blue ocean blue eyes.

Он зовет её неспешной волной, разлитой в заливе Сены, высоким штилем в собственной душе. Неидеальной, но приевшейся с давних пор мелодией, что избавляться от нее нет ни сил, ни времени. Зря.

Он отчаянно подбирает аккорды под аккомпанемент её тонкой, неоднозначной души, что всякий раз рвет струны и кончики пальцев — в кровь. Маринетт клеит на них цветные, смешные пластыри, ласково что-то шепчет поверх, что ни слово — словно бы приговор. но ни один клейкий кусок ткани не способен свести на 'нет' глубокие борозды его безответной любви. Волна — своенравная в своей обители. И скользя вдоль палубы их с матерью судоходного 'пиратского корабля', Маринетт ускользает из его пальцев и мыслей, и смотрит на берег, покрытый изумрудной резью листвы. Прячет улыбку за налипшими прядями черных волос, кусает изнанку щек, как героиня типичных романов.

Лука знает, что она мечтает о встречной ядерной зелени глаз мальчика с обложки глянца. И лишь смотрит украдкой, слагая мелодию из шепота, нежности и калёного железа гитарных струн, пока девочка со штормом, живущим в сердце, горько плачется ему в грудь несколько дней спустя, трагично хлюпая носом и всё причитая гнусавое «Адриан».