***
«Боже, когда это кончится?!» — единственная мысль уже в тысячный раз ударялась о стенку черепа Дэвида, пока он, сидя в окружении таких же богатых звезд киноиндустрии в огромном просторном офисе, пропускал почти всю информацию мимо ушей. На сегодняшний день был назначен сбор, директор студии Тод Пикчерс Альберт периодически устраивал такие мероприятия, чтобы узнать от каждого своего подчинённого, как продвигается работа, какие пожелания, просьбы, жалобы или проблемы имеются. А также обычно он делал важные заявления, предупреждения и подсказки для той или иной ситуации. Тарино с самого начала относился к этим трехчасовым утренним посиделкам скептически и с явным недовольством, посещая их только потому, что должен, и буквально изнемогая от нудности и бесполезности сказанного здесь. Мужчина считал, что никто, кроме него самого, не знает, как лучше, с кем лучше и что лучше будет для его собственной кинокартины, претензии и конфликты он решал самостоятельно, а с начальством таковые были крайне редки, так зачем же попусту тратить время, нервы и просиживать штаны? Только ради того, чтобы послушать, как дела обстоят у других? Да наплевать, главное — его личная обстановка на площадке, его фильм, его актёры. Ах да, кстати о них, а точнее о ней. Сегодня было особенно трудно усидеть на месте, ведь он договорился ещё вчера вечером после прогулки встретиться с Эммой, пройтись и просто поболтать. После измены мужа женщина уже почти оправилась, приняв этот факт, отчего боль поутихла, а рядом с режиссёром расцветала буквально на глазах. Он видел это, замечал каждую мелочь, искорку и живой блеск ясного взгляда, робкие прикосновения тонких пальцев, от которых электрический импульс пронзал все тело, волнение в голосе и поведении, смущение и милые улыбки от ответных нежных жестов. Мужчина чувствовал, что Мур постепенно меняет свое дружеское отношение к нему в другую, более трепетную, сторону, правда, пока ещё сомневается и, возможно, даже боится своих чувств, ведь испытывать симпатию и влюблённость к кому-то, кроме супруга, было для неё непривычным и каким-то неправильным, и все это режиссёр понимал, не торопя её и терпеливо выжидая момента истины, хоть и уже откровенно желая всю Мур без остатка. Но встречи участились, объятия стали дольше и крепче дружеских, что являлось стартом, взлётной полосой в светлые небеса любви. Витая в грезах наяву и лишь наполовину находясь в реальности, он, сидя на мягком стуле, положа ногу на ногу, смотрел в стену напротив себя, поглядывая на часы и нервно вздыхая, наблюдая за заинтересованными в этой ерунде знакомыми и коллегами. Рядом вальяжно и расслабленно, в своей привычной манере, развалился Вуд, тоже особо не вникая в суть и откровенно скучая, от нечего делать рассматривая друга, улыбаясь его поведению и раздраженности. -… И таким образом, фильм должен успеть по срокам, а это значит, отправиться в прокат ровно через пять с половиной мясяцев, вам ясно, мистер Тарино? — рисуя маркером на доске какие-то схемы и графики, жестикулируя и беспрерывно что-то говоря, произнёс Альберт, но не получил ответа, слегка нахмурясь. -Мистер Тарино? Тот, обратив внимание на многочисленные взгляды на себе и строгое лицо директора, прокашлялся и начал цепляться глазами за все подряд, понимая, что нужно ответить, а как, если ты даже не знаешь, о чем шла речь. -Кхм, повторите, пожалуйста, вопрос. — неловко поправив галстук, негромко попросил режиссёр, а стыд все же тонкой струйкой заполнил все внутри, ведь раньше в такие конфузы он никогда не попадал на виду у стольких людей. -Доброе утро, мой друг. Я понимаю, что вы не выспались, но единственное, чего я требую от всех и от вас в том числе, так это слушать и слышать меня. — скрестив руки на груди, мужчина сделал замечание Дэвиду, что тому очень не понравилось, но вида и недовольства он не подал ради своего же блага. — В каких облаках вы сейчас? Речь идёт о вашем кино, вам совсем все равно? — подняв брови, спросил Альберт. -Нет, что вы. Извините. — выпалил мужчина, сцепляя руки в замок и на этот раз стараясь собрать всю волю в кулак, чтобы на некоторое время избавиться от мыслей о любимой. -Ваш фильм должен выйти ровно через пять с половиной месяцев, это понятно? — потерев переносицу, выдохнул директор, опираясь руками о стол, получив в ответ медленный кивок. — Прекрасно. А теперь, мистер Холдинг, поподробнее о вашем желании. — он обратился к высокому красивому мужчине слева от себя, в строгом синем костюме, аккуратной недлинной бородой, густыми, тёмными, короткими волосами, с обворожительным взглядом ореховых глаз. Он оказался тоже режиссёром, не настолько известным, как Вуд или Тарино, но таким же талантливым. Он снимал страстные, яркие, наполненные постельными сценами, поцелуями и лаской, фильмы, не лишённые отменного сюжета и интриги, разумеется. -Я бы хотел снять в своей новой картине Эмму Мур, по — моему, она замечательная актриса и очень гармонично будет смотреться на экране в паре с моими ребятами, Эндрю и Кловисом, они отлично зарекомендовали себя на кастинге, но вот с партнершей возникли трудности. — развёл руками Коннор, а Дэвид, услышав желание своего знакомого, чуть ли не подскочил с места, начиная злиться. — Но, увидев мисс Мур, я понял, что именно она мне подходит. — с широкой улыбкой произнёс он, глядя на директора, раздумывающего над чем-то. Тарино буквально умоляюще впился в него глазами, подсознательно прося не отдавать коллеге его, только его, актрису. Спустя минуту молчания, начальник, наконец, ответил. -Но ведь, насколько мне известно, Эммочка сейчас участвует в фильме Дэвида, не так ли? — уточнил Альберт, переводя взгляд на спокойного Холдинга, а потом на уже разозлившегося Тарино. -Да, все верно. Но если вы дадите согласие, то я предложу ей такую вакансию, мы сделаем адекватный рабочий график, чтобы она не была загружена по самую макушку, это я могу гарантировать. Если же она откажется, то претензий и обид у меня уж точно не будет. — по — доброму усмехнулся он, почесывая подбородок. -Да я бы с радостью… — Дэвид был ошарашен маленьким предательством босса, но продолжал лишь сжимать кулаки, пока желваки уже ходили по лицу. -… Но последнее слово за режиссёром, у которого сейчас работает наша актриса. — он указал в сторону волнующегося и разъяренного мужчины. — А какой жанр, позвольте узнать? -О, это будет микс. Мелодрама, драма, отголоски комедии и эротика. — все ахнули, представляя каждый свою ассоциацию с будущей премьерой, которая уже всех заинтриговала, ну почти всех. Услышав последнее направление, Тарино еле сдержался, чтобы не набить морду и директору и коллеге за то, что те так нагло позарились на его возлюбленную, пусть даже в качестве актрисы. И так ревнует ко всему и всем, а теперь ей ещё и предлагают выставлять свое шикарное тело напоказ для всего мира, заставляя извиваться под ласками других. Ну нет, этого ещё не хватало, если это случится, то ревность станет причиной его смерти, это точно. -Дэвид, ты даёшь разрешение на изменение рабочего плана Мур? Ведь если она пойдёт сниматься ещё и у Коннора, то тогда придётся создать баланс между вами двоими, чтобы она все успевала и не сильно уставала, без твоего слова мы не можем пойти на этот шаг. — вежливо и с лёгкой улыбкой, спрашивал его начальник, но от гнева и ревности он не слышал практически ничего. -Нет, я не разрешаю, она моя! — вскочив со стула и уперевшись руками в стол, почти прокричал мужчина, не успевая подумать, о чем говорит, приведя таким заявлением всех в замешательство и удивление, ведь его фразу растолковали как раз — таки правильно, не так, как он хотел. -… Кхм, я имею ввиду, что она моя лучшая актриса. И я не хотел бы изменять не без труда составленный график. — чуть смягчившись и ловя на себе шокированные взгляды и округлившиеся глаза Вуда, подавившего смешок, он сел обратно, потирая шею и тихо выдыхая, понимая, что эмоции вышли из-под контроля. -Спокойно, спокойно, незачем так нервничать. — пробубнил директор, тоже не понимая такой странной реакции. — Думаю, будет честно спросить об этом саму Эмму, если же она захочет, то Коннор будет рад видеть её у себя в кино. Могу я попросить тебя сообщить ей об этом? Все — таки вы видитесь чуть ли не каждый день, а у мистера Холдинга дел по горло с подготовкой к съёмкам. — сложив ладони вместе, спросил Альберт, уставившись на растерянного режиссёра. -Ну да… Да, я все скажу ей, она свяжется с вами. — процедил он окрыленному коллеге, в ответ тот горячо поблагодарил его. -Прекрасно. Если это все, то можете быть свободными. Удачи и всего хорошего! — попрощавшись со всеми, заключил директор, после чего все стали расходиться. Вуд с Тарино поспешно выбежали из этой камеры пыток, идя по длинному коридору. По дороге Вуд неотрывно, с ехидцей и лукавством, смотрел на друга, пока тот не выдержал. -Тони, чего ты так пялишься на меня? — закатив глаза, усмехнулся мужчина, поднимая брови и немного успокаиваясь. -Ты очень красивый. — прошептал Энтони и залился хохотом, развеселив и Тарино. — Дэв, это что было там, а? Ты чего так взъелся по поводу работы Эммы у Коннора? — внимательно глядя на меняющиеся эмоции собеседника, поинтересовался он. -Ты слышал, в каком жанре он снимает? Эротика. Это значит, что нужно будет демонстрировать свое тело зрителям, так там ещё и будут присутсовать актёры. — поморщившись, он с ужасом представил свою возлюбленную в руках других, под миллионами поцелуев и ласк, начиная вновь раздражаться. — Это ведь будет секс, понимаешь? -Ты слишком драматизируешь. Это ведь все постановка, все будет понарошку. В контрактах нет пункта, что актёрам предстоит по — настоящему вступить в половой акт на съёмках. — серьёзно объяснял Вуд, но легче другу не стало, ведь даже сам факт того, что это неизбежно, очень пугал и заставлял изнывать от ревности. — Эмме от этого будет больше прибыли, славы и популярности. Она получит новый опыт. Всё же в плюсе. -Я не хочу, чтобы она снималась у него и выставляла себя напоказ. — фыркнул режиссёр, отводя взгляд в пол. -Ревнуешь что ли? — прищурившись, хохотнул Энтони, уже предполагая ответ и понимая причину резкой вспышки гнева в офисе. -Ревную. — не видя смысла лгать, произнёс режиссёр, закусив губу. — Я весь изведусь, зная, что она там, в окружении других мужчин, позволяет себя целовать, прикасаться. — выдохнув, он провел рукой по волосам, ведь выговориться было нужно, но чувство неловкости и стыда все же не оставляло. — Я ведь люблю её. -Хах, я понимаю. — покивал друг. — Ты собственник и хочешь, чтобы она была твоей. Но не будь эгоистом, это для её же блага. Пойми, что это просто фильм, выдумка, а на самом деле ничего не проходило, вот и все. — махнув рукой, проговорил Вуд, не понимая, что такого тяжёлого в этом. — А вообще, ты ещё не устал ждать, пока она прикипит к тебе? У тебя уже сколько не было? — тихо спрашивал он, на что Дэвид лишь хмурился, продолжая молчать. А ведь действительно, секса у мужчины не было уже очень давно, но до того, пока не полюбил Мур, он не чувствовал желания и тяги к удовлетворению потребности. Однако, с её появлением в жизни он будто начинал ощущать ту неудовлетворенность и дикое желание, которые копились неделями и месяцами. Так ещё и шикарная фигура, а главное — любовь, подливали масла в огонь, заставляя каждый раз держать себя в железных тисках, чтобы не сорваться, не затащить её в какой — нибудь безлюдный переулок и не взять силой, получая такую нужную дозу соития. -Очень давно, Тони, очень давно. — вздохнул Тарино, уже зная, что посоветует ему друг. — Наверное, от воздержания скоро с ума сойду, а ещё и Эмма постоянно ходит рядом, такая красивая и сексуальная. — рыкнул он, стараясь не думать о формах, чтобы нежданная эрекция не настигла его прямо сейчас. -Слушай, так в чем проблема — то? Денег у тебя завались, вызови девочку, а лучше — две. И, вуаля, получишь такой кайф, потом с постели не сможешь встать. Вспомни былые времена, и не надо будет ходить с камнем в штанах при виде каждой красивой попки и желанием поиметь её. — подмигнул он Дэвиду, отчего тот лишь отмахнулся, укоризнено глядя на Энтони. -Тони, проститутки остались для меня в моей сумасшедшей юности и молодости, сейчас я не собираюсь тратить деньги на любовь на одну ночь. — протянул мужчина, а друг лишь закатил глаза, вздыхая. — Я никого не хочу так, как Эмму. Но для этого пока рано, я понимаю, и не хочу давить на неё. — произнёс режиссёр, а Вуд понимающе улыбнулся. -Ну — ну, тогда жди, пока твоя ягодка созреет и нальется соком для тебя. — засмеялся он, получив шутливый слабый удар в локоть. — Ну шучу я. А насчёт предложения Холдинга все же подумай и скажи ей обязательно, а пусть она уже сама думает, как поступить. Тебя подвезти? — спросил Энтони у товарища, подходя к своей машине. -Нет, спасибо, я договорился с Эммой встретиться и погулять. Мне нужно к ней. — сообщил он другу, на что тот заулыбался. -Так вот чего ты на месте усидеть не мог, понимаю. — хохотнул мужчина, на что Тарино лишь смущённо моргнул. — Признайся ей уже в чувствах, Дэв, мне кажется, Мур тоже неровно дышит уже в твою сторону. — уверено произнес Вуд, открывая дверцу и садясь на водительское сиденье. — Ну счастливо. Потом не забудь мне все рассказать. — уже уезжая, крикнул он Тарино. Режиссёр же, проводив взглядом автомобиль, скрывшийся за поворотом, вдохнув полной грудью летнего свежего воздуха, отправился к актрисе, настраиваясь на откровенный разговор о своих чувствах.***
Спустя полчаса мужчина уже поднимался по ступеням, направляясь к квартире Мур, с любимыми розовыми тюльпанами. Волнение почему-то зашкаливало, сердце стучало так сильно и громко, что мысль о том, что этот звук может услышать женщина, тоже не давала покоя. Остановившись у двери, он пару раз заносил кулак, чтобы постучать, так и не решаясь это сделать, но, собравшись с духом и мысленно давая себе пощёчину, чтобы успокоиться, Тарино все же пару раз несильно ударил в дверь, после чего послышались торопливые шаги, а дверь распахнулась. -Дэвид, привет. — актриса, в шелковом коротком халатике, с бигудями на голове и непонятной темно — коричневой субстанцией на лице, радушно улыбалась, а заметив удивлённый изучающий взгляд на себе, рассмеялась и поспешила ответить на немой вопрос. — Не пугайся, это шоколадная маска, я её сейчас смою. Проходи, пожалуйста. -Эмма, это тебе. — из — за спины показался пышный благоухающий букет, а приятный свежий, слегка сладковатый, аромат ударил в нос, призывая принюхаться получше, чтобы насладиться этим ещё сильнее. — Ты ведь любишь тюльпаны, так? — не сводя с неё восхищенного взгляда, произнёс режиссёр слегка хрипловатым голосом. -Спрашиваешь, конечно, это мои любимые цветы. Спасибо! — приняв из его рук презент, она поманила кистью, прося следовать за собой в гостиную. -У меня свежая шарлотка, попробуй. — предложила мужчине женщина, на что тот хотел вежливо отказать, но она не позволила ему этого сделать. — Я знаю, ты голоден, ведь с самого утра у вас был сбор на студии, а завтракать дома ты не считаешь нужным. Пожалуйста, один кусочек. — серьёзно и одновременно с этим умоляюще попросила его актриса, ведь знала, что голод все же сковывает желудок. — Я пока закончу со сборами. — она заметалась по комнате, освобождая голову от бигудей, после чего волосы красивыми волнами заструились по спине и плечам. Тем временем режиссёр, наблюдая за движениями любимой, все же решил отведать немного пирога. После первого надкуса, кусочек, в меру сладкий и ароматный, буквально растаял во рту, а тончайшие дольки яблока придали ещё более волшебный и безупречный вкус. Это самое лучшее, что он пробовал в своей жизни, как же хотелось, чтобы она готовила такую вкуснятину только для него. Прикрыв глаза от удовольствия и медленно разжевывая каждый кусочек, наслаждаясь и пытаясь запомнить это послевкусие, он поспешил озвучить свое мнение о десерте, который прибавил сил и смог немного утолить аппетит. -Эмма, ты такая умница, это очень вкусно! — закончив с трапезой, он аккуратно вытер рот и пальцы салфеткой, откидываясь на спинку дивана, на что Мур удовлетворенно и благдарно улыбнулась, с облегчением понимая, что старалась не зря. — Ты не только актриса замечательная, но ещё и повар отменный. — подмигнул он ей, показывая жест с большим пальцем вверх. -Да ладно тебе, обычный яблочный пирог. Но благодарю, я рада, что тебе понравилось. Фрэнк обожает шарлотку, когда вернётся, думаю, обрадуется. — усмехнулась женщина, подкрашивая губки вишневой помадой. -А где он, кстати? — только сейчас заметив, что мальчика действительно нет дома, поинтересовался Дэвид, оглядевшись вокруг. -Он на Дне рождении Джека, своего лучшего друга, вернётся только завтра днем, остаётся у того на ночь. Они там точно повеселятся. — сообщила мужчине Мур, заканчивая с лёгким макияжем, смущаясь пристального карего взгляда. — Мы с тобой тоже, уверена, хорошо проведём время. — режиссёр серьёзно кивнул, улыбаясь. — Я сейчас переоденусь, подожди меня минуту, пожалуйста. — она выбежала из гостиной, направляясь в спальню, чтобы надеть поглаженное, чистое, летнее, лёгкое платье на тонких бретельках, бежевого цвета с маленькими причудливыми цветочками, бабочками и птичками, что смотрелось очень красиво и мило. Посмотрев на себя в зеркало, она убедилась, что в таком обличье будет не стыдно предстать перед Тарино, и вернулась к нему. Увидев её, мужчина замер, осматривая с ног до головы и удивляясь, как она умудряется даже в таком обычном и простом виде выглядеть сногсшибательно и безумно привлекательно. Проморгавшись, он сглотнул слюну. -Ты обворожительна, Эмма. — полушепотом, с нежной улыбкой, проговорил Дэвид, вставая с дивана и подходя к ней ближе, чтобы полюбоваться ещё. -Благодарю. — скромно улыбнулась женщина, посмотрев в затуманенные, проницательные карие глаза, видя, что в глубине таится множество невысказанного, трепещущего и волнующего его уже давно. Расстояние между лицами и телами как — то незаметно сократилось, а жар стал ощущаться сильнее, будто кто-то повысил температуру градусов на пять. Приоткрыв ротик, актриса с приподнятой головой смотрела на мужчину, а он также неотрывно вглядывался в её черты лица, такие сводящие с ума, самые лучшие и неповторимые. Руки внезапно неконтролируемо потянулись к её талии, касаясь очень осторожно и неуверенно, отчего женское тело слегка вздрогнуло, но, несмотря на это, Мур сама подошла чуть ближе, чтобы ему удобнее было держать её. Также нерешительно, актриса, будто спрашивая разрешения, положила обе кисти на крепкие плечи, тонкими пальцами, проведя чуть вверх и обратно, пристально наблюдая за его глазами, а потом вдруг переводя взгляд на тонкие, но такие манящие, губы. Как в замедленной съёмке, Тарино медленно, боясь спугнуть или не сдержаться, потянулся вперёд, к её приоткрытому рту, желая наконец почувствовать эту сладость и незабываемый вкус прекрасных уст, пока женщина, подумав, всего секунду, тоже начала сближение для поцелуя. Оставалось все пара сантиметров, но тут… Раздался звонок мобильного, отчего оба вздрогнули и уставились на трезвонящий аппарат актрисы. -Кхм, извини. — прохрипела женщина, аккуратно высвобождаясь из нежных объятий и беря трубку, начиная разговор с сыном, пока режиссёр, все ещё отходя и переваривая этот момент, стоял на месте, тяжело дыша, с досадой понимая, что такой выстраданный момент опять оказался прерваным. Диалог продолжался недолго, уже через две минуты актриса положила трубку, оборачиваясь к мужчине и заламывая пальцы, не зная, что сказать. Он также потупил взгляд в пол, сжимая губы сильнее. -Э-это был Фрэнк, я просила его позвонить, когда он доберётся до Джека. — стараясь разрядить обстановку, сказала Мур, кидая телефон на журнальный столик. — Я готова, может быть, пойдём? — быстро посмотрев и смущённо улыбнувшись, поправив волосы, спросила женщина, на что Тарино кивнул, идя следом в прихожую. Вскоре, пара уже шла по тропинке, весело болтая обо всем на свете, кажется, совершенно позабыв о моменте в гостиной. Погода была просто прекрасной, солнышко ярко светило, иногда прячась за большими облаками. Порхали бабочки, садясь на цветы повсюду, чтобы испить сладкого нектара, тем самым опыляя растения. Прохожих было мало, в этот день все были заняты работой и обычными делами буднего дня, но у наших героев выходные совпали, поэтому они с удовольствием проводили время вместе. Мур было очень спокойно и уютно рядом с режиссёром, такого тепла и нежности, которые исходили от него, она не чувствовала уже давно, привыкнув к холоду и безразличию Джеффа. Но такое отношение к себе ей нравилось гораздо больше, разумеется, и актриса уже поняла, что полюбила его. Она смущалась своих чувств, стеснялась посмотреть в глаза, вздрагивала от любого прикосновения мужских широких ладоней, как будто все это ощущала впервые и была совсем юной девушкой, а не уже взрослой опытной женщиной. Рядом с ним она не боялась ничего, слепо веря всем словам и действиям, не думая о последствиях, что было, наверное, неправильно, но иначе Мур не могла. Дэвид же был взволнован не меньше своей спутницы, понимая, что он — мужчина и должен проявлять инициативу и ухаживания самостоятельно, но тревога об ответной реакции актрисы очень беспокоила и вселяла во все поступки по отношению к ней осторожность и боязнь ошибиться, обидеть, чего не было никогда с другими представительницами слабого пола, ведь раньше режиссёру не нужно было даже стараться завоевать расположение и симпатию девушек, так как те сами буквально висли на нем и готовы были на все, ради одной ночи со знаменитостью. В молодости и юности это казалось нормальным, выгодным и очень крутым, какой парень не захочет внимания к своей персоне от девиц. Но с возрастом, становясь старше и мудрее, Тарино понимал, что простититуки и охотницы за многомиллионым состоянием не способны никогда и ни за что сделать его по — настоящему счастливым, поэтому тихая гавань и надежный тыл нужен был обязательно. Сначала он думал, что обрёл такие привилегии в лице Хлои, однако, спустя два года та с позором была поймана с поличным на измене, после чего тут же выгнана вон. А теперь уверенность, несмотря на пережитую боль, о том, что Мур совсем иная, что она именно та, которую он искал все время, укрепилась и в разуме и в сердце, а интуиция тихо шептала, что на этот раз мужчина не ошибся. Идя по парку, режиссёр заметил, что актриса бросает быстрые частые взгляды на вагончик с пончиками и сладкой ватой. -Эмма, давай купим что — нибудь? — спросил он у женщины, которая тут же скромно улыбнулась, качая головой. -Да, с радостью. — словно маленькая девочка, Мур поспешила вперёд, а за ней и Тарино. Уже через две минуты они шли довольные, мужчина держал в руке ванильный пончик с шоколадной глазурью и конфетти, а Эмма несла длинную пластмассовую палочку с внушительным облаком сахарной, с ягодным ароматом и вкусом, ватой, наматывая на палец понемногу и отправляя в рот, а после соблазнительно облизывая пальчики и губки. Весь день пролетел незаметно за разговорами, смехом и обществом друг друга, которое было очень приятным. Вскоре, сами того не заметив, они оказалась на пляже. Солнце уже окрасилось в алый кровавый цвет, норовя вот — вот закатиться за горизонт, вечерние сумерки уже готовились уступить свое место беспросветной ночной тьме. Лёгкий тёплый ветерок трепал локоны и гладил лицо и кожу рук, шеи и голеней, неприкрытых тканью платья, юбка которого развевалась как флажок, иногда облегая потрясающую фигуру. Сняв с ног надоедливые туфли, актриса с наслаждением ступила на мягкий, ещё тёплый, песок, стопы тут же защекотало, и они приятно провалились чуть глубже, что было похоже на массаж. Тарино снял пиджак, неся его в руке, и расстегнул первые две пуговицы белоснежной рубашки, идя рядом с женщиной, украдкой любуясь ею, её фигурой и готовясь рассказать о своих чувствах сейчас, пока никто не сможет не помешать. -Как тебе сегодняшняя прогулка? — решил начать мужчина издалека, чтобы не испугать её. -Очень понравилась. — остановившись и вдохнув свежего океанского воздуха, ответила актриса, резко поворачиваясь к нему лицом и широко улыбаясь. — А у тебя какие впечатления? -Аналогичные твоим. — заверил её режиссёр, ослабив галстук, сдавливающий шею также сильно, как и тревога. — Я рад, что ты согласилась провести этот день со мной. — серьёзно, с нотками нежности, сказал он, на что женщина лишь кивнула, медленно шагая дальше вдоль берега. Иногда ножек касались слабые волны, прохладная вода освежала и бодрила, заставляя расслабиться ещё больше и наслаждаться моментом в полную силу. -Эмма, я, как ты знаешь, был сегодня на сборе студии. — он вспомнил о том, что должен сообщить ей о предложении своего коллеги сниматься у него в фильме. — Один режиссёр хочет взять тебя на главную роль в свое новое кино. — поникнув, мрачно рассказал мужчина, исподлобья смотря на заинтересовавшуюся актрису. — Будет что-то вроде мелодрамы, драмы, комедии и эротики. — с явным неудовольствием, пробубнил Тарино, искренне надеясь, что она резко откажется. -Ух ты, а что за режиссёр? — с любопытством, задорно спросила женщина, иногда кружась и пританцовывая от хорошего настроения и восторга. -Коннор Холдинг. Он пока ещё не настолько известен. -Как здорово, я слышала о нем и видела предыдущие два фильма, снимает очень откровенные и страстные сцены, кстати говоря. Думаю, у него большое будущее с таким видинием и восприятием любви. — высказала она свое мнение, уязвив и заставив уже начать ревновать режиссёра. — У меня есть время подумать? Когда нужно будет сказать ответ? -Ты действительно хочешь сниматься в таком жанре? Хочешь играть секс? — непонимающе нахмурился он, останавливаясь. -Я пока не знаю, получится ли у меня. Такого я ещё не практиковала, думаю, будет интересно попробовать, все — таки новый опыт и новые знакомства. Только ведь я снимаюсь уже у тебя. Как быть с этим? — задумавшись, протянула Мур, обдумывая, хочет ли участвовать в этом. -Альберт говорил, что ты можешь сниматься у Коннора, но только с моего разрешения, ведь график наших съёмок придётся изменить, чтобы ты успевала везде и не сильно уставала. — скрестив руки на груди, вздохнув, сказал Тарино. -Вот как, но я понимаю, это правильно. — разведя руками, покивала она. — Но если я захочу, ты ведь отпустишь меня? — подойдя к нему ближе, смотря в его ясные, красивейшие глаза, спросила актриса. Режиссёр тоже всматривался в голубизну и необъятную глубину голубых очей, в которых загорелась искорка радости и возрождающегося искреннего желания жить дальше, счастливо и по — полному. Едва ли он сможет противиться этому невинному милому взгляду, способному очаровать кого угодно. Да только ревность и боязнь потерять ещё толком не обретенную возлюбленную клокотали в груди все сильнее, балансируя с желанием угодить ей и не казаться эгоистом. -Эмма, я… — не зная, как объяснить свое недовольство этой затеей, он замялся, замолкая. -… Я желаю тебе только добра, правда. Я не могу запретить тебе, ты сама в праве решать, что лучше и принимать свои собственные решения. Если ты захочешь пойти ещё и к Холдингу, то я не буду стоять на пути. — вздохнув, Тарино перешагнул через себя, ставя личные предпочтения любимой на первое место и не желая препятствовать её воле, хоть и безумно не хотелось её отдавать в руки взрослых мужчин и на растерзание камере, которая поймает в свой объектив все прелести и формы, выставляя напоказ всему городу и миру. Услышав согласие и такие правильные, разумные слова от своего начальника и друга, лицо Мур тронула мягкая, светлая улыбка, а благодарные, голубые глаза, отражающие вечернее небо, говорили за её саму. -Спасибо тебе, ты не представляешь, как это важно для меня. — не зная, как выразить свои эмоции, она, заикнувшись, прервалась, но тут же продолжила. — Я ещё подумаю над этим, но от всей души благодарю тебя. — в порыве радости, актриса, обхватив мужскую шею, крепко обняла его, прижавшись всем телом. Удивившись и даже немного испугавшись такого резкого жеста, режиссёр в ответ притянул её к себе крепче, не желая отпускать ни на секунду, ни за что и никогда. Такие моменты он ценил и ждал больше всего, ведь жажда близости именно с ней не отпускала никогда и становилась уже невыносимой. -Для тебя мне ничего не жаль. — вдыхая запах светлых локонов и дурманящей бархатной кожи, прошептал режиссёр, понимая, что, отстранившись, признается во всем, уже пора. — Эмма, я… — он мягко отнял её от себя, а женщина внимательно смотрела на переживающего Тарино. -… Мне нужно сказать тебе, смотри на меня так, как сейчас это делаешь и просто слушай. — выдохнув и взяв её за хрупкую кисть, он судорожно собирался с духом, чтобы во второй раз в жизни сказать самые главные слова для каждого человека. Мур напряглась, переняв тревогу Дэвида, но изо всех сил старалась его успокоить, поглаживая пальцами слегка вспотевшую ладонь и несильно сжимая, приготовившись услышать все, что угодно. -… Я до этого не решался, но чувствовал то, о чем скажу тебе, уже давно. Так как у тебя был муж, я не хотел рушить вашу семью и влезать в не свое дело. Но сейчас я больше не могу молчать. — закусив губу и пытаясь выровнять дыхание, мужчина слышал, как сильно стучат её и его собственное сердца. — Я тебя люблю. — выпалил он разом, услышав удивлённый вздох и увидев перед собой красоту внимательных глаз. Он сказал это, а огромная гора наконец больше не давила своей массой сверху, с грохотом упав с плеч, стало гораздо легче и спокойнее, волнение куда-то улетучилось, будто и не бывало, единственное, что вызывало небольшую тревогу, так это её последующие слова. Мур была ошарашена, признание застало её тогда, когда она совершенно не ждала и не надеялась его услышать, хоть и догадывалась о чувствах режиссёра. Но какое же счастье и неизмеримое ликование испытала актриса в этот миг, как же рада она была, что он любит, он действительно её любит, и все это не сон, не чудесные грёзы, которые растают со звоном будильника, а явь и настоящая реальность. Наверное, сейчас стоит вспомнить слова подруги о том, что счастье можно обрести только рядом с любимым человеком, и что врать Тарино в ответ на такое не нужно, а лучше всего просто сказать то же самое, что являлось правдой, ведь сердце самой женщины уже тоже пропиталось любовью и искренним обожанием по отношению к режиссёру. -Я… Не ожидала услышать от тебя такого, честно говоря. — усмехнувшись, её взгляд заметался, теперь уже волновалась она, стискивая зубы и настраиваясь на истину про свои чувства. — Я тоже. — облизнув пересохшие губы и улыбнувшись, произнесла она, тоже скидывая груз страхов и недосказанности. — Я тоже тебя люблю. Невозможно передать словами все эмоции, ту живую радость и счастливые, новые, огромные крылья за спиной Тарино, которые выросли тут же, когда тот услышал, что его чувства взаимны. Этот момент он видел только во сне, не рассчитывая на такое чудо в реальности, ведь это казалось настолько необычным и удивительным, что, вроде бы, не должно стать явью. Но назло, а может и на счастье, это стало настоящим, все желания воплотились в жизнь. Может быть, он заснул на сборе у Альберта, витая в грезах об актрисе? Нет, все это здесь и сейчас, именно с ним, и как же в это поверить? Не помня себя от восторга и эмоций, он подхватил её на руки, кружа на месте, пока Мур заливалась смехом от неожиданности и от переизбытка чувств. Остановившись, Тарино осторожно опустил актрису на землю, улыбаясь и нежно накрывая её губы своими, наконец пробуя их на вкус, на что Эмма также ласково ответила, прижимаясь теснее и ближе к мужчине. Его ладони заскользили по талии и спине, опускаясь до поясницы, а губы впились в горячую шею, покусывая и облизывая безостановочно. Женщина, обхватывая его за плечи, чувствуя прилив возбуждения, тихо застонала, не сдержавшись, закрыв глаза от наслаждения и чутких ласк. Но, помня, где они находятся, тяжело дыша и нехотя, Мур отстранилась от уже тоже разгоряченного Тарино. -Д-Дэвид, постой. — он не слушал, продолжая оглаживать талию и живот, слегка щекоча. — Остановись, мы… — заикаясь от страсти и желания, она не могла говорить внятно. -… Мы ведь на пляже. Давай поймаем такси на трассе и поедем ко мне? — предложила она очень хорошую идею. -Давай, только быстро, я не смогу долго сдерживаться. — прохрипел он, силой оторвавшись от любимой и вместе с ней устремляясь к дороге, где первая попавшаяся машина за хорошую сумму помчала их к дому актрисы. Опрометью взбежав по ступенькам до самой двери, Мур, тяжело дыша, судорожно достала из сумочки ключи и дрожащими руками пыталась открыть дверь, пока режиссёр, показывая свое дикое желание, прижимался со спины все сильнее, обнимая за талию. Наконец, они ввалились внутрь, целуясь. Сбросив обувь, откинув в сторону пиджак и галстук, мужчина вновь впился в её шею, идя в комнату, слыша стоны и тихие всхлипывания актрисы. Оказавшись у окна, он подхватил женщину под бедра, усаживая на подоконник, рывком освобождая ту от платья, пока актриса быстро расстегивала пуговицы рубашки и оглаживала его тело. В страсти и пылких ласках, никто из них не заметил немого зрителя на улице, который все видел, видел, как Тарино, изнемогая, покрывает поцелуями шею, плечи и руки, видел, как Мур голой спиной прижималась к прохладной поверхности стекла, запрокидывая голову и закусывая губу, цепляясь за его ладони и жадно отвечая его губам своими. Очень злясь и безумно ревнуя, за парой наблюдал Батлер, сжав кулаки и неотрывно, даже страшно, смотря на жаркие прелюдии почерневшими от ярости и ревности глазами, понимая, что о чувствах друг друга им стало уже известно, а это значит, что пора действовать без секунды промедления. Не в силах больше наблюдать и знать, что на месте этого мужика мог быть он сам, рыкнув и со всей силы ударив в стену подъезда, он быстро ретировался. Тем временем Мур и режиссёр уже были полностью обнаженными. Женщину бросило в жар при виде возбужденного и достаточно большого достоинства, на что мужчина отреагировал очень внимательно и понимающе. Стесняясь как в первый раз, актриса старалась прикрыть грудь руками и сдвинуть ноги поплотнее, краснея и тяжело дыша, пока Тарино нежно улыбался такой скромности и даже некоему стыду. -Эмма, ты чего? — прохрипел он, усмехаясь и заглядывая в мутные от желания голубые глаза. -Я… Мне неловко. — прошептала женщина, опустив взгляд в пол, краснея ещё сильнее. Режиссёр лишь посмеялся такой реакции и плавно поднял на руки, доходя до кровати и мягко положив актрису на белые простыни, застыв напротив, чтобы запомнить её вот такую, извивающуюся, божественную и манящую. Сердце забилось сильнее, когда она, выгнувшись всем телом вперёд, так, что спина стала дугой, а аккуратная небольшая грудь показала оттопыренные набухшие соски во всей красе в полумраке комнаты. Судорога внизу живота выстрелила вверх, почти парализуя, а пульсации и напряжение члена стали очень болезненными, на конце раскрасневшейся головки показалась капля влаги, и Тарино понял, что медлить больше нельзя, ведь если он постоит ещё хотя бы минуту, то оргазм настигнет его стопроцентно. Актриса, сев на постели, протянула руки, зовя его к себе, и он повиновался, тут же нависая над ней и слегка прижимая к поверхности массой своего тела. Секунда, красноречивый и полный похоти, обожания и любви взгляд, а после — сладкий, самый нужный и в меру напористый поцелуй. Женщина с удовольствием отвечала, чувствуя нарастающее напряжение в мышцах и уже практически невозможную жажду близости. После губы режиссёра стали ласкать ореолы, после чего резко хватая сначала один сосок, потом другой, чуть прикусывая, что вызвало у актрисы полувскрик от внезапного прилива приятных ощущений. -Эмма… — он произносил её имя, самое любимое и красивое, под стать своей обладательницы, пока она жмурилась и стонала, чутко реагируя на каждое слово и каждое касание. — Ты самая лучшая, слышишь? Ты мне нужна, я… Я очень люблю тебя. — шептал он в перерывах между поцелуями и покусываниями ключиц. — Я так долго ждал этого момента, так сильно мечтал о тебе. — проведя рукой по её волосам, режиссёр провел носом от плеча до самого уха, продолжая изливать то, о чем так долго молчал. Женщина все слышала, ладонями проводя по подтянутому животу мужчины и крепкой груди, пальчиками слегка надавливая и щекоча ноготками, отчего он иногда вздрагивал. Рука Тарино скользнула по животу и ниже, прикасаясь к самому чувствительному месту, а одна кисть Мур инстинктивно сжала край кровати, а другая вцепилась в плечо режиссёра. По всему телу пробежала толпа мурашек, а уже давно забытые ощущения накрыли с головой, актриса застонала. Пальцы режиссёра умело дотрагивались там, где это чувствовалось лучше всего, заставляя почти что умирать в сладких пытках, а после они неожиданно ворвались внутрь, заставляя женщину тихо вскрикнуть от внезапности, она стала дышать гораздо чаще, выгинаясь навстречу несильным толчкам, пока мужчина внимательно следил за её состоянием, стараясь сделать приятно как можно больше и лучше. Внутри было горячо и очень мокро, что говорило о диком желании, таком же, которое уже достигло предела и у него самого. -А-ах! О-о-о-о! — извивалась женщина, закатывая глаза от чувства, что ещё немного и все. Ей срочно нужны были его губы, которых не было слишком долго, она потянулась навстречу, но Тарино отшатнулся, не позволяя накрыть его уста, тогда, всхлипнув, актриса стала облизывать и целовать шею мужчины, на что он лишь закусил губу, сдерживая вздох. -Д-Дэвид! Я хочу тебя, пожалуйста! Остановись, я… А!.. Я не хочу так быстро. — еле слышно и быстро зашептала она, после чего он тут же повиновался, тоже желая уже самому получить дозу секса. Влажная головка коснулась кончика клитора, Мур вздрогнула, начиная тянуться к его губам и покрывать их поцелуями, впиваясь ладонями в плечи. Его руки сжали талию, а затуманенные карие глаза поймали мутный голубой взор. -Т-ты уверена? После этого ты станешь только моей. — предупредил режиссёр, на что та лишь быстро закивала, готовая согласиться сейчас на что угодно, только бы почувствовать его в себе. — Смотри на меня. Она, закусив губу и повинуясь, прижалась всем телом к нему, с волнением ожидая, как вдруг он ворвался в неё, а острая боль сковала все внутри, заставляя закричать и обнять режиссёра сильнее. Тарино тут же накрыл её губы, лаская и успокаивая, помогая настроиться на нужный лад. -А-а-а! Замри! Мне больно. — проговорила она, морщась и прося остановиться. Мужчина понимающе помедлил, давая ей привыкнуть и чуть расслабиться, оглаживая её грудь и живот, а спустя минуту, с удовлетворительного кивка, продолжил движения, которые из неторопливых переросли в быстрые и уверенные. Мур чувствовала не только физическую, но и эмоциональную близость, которой не было с мужем, ведь для него важно было лишь получить оргазм, и вряд ли бы он стал также чутко и внимательно относиться к её ощущениям и останавливаться по первой просьбе. Напряжение у обоих нарастало, кровать ходила почти ходуном от мощных движений, а удовольствие, постепенно нарастая, готовилось накрыть своей оглушительной силой. Тарино почувствовал уже вторую судорогу внизу живота, что означало то, что ещё совсем немного и он не выдержит, жмурясь и тяжело дыша. -Эмма! Ох, прошу тебя… Скажи, что любишь меня. М-м-м! — сейчас, когда он на пределе, слышать это было необходимо и очень нужно. -Дэвид! Я сильно люблю тебя! Очень! Да! Ах! — она закричала, содрагаясь в конвульсиях оргазма, пока мужчина, услышав то, о чем просил, сделал ещё пару резких толчоков, и тоже застонал, замирая, а на живот брызнула мощная струя семенной жидкости, а потом ещё, и ещё, и ещё одна. Тяжело дыша, лёжа рядом друг с другом, мокрые и уставшие, они ласково улыбались, молча смотря друг другу в глаза. Переведя дух, пара в обнимку распласталась на кровати. -Ты не жалеешь? — осторожно и тихо спросил Тарино, гладя женщину по голове, которая тут же посмотрела на него. -Нисколько. — шёпотом, с милой улыбкой, сказала Мур, пальчиком проведя по контуру лица до самого подбородка. -И ты правда меня любишь? — ещё один вопрос, который раньше нещадно мучил и досаждал. -Правда люблю. — кивнув, произнесла актриса, оставляя влажный поцелуй на мужской шее. -Ты ведь теперь только моя? — он ревностно прижал её к себе, серьёзно, но с нежностью, проведя пальцами вдоль позвоночника. -Только твоя. — лукаво проследив за его рукой, хихикнула женщина. -Тогда, может быть, тебе не стоит соглашаться на роль в эротике у Холдинга? — с надеждой предположил мужчина, подняв брови. — Ты ведь прекрасно знаешь мой характер, я жутко ревную. — признался он, на что получил лишь добрую усмешку. -Какой ты хитрый, вот к чему вёл. — засмеялась актриса, сделав вид, что задумалась над его словами. — Я откажусь, мне стыдно будет раздеваться при стольких людях, это не мой жанр. Мне хватает тебя и ролей в твоих фильмах. — улыбаясь, проговорила она, вызвав у режиссёра вздох облегчения и такую же ласковую, радостную улыбку. Ночь уже давно заботливо укутала весь город бархатным тёмным пледом, а сверчки пели свою колыбельную для всех и каждого, убаюкивая и вселяя в душу спокойствие и умиротворение. В этот поздний час, в маленькой квартире, рядом друг с другом погрузились в сладкие грёзы Эмма и Дэвид, наконец обретя истинное счастье рядом друг с другом.***
Джефф и Хлоя в сговоре против Мур и Тарино, желая получить жену и выгодную знаменитость себе обратно. Получится ли воплотить коварный план в реальность у двоих безумных ревнивцев? Режиссёр все же признался в своих чувствах актрисе, не ошибившись, ведь та тоже, оказывается, уже давно питала любовь к нему. Как отнесется к этому Фрэнк? Выстоят ли чувства героев в схватке с подлостью и обманом? Вроде бы, все хорошо, и счастье уже поселилось рядом. Но надолго ли?..