился бы сейчас отступить. Упустить возможность узнать друг друга с совершенно другой стороны было бы непростительно глупо. В попытке усмирить дрожь, юноша обхватил руками чужие плечи. Чувства, которым он не мог найти описание проходились импульсом по всему телу. Ощущения, к которым нужно было привыкнуть, были странными. Им не подходило ни одно из описаний, которые он мог сгенерировать в своей голове. Единственное, в чем он был уверен наверняка — это нежелание останавливаться. Резкие движения пальцев заставляли зажмуриться, но боль, которую он испытывал, была далека от обычной. Тело неохотно принимало в себя Гневиона, но он был готов бороться с этим. Андуин откинул голову назад и вытянул шею, когда чужие губы коснулись ее. Поцелуи, как и прежде, были грубыми и болезненными, но юношу не страшили порезы от острых клыков, синяки и ссадины. Его целительские способности позволяли без труда избавиться от подобных “ранений”. Грубые поцелуи отвлекали от боли внизу. Можно было даже сказать, что это — своеобразное проявление заботы. Без сомнения, Гневион был способен на большее. Способен на сдержанность, обходительность, нежность… но не с Андуином. Юный король — единственный, кто, зная о происхождении Гневиона, принимал его. Все его стороны. Его не пугала звериная сущность и грубость, отчетливо ощутимая в прикосновениях. Его не отталкивал жар драконьего пламени и обжигающий взгляд. Он не боялся. Он был уверен, что Гневион не способен ему навредить. Резкое движение бедер и боль внизу живота заставила рвано выдохнуть, но Андуин сдержал голос, не позволив себе закричать. Тело сжалось, а боль с каждой секундой, казалось, только усиливалась. Дракон зарычал, очевидно, тоже испытывая не самые приятные ощущения. Юноша втянул носом воздух, пытаясь выровнять дыхание. Он пытался хотя бы немного расслабить мышцы, чтобы позволить Гневиону двигаться, но этих попыток было недостаточно. Еще одно резкое движение заставило с силой вцепиться в чужие плечи. — Я бы не советовал… — дракон рвано выдохнул, борясь с нахлынувшими ощущениями, — этого делать. Андуин приоткрыл глаза, с немым вопросом заглядывая в чужие, но стоило взглядам соприкоснуться, и по телу дракона вновь побежали искры. Юноша отдернул руки, почувствовав, как загорелась кожа под ними. Горячо стало и внутри, однако… больше всего внимание привлекали показавшиеся из-за кудрявых волос рога. Будто зачарованный увиденным Андуин потянулся к чужой макушке, но его руки, во избежание неприятностей, были перехвачены и крепко прижаты к подушке за головой. Удивленный и слегка растерянный взгляд голубых глаз лишь разжигал желание. Гневион больше не мог медлить. Ни одной секунды. Болезненный стон, который юному королю все же не удалось сдержать, эхом прокатился по комнате. Он молился, чтобы эти развратные звуки не дошли до ушей стражников, оставшихся за дверью, но сдерживаться было невыносимо трудно. Голос рвался из груди, заставляя сжимать и закусывать до крови губы. Боль внизу, казалось, уже не была такой сильной, но ощущения обострились. Это сумасшедшее удовольствие было не похоже ни на одно из известных ему ощущений. Даже когда он удовлетворял себя сам — чувства были совсем другими. В какой-то момент возникла мысль, что он на пределе, но в ту же минуту захотелось большего, и руки, освобожденные от мертвой животной хватки, потянулись вниз — к члену. Гневион не препятствовал, понимая, что сам не продержится долго. Его утешала мысль, что первый раз — не значит единственный. Вечер в Штормграде долог, а ночь — бесконечна. Он был уверен, что это безумие долго не выпустит их из своих цепких лап.***
— Лучше, чем я ожидал, но далековато от идеала, — озвучив вердикт, Гневион отстранился, устраиваясь возле Андуина и ощущая на себе недобрый взгляд. — Прости, что разочаровал, — его раздражение было почти неподдельным. Он знал, что Гневион просто пытается его подколоть, но осознание не мешало возмущаться, — у жрецов не принято ложиться под первого встречного. — Я же не сказал, что ты безнадежен, — на лице дракона сверкнула хитрая улыбка. Едва отдышавшись, он поднял глаза вверх — к потолку, якобы увлеченно рассматривая каменную кладку, — но есть над чем поработать. — Предлагаешь помощь? — Андуин развернулся к другу, подпирая ладонью голову. — Кто, если не я? — взгляд алых глаз притягивал. Гневион улыбнулся — как прежде, с легкой издевкой, но в этот раз Андуин не позволил ему просто отвернуться. Поцелуй был болезненным для израненных губ, но сейчас юный король был очень устал, чтобы сокрушаться по этому поводу. С тихим выдохом он опустился на чужую грудь, отметив, что кожа дракона уже не жжет. Сейчас он источал приятное, ласковое тепло. Андуин поймал себя на мысли, что это до невозможного ему нравится, а затем уснул, так и не успев ответить на вопрос.***
Проснувшись ранним утром, он обнаружил, что простыни рядом с ним давно остыли. От присутствия Гневиона не осталось ни единого следа кроме тех, что отпечатались на его теле. Прежде Андуин не мог и подумать, что именно Гневион принесет на Азерот долгожданный мир, но оставит такой разрушительный хаос в его душе. Сейчас — во время всеобщего ликования после победы над древним богом, Андуину казалось, что у него есть абсолютно все. Он сумел принять верное решение, доверившись Гневиону, и испытал чувство, которое даже не надеялся испытать.Тогда почему на душе так пусто?
Ответа на этот вопрос не было, но Андуин отчетливо ощущал, что получив все, все равно остался ни с чем.