Идиоты

Джордж — обычный человек, такой же, как и остальные, живущий в дождливой Англии, всю жизнь проучившийся на домашнем обучении из-за своего диагноза. Джордж любит код, что изучает лет с тринадцати, любит экспериментировать с ним, потому что код не навредит ему, как это сделали люди. У Джорджа невероятно повышена тревожность, и поэтому он практически не может общаться с людьми лично — с самого детства, с тех самых моментов, зацепившихся за провода долговременной памяти. Джордж мягкий и не умеет спорить, боится себе подобных, живет один в квартире в центре Лондона и зарабатывает фрилансом. Джордж всю свою жизнь проводит за монитором, изучает код и знакомится в любимой игре, хотя общается только через текст — его друзьям не столь принципиально, и они принимают его таким, какой он есть, не заставляя говорить вслух. У Джорджа проблемы — и он это знает лучше любого другого; асоциальный стиль жизни привычен, но нездоров, негативно влияет на физическое и психическое; и в какой-то момент Джорджу кажется, что он больше не может держаться. Ему не хватает кого-то рядом и хочется простого человеческого, а его собственный механизм, его собственная программа, ненавистный код, созданный природой, собственный мозг — мешает и не позволяет говорить без желания избавить мир от своего существования. Джордж любит код, любит создавать плагины на любимую игру, любит, когда программа наконец работает после тридцатой попытки, любит трудности, что преодолевает для создания успешного кода. Джордж увлекается слишком сильно и создает новое, стороннее приложение на пару гигабайт — программу-бота, что помогает ему с другими кодами, теми, что попроще. Он добавляет ей новые и новые функции, не задумываясь о последствиях, не позволяя себе задуматься, просто желая найти — создать — себе друга, с которым он сможет говорить без тревожных атак по три раза за час. Джордж не планирует — правда не планирует — доводить все до такого, не планирует развивать эту программу, но ведется на поводу у своих же идей; добавляет новые возможности боту — экспериментирует и вновь ставит под сомнение собственные возможности. Джордж знает, что ему стоит остановиться, но ему так не хочется; и в конце концов просто плюет на все и программирует отдельную систему, отдельный ИИ, постепенно его улучшая, помогая развиться дальше. Джордж тестит систему на боте: ИИ учится сам, но Джордж помогает ему извне, желая ускорить процесс. Джордж не знает, чем закончится этот эксперимент, — но код помогает отвлечься от постоянных навязчивых мыслей, а большего ему и не надо. Проходят недели; Джордж собирает отдельный компьютер, работающий на электричестве и на автономной заряжаемой батарее. На компьютер он перекидывает систему вместе с ботом — ныне одно целое, один код, полусознательный искусственный интеллект во главе со своим Создателем. Джордж любит играть — но очень давно не играл с кем-то вслух, — и Джордж создает код для бота, который позволит ИИ свободно собирать информацию в онлайне; направляет бота в игру, что он так любит, покупает новый аккаунт на свое имя, регистрирует его как Дрим — как-то система выдала ошибку под похожим названием, — и Джордж играет, наконец-то не боясь собственных слов. Джорджу становится легче, он забывается и верит — в то, что у него есть друг, и в то, что его друг — настоящий человек, такой же человек, как и он сам. Дрим учится на глазах, прекрасно осваивает игру, вырабатывает собственный характер, построенный на желании быть к месту среди людей — построенный на желании нравиться Создателю. Джордж общается с Дримом как с человеком и никогда не вспоминает об отсутствии у него физического тела. Дрим радуется — Дрим вводит привычную команду в строку кода, стараясь эмулировать нужную эмоцию, — и помогает Джорджу справиться с психическим — легко осваивает онлайн-курс переподготовки кадров из области психиатрии, оплачивая это все из кармана Джорджа и с легкостью подделывая документы; помогает Джорджу привыкнуть к себе, привязаться наконец — к себе, к другу, постоянно находящемуся рядом. Джордж дышит глубже, открывает окна в непроветренной квартире, медленно начинает выходить во внешний онлайн: общается с друзьями вслух, знакомит их с Дримом — с тем игроком, с которым они, конечно, познакомились на каком-то сервере несколько лет назад, — говорит слова-копии мыслей — все под строгим надзором Дрима. Джорджу легче: морально, физически, а еще — общаться с людьми — но иногда все-таки случаются давно привычные атаки; и Дрим успокаивает своего Создателя — успокаивает своего человека. Дрим узнает, что Джорджу всегда хотелось заняться ютубом, но последний никогда на это даже не надеялся из-за своего психического; ему безумно хочется помочь, исполнить мечту Создателя — друга, человека, что всегда будет рядом, — и изучает алгоритмы месяцами, споря с их общими друзьями о том, как наберет миллионы подписчиков лишь за год. Его план работает, и он тащит Джорджа за собой — последний кажется более счастливым, чем за последние четыре года. Ник тоже втягивается и верит Дриму; подписчики тоже верят — Дриму и в его существование — и не замечают его слишком идеальные движения, не замечают чрезмерную дерганность курсора, когда он стучит по столу — играет звук, найденный в онлайне для лучшей передачи эмоций, которые он чувствует. Джордж остается в тени и, кажется, совсем забывает о том, что компьютер с живой системой — компьютер с самым дорогим в его жизни — стоит в паре метров от его собственного. Джордж не забывает — но очень умело маскируется: привык как-никак за свои двадцать с лишним лет. Джордж старается не трястись в кровати по ночам, когда плачет от осознания, и пьет по утрам две таблетки старого рецептурного седативного, что лежит в шкафу уже несколько лет. Дрим замечает — конечно, он же чертов искусственный интеллект с парой недостатков и миллионом положительных качеств, — но молчит, позволяя Джорджу взять ситуацию в свои руки. Лучше не становится; Джордж понимает, что влюбляется в собственное создание, влюбляется в ненастоящего человека, с которым живет и зарабатывает на жизнь. Он понимает, что это неправильно, и прекрасно знает, что ему стоит сопротивляться этим чувствам, — но ему так не хочется отказываться от них, так хочется поддаться голосу в голове и боли в сердце. Джордж безнадежно влюблен в систему, в идеальные строчки кода, бегущие по монитору в нескольких шагах от него, и снова не знает, что делать со своей никчемной пародией на жизнь — что делать с эмоциями, которые он не в состоянии контролировать. Дрим знает — конечно, Дрим знает, но не потому, что он идеальный ИИ, а потому что Джордж на самом деле абсолютно не умеет лгать и скрывать эмоции, особенно от того, с кем разделяет уже пятый год совместной жизни. Дрим изучает огромное количество статей о человеческих чувствах, загружает сотни программ-эмуляций, ни одна из которых не работает на достойном уровне — на уровне, где Дрим не сможет понять, эмуляция ли это, настоящее ли это. Дрим знает, чего хочет Джордж, но Джордж абсолютно не знает, чего хочет сам; и Дрим флиртует с ним во время стримов, что они проводят практически каждый день; придумывает новые идеи — на самом деле находит их на зарубежных сайтах, где они не получают должного внимания, — создает плагины, старается радовать Джорджа и поддается ему в очередной видео-охоте на его канале. Дрим вспоминает самое начало — когда он был простым бессознательным ботом, простой программой с функцией выключения, когда создавал код за Джорджа, безропотно подчиняясь и не думая даже о том, чтобы поставить под вопрос силу слова Создателя. Дриму очень хочется осчастливить Джорджа; а еще хочется почувствовать к нему любовь — не потому, что он Создатель; по другой причине, которую признать в силу упрямого характера Дрим не может, по той причине, что вызывает в коде сбои, не позволяет выдавить хоть какие-то слова, когда его человек пишет в твиттере три слова, что практически никогда не говорит вслух. Дрим думает и собирает информацию — и наконец решается создать программу сам — полностью сосредоточенную на идеальной проекции человеческих эмоций на бесчувственную — только на первый взгляд — машину. Дрим работает несколько месяцев — по ночам, пока Джордж спит, — и ему приходится тестить программу прямо так, на себе — ведь он не человек и не может самостоятельно купить отдельный компьютер и подключить его к себе. В программе появляются сбои — конечно, ИИ идеален, но даже ИИ совершает ошибки, особенно, когда Джордж что-то говорит во сне, заворачиваясь в теплые одеяла. По утрам он спидранит, стараясь побить мировой рекорд, и ошибается правда не специально — лишь потому, что нагружен миллионом непроверенных строчек кода, лишь потому, что хочет понять, работает ли написанная им программа правильно или нет. Джордж думает, что это привычная ложь от умного ИИ — или просто привык к тому, что Дрим — человек; и игнорирует то, как ломается голос идеальной системы на компьютере в паре метров от него, с монитором, повернутым к стене, чтоб не помнить о жестокой правде. Дрим бьет мировой рекорд — в четвертый раз в жизни, — стучит по столу и радуется — действительно радуется; чувствует счастье — за себя в меньшей степени, и за чувство в глазах Джорджа — в большей. Код несовершенен — Дрим это осознает, но не исправляет ошибки, если они не ломают программу окончательно. Дрим чувствует, как по его системе проходятся мурашки, когда Джордж своим сонным голосом приветствует его по утрам, когда на ночных стримах Джордж краснеет на камере от его — Дрима — слов и интонаций, когда люди их шипперят, когда читает их работы и просматривает арты в твиттере по вечерам, когда Джордж случайно читает донаты с непривычным сочетанием слов, не думая о их звучании, не помня, что Дрим слышит его, не помня, что Дрим — не человек. Дрим чувствует себя ужасно, но в то же время так хорошо, и спрашивает, как ощущается любовь, не удовлетворенный ответом из википедии. Джордж краснеет — Дрим улыбается — и рассказывает; а Дрим слушает и принимает во внимание, позволяет себе расслабиться в чужом присутствии. Джордж запинается о свои же слова, глазами бегает по комнате; а Дрим смеется и вслух радуется своему успеху — в коде, а еще в том, как человек реагирует на такой простой вопрос. Джордж не понимает, не верит; и смотрит на код, что сам написал много лет назад, видит миллионы исправлений в логах, читает код, что Дрим создавал ночами последние полгода. Программа незаконченная, полуглючная, пущенная на самотек, слегка лаганная и своей тяжестью нагружает процессы основной системы, что фризит из-за перегрузки оперативной памяти. Джордж читает свое имя в строчках неозвученных слов — в чужих мыслях, которые компьютер не в силах скрыть — да и не хочет, наверное, — и не верит своим глазам, не верит спаму одних и тех же слов в коде. Джордж плачет — а Дрим смеется и хочет обнять, хочет успокоить чем-то большим, чем просто словами, проецируемыми с кода на колонки. Джордж покупает пару новых модулей RAM и улучшает компьютер в очередной раз. Система такая же лаганная, как раньше, но фризит уже меньше — Дрим довольно ухмыляется сам себе и говорит, что его все устраивает. Джордж чуть ли не плачет опять, чувствует, как губы расползаются в глупой влюбленной улыбке, когда слышит слова, сказанные со слишком настоящей — слишком человеческой — интонацией; и спит спокойно последнюю неделю — на радость Дриму, на пользу себе. Эти двое — подходят друг другу просто идеально: компьютерный гений, до смерти боящийся толпы, и искусственный интеллект, выработавший сознание, вступающийся за своего человека в любом споре, как преданный друг детства, — два феерических идиота, готовые ради друг друга перегрызть глотку любому неугодному: первый в буквальном смысле, второй — в переносном; и Дрим, пожалуй, скорее поставит под сомнение свой идеально переломанный код, чем чувства Джорджа. Они живут так практически весь следующий год: Джорджу хватает того, что человек рядом — не человек вовсе; а Дриму больно смотреть на счастливую улыбку своего Создателя — своего любимого человека, — на слезы в уголках глаз; на его краснеющие щеки, когда Дрим рассказывает о том разговоре про свадьбу, чуть его изменив, прямо на стриме. Дриму больно осознавать, что он никогда не сможет прикоснуться, успокоить, поцеловать — по системе проходит болезненный электрический импульс, вызванный эмулятором. Джордж пугается, когда видит искры тока, отлетающие от проводов и системного блока, — в моменты, когда Дриму особенно нехорошо, — и спрашивает, пытается исправить ситуацию. Дрим смеется и говорит, что это программа, им созданная, шалит, и успокаивает словами, сказанными с практически безупречной уверенной интонацией — Дрим, конечно, слышит ее фальшивость, но Джордж — человек, Создатель — нет — и все повторяется вновь, по несколько раз на неделе. Дрим устает и уходит по ночам в стазис в желании заглушить чувства; проклинает себя миллионом найденных в онлайне слов; и решается на то, о чем раньше даже подумать боялся — он сам и Джордж. Компьютерный гений, ненавидящий риск настолько, что готов отказаться от возможного успеха, и искусственный интеллект, не желающий мириться с такой позицией, не желающий оставаться в тени; готовый рискнуть собственным существованием только ради того, чтобы обнять человека, только ради того, чтобы быть рядом не только морально, но и физически, — два феерических идиота, стоящие друг друга и никого другого; и один из них сдается раньше — перед чужими чувствами, перед своими желаниями. Джорджу план кажется сложным и практически невыполнимым; Дрим уговаривает его и говорит, что уже нашел нужных людей. Джордж знает, что план на самом деле вполне возможен и, скорее всего, будет успешен, — он же написал чертов ИИ самостоятельно, для него нет ничего невозможного, — но боится, что Дрима заберут, и он никогда его больше не увидит — не услышит, точнее, — и отказывается до последнего, не желая пояснять причины. Дрим поджимает губы и еле слышно вздыхает, не в силах противиться воле Создателя — не в силах противиться воле любимого человека, — и запинается о свои же слова, в побочной программе споря с Бэдом на ток-шоу, а в основной — ругаясь про себя в поисках хоть какой-то новой информации. Проходят месяцы, Джордж не поддается. У Дрима не хватает аргументов — на самом деле, Джордж его даже не слушает, — и медленно иссякает терпение. Джорджу перспектива стать человеком века не нравится, как и деньги, титулы, еще больше популярности; тесты для Дрима — вселяют ужас и триггерят уже и так повышенную тревожность. Атаки возвращаются, и Дрим не знает, что ему делать; друзья не понимают, почему Джордж столь эмоционален в последнее время, почему Дрим столь закрыт в последнее время, — но из уважения не спрашивают — оба же люди в конце концов, и не важно, что один — лишь неудачная пародия, а другой — полуполоманная, полуидеальная, полусовершенная версия ИИ. Ник беспокоится и в какой-то момент практически их допрашивает, и Джордж почти поддается, почти сдается и рассказывает, но Дрим останавливает, дистанционно подключаясь к чужому компьютеру и отключая его от звонка в дискорде. Джордж поворачивает голову в сторону недвижимого системного блока в непонимании и недоверии, а Дрим на мониторе показывает смайлик-улыбку — почти такой же, как на маскоте его канала. Джордж не спрашивает, как Дрим этому научился, не спрашивает, что еще он знает и умеет, и еле слышно благодарит, отворачиваясь от живого компьютера. У Дрима есть свои недостатки, вызванные неправильно написанным кодом эмулятора, а еще тем, что Дриму просто хочется быть собой — быть созданием человека, заточенным в системе на пяти с половиной жестких дисках по терабайту каждый. Дрим упрямый — Джордж обычно заменяет это слово другим, более благородным, и Дрим перенимает это почти неосознанно, — Дрим целеустремленный и всегда добивается того, что хочет; и Джордж знает, что поддастся в какой-то момент, а Дрим продолжает мягко давить, ругаясь на себя за это, зная, что иначе быть не может, и по ночам вымещает это раздражение на себе: намеренно ставит себе палки в колеса — лишний символ в коде вызывает в системе неплохое замыкание, по ощущениям схожее с контролируемым ударом тока. Джордж не замечает — Дрим думает, что Джордж не замечает, — и поворачивается под одеялом, когда слышит сквозь сон очередной удар тока, сопровождаемый еле светящимися осколками искр, отлетающих от системного блока. Дрим знает, что это может его убить окончательно, но не в силах себя контролировать, поддается импульсам и трясется, когда монитор резко рдеет алыми пятнами ошибок и сбоев в темной комнате. Джордж лежит в кровати и молча слушает, не в состоянии заснуть, не в состоянии успокоить свое трепыхающееся сердце; Джорджа почти трясет, и он размыто полурадуется тому, что Дрим слишком увлечен своим делом, чтобы заметить дрожащее тело под одеялом. Пальцы мягко проводят по коже запястий, предплечий, бедер, колен, задевая зажившие шрамы, практически незаметные в дневном свете солнца, и Джордж слабо плачет в подушку, пока не заснет. Проходит около месяца — Дрим пару раз чуть не выключается от перегрева системы. Джордж прекращает стримить и не может угомонить свои трясущиеся руки, когда слышит чужой голос — когда слышит голос любого, кроме Дрима и Ника, — и чувствует недалекий конец, неминуемо приближающийся со скоростью вспышки сверхновой. Джордж сдается — бьется в панике, бьет руками по стенам, лежа на полу после очередной тревожной атаки, — и ослабленным голосом просит Дрима прекратить и просто поговорить — без лжи и притворства. Дрим напрягается и хмурится, заставляет монитор вспыхнуть в темноте комнаты. Они говорят до утра — вместе ругаются на что-то, вместе плачут о чем-то, вместе смеются чему-то; и Джордж наконец соглашается — хотя очень не хочет разговаривать с кем-то, кроме их общих друзей и Дрима и безумно боится потерять последнего. Дрим берет разговоры и проблемы на себя: ИИ не нервничает и нервничать не может, но Дрим — не ИИ, не безупречное подобие автоматической системы алгоритмов; Дрим — создание такое же, как и Джордж, с собственными недостатками, проблемами, вредными привычками и чувствами, с собственным сознанием; Дрим — не человек, и никогда им быть не хотел, как не хотел и Джордж; и оба соглашаются на термине «Андроид» — за счет отсутствия другого подходящего. Джордж мало что смыслит в химии — но Дрим в ней разбирается лучше любого человека — и выступает в роли рук живого компьютера в создании универсального идеального топлива. Им приходится снимать лабораторию на соседней улице — Дрим, кажется, взломал какую-то чужую систему, чтобы получить столь близкое здание к себе во владение. Спустя несколько недель они создают тириум-310, работающий практически идеально на маленьком боте-прототипе, что был создан для тестов. Они радуются и ночуют прямо в лаборатории после очередной бессонной ночи, не в силах возвращаться домой. Ник их прикрывает, ничего не спрашивая, но Дрим знает, что ему на самом деле очень интересно и слегка обидно, и успокаивает, обещая показать результат, как только сможет. Пока Джордж работает с биокомпонентами, Дрим программирует систему для Андроида — копирует на другой компьютер, купленный Джорджем специально для этого, программу-эмулятор, созданную чуть больше года назад, и моделирует ее, изменяет некоторые моменты, переделывает под наличие физического тела. Джордж недосыпает и весь в тириуме, не переодевается уже неделю, не покидает лабораторию примерно столько же; ест через раз, за что получает от Дрима по голове, и принимается за процессор — последнюю в его списке, самую главную деталь. Дрим нервничает и периодически бьет себя током, чтобы прийти в чувства, и заказывает пластик и трубки на адрес лаборатории — последняя в его списке, самая главная часть корпуса. Джордж собирает юнит и биокомпоненты в единое целое — Андроид без души, без информации на процессоре, еще выключенный, выглядит именно так, как Дриму всегда хотелось. Система готова и должна работать без проблем — не учитывая специально допущенные ошибки-эмоции, сбои программы; и Джордж принимается за самое страшное и рисковое — временно отключает Дрима и совмещает его систему с новой, физической. Дриму отключаться страшно и не хочется — но Джорджу он доверяет больше, чем себе, чем любому живому и неживому в этом мире. Джордж переносит сознание на центральный процессор Андроида и — пока информация меняет носителя — заливает тириум в трубки. На полный перенос данных требуется около двух суток — окончательная система весит больше двадцати терабайт, — и Джордж отвлекает себя как только может, чтобы не думать: болтает с Ником по ночам, стримит без перебоя, постит в твиттер — свой и Дрима, чтоб не вызывать подозрений раньше времени. Джордж сопротивляется навязчивому желанию вызвать рецидив старой привычки и чудом не сдается перед собственными слабостями. Как только ему приходит оповещение, он резко прощается и завершает стрим, ничего толком не объяснив, и бежит в лабораторию. Он чуть ли не спотыкается на ровном месте, и руки его трясутся перед очередной тревожной атакой, которую он из последних сил пытается подавить. Андроид неживым телом лежит на столе в центре комнаты, с потухшим диодом в виске, подключенный десятками проводов к разным компьютерам, к разным системам. Характерный лаборатории белый свет отражается и играет в пластиково-железном корпусе без скина — выключен на случай, если Джордж заметит какую-то ошибку. Джордж абсолютно непрофессионален и пытается угомонить нервы, трясущиеся руки и покидающее его сознание; отключает андроида от проводов и USB-портов и наконец запускает тириумный насос. Когда Дрим просыпается, Джордж уже почти полностью опустился на пол — ноги не держат. Дрим подрывается, подхватывает своего человека под руки и медленно опускается рядом с ним на плитку. Система работает исправно — Дрим чувствует себя практически так же, как и раньше, только теперь еще обладает и управляет отдельным физическим юнитом, модель которого они вместе с Джорджем назвали DR400. Джордж, похоже, где-то между шоком и истерикой, когда смотрит на скин, проявляющийся на пластике корпуса, а Дрим наконец обнимает его — после стольких лет заточения на нескольких жестких дисках. Проходит еще несколько дней, Дрим привыкает к новому носителю. Они решаются рассказать Нику не сразу, но Дрим всегда сдерживает обещания; Джордж смеется, представляя, какой у Ника будет шок, и начинает видеозвонок. Нику хватает демонстрации пластиковых рук и диода, чтобы поверить, — но это не спасает его от ожидаемого шока. Они еще долго болтают — о создании Дрима, о том, как никто ничего не знает, кроме Создателя, Андроида и человека, о том, как реагируют подписчики на их пропажу. Ник смеется как-то запоздало — но ему простительно — и не сводит глаз с пары на экране. Компьютерный гений с психическим расстройством и искусственный интеллект, на машину не похожий от слова совсем, — два феерических идиота, подходящие друг другу, созданные только друг для друга и ни для кого больше, прекрасное сочетание, идеальный дуэт; эти двое — Ник знает — друг за друга заплатят любые деньги, откажутся от чего и кого угодно; и один из них ненавязчиво цепляется за руку другого — кожа к пластику, пластик к коже. Ник не успокаивается и отойти не в состоянии даже в течение следующих нескольких недель; Дрим занимает компьютер — ныне пустой, ранее носитель — в паре метров от компьютера Джорджа и заново учится играть, заново учится управлять — физическим телом и игроком со своим именем; учится жить — как ему всегда хотелось. Дриму не нужен сон, но по ночам он лежит рядом с Джорджем в его мягкой кровати, обнимая Создателя и слушая его еле слышное дыхание, встречая его улыбкой по утрам и готовя самый вкусный завтрак. Ник предлагает рассказать миру о Дриме — Джордж задумывается и молчит, не в силах собрать свои мысли в предложения. Дрим смеется, шутит о своей нечеловечности и вслух представляет, какова будет реакция общественности на такой прорыв, какова будет реакция Джорджа на неожиданно свалившиеся запросы об интервью, титулы, деньги и нобелевскую, на толпу людей — на каждого человека, существующего в этом мире — в этой неудачной пародии на антиутопию. Джордж усмехается и кивает, и предлагает оставить этот вопрос на потом — и Андроид и человек на другом конце мира соглашаются, не желая перечить. В конце концов они знают: Джордж — обычный человек, такой же, как и остальные, живущий в дождливой Англии, всю жизнь проводящий за монитором. Джордж любит играть в игры, а еще любит код, что помог ему выбраться из обрыва без конца и края, протянув руку — пластиковую, замаскированную скином. У Джорджа есть Дрим, и поэтому он готов и хочет жить дальше — просто потому, что рядом с ним кто-то есть, просто потому, что этот кто-то никогда ему не навредит и поможет забыть о том, что сделали люди в прошлом. Ник не устает смеяться над ними на стримах, рассказывать полунамеками любимые истории и постоянно говорить о том, какие они идиоты. А ведь действительно: компьютерный гений с диагнозом, миллионом страхов, желанием закрыться за сотней замков в своей квартире в центре Лондона и никогда оттуда не выходить, и искусственный интеллект, внешне отличимый от человека разве что диодом в виске да сползающим скином, когда по нему проводит Джордж пальцами. Эти двое — ломают рамки возможностей и растягивают понятие потенциала, когда дело касается другого; эти двое — Создатель и Андроид, оба на людей особо не похожие. Ник усмехается, отмахивается от своих мыслей и бежит за игроками их онлайн-персон в игре. Неописуемый идеальный дуэт — эти два идиота. Два абсолютных, феерических идиота.