***
С самого детства маленькая Мур поняла, что хочет стать актрисой. Небогатые родители девочки сочли неблагоразумной и несбыточной мечту дочери, но не стали отговаривать и запрещать ей приложить все усилия, чтобы достигнуть своей цели, в глубине души относясь к этому скептически, но не показывая этого Эмме. Небольшой финансовый заработок не позволял каждый свободный от учёбы день проводить в кинотеатре, любимом месте девочки, а также покупать постеры к понравившимся фильмам и прочие ненужные, по мнению родителей, вещи. Поэтому все карманные деньги и средства на обед в школе благополучно отправлялись в потайную шкатулку, о которой было известно лишь самой Мур. Мечтой стал увиденный на рекламном щите сверкающий портрет совсем молодого мужчины — режиссёра, который стал кумиром девочки сразу же после того, как стал известным, Дэвида Тарино. Эмма стала одержимой желанием сниматься именно у него, так как любой сценарий, написанный рукой умелого творца, был обречён на феноменальный успех. Но пока, из — за своих юных лет, она не могла сниматься в кино, поэтому решительно стала копить деньги на изображение красивого любимца, который вскоре оказался на стене в комнате Мур. Несмотря на свою заинтересованность миром кинематографа, девочка не забывала ещё и про учёбу, прилежно получая все больше и больше новых знаний из разных наук и сфер жизни, принося домой дневник, пестреющий пятёрками и лишь иногда проскальзывали четвёрки по математике, которая давалась ей с огромным трудом. Мать, Бри Ходж, и отец, Майк Мур, были очень довольны успехами дочери и страшно гордились ею, но были столь же строги и требовательны к подходу к любому делу и конечному результату, что впоследствии окупилось, ведь характер уже юной девушки стал более терпеливым, усидчивым и трудолюбивым. Личная жизнь никогда не складывалась у Эммы хорошо, но сказать, что она была обделена вниманием противоположного пола все равно, что соврать. За стройной блондинкой бегали многие красавчики школы, пытаясь флиртом и заигрываниями добиться расположения Мур. Но все было тщетным, ведь она, на удивление, доказывала, что стереотип о том, что все блондинки не отличаются светлым умом, точно не про неё. Эмма отличалась скромностью и кротостью, покорностью и добротой, и к тому же, не была лишена строгих принципов и моральных ограничений, поэтому в итоге все неудачливые кавалеры находили себе добычу попроще, оставляя неприступную крепость позади, чему девушка сильно не расстраивалась, ведь хотела настоящей и искренней любви, да так, чтобы один раз и на всю жизнь. Однажды в жизни молодой Эммы случилась страшная трагедия, которую, как она думала, не сможет пережить никто. В один вечер, когда она сидела дома в своей комнате, закутавшись в тёплый плед и с чашкой горячего чая, занятая чтением интересного романа, ей позвонили с номера Бри и сообщили, что её родители разбились в автокатастрофе, когда возвращались с работы домой. Уронив телефон и кружку на пол, после чего та со звоном разбилась, оставляя лишь маленькие осколки, Мур, сама не помня себя, поспешила на место автокатастроы. На трассе, огороженной лентой, окружённой несколькими машинами полицейских и воющими каретами скорой помощи, она заметила два тела, накрытых белой простыней, рядом с которыми туда — сюда сновали люди в форме и белых халатах, а также не обошлось и без небольшого скопления зевак. Время как будто бы остановилось, девушка навсегда запомнила эту боль и эту ужасающую картину, перевернувшую слабое, ещё не окрепшее, сознание с ног на голову. Раскрыв рот и безостановчно шепча: «Нет, нет, нет…», она, на негнущихся ногах, никого не замечая и не слыша ничего вокруг, сталкиваясь с кем-то на своём пути, продолжала медленно идти вперёд. Оказавшись почти вплотную к трупам, Эмма рухнула на колени, дрожащей неслушающейся рукой потянув за краешек простыни. Перед ней предстали лица самых любимых и дорогих людей. Красивое, словно бы омраченное лишь глубоким сном, лицо матери было уже слегка прохладным, всегда смуглая кожа вмиг побледнела, приобретая синеватый оттенок, волосы были запачканы и спутались. Всегда серьёзное и строгое выражение лика отца уже не было таким, как раньше, сейчас оно было спокойным и не привычным, но не менее харизматичным и добрым, короткие тёмные пряди погрязли в пыли, на острой скуле алела небольшая ссадина, а на тонких белых губах запеклась темно — красная густая кровь, почти высохшей дорожкой спускаясь по подбородку до самой шеи, а большие, выразительные глаза цвета мускатного ореха закрылись уже навсегда. Мур внезапно поплохело, слезы ручьём скатывались по побледневшим щекам, оставляя лишь мокрые разводы, сердце сжалось так сильно, что, казалось бы, это последняя секунда жизни в этом мире, а спазм и неозвученная скорбь по родителям застряла где-то в горле, вырываясь лишь громкими всхлипами. -М-м-мамочка… — срывающимся, не своим, голосом пробормотала девушка, дотрагиваясь до губ матери и тонкой изящной руки. — П-п-папочка… — переведя тоскливый взгляд на безжизненное лицо отца, она провела холодными пальцами по лбу и подбородку, вытирая кровь с похолодевшей кожи. -Девушка, кем вы приходитесь умершим Бри Ходж и Майку Мур? — совершенно спокойно спросил вдруг подошедший полицейский. Не обратив ни малейшего внимания в сторону молодого человека, Эмма вдруг задрожала, одоленная судорогами отчаяния и невыносимой боли, склонившись к земле, а потом и вовсе упав на бок. В эту же секунду раздался оглушительный крик, напугавший всех тех, кто был здесь, вопль самой души от горести такой скорой вечной разлуки и муки невозвратимости. -Господи… Это же их дочь… — понял тот коп, осторожно касаясь дрожащих плеч. — Девушка, вставайте, прошу вас, не надо так. — он попытался её поднять, но Мур лишь яростно отбивалась, все также крича и не желая ни на шаг отходить от мёртвых тел. — Черт. Врача сюда, быстро. Вкалывайте успокоительное, у неё истерика. — остранившись от плачущей на асфальте, капитан подозвал доктора, который, несмотря на все попытки ударов от Эммы, смог ввести той в вену препарат. Через несколько минут веки девушки налились свинцом, от бессилия она уже не плакала и не пыталась ударить никого, а лишь тихо умирала сердцем, надеясь, что если сейчас уснёт, то больше никогда не нужно будет проснуться и очутиться в мучительном одиночестве этого мира. Последнее, что она видела перед тем, как погрузиться в тяжёлую дремоту, было обеспокоенное лицо молодого, очень привлекательного, парня, который, вероятно, куда-то нёс её на руках. Очнулась она у себя дома и снова перед глазами размытый силуэт, вскоре сложившийся в чёткий образ того же капитана. Он сидел рядом на краю кровати и нежно сжимал в ладони хрупкую кисть Мур. -М-м-м… — простонала она от резкой головной боли и спазмов в районе грудной клетки из-за продолжительной истерики и нервного срыва. — Где я? -У себя дома, не волнуйтесь так. — увидев, что собеседница пришла в себя, коп приободрился, придвигаясь чуть ближе. — Кхм, я очень сочувствую вашему горю, мисс Мур. Не переживайте, насчёт похорон уже почти все решено, ваша дальнейшая жизнь не будет нищей. — он с искренним сопереживанием оглядел вмиг побледневшее свжее личико, вновь мокрые небесные глаза. -Спасибо. — прошептала она, сама не понимая почему, сжав в ответ тёплые пальцы парня. — Только зачем это вам? -Я же полицейский, моё призвание в том, чтобы охранять и защищать всех вокруг от беспорядка, преступников и других неудобств. — парень мягко улыбнулся, а девушка почему-то почувствовала, что может полностью рассчитывать на этого человека, что он действительно честен и предан своему делу, что он никогда не бросит в беде. — Как вас зовут? -Эмма. А вас? — тихим осипшим шёпотом спросила она, решая хотя бы узнать, какое имя носит её новый знакомый. -Красивое имя. Я Джефф Батлер, капитан полиции, свою визитку я оставляю вот здесь, — коп положил небольшую глянцевую карточку на журнальный столик, — если вдруг что-то понадобится, что — то случится, то не мешкайте, сразу же звоните мне. — Мур слабо кивнула, изо всех сил стараясь выдавить подобие улыбки в благодарность, но из этого ничего не вышло. — Сколько вам лет, если не секрет? Так молодо и свежо выглядите, вы, наверное, совсем юная. — подняв брови вверх, спросил он, уж точно не ожидая услышать того, что скажет ему собеседница. -Мне 17 лет. — прохрипела девушка, мысленно улыбаясь переменившемуся лицу капитана. -Поразительно. Ну, разница в возрасте у нас небольшая, я на два года старше, мне 19. — он тоже решил поделиться информацией о себе, тоже не совсем понимая, почему так разговорился с ней, ведь обычно с девушками он остаётся очень сдержан. -Спасибо, Джефф, надеюсь, мы с вами подружимся. — пробормотала Мур то, о чем подумала, не сразу сообразив, что произнесла это вслух и сразу же смутившись. -Обязательно. — так радостно и искренне улыбнулся капитан, что даже самой Эмме стало малость легче. Так началась история двух, совершенно разных, людей. С того самого рокового вечера, который, как думала сама девушка, она не переживёт, они с Батлером действительно стали отличными друзьями. Парень практически каждый день навещал её, помогал и поддерживал, при этом не навязываясь и не распуская рук, как поступил бы другой. Его крепкое плечо, слова и улыбка вселяли какую-то волшебную силу к дальнейшей жизни, возвращали надежду на светлое будущее и вновь учили летать. Сам того не заметив, Джефф понял, что уже по уши влюбился в эту милую скромницу, убитую горем, но такую прекрасную. Теперь он каждый раз спешил к ней, чувствуя, что она нуждается в нем, в его защите и опоре, понимая, что уже не представляет своего существования без Мур. Эмма тоже впервые почувствовала, как на сердце стало необъяснимо тепло, а приятное волнение и трепет заполняли все нутро в ожидании парня, которого девушка тоже полюбила, искренне и сильно, стараясь верить в то, что это та самая, настоящая любовь. Через два года молодая пара уехала в Голливуд, чтобы начать новую жизнь рядом друг с другом, позабыв прошлые неприятности и разочарования. Идиллия и романтика отношений этих двоих вызывала зависть у одних и приятную улыбку у других. Батлер продолжал трудиться стражем порядка, а юная Мур решила наконец начать добиваться поставленной ещё в детстве цели стать актрисой, что, не сразу, конечно, но стало получаться. Не видя больше причин ждать, они поженились, без торжеств, очень скромно, но счастье было далеко за пределами возможного. А вскоре беременность и долгожданное рождение ребёнка окончательно осчастливили молодых родителей, которые полностью погрузились в семейную жизнь. Прожив в браке 14 долгих безоблачных лет, им казалось, что бесконечная череда только радостных событий всегда будет их постоянным спутником, однако, обыденность быта, ежедневная рути и неумолимо уходящая юность и молодость давали о себе знать. Джефф сильно изменился за эти годы. Мужчина стал грубоватым, серьёзным, неразговорчивым, казалось, он и вовсе разлюбил свою жену, но никто не мог понять, о чем он думает, порою, даже сам Батлер. Но романтика и привычная теплота, поцелуи и жаркие ласки, да что там говорить, даже обычный почти ежедневный секс стал большой редкостью, что очень расстраивало Эмму, которая, в отличие от мужчины, осталась прежней скромной, покорной и доброй. Конечно, она предполагала, что конфетно — букетный период когда — нибудь закончится, но даже помыслить не могла, что все произойдёт так быстро и что ей будет так не хватать мужской теплоты, сильных рук и пылких объятий, к которым, за всю долгую совместеную жизнь, женщина очень привыкла. Радовала лишь успешная карьера в мире кино, которая продолжалась до сих пор. И, конечно, подрастающий сынишка Фрэнк, рождения которого они с Джеффом так долго и радостно ждали. Мальчик оказался очень умным и развитым не по годам. В своём тринадцатилетнем возрасте он знал очень многое, выделяясь среди своих сверстников, но при этом никогда не восхваляясь и не хвастаясь своими способностями в творчестве и учёбе, наоборот, — по возможности юный Батлер старался помогать всем и каждому, отчего и заслужил всеобщее искреннее обожание и дружбу. Внешность он унаследовал от обоих родителей, тёмные волосы, прямой нос от отца, а голубые яркие глаза, пухленькие губы и длинные ресницы — от матери. Характер тоже был позаимствован у обоих, бескорыстная доброта, чуткость и общительность мамы гармонично сочетались с самостоятельностью, сдержанностью и спокойствием папы. С самых ранних лет Фрэнк мечтал пойти по стопам капитана и тоже занять место стража порядка, ведь считал, что профессия отца, хоть и опасная, но очень благородная и достойная для настоящего мужчины. Помимо успехов в школе, мальчик увлекался автомобилями, знал наизусть все марки и строения механизмов и сам мечтал приобрести свою собственную машину в будущем, также привлекала его и игра на гитаре, которая была освоена всего за два месяца, и, конечно же, чтение книг, которое затягивало его иногда на весь день. Нет, безусловно, Фрэнк, как и любой другой ребёнок, обожал подвижные игры, любил спорт и никогда не был заучкой и занудой, проводя на свежем воздухе достаточное количество времени, однако, никогда не забывая о том, что уходить далеко без предупредительного звонка родным нельзя. Мать всегда старалась проводить с сыном как можно больше свободных часов, прогуливаясь с ним в парке, катаясь на роликовых коньках, да и просто дурачась и веселясь, пытаясь не отдаляться и всегда участвовать во всех событиях жизни юного Батлера. Конечно, мальчик был безумно рад времяпровождению с мамой, которая была для него всем миром, но как же он хотел точно также смеяться, гулять и радоваться вместе с отцом, у которого практически не было сил и времени на уделение внимания ребёнку из-за постоянной работы и командировок. Пропасть между ними росла все больше и больше, однако, наивное дитя не теряло надежды и всегда подходило к мужчине первым, предлагая всевозможные варианты того, чем можно заняться вместе. -Пап, тебе нужна помощь с работой? — всегда говорил он, заходя в родительскую спальню и осторожно устраиваясь рядом со средоточенным отцом на кровати, слегка приобнимая того за шею в знак приветствия. -Нет, спасибо. — не отрывая взгляда от компьютера, бормотал Джефф, игнорируя попытку обнять себя. -Ты сильно занят? Помнишь, ты обещал сегодня вечером погулять со мной в парке, говорил, что мы покатаемся на каруселях и поедим пончиков с глазурью? — припоминал слова Батлера сын. Нехотя оторвавшись от своего занятия, капитан всегда устремлял на мальчика раздраженный усталый взгляд и говорил: «Фрэнк, ну какой парк, какие пончики? Видишь, сколько у меня дел, не мешай, хорошо? Идите с мамой погуляйте». -Но с ней мы уже ходили, а теперь я с тобой хочу. — умоляюще смотрел подросток на серьёзное грозное лицо с ходящими желваками от возмущения. -Так, я ещё раз повторяю, что у меня нет времени на прогулки и прочие развлечения. Между прочим, ради всего этого я и тружусь как лошадь. — потерев переносицу, проговорил он, глядя на поникшего сына. — Когда появится свободный час, то я непременно тебе сообщу, и пойдём туда, куда только захочешь, а пока мне нужно закончить. — отмахнулся полицейский, снова устремляя взгляд на экран. И так было всегда. Мальчик, вздохнув, кивал головой и оставлял папу в покое, больше не досаждая, не обижаясь и потеряв всякую веру в то, что они вдвоём когда — нибудь действительно погуляют. Мур не раз пыталась поговорить с мужем и объяснить, что подростку нужна и отцовская забота, которой так не хватает, однако, коп лишь раздражался и злился, ссылаясь на дикую загруженность и множество дел, и ни к чему хорошему, кроме ссоры, это не приводило…***
… Завтрак был готов, благоухание разносилось по всей квартире. Вскоре в дверном проёме показался полицейский, потягиваясь и потирая сонные глаза. Женщина улыбнулась ему и подошла ближе. -Доброе утро! — она попыталась накрыть его губы своими, но мужчина опередил её, оставляя лёгкий чмок на щеке. — Как спалось? — изящной кистью Мур провела по всклокоченным волосам, слегка приглаживая их. -Утро добрым не бывает. — усмехнулся он, устраиваясь на стуле и подпирая голову рукой. — Ночью ты меня не выпускала из объятий, чуть не задушила. — хохотнул он, отпивая из чашки немного кофе. -На это есть свои причины. — проговорила актриса, смеясь. — Я соскучилась по тебе. — прошептала она ему на ухо, придвигаясь ближе и оставляя влажные поцелуи на мужской шее. -Эмма, Эмма, ты что делаешь, прекрати. Нашла время. — он отстранил жену от себя и принялся за омлет, в то время как она разочарванно вздохнула, тоже утыкаясь носом в тарелку. Тишину нарушил звук шагов. Через минуту на кухню вошёл Фрэнк, зевая. -Доброе утро всем. — проговорил мальчик, подходя к матери и обнимая её, в ответ та поцеловала его лоб, а после направляясь к отцу, аккуратно ложа голову тому на плечо и ожидая в ответ хоть капельку ласки, вместо которой последовал лишь кивок головой и фраза: «Давай садись и ешь». -Ты что-то рано проснулся, сынок, до школы у тебя целых два часа, может быть, ещё поспишь? — проговорила Эмма, нежно устремляя взгляд на подростка. -Нет, мам, спасибо, я выспался. — улыбнулся он женщине, отпивая из кружки чая. — Сегодня я приду пораньше, у нас отменили последний урок из-за совещания учителей. — предупредил мальчик родителей. -Вот как, хорошо. У меня, к сожалению, съёмки сегодня допоздна будут, так что мы с тобой не сможем погулять, прости, мой хороший. — грустно вздохнула Мур, виновато глядя исподлобья на сына. -Да ничего страшного. Я с ребятами и Энджи погуляю. — поняв, что сболтнул лишнего, он прикусил язык и сразу замолк. Эмма лишь улыбнулась, тихонько хихикая, а до этого молчавший Джефф усмехнулся. -Что-то в твоем предложении однозначно лишнее. Скорее всего слово «ребята», я прав? — мужчина поднял брови и пристально посмотрел сыну в глаза. Немного помявшись, тот смущённо кивнул головой. -Так и знал. И что это за Энджи? Она тебе нравится? — продолжал допрос отец, серьёзно глядя на застеснявшегося мальчика. -Это моя одноклассница, мы дружим с самого начала учёбы. — после непродолжительной паузы, подросток решил сказать правду, так как под грозным взором папы не смог бы соврать. — Нравится. Узнав все, что его интересовало, коп продолжил испытующе смотреть на мальчика и уже собирался задать очередной вопрос, как Мур подала голос. -Джефф, хватит его пытать. — она просяще посмотрела на мужа, который закатил глаза и откинулся на спинку стула. — Пусть гуляют и общаются. -Я просто спрашиваю, никаких пыток. Пусть, я что, против что ли. Так, все, мне пора собираться. Спасибо за завтрак. — он поднялся с места, чмокнув жену в губы, и поспешил в гостиную. -Ой, и мне тоже. — актриса заметалсь по кухне, стараясь как можно быстрее помыть посуду за собой и Батлером. — Поешь, помой посуду и не опоздай в школу. — обратилась она к подростку и устремились тоже в гостиную. Супруги начали одеваться. Полицейский надел черную футболку и брюки, свободный стиль одежды был разрешён в участке. Мур же решила остановиться на облегающей юбке чуть выше колен, воздушной блузке и туфлях на шпильке. Остановившись перед зеркалом, она поправляла воротник и оглядывала себя с ног до головы, оставаясь очень довольной своим внешним видом. Вдруг сзади себя в отражении она увидела копа, который медленно подходил все ближе и ближе и был явно чем-то не доволен. Она обернулась, задавая немой вопрос. -Ты чего такая нарядная? — подняв одну бровь, слегка нахмурился мужчина. — Не коротковато? — он опустил взгляд на подол. -Ну я вообще — то всегда так на работу хожу. — улыбнулась актриса, удивяясь таким вопросам. — Я же не монашка, чтобы носить длину до пола, тем более на улице тепло. — лукаво глядя на мужа, она поставила руки в бока. — Как я выгляжу? -Отлично. Даже слишком. — нехотя пробурчал он, не сводя взгляда с ненавистного, слишком короткого, по его мнению, подола юбки. -Спасибо. Джефф, все нормально? Что за странные вопросы? — по — доброму усмехнулась она. -Я твой муж, имею право на… — он запнулся, пытаясь подобрать правильное слово. -На что? — закусив губу, спросила Мур. — На ревность? -Да, на ревность. — откровенно выпалил мужчина, чем поразил женщину, ведь подобного она не слышала уже давно. -М-м-м, ну да, ты можешь ревновать меня. Только не увлекайся. — приятнула она его к себе и впилась в сосредоточеные чёрные глаза, в которых резко разгорелся огонь собственичества. — Поцелуй меня, пожалуйста, я так этого хочу. — томно прошептала она, проводя рукой по прессу и останавливаясь у низа живота, чувствуя мгновенное напряжение всех мышц мужского тела. Как в первый раз Батлер яростно прижал её к себе, накрывая её губы своими, ненасытно терзая и грубо сминая, опустив руки на поясницу жены. Как же долго она изнывала и хотела вновь ощутить эти жаркие ласки и пылкие поцелуи, ведь до этого уже очень давно не было ничего подобного. Насытившись, Джефф отпустил её, разгоряченную и возбужденную, и почти прорычал, но без гнева и злобы. -Я уничтожу любого, кто посмеет прикоснуться к тебе и даже просто похотливо посмотреть в твою сторону. И не приведи Господь ты позволишь дотронуться до себя кому-то кроме меня и ответишь на поцелуй другого. — он навис над тяжело дышашей Мур. -Какой ты ревнивый, оказывается. — лукаво и заигрывая произнесла она. — Ладно, пойдём, нам уже пора. Собравшись, они попрощались с сыном и вышли из дома, расходясь в разные стороны. Эмма через полчаса уже была у студии Тод Пикчерс, где снималась в фильме Дэвида Тарино «Если ты уйдешь». Они были хорошими друзьями и коллегами, хотя раньше режиссёр откровенно говоря недолюбливал эту женщину, не зная её таланта и актёрских способностей, ошибочно полагая, что с такой внешностью, как у неё, в кино можно было пробраться исключительно через постель, что для него было неприемлемым. Тарино было 35 лет, позади было множество событий, как счастливых, так и не очень, включительно один развод с неверной супругой. Измена любимой сломала мужчину, он решил, что никогда больше никого не полюбит, чтобы не испытывать очередной боли от собственной любви и привязанности к человеку, в планах которого лишь только использовать огромное финансовое состояние звезды. Но все его твёрдые намерения дожить свой век в гордом одиночестве постепенно рушились, когда в его жизни появилась эта красивая способная особа, которая сначала раздражала и злила, по её вине случались все срывы голоса и огромная трата нервов, а после впечатление о ней будто бы приобрело другую форму, режиссёр посмотрел на неё совершенно по — другому и понял, что это катастрофа. Теперь её звонкий смех не казался писклявым и сумасшедшим, а лишь наоборот, — заразительным и заливистым, улыбка во все 32 зуба не чудилась отвратительным оскалом, а стала очаровательной и милой, светлые волосы уже не были копной сухого сена, а были чарующим водопадом до самых лопаток. Про фигуру и говорить нечего, каждый раз небольшие, но очень сексуальные формы Мур пробуждали в нем дикое желание, но даже прикоснуться не представлялось возможным, ведь, по мнению самого мужчины, это было бы очень странным. Но, несмотря на все перепалки и язвительные упрёки в адрес друг друга, они смогли сработаться и подружиться, к слову, женщина была единственным человеком, кто смог поддержать режиссёра в момент разрыва с супругой, за что он был ей очень благодарен. Да, Тарино уже понимал, что любит актрису и, казалось бы, ничего не останавливает, чтобы начать ухаживать за ней, однако, появился один маленький нюанс, а именно наличие мужа у возлюбленной. Надежды и планы на дальнейшее рухнули, мужчина расстроился, понимая, что шансов теперь точно нет, ведь Мур была порядочной и верной. Он достойно отступил, с горечью приняв поражение, но иногда все же балуя её по — своему. Режиссёр делился всеми интересными новостями в первую очередь лишь с ней, давал почитать новые зарисовки и наброски сценариев именно ей, на вечеринках и мероприятиях старался быть всегда рядом только с актрисой, наслаждаясь её компанией, ведь уже после того, как они выйдут за пределы здания, вся радость и бабочки в животе сразу же улетучаться. Вот женщина уже летящей походкой направлялась прямиком к лифту, чтобы подняться на 5 этаж, где была съёмочная площадка. Пребывая в приподнятом настроении, она была уже очень близко, как вдруг правая нога резко подкосилась, а шпилька на туфле с треском сломалась. Лодыжку пронзила резкая боль, из-за которой она чуть не упала, вовремя удержавшись за перила, находящиеся совсем рядом с лифтом, который, кстати говоря, не работал. Закусив губу и страдальчески вздохнув, она сняла поврежденную обувь, ковыляя и хромая, пытаясь подняться по лестнице. С огромным трудом осилив пятую ступеньку, она услышала знакомый приятный голос позади себя и резко обернулась. -Эмма! Привет. А ты чего босиком? Все в порядке? — это был режиссёр, которого очень удивила эта картина, и теперь он стоял у подножия лестницы скрестив руки на груди. -Ой, здравствуй! Так вышло, что лифт, как видишь, не работает, а моя туфля меня подвела, шпилька сломалась, — она показала почти что полностью отвалившийся тонкий каблук, — я подвернула ногу, стараюсь дойти до площадки вовремя. — посмеялась она, слегка поморщась от ноющих спазмов. Тарино сосредоточенно и с доброй усмешкой наблюдал за упрямыми попытками справляться самой. А после он вмиг оказался рядом с женщиной, решая предложить свою помощь. -Так ты долго добираться будешь. Сильно болит? — обеспокоенно посмотрев на Мур, он присел на корточки, пальцами легонько касаясь изящной красивой ножки. По женскому телу пробежала дрожь от столь нежных и осторожных прикосновений. Она замерла, взглядом повторяя все чуткие движения, мягко разминающие и поглаживающие лодыжку. Неуверенно оперевшись о его плечо, женщина с какой-то скромностью и трепетом смотрела на мужчину, улыбаясь. Закончив с лёгким массажем, он поднялся. -Попробуй наступить теперь. — она повиновалась, но болезненные отголоски подкосили равновесие и актриса, чуть не упав, была поймана и оказалась в крепких объятиях Тарино. Близость их тел будоражила, ведь расстояние было мизерным. Не шевелясь, режиссёр прижимал её к себе за талию, а она, тоже не двигаясь, стояла, державшись за сильные предплечья и пристально глядя в карие, затянутые поволокой, глаза, которые также буравили её лицо, будто пытаясь донести что-то, рассказать нечто, что уже давно не даёт покоя сердцу. Очнувшись из оцепенения, мужчина потупил взгляд в пол, неловко улыбаясь. -Ну так не пойдёт. Иди — ка ко мне. — с этим словами он легко и быстро поднял Мур в воздух, и та оказалась прямо у него на руках. -Дэвид, что ты делаешь, не надо, я сама дойду потихоньку, я же тяжёлая. — тараторила она, а щеки уже залились краской, что не осталось незамеченным. -Не говори ерунды и сиди смирно. — нарочито серьёзно проговорил режиссёр, продолжая без устали двигаться вперёд. За то короткое время Эмму посетили двоякие чувства. Она уже так давно не ощущала подобной заботы и внимания к себе со стороны противоположного пола, что теперь это стало таким же волнительным, как когда-то в юности. Актриса не до конца понимала, почему Тарино проявляет такую чуткость именно к ней, ведь по отношению к другим она за ним не замечала такой обходительности. Это было очень странным, поэтому она решила завтра поговорить с Самантой, лучшей подругой, и спросить, что та думает по этому поводу. -Ну вот, мы прибыли в место назначения. — улыбнувшись, осторожно отпустил Мур Дэвид, не прекращая поддерживать ту под локоть, чтобы уберечь от вероятного падения. -Спасибо тебе большое, сама бы я, наверное, точно не справилась. — лучезарно улыбнулась женщина. — Ты всегда меня выручаешь. — ласково проговорила актриса, вздыхая. «А как же иначе, я ведь люблю тебя» — мгновенная мысль чуть ли не сорвалась с губ, но режиссёр вовремя прикусил язык и лишь тоже улыбнулся в ответ. Начались съёмки, которые прошли очень хорошо и плодотворно. Настроение у всех было отличным, а Тарино, на удивление, просто расцвел и не ругался, как это было обычно, а лишь терпеливо указывал на маленькие промахи и недостатки в игре актёров. Все округлив глаза и раскрыв рты, думали, что могло случиться с некогда строгим и суровым начальником, но, увидев, как он ведёт себя рядом с Мур, все поняли. К концу рабочего дня актриса была вымотана, но эта усталость была приятной. Лодыжка уже не болела, поэтому она могла спокойно на своих двоих отправляться домой, чтобы завтра заслуженно отдохнуть. Был уже поздний тёплый вечер, когда она наконец добралась до дома. Войдя в квартиру, женщина скинула с ног кроссовки, которые очень кстати оказались в гардеробной студии, и выдохнула, пытаясь переварить события сегодняшнего дня. Навстречу ей вышел Фрэнк. -Мам, привет. — он как всегда обнял её. — Как дела? Устала? -Привет, сынок. Всё нормально. Да, если честно, сегодня утомилась. — нежно улыбнулась она мальчику, чмокнув его в лоб. — У тебя как в школе? Уроки сделал? А папа где? — засыпала вопросами Мур. -В школе все отлично, правда. Все сделано, портфель собран. Папа в вашей спальне, работает, наверное. Он сегодня раздраженный какой-то вечером был, все спрашивал, когда ты придёшь. — рассказал шёпотом матери подросток. -Понятно. — усмехнулась женщина, улыбаясь и догадываясь о вновь накатившей ревности. — Вы ужинали? -Ага. Ты ведь тоже голодна, наверное? Поешь. — после недолгой паузы, сын быстро спросил. — Мам, а можно мне сегодня у Джека переночевать? А утром мы вместе пойдём в школу. — он умоляюще посмотрел на мать. -А папа в курсе? Если он разрешил, то иди. Только умоляю тебя, не проспите, а после занятий сразу беги домой, договорились? — подмигнула она Фрэнку. -Да! Спасибо, я тебя очень люблю! — он чмокнул её в щеку и уже через 5 минут выбежал из квартиры. А уставшая Мур отворила дверь в спальню, застав там Батлера у окна. -Привет. Я вернулась. — улыбнувшись поприветсвовала она мужа, но ответа не последовало. — Ты меня слышишь? У тебя все хорошо? — обеспокенно подойдя чуть ближе, спросила она. Мужчина медленно обернулся, встречаясь с её невинным голубым взглядом своим, в котором плескались раздражение и ревность. -Ты где ходишь в такое время? — строго спросил коп. -Я же утром предупреждала, что буду на съёмках до позднего вечера, ты опять меня не слушал. — укоризненно вздохнула женщина, проходя к шкафу под присталным взглядом. -Эмма, не часто ли ты стала задерживаться допоздна на работе, а? — вмиг оказавшись почти вплотную, он все шёл вперёд, а она пятилась, пока не уперлась спиной в дверцу шкафа. -Нет. — дерзко ответила Мур, смело глядя на разбушевавшегося мужа. — Что с тобой опять? Что за подозрения? -Ты ещё не разучилась дерзить мне, чертовка. — прорычал он, внезапно впиваясь в шею горячим поцелуем, а руки тем временем уже разрывали одежду. От неожиданности с губ актрисы сорвался стон, который был усладой для мужчины. Как долго она ждала этого, как хотела, и вот теперь можно наконец насладиться выстраданным моментом близости, чтобы потом вновь ожидать страстной ночи, как праздника. Батлер сбросил с неё юбку, которая так разозлила его ещё с утра, и принялся оглаживать бедра жены, шлепая ту по попе. -Какая ты… Непослушная! — хлоп, лёгкий укус ключицы. — Нахальная! — ещё хлопок и хриплый женский стон. — Не смей выводить меня. — он прижался к ней, обнажённой, со спины, грубо сминая в руках груди и оттягивая соски. Потом капитан освободился и от своей одежды, подхватив женщину на руки и бросив на кровать. Та извивалась и дрожала, желая наконец вновь почувствовать то, почти забытое, удовольствие. Она обнимала широкую спину, выстанывая его имя, оставляя влажные нежные поцелуи на шее, губах и плечах. -Джефф, прошу тебя… Ах, я не могу больше… Ну пожалуйста… — молила она о продолжении без промедлений и дальнейших прелюдий. Полицейский больше не стал мучить супругу, так как тоже нуждался освободиться от стрессов, накопившихся за последние дни, и просто убедиться в том, что эта женщина никуда от него не денется. Он ворвался в неё резко, сжав челюсти и шумно выдохнув через нос, немного помедлив, пока Мур выгнулась дугой ему навстречу от сладкой боли из-за довольно большого размера. Уже через несколько секунд он вдалбливался в неё, шлепая по грудям, оставляя укусы на шее и ключицах, а актриса лишь громко стонала, бёдрами прижимая ближе к себе напряжённое мужское тело. Спустя несколько минут, последовала череда резких и особенно сильных толчков, которые отозвались тупой болью для женщины, а потом она услышала сдавленных полустон — полурык Батлера. -М-м-м, Эмма… — он зажмурился, а после почти мгновенно расслабился, испуская в неё свое семя и перекатываясь на вторую половину кровати. Еле отдышавшись после жёсткого, даже в некоторой степени животного, секса, актриса приняла душ, а после сладко заснула, прижимаясь к мужу, который, как всегда, игнорировал такие проявления нежности.***
Семейная идиллия далека от идеала на самом деле. В чем же дело? Неужели, Батлер разлюбил свою супругу? А что чувствует сама Эмма? Ведь, кажется, равнодушие и холодность Джеффа её порядком утомили. Может быть, счастье вернётся, только в лице другого человека? И признается ли Тарино в своих чувствах актрисе? Станет ли бороться за руку и сердце прекрасной дамы? Что будет дальше?