***
Холодное тело Чонгука пугало. Его губы были синими, а кожа совсем бледная, словно у мертвеца, но мужчина был ещё жив. Его жизнь стояла на грани жизни и смерти, и Чимин винил себя за то, что не смог уберечь своего мужа от такой участи. Ему нужно было сделать хоть что-то... Что угодно, но не дать Чону старшему выпить из своей рюмки. —Лучше бы я сам выпил яду, — отчаянно проговаривает Пак, лишь крепче сжимая холодную руку мужчины. Над домом Чонов уже сияла полная луна. Она освещала своим тусклым светом императорские покои. После инцидента с Хосоком Чимин сразу же отправился к своему супругу, чтобы узнать о его состоянии. Лекарь дал ему несколько дней. Яд, который испил император, был сильным, нездешним. Пак был уверен, что это были одни из приспешников правителя Индии. Именно так они хотели отомстить за своего правителя. Их скоро найдут, Чимин это чётко видел в своих видениях, но до сих пор ни будущего Чонгука, ни Чонмина он не видел. —Прошу, не говорите так, мой господин, — тихий голос лекаря совсем не пугает, а лишь заставляет обратить на себя внимания. Грустные глаза, будто красные турмалины, блестели под тусклым светом луны. Это завораживало, манило и гипнотизировало. Чимин виновато склонил голову и прижал к своим тёплым губам безжизненную руку своего мужчины. —Наш правитель очень сильный, есть шанс что император выживет. Поэтому прошу Вас, не отчаивайтесь и верьте в чудо. Молитесь Богам, — подбадривает лекарь и садится у императорского футона, чтобы осмотреть Чонгука. Чимин жмурится, когда лекарь зажигает несколько свечей. Мужчина, лежащий на кровати, выглядел совсем бледным и болезненным. Его тихое дыхание и пульс слабо ощущались. Это был не очень хороший знак. —Я взывал к Богам, но они меня не слышат... Я готов молиться каждую ночь, но этого будет недостаточно... Я должен спасти его... Ведь он был тем, кто спас меня однажды, — отчаянно шепчет Чимин, будто боясь потревожить и без того хрупкий сон своего мужчины. Именно сейчас Великий Император казался таким слабым и хрупким. Только дунь и он рассыпется на мелкие частицы. Лекарь тяжело вздыхает и, недолго думая, протягивает мальчику запечатанную рукопись. —Что это? — неуверенно произносит божество и перелистывает пару страниц рукописи. Взгляд невольно цепляется за слова, написанные на древнем языке. Лишь божество обладало способностью читать и понимать этот язык. Язык мёртвых. Ярко-красные турмалины, полные надежды, удивлённо бросают взгляд на мужчину средних лет. —Я нашёл её в заброшенном храме, на границе Великой Кореи. Я не мог разобрать и слова, но всё же прихватил её с собой. Когда мне удосужилась честь встретиться с Ким Юнги, то он любезно согласился перевести её для меня. Думаю, он знает, как помочь Вам и Императору. Увы, Вам, мой господин, придётся отдать большую сумму за спасение чужой жизни, — лекарь хмурит свои густые брови и задумчиво оглаживает свою седую бородку. Чимин будто смог заново дышать после слов мужчины. Не теряя и минуты, божество просит слугу принести ему папирус с чернилами. Этой ночью посол из империи Хван отправился в соседнюю империю, где правил Ким Тэхён со своим супругом. Возможно, это была последняя надежда, но Чимин не может так просто опустить руки. Он спасёт своего супруга, даже если и поплатится за это сам.***
Тишина стояла в восточном крыле дома Чон. Прислуга уже спала, а хвараны делали очередной обход, проверяя, не проник ли кто на императорскую территорию. Всё было спокойно. Даже слишком. В небольших спальнях на пуховых одеялах тихо посапывал императорский сын. Чимин оставил его на служанок, полностью доверяя им своего малыша. Вот только именно сейчас, в этот момент маленький Чонмин находился совершенно один. Тихие шаги. Дверь тихо открывается и в покои императорского сына входят. Незнакомец тихо проходит внутрь. Шаг, затем второй. Лунный свет тусклым светом льётся из приоткрытого окна и, как только незнакомец подходит ближе, лунный свет плавно скользит по острию небольшого кинжала. Он задерживает дыхание и осторожно склоняется над беззащитным ребёнком. Чонмин тихо посапывал, иногда мило морща свой носик, который достался ему от Чонгука. Такой маленький... Совсем кроха. Спит и не подозревает об опасности, склонившейся над ним. Незнакомец склоняется ниже и оставляет нежный поцелуй в лобик. Малыш, чувствуя чужое присутствие, начинает просыпаться и громко кряхтеть. Незнакомца накрывает паника. Времени совсем немного. Рука уверенно замахивается, но он медлит. Чонмин открывает свои заспанные глазки и видит его. Малыш успокаивается и протягивает свои маленькие ручки к знакомому человеку, широко улыбаясь своей невинной беззубой улыбкой. Чонмин всегда успокаивался, когда видел своего дядю. Хосок поджимает губы и опускает руку с кинжалом, вновь пряча орудие убийства под одежды. Мужчина чувствует, как горячие слёзы скользят по его щекам и падают вниз. Туда, где на него смотрят с невинностью и широко улыбаются. Этот маленький ребёнок безумно любит своего дядю. И именно сейчас Хосок понимает, что не способен убить своё маленькое счастье. —Прости меня, Чонмин-и, у тебя самый отвратительный дядя на свете, — шепчет Хосок и вкладывает свой палец в маленькую ручку малыша. Чонмин тут же крепко обхватывает палец ладошкой и сладко зевает. Не проходит и минуты, как сын императора засыпает, зная, что ему ничего больше не угрожает. В ту самую ночь Чон Хосок, младший брат Великого Императора, поклялся, что будет всегда защищать своего племянника.***
С тех пор, как Чимин отправил письмо супругу императора Ким, прошли полные сутки. Ответа так и не было. Из-за этого Пак всё сильнее и сильнее зарывался с головой в изучение той самой рукописи, которую отдал ему лекарь. В этой рукописи говорилось о разных заклинаниях, порчах и лечебных ритуалах. Ничто из этого не подходило для Пака, пока он не наткнулся на вырванную страницу. Пак не мог в это поверить, кто-то вырвал, возможно, важную для него запись. Разочарование огромной волной накрыло с головой. Кажется, надежда стремительно угасает. Мальчик откладывает рукопись и сгибается пополам, чтобы прижаться лбом к холодной руке Чонгука. Император так и не просыпался, не подавал признаки жизни. Пак закусывает свои пухлые губы и сильно зажмуривает глаза, чтобы сдержать подступившие слёзы. Неужели его возлюбленный так просто умрёт на его глазах? Неужели судьба настолько жестока с Чимином, что решила забрать его обретённое счастье? Тихий стук заставляет божество сесть ровно и утереть так и не пролившиеся слёзы. Мальчик прочищает горло и собирается с мыслями. —Входите, — ровно произносит Чимин и устремляет взгляд на открывавшуюся дверь. Один из евнухов низко клонится супругу императора. —Господин Ким Тэхён и его супруг Ким Юнги прибыли по вашему приглашению. Они ждут вас в чайной комнате, — произносит евнух и выпрямляется, ожидая дальнейших приказов. Чимин осторожно вынимает свою руку из чужой холодной и накрывает своего мужчину одеялом, заботясь о том, чтобы ткань хорошенько согревала и без того ледяное тело императора. Пак поднимается на ноги и следует за евнухом, чтобы встретить своих гостей. Это была его последняя надежда.***
—Благодарю Вас за ваш визит, господин Ким Тэхён и господин Ким Юнги. Я почтён тем, что вы так быстро приехали, хоть путь был и неблизким. Я благодарен Вам, — уважительно произносит божество и нервно сжимает свой дорогой ханбок. На самом деле Чимин сильно нервничал, находясь в одной комнате с другим божеством. Конечно, он знал о существовании других низших богов, но он никогда раньше с ними не сталкивался. Внимательные глаза лиса осматривали белого павлина, подмечая для себя каждую деталь. Чимин выглядел необычно. Отросшие длинные, белые пряди были собраны в высокий хвост, чтобы не мешались, а в ушах красовались красивые серьги, в которых поблёскивали красные турмалины. Они притягивали чужое внимание своими прекрасными переливами красного. Чимин невольно касается гладких камушков турмалина, чувствуя этот пристальный взгляд. Это подарок Чонгука на рождение Чонмина, с тех пор мальчик не снимал украшение. Слишком уж сердцу дороги эти ярко-огненные турмалины, которыми Чонгук осыпает своего белого ангела. —Мы были очень удивлены случившемся. Я, как хороший друг Императора Чона, не мог просто игнорировать такую ситуацию. Наш Император в шаге от смерти, мы обязаны ему помочь, — произносит Тэхён и хмурит свои густые брови, отпивая немного чая из дорогой посуды. Рядом с ним сидел его супруг Ким Юнги. Пак чувствовал в нём божественную силу. Его ярко-жёлтые глаза всё время внимательно осматривали Чимина, а навострённые лисьи уши иногда шевелились, улавливая малейшие шаги. Супруг императора был искренне поражен красотой лиса. На мгновение их глаза сталкиваются друг с другом, вычитывая во взгляде друг друга то, что просто невозможно передать словами. Через мгновение Юнги отводит взгляд вниз и достает из небольшой сумки, которую всегда носил при себе, тот самый вырванный лист из старой рукописи. Чимин выпрямился, когда лис заговорил. —Я помогу тебе, потому что вижу, как сильно ты любишь этого человека. Но готов ли ты заплатить такую огромную цену, чтобы спасти его? Готов ли ты, Пак Чимин божество павлина, отдать самое дорогое? — серьёзно задает вопрос Юнги и тут же получается положительный ответ. Божество лиса кивает в ответ и поднимается на ноги. Тэхён поднялся следом, но сразу же приземлился обратно на своё место, когда встретился с недовольным взглядом своего супруга. Хватило одного короткого взгляда, глаза в глаза. Ким лишь тяжело вздыхает и закатывает глаза. Кажется, эти двое понимают друг друга без слов. У них такая крепкая связь. Удивительно. —Поручи прислуге принести кувшин вина и несколько свечей, а ещё твои крылья, они тоже нужны, — произносит Юнги и тут же получает низкий поклон служанки, которая уже скрылась из вида, чтобы выполнить поручения. Лис довольно хмыкает и про себя отмечает, насколько прислуги в этом доме бдительны и хорошо выполняют свою работу. Нужно будет приехать сюда вновь, погостить. С этими мыслями Юнги вместе с Чимином покидают чайную комнату и идут в императорские покои. Сейчас каждая минута была драгоценной. Нужно было спешить.***
Юнги молчал. Его лисьи глаза внимательно следили за процессом сложного ритуала. На футоне по правую и левую сторону от Чонгука лежали белоснежные крылья, принадлежащие Чимину. Божество сидело сзади, осторожно укладывая свои руки на острые скулы мужчины, и начинало нежно поглаживать своими маленькими, тёплыми пальчиками. Пак поджимает губы и поднимает свой взгляд на Юнги, что сидел в дальнем углу комнаты. В руках его была свеча, которая тускло освещала его бледное лицо. В покоях было темно, но свечи всё-таки дарили слабый свет. Языки пламени изящно танцевали под легким дуновением ветерка, который пробирался сквозь щели окон. Это им не помешает. —Закрой глаза и сконцентрируй всю свою силу на Чонгуке. Постарайся представить что-то вроде тонкой нити, не выплёскивай энергию разом, старайся понемногу вкачивать в него. Сосредоточься, — голос Юнги был мягким и предавал уверенности. Божество прикрывает свои красные глаза и начинает постепенно направлять свою энергию в холодное тело. Жизнь постепенно покидала сильное тело, заставляя сердце в груди мужчины стучать всё медленнее и медленнее. Сердце Пака болезненно сжимается, а слёзы уже несдержанно скатываются по щекам. Он боится. Боится не успеть. —Сосредоточься, Чимин! Ты делаешь лишь хуже. Если не возьмёшь себя в руки, то неосознанно поглотишь его душу, — рычит Юнги и продолжает сжимать в руке белую свечку. Пак тихо всхлипывает и правда пытается взять себя в руки, но боль в груди растёт с такой силой, что, казалось, ещё чуть-чуть и он задохнётся. Ему больно. Так больно. Ощущения, словно его душу медленно рвут на части и вытаскивают то, что так глубоко спрятано. С каждой секундой Чимин чувствовал, как силы покидают его. Его божественная сущность ускользает через его пальцы, отдавая всю свою силу императору. Но он терпел. Пак пойдёт до конца, лишь бы спасти своего мужчину. Чонгук не должен умереть. Руки сильно трясутся, а голова начинает неприятно кружиться, заставляя уходить из-под ног землю, но он не смеет поднимать свои веки. Чимин стойко переносит каждую волну боли внутри своего тела, которая с каждым разом становилась всё сильнее и сильнее. Даже роды Чонмина не сравнятся с этим. Тело божества менялось. Его прекрасные белые перья на хвосте один за другим сгорали, оставляя за собой лишь пепел. Пот стекал с пухлых щёк мальчика и стремился поскорее соскользнуть вниз. В ушах стоял неприятный гул, а всё тело схватили судороги. Чимин вскрикивает от боли. Словно каждую косточку внутри него ломают. Больно. Больно. Больно. —Чимин, почти всё. Ты молодец, продолжай, — сквозь громкий гул слышит голос лиса. Юнги встаёт со своего места и подходит ближе. Божество вытягивает руку со свечёй и наклоняет её над белоснежным крылом, позволяя горячему воску большими каплями пачкать перья. Как только первая капля падает на перья, Чимин вскрикивает, качнувшись в бок. Мин холодно смотрит на Пака, продолжая лить на крылья воск, и Пак будто чувствует эти ярко-жёлтые глаза, выравнивается, собирая свои последние силы. Последний рывок и Чонгук сможет открыть глаза. Веки сильнее сжимаются. Остатки божественной силы рывком вырываются из Чимина и тот падает без сознания, больно ударяясь об деревянный пол. Мин тут же подрывается к Паку, обеспокоенно осматривая его с ног до головы. Его прекрасный белый хвост осыпался, оставляя неприятный ожог на теле, его белоснежные волосы окрасились в чёрный и Юнги был уверен, его ярко-красные глаза потеряли свой цвет. Чимин стал обычным человеком. В комнату без стука врываются. —Какого чёрта тут произошло?! — удивлённо вскрикивает Хосок, когда видит всю открывшуюся ему картину. В императорских покоях стоял невыносимый запах гари, свечи, которые окружали футон Чонгука, уже давно погасли, оставляя возле себя лишь лёгкий дымок. —Приведи лекаря и пусть служанки приберут здесь. Ваш Император будет не очень счастлив, когда проснётся в этом беспорядке, — спокойно проговаривает Лис и берёт на удивление лёгкое тело Чимина на руки, вынося из спален Чонгука. Сейчас ему нужно отдохнуть и восстановить свои силы. В тот день Юнги отправил своего супруга обратно домой, оправдывая это тем, что сам Мин останется тут дольше, чем планировал.***
Резкая боль в груди заставляет Чонгука раскрыть глаза и тут же сесть на футоне, жадно вдыхая свежий воздух. Его глаза были широко раскрыты, а грудная клетка глубоко вздымалась. Тело ужасно болело, как и лёгкие. Чонгуку казалось, что всё это время он находился под толщей воды, и всё это время задерживал дыхание. Только сейчас ему удалось выплыть на поверхность и глотнуть жизненно необходимый воздух. Он жив. Взгляд судорожно бегает по комнате, признавая в интерьере свою спальню. Император поёжился, когда холодный ветерок пробрался в спальню через открытое окно. Именно сейчас мужчина слышит, как крупные капли воды ритмично барабанили по деревянному полу. Тихий стук в дверь отвлекает Чонгука и заставляет обратить своё внимание на гостя, стоящего в открытых дверях. Это был Хосок. —Брат, ты очнулся! Слава Богам! — радостно произносит Чон младший и кидается на шею Чонгука, крепко обнимая его и прижимая к себе. Чонгук слабо улыбается и обнимает брата в ответ. Через пару секунд император мягко отстраняет Хосока от себя и прочищает горло. —Что произошло? — кряхтит Чонгук и переводит взгляд на нахмурившегося Хосока. Парень поджал свои губы. Он не спешил отвечать на вопрос брата. Что-то случилось? —Хосок. —Как только ты испил соджу на свадьбе, то тут же потерял сознание. Лекари осматривали тебя, пытались спасти, но ничего не помогало. Тебя отравили, мой дорогой брат, — серьёзно произносит Хосок и протягивает императору папирус. Чон старший быстро пробежался взглядом по буквам и вновь перевёл свой взгляд на Хосока, хмуря свои брови. Это были бумаги на приговор к смертной казни. —Кто это был? —Преспешники индийского правителя. Их недавно поймали. Эти шавки пытались пересечь границу, но наши люди успели нагнать их. Сейчас они гниют в темнице и ждут, когда ты сможешь поставить свою печать на этом папирусе, — поясняет Хосок и внимательно наблюдает за действиями Чона старшего. Чонгук был явно взбешён таким поступком. —Хорошо, я даю своё согласие. Но это может пока подождать. Где мой супруг и сын? - обеспокоенно произносит император. Хосок похлопывает мужчину по плечу и как-то грустно опускает свои глаза. —С Чонмином всё хорошо, брат мой. За ним присматривают служанки, — Чон младший решает начать разговор из далека, но, кажется, Чонгук раскрыл его уловку, и поэтому вскакивает на ноги, немного шатаясь, и идёт на выход. Чон младший подскакивает следом, стараясь уговорить императора вернуться в постель, но Чонгук слишком упрям. —Где Чимин? И почему он не с Чонмином? Отвечай, иначе я перестану вести себя, как старший брат, и воспользуюсь своим положением императора Кореи, тогда ты точно мне всё расскажешь, Чон Хосок, — мужчина пронзает парня своим убийственным и таким холодным взглядом. Хосок напрягся всем телом и опустил свои глаза в почтении. —Прошу меня извинить, мой Император. Ваш супруг находится в отдельных покоях, за ним присматривает лекарь и Ким Юнги, — проговаривает парень и вздрагивает, когда император срывается с места, направляясь в покои, где находился его супруг. Сердце бешено стучало в груди, а страх с каждым шагом нарастал всё больше и больше. Чонгук останавливается перед дверью и замирает на мгновение. Из спален Чимина доносились приятные благовония. Обычно такой запах присутствовал в храмах, где люди молились Богам. Это напрягло мужчину. Он резко раскрывает двери и входит внутрь. Лекарь тут же подрывается с места и склоняется перед Чонгуком. —Мой император, вы очнулись! Слава Богам! — промолвил мужчина средних лет, но его улыбка сошла с лица так же быстро, как и появилась, как только его взгляд встретился с чужим. Таким тяжёлым, холодным и полным злобы. Лекарь вздрагивает и отступает в сторону, позволяя Чонгуку увидеть его. Чимин лежал на мягком футоне, его лицо было бледное, словно у фарфоровой куклы, а его длинные чёрные волосы струились по хрупким плечам. —Что случилось с моим супругом? Почему он без сознания, а его прекрасные белоснежные волосы стали чёрными?! — казалось, это было последней каплей, ужасные мысли лезли в голову, заставляя мужчину сходить с ума. Боги, скажите ему, что его ангел жив! —Мой Император, Ваш супруг пожертвовал собственной божественной сущностью, чтобы спасти Вашу жизнь, — произносит Юнги, не сводя глаз со спящего Чимина. На самом деле Лис не отходил от мальчика ни на шаг в течение нескольких дней. За это время он сильно привязался к нему. —Божественной сущностью? То есть, теперь он обычный человек? — Император осторожно садится рядом со спящим супругом и осторожно берет чужую руку в свою, нежно поглаживая мягкую кожу. Юнги лишь утвердительно кивает и тоже переводит свой взгляд на спокойное лицо Пака. —Как долго он ещё будет спать? Ему ведь ничего не угрожает? — Чонгук с мольбой в глаза смотрит на лекаря, а тот лишь слабо улыбается. Он сделал всё, что мог, остальное зависит от тела Чимина. Сейчас ему нужны покой и хороший сон. Никто не знал, как долго будет это длиться. День, неделю, месяц или же несколько лет. —Ему ничего не угрожает, но кто знает, сколько ему ещё понадобится времени, чтобы восполнить свои духовные силы. Этот балбес отдал частичку своей души тебе по собственной глупости и вот теперь результат на лицо, — фыркает Юнги и зло мотает своим длинным хвостом из стороны в сторону, прожигая Чимина своим взглядом. Лис тяжело вздыхает и поднимается с колен, давая понять лекарю, что им нужно ненадолго оставить этих двоих наедине. Лекарь кивает в ответ и спешит покинуть покои Пака. Юнги останавливается у дверей и последний раз смотрит на Чимина. Боги, пусть этот мальчик очнётся и в его жизни больше не будет мучений. Дверь тихо закрывается, оставляя Чимина и Чонгука одних. Тишина приятно обволакивала Чонгука, создавая ощущение спокойствия и защищённости. Чонгук чувствовал себя так хорошо и уютно. Чимин был тем, кто дарил ему чувство дома, нежности и любви. Этот хрупкий ангел научил его любить по-настоящему сильно и искренне. Этот хрупкий мальчик стал тем, кто отдал всё, что у него было, ради Чонгука. Чимин спас его жизнь, заплатив большую цену. Чонгук кладёт руку на свою широкую грудь и прислушивается к своим ощущениям. Сердце размеренно отбивало такой привычный ритм, но в этот раз это ощущалось по другому. В его душе находится частичка Чимина и это заставляло счастливую улыбку расплыться на красивом лице.—Я люблю тебя, мой прекрасный ангел... —А я люблю Вас, мой Император...