×××
Т/и специально познакомилась с этой девушкой. Розэ милая и красивая, а главное молодая, не заляпанная ещё. Т/и её долго обхаживала, следила, чтобы та алкоголь не пила, всех парней отгоняла, постоянно вгоняя бедную в краску, оставляла одурманивающие поцелуи на пухлых губах, но до бо́льшего не доходила, сдерживая себя. И вот наконец они подходят к финалу вечера, дня и жизни девушки. Т/и её заговаривает, иногда поцелуями отвлекает и уверенно ведёт в лес. Розэ не пугается, потому что милая Т/и внушает доверие и так в любви клянётся, что Чаён в её любви греется и силы оттуда питает. Но финал близок, они движутся к нему семимильными шагами, ведь Розэ не знает, что идёт к нему, она легко шагает в неизвестность, потому что рядом милая добрая Т/и. Они подходят к поляне с развешенными на ветках гирляндами, посреди которой лежит большое красное покрывало с мягкими подушками, Розэ думает, что это прекрасное место для свидания, а Т/и просто любит убивать красиво. Она валит девушку на траву и нежно целует, Розэ под ней, как мороженое, тает и ближе ластится, Т/и терпеливо ей ласку дарит и дожидается того самого момента. Вот Розэ прикрывает глаза, и Т/и наконец видит зелёный свет. Она перевоплощается неспеша, сначала ушки и три пушистых рыжих хвоста, веером распушившихся за спиной, потом золотые древние руны на лице, мягкие белые лапки и стройное лисье тело, а следом и аккуратная мордочка. Кицунэ смакует на вкус чужой страх, глаза прикрывает от удовольствия и, не мешкая, набрасывается на жертву. Розэ под ней пищит и извивается. Т/и ей придавливает грудь лапами и неспеша вспарывает клыками живот. Кровь фонтаном хлещет в морду лисы, и та довольно её слизывает, перекатывая сахар на языке. — Прощай, сладкая девочка, — говорит прежде, чем жертва навсегда закрывает глаза.×××
Вампир отстраняется от уже холодного трупа и, вытерев рукавом кровь с лица, опирается о стену и чувствует, как невесомая субстанция чужой души поднимается в небо. Он завороженно следит за тем, как эта субстанция в воздухе видоизменяется и стремится всё выше, но его отвлекают шаги каких-то невероятно красивых ножек. «Две жертвы за ночь, прямо пируем!» — радуется Чонгук и голову на хрупкую фигурку поворачивает, а здравый смысл машет ему ручкой. По асфальту неспеша идёт девушка, её блондинистые пышные волосы словно золото развиваются по ветру, а на кончиках рыжий огнём светится. Чонгук её мысленно лисичкой называет и продолжает этот образ по жилам пускать. На девушке, несмотря на холодную погоду, короткий бело-рыжий топ, чёткие рёбра открывающий, а на бёдрах, как вторая кожа, облегающие чёрные шорты, настолько короткие, что ягодицы выглядывают; абсолютно белые, словно снег, тонкие ножки чёрной сеткой обтянуты, и тёмные тимберлэнды по асфальту стучат. Чонгуку кажется, или он слышит тихий звон колокольчиков. Но девушка уже куда-то исчезает...×××
Т/и возращается из леса сразу, как зарывает труп Розэ. Она идёт по освещенной фонарями улице и весь свет на себя ловит. Кровь Розэ ещё на губах осталась, Т/и её слизывает и с тихим мурчанием проглатывает. Неожиданно она слышит звон, её слух не подводит, вот только тот тихий, не слышный почти, она выпускает немного сущности наружу и по лисьей привычке притаивается за углом. Звон уже стих, а вот странный ветер, пришедший откуда-то сбоку, привлёк кицунэ сильнее. Она спрятала уши и напрягллась всем телом, пытаясь носом уловить запах ветра. Ветер пах кровью, и Т/и уже сомневается, что это кровь убитой ею девушки. — Интересно, — низкий хрипловатый голос на ухо обжигающей субстанцией разлился по организму, превращая внутренности в угольки. Глаза кицунэ почернели, а губы расползлись в хитрой лисьей улыбке. — Оу, вторая жертва за вечер, вот так сюрприз,— её сладкий голос мёдом потёк по венам вампира, а пряный запах каких-то трав, исходящий от кожи девушки, вместе с ароматным запахом крови, в которой явно чувствовался сахар, странным одурманивающим желанием расползся по телу. — Не ешь меня, я невкусный, — мило протянул парень, совершенно по-дьявольски ухмыляясь и заставляя кровь кицунэ уже лавой течь по жилам. Наконец он выходит из тени, и лучше бы ему там и оставаться, потому что Т/и от его вида сгорает, не зная, сможет ли, как феникс, потом возродиться. Кожа у юноши бледная, как у мертвеца, но сверкающая серебром. Глаза чёрные, как и длинные вихри волос, спадающих на прекрасное лицо. У демона в глазах радужка красная, губы также цвета кровавого. Т/и цвет крови подкупает, она мило улыбается и смотрит на то, как у парня из-под губ выглядывают клыки. Он проводит по ним языком, чуть прикусывает, словно сам себя останавливает, и ухмыляясь говорит: — А я думал, что мне сегодня перепадёт кусочек от такой сладкой девочки. Его голос, низкий и хриплый, заставляет на атомы распасться и пылью у его ног осесть, но Т/и не собирается ему подчиняться, она древний свободный дух, она не прогнётся под кем-либо, даже если этот кто-то одним своим видом коленки дрожать заставляет. Девушка складывает руки на груди, цокает и показательно закатывает глаза. — Не волнуйся, не перепадёт, — кицунэ рот приоткрывает, показывая клыки и расплываясь в опасной улыбке, и Чонгук даже слышит тихое рычание. — Оу, а я думал, что собаки более дружелюбные, — нахально улыбается и плотоядным взглядом по лицу и ниже ведёт. — Я не собака, — грозно рычит девушка и выпускает наружу немного своей сущности. У Чонгука от её злости кровь в организме бурлить начинает и цвет кожи становится здоровее. Её ушки машут ему красным флагом перед носом, а рыжий хвост зазывающе виляет, и парень уже готов в любой момент за него притянуть и вдавить в ближайшую поверхность эту рыжую фурию, но пока останавливает себя. — Малышка, с огнём играешь, — обнажает клыки вампир и пытается хоть немного цвет глаз контролировать, потому что получается слишком плохо. Потому что себя контролировать рядом с этой лисичкой трудно, до жути трудно, даже воздерживаться от человеческой крови не так мучительно. Эту лису хочется до хруста костей, до тянущего в паху желания, до луны и обратно, хочется, очень хочется. Т/и думала, что напугать его сможет, но получилось наоборот. Этот человек, хотя нет, вампир скорее, вообще всё наоборот делает, вместо того, чтобы запугивать, сладкими речами и своим головокружительным голосом дурманит, своим безумно притягательным запахом к себе тянет, закутывает словно паук в путину и даже отверстия, чтобы дышать, не оставляет. Он не нападает, он играет. Причём так, что, чтобы ты ни делал, в выигрыше всегда вампир останется. Либо по его правилам, либо смерть. — Это ты с огнём играешь, — фыркает лиса и шерсть её ещё больше распушается, золото выпускает и начинает по-настоящему напоминать огонь. Чонгук собственной слюной давиться, когда видит, как с девушки одежда тряпками спадает, её саму оголяя. Её хрупкое тело его в накаут отправляет. Он эту белоснежную кожу дико хочет попробовать, долго всю целиком вылизывать, потому что она наверняка сладкая, а Чонгук, хоть конфеты не любит, эту готов есть вечность. Т/и сущность свою выпускает, вот только тот факт, что без одежды останется, не учитывает. Она чувствует, как вместе с разорванным топом с неё кожа кусками спадает под горящим взглядом юноши. Т/и в его глазах чувствует неприкрытое желание и впервые смущается, оттого и перевоплощается быстрее. Девушка была права, когда сказала, что это она огонь, потому что сейчас перед Чонгуком конкретно огонь стоит. Огромная лиса неземной красоты, с огненно-рыжей шерстью, тремя пушистыми хвостами и древними золотыми рунами на аккуратной мордочке, стоит посреди улицы и своим светом всю её освещает. Чонгук волком выть хочет от открывшегося перед ним великолепия. Т/и в боевую стойку встаёт и грозно рычит, скорее пытаясь скрыть свой страх, нежели напугать. — Значит ты кицунэ, — протягивает Чонгук, смакуя слово на языке. — Я-то кицунэ, а ты кто? — не выходя из боевой стойки, рычит лиса. — Я твой ночной кошмар, — парень нахально улыбается и начинает надвигаться, в конец сбивая бедную Т/и с толку. Девушка рычит и готовится нападать, вот только на небе неожиданно расползается ярко-красная полоса. Оба поднимают головы вверх, а там тонкая пока что, но розовая нить рассвета тянется. Вот и кончилось время тьмы. Чонгук разочарованно шипит, бесится, что эту лисицу забрать себе не успел, а Т/и про себя солнце благодарит, потому что так страшно, как сегодня, ей не было ещё никогда. Когда Т/и поворачивает морду в ту сторону, где был парень, того уже и свет простыл. Только белая бумажка валяется. Кицунэ девушкой оборачивается и поднимает обрывок в руки. «Ничего, лисёнок, мы ещё встретимся. Ведь у каждой зверушки должен быть свой хозяин. Ты будешь моей.» Девушка гневно шипит, сжимая листок в руке, и мчится огненным вихрем в лес. Она не встретится больше с этим вампиром, никогда в жизни. Потому что ещё одного взгляда на него просто не выдержит.