Смех

Та-чан хорошенькая девочка, гордость матери и любимая младшая сестрёнка. Она хрупка и болезненна, но всё равно остаётся лучшей во всём в чём только можно. Таюна плохой ребёнок, главная ошибка её матери на пару со своим братом и просто озлобленная стерва. Обманчиво хрупкое телосложение не мешает ей драться с мужчинами втрое старше и крупней её. Та-чан мило улыбается людям, которые унижают её и спокойно принимает свои лекарства, заедая горечь таблеток любимым яблочным пирогом, а потом смеётся и говорит, что опаздывает к репетитору по игре на скрипке. Таюна скалится практически постоянно, сверкая рыжими, огненными глазами, просто потому что её злят люди по умолчанию. Она курит, пропивает в барах деньги и пытается глушить боль физическую и психологическую наркотиками. А потом сначала играет на нервах очередного дурака полезшего к ней, а затем ломает ему челюсть. Та-чан пока никто не видит подсыпает яд и иголки в еду обидчиков и подставляет подножки на лестница. А потом тихо спрашивает у учителей не нужна ли им помощь. Из школьного устава можно доказать, что она нарушила лишь пару незначительных правил, а сколько на самом деле никто никогда не узнает. Таюна открыто бьёт любого за косой взгляд, да и просто угрожает вертя в руках кинжал. И громко, издевательски хохочет зная, что человек перед ней не рискнет больше даже подходить. Она нагло сжигает школьный устав прямо перед главным входом в школу и делает, что хочет, плюя на правила. Та-чан лицемерная стерва и великолепная актриса. Она бессовестно лжет в лицо всем: незнакомцам, друзьям, семье, возлюбленному. Она плетёт кружева лжи. Она меняет маски так как другие люди дышат. Таюна честно признается что она убила огромное количество людей и не чувствует мук совести. Ей плевать кого убивать, если это во имя семьи. Таюна хочет вскрыть горло своему парню во имя любви, вырвать глаза и любоваться ими вечность. Та-чан идеальная наследница. Она готова на любую подлость, она поглощает и убивает. Пламя в её венах подчиняется её, требует послушания Семье. И Та-чан не противится. Она слабачка и продолжает существовать во имя Семьи, и требует такое же от семьи. Потому что сил изменить что либо у нее нет. Таюна страдает, страдает, страдаетпочемухватитхватитхватитяустала. Пламя пожирает её, ломает кости и рассудок, искажает реальность, насмехается над глупышкой Таюной. Как можно быть такой дурой. И Таюна пытается забыться в алкоголе, наркотиках, табаке, убийствах, работе. Не важно в чем, лишь бы забыть! Та-чан ненавидит Погибель до дрожи в коленях, сжатых зубов и петли на шее. И любит. Любит отчаянно и болезненно. Так что в горле ком, а руки в крови во имя. Та-чан ненавидит и любит, скрывается под масками пришитыми к лицу нитками. Масок этих бесчисленное множество, и все пропитаны любовью и ненавистью. Погибель страшнейший яд, что так сладок, что ты не можешь уже перестать. Таюна убивает во имя милосердия. Ведь нет ничего ужасней и болезненней жизни. Она лучше всех это понимает, и пусть сама лишена блаженства смерти, дарует её другим. Пусть эти глупцы не понимают её ценность и бегут от неё. Где-то в глубине она малышка Таюна, шаманка желающая только лучшего миру. Лучшее равно миру и покою. И коли люди сами не могут прийти к этому, то… Она самолично принесет им покой. Та-чан несет на своих плечах тяжесть небесной тверди, грехов Семьи, обязанностей и мироздания. Эта ноша тянет ее к земле и выпивает из нее силы. Кровь её венах отравлена не тьмой, а Погибелью. Погибель это самый страшный яд. И он пропитал всё вокруг. Но. История циклична. Цикл идет к концу, ведь на часах пробило десять. Та-чан в платье сплетеным из тьмы и боли самой Земли по осколками стекла к храму предков идёт, имя Первой и Хаоса славя. В обожание подданных на коронации сквозь муки ступает в вечной гордыне и лжи как накидке. Таюна мечется в агонии и восторге от скорого конца. Она надевает терновый венец как императорскую корону, кинжалом ритуальным руки режет и на крови в верности своим людям и безумию своему бесконечному. Окровавленные руки, искореженные хаосом текущим в венах, артериях, капиллярах, для поцелуев семье подставляет. Костями врагов усмиряет боль и обиду. Ненависть заливает вином смешанным с ядом в пропорциях один к одному, дышит чистым табачным дымом. Та-чан видит в детях своих наследников боли и ненависти, греха и страданий, памяти и скорби. Империю ею построенную она им в руки вручит. В них её избавление от груза ответственности на плечах. В них её смерть, в них её счастье. И на часах без пяти одиннадцать. Та-чан учит Сору нести тысяч на плечах и как боль греха пережить. Таюна детей своих жалеет, но своё дело не прекращает. Любовь её к ним изломанная, израненная и отчаянная. В них её кровь и плоть дышит и вскипает. Восторг её в их жизни и матереубийства традиции. Крест её и небо давят ей спину сильней с каждой секундой, колокола предпохоронные звонят в её голове. Хаос и небесный огонь чувствуют слабость и рвутся наружу пожарами и болью вокруг. Боль её и агония с гневом окрашиваются эйфорией. Таюна учит Сору стрелять из старого револьвера. На часах без пяти одиннадцать. На часах одиннадцать и Та-чан радостная смеётся, её время отдыхать наконец-то пришло. Тело на кресте наконец догорело, это участь передана наследством жестоким, и дух и тело её в блаженной агонии, гнев её злорадней всего. Тяжёлая корона с мантией передана следующей. На часах одиннадцать и Таюна смеётся с дырой вместо глаза. Пуля навылет не прошла, застряла где-то у самого черепа. Сору в истерике сжимающую револьвер упрашивает скорее добить. Освободить это никчемное тело от боли, вручить и ему долгожданное благословение смертью, хоть какой-то. Смеётся, смеётся от счастья, пока ей голову Сора не отрезает. Прощай королева, да здравствует новая королева, славьте новую жертву всеобщих грехов. И Та-чан/Таюна/Сам хаос первозданный затухает до тех пор пока на часах не пробьет двенадцать, и круг не замкнется. Двенадцать пробило, одиннадцатая убита двенадцатой, двенадцатая убита первой. И Десятое Дитя с душой горящей безжалостным желанием мести просыпается под двумя метрами сырой земли. Первичный хаос в телесной форме, Десятое Дитя, объятое желанием мести, безумный гнев и бесконечная скорбь, что сердце её отлетает, а волосы ей венец из лилий оранжевых, паучьи, и аконитов, лядвенцев, да гортензий. И скинув оковы с сердца своего огнём весь мир дотла выжигает. Но в конце концов, мир течёт по проторенному пути и Десятое Дитя не может противостоять Первейшей.

Однако

      Мир уничтожен и остался лишь хаос первичный, а из Хаоса и рождается мир