Чёрный доктор

      Где-то вдалеке отгремели салюты, а идеально организованная свадьба была в самом разгаре. Счастливая невеста купается в поздравлениях и любви. Жених как можно крепче прижимает её к себе, радуясь правильному решению. Статные гости болтают на высокие темы, а отец невесты умилённо утирает слёзы. Кажется, все счастливы и на этом хэппи-энде можно заканчивать…       — Вам никогда не говорили, что алкоголь негативно сказывается на здоровье? — к пруду подошёл врач.       — А вам никогда не говорили, что лезть не в своё дело тоже бывает вредно для здоровья? — Ксения сделала ещё один глоток прямо из бутылки, всё так же не отрывая взгляд от пруда.       — А вы знаете, что употребление алкоголя в одиночестве — шаг на пути к алкоголизму? А женский, как всем известно, неизлечим.       — «Черный Доктор» Массандра. Григорий рекомендовал, как «настоящий эликсир от душевных ран», — задумчиво произнесла Завгородная, не замечая, что вино слишком развязало ей язык.       — У него-то в этом опыта хоть отбавляй, — усмехнулся Юра. — И в душевных ранах, и в ремесле сомелье.       — Смешно, — совершенно не весело шепнула девушка, делая очередной глоток.       Странная штука жизнь. Почему-то так не вовремя вспомнилось, сколько раз она просыпалась рядом с Лёшей. Их глупые ссоры и бурные примирения. Тысячу раз она отшивала его, а он не сдавался. Даже сегодня… этот почти невесомый поцелуй ничего не значит. Она ведь сама несколько часов уговаривала его не отказываться от свадьбы. Отчего же так паршиво?       Зима. Парк. Дико холодно, а они, два дурака, бегают по парку и ловят языком снежинки, которые срываются с неба. Она забыла шапку, и он нацепил на неё свою, которая то и дело спадала на глаза. В конце прогулки они слепили снеговика, которого почему-то нарекли Джековичем. А к вечеру у него поднялась температура. Он тогда в бреду лепетал о том, как любит её и ещё что-то про пельмени.       Однажды он решил без повода сделать ей сюрприз. Ушёл куда-то рано утром. Принёс букет пионов и плюшевого мышонка с забавным бантиком. Да, именно мышонка, а не медвежонка. Просто вечером она вспоминала, как в детстве часто играла с папой в кукольный театр и обожала мышонка по имени Пик. С пионами он в тот раз угадал, стопроцентное попадание. Это единственные цветы, на которые у неё аллергия. Зато Пик до сих пор сидит рядом с её косметичкой.       — Тоже не любите пафос свадеб?       — Обожаю. А вот ваш пафос меня отнюдь не привлекает, поэтому позвольте откланяться… — девушка с сожалением посмотрела на почти пустую бутылку и сделала последний глоток.       — Ну вот, даже попробовать не дала, — якобы обижено прошептал Юрий Сергеевич.       — Боже, в вашем голосе не слышно яду?       — Зато в вашем — предостаточно, — спокойно ответил мужчина, глядя на покрасневшую управляющую, которая вот-вот… то ли закричит, то ли заплачет. Не разберёшь этих женщин.       И действительно. Ксюша смогла удивить, потому что внезапно засмеялась. Почему-то искренне и по-детски. Она сейчас не была похожа ни на взбалмошную девчонку, ни на строгую управляющую. Она даже не была похожа на скандальную малолетку, которой он её изначально видел.       Девушка внезапно встала и, шепнув что-то неразборчивое на прощание, направилась в сторону отеля. Пройти быстро. Не обращать внимания. Не привлекать внимания. Эти установки Завгородная повторяла себе раз за разом.       Юра сидел на берегу и почему-то не помнил, зачем вообще пошёл к пруду. Кажется, хотел подышать воздухом и немного отдохнуть от грандиозного праздника, на котором его вынудил присутствовать Лев Глебович. Громкий «ауч!» вывел его из раздумий.       — Всё хорошо? — он подошёл в девушке, распластавшейся на траве.       — Как видишь, — фыркнула она.       — Ксения Борисовна, можно меньше сарказма? Я не смогу помочь, если не пойму, что случилось.       — На корягу неудачно наступила и вот, — прошептала управляющая, которой больше всего на свете хотелось сейчас побыть одной. — Просто помоги мне встать, и я пойду спать.       — Как скажешь, — Юра потянул её на себя и случайно (?) на несколько мгновений она оказалась у него в объятьях.       — Ауч! — повторила девушка после попытки опереться на левую ногу. Она не могла держать равновесие, поэтому снова оказалась почти в объятиях врача.       — Надо осмотреть тебя. Что чувствуешь?       — Если не наступать, потихоньку немеет. Само пройдёт, — отмахнулась сильная и независимая, пытаясь отстраниться.       — Похоже на ушиб, пойдём.       Не слушая возражений, врач взял её на руки и потащил в свой кабинет. Через чёрный вход, за что она была особо благодарна. Через час она (разумеется, с перемотанной ногой) мирно посапывала на кушетке, зачем-то шепча что-то про Зуёнка.       — Угораздило же меня, — грустно прошептал Юрий Сергеевич, всерьёз подумывая о том, что сейчас его очередь наведаться в погреб к Григорию.