То, что невозможно забыть

      Если коснуться чего-то, выходящего за рамки, этого никогда не забыть. Вы поймете это, когда тени обретут форму. Вы поймете это, когда мир начнет реагировать на ваше Знание, подбрасывая недостающие кусочки мозаики или уже имеющиеся фрагменты пазла. Вы поймете это, когда в попытке сбежать от собственного разума уткнетесь в стену ужаса и отчаянья.       Я понял это, когда ложился спать, желая забыть узнанную Тайну. Тогда обретшие форму тени стали приближаться, они кружили вокруг меня мрачным напоминанием о тщетности моих попыток, они шептали мне: «Мы здесь, тебе не сбежать». Ужасающий шепот гнал меня вперед все ближе к той стене, за которой пряталось желанное забвение, но через которую нет прохода. К той, которую не перелезть, к той, которую не обойти. Чтобы пройти сквозь нее, нужно заплатить. Кровью, разумом, желанием, и плату непременно взыщут именно с вас. Я платить был не готов.       Я понял, что мне не сбежать, когда случайный человек, которого я подобрал за городом и подвез до центра, сказал, что у него нет денег, чтобы отплатить мне. Но сказал, что у него есть кое-что другое, и протянул мне большую бронзовую монету. Ту монету, которой расплачиваются между собой за услуги те, кто знают немного больше, чем простые обыватели. Сколько таких монет побывало в моих руках? Железо, бронза, серебро… Сколько времени я потратил, проведя в кузнях, выплавляя металл, нанося рисунок и произнося заветные слова над будущей монетой в надежде вплести в неё Тайну, что даст ей ценность среди тех, кто знает? Сколько бессонных ночей я потратил, переводя старые тексты, чтобы получить подобный знак и отдать его тому, кто раскроет мне еще один Секрет.       Я понял, что мне нельзя забывать, когда приносящие спокойствие и силы сны сменились беспокойными сновидениями, обещающими наслаждение и могущество, но забирающими силы и стремящимися утянуть меня в свои объятья навсегда. Как давно я начал гулять по несуществующим мирам? Как давно я перестал использовать Знание, чтобы защититься от тварей, что там обитают? Сколько я еще продержусь?       Я понял, что не смогу забыть, когда, гуляя по вечерним улицам, забредал в еле приметные подворотни, где были сокрыты тайные двери и проходы; когда, бродя по городу и встречая на лицах прохожих подозрительные взгляды, боролся с желанием еле заметным движением плеч сбросить, будто плащ, собственную тень и продолжить свой путь в облике маленького черного бродячего зверя; когда ноги приносили меня под мост к двери, за которой можно обменять деньги на Знание, за которой можно купить книги, недоступные к пониманию простым смертным. Сколько богатств я оставил здесь? Сколько времени проведено между пыльных полок с бессмысленной литературой, в ожидании, когда старик принесет из своего тайника запретный текст? Сколько Тайн раскрыто здесь? Сколько еще осталось скрыто за пожелтевшими страницами?       Я понял, что если я начну сбегать от тайн, то мир начнет напоминать мне о них, когда в очередной раз, зайдя под проклятый мост, встретил женщину. Она была уже не молода, но когда-то она была дьявольски красива. Возраст не скрыл ни гордый взгляд, ни грацию урожденной танцовщицы, лишь Тайна наложила на лицо сеть морщин. В наказание или в награду?       Женщина смерила меня оценивающим взглядом, протянула красную пластинку визитки и, ничего не говоря, отправилась по ведомым лишь ей одной делам. Тайна. Стоит коснуться хоть одной, как другие станут преследовать тебя. Тайна. Манящая, желающая, чтоб её раскрыли. Давящая на любопытство и потребность в приобщении к новому Секрету.       Я пришел по указанному адресу в ночь полнолуния, мне не открыли дверь сразу, всего лишь приоткрыли щель, в которую я молча сунул визитку. Меня встретил слуга в красных одеждах и проводил меня к той, кто пригласил. Мы прошли через несколько залов, и чем дальше мы заходили, тем меньше ощущался запах благовоний, вина и похоти. Мы проходили через залы, где под мистический ритм барабанов и звуки различных инструментов раздевались на потеху публики танцоры, и чем дальше мы заходили, тем больше Тайны было в их танцах. Поджигающий кровь в венах звук барабанов, чаши, в которых не понять где чистое вино, а в какие упала пара капель крови чувственных танцоров. Блеск красного бархата и острой стали, возбуждённые крики и восклицания ужаса, затуманенные взгляды и гримасы отвращения. Мы прошли мимо всего это. Красный слуга отвел меня в комнату на последнем этаже, сюда не добирались звуки прошлых залов, здесь воздух не был объят дурманом, здесь вино не лилось рекой, а мирно плескалось в изящных бокалах.       Хозяйка приветствовала меня прикрытием глаз и еле заметным кивком. Другие гости тоже обратили на меня внимание, их было шестеро, они сидели полукругом и были абсолютно непохожи друг на друга. Солидный мужчина профессорского вида с очками-велосипедами на много раз сломанном носе; роковая красотка с холодной маской на лице; пожилая дама, перебирающая в костлявых пальцах янтарные четки; молодой парень с отрешённым взглядом что-то увлечённо рисующий в своем блокноте; бородатый мужик, похожий на бездомного, интеллигентно тянущий вино из своего бокала; молодая женщина с легкой полуулыбкой на лице и глазами, полными безумного огня. Такие разные люди, объединённые Тайной. Мы сидели молча, изредка обмениваясь взглядами, что значили намного больше пустых слов. И наконец хозяйка поставила рядом с собой барабан, а в комнату вплыла танцовщица, одетая лишь в ленты красного бархата, с вплетёнными в волосы перьями и обмазанной глиной кожей, что держала такие же перья. Первый удар по барабану – танец начался.       Резкие движения, не подстраивающиеся под ритм барабана, а подстраивающие ритм сердца под себя. Движения ускоряются, ритм становится более частым, лунный свет, падающий через открытое окно, что было вырезано в потолке, пытался поймать танцовщицу целиком, но та, будто играя с ним, выскальзывала из его объятий. Движения стали еще быстрее, еще изящнее, еще чувственней, полетели на пол бархатные ленты, запело сердце танцовщицы. Только звук барабанов, только затухающий барабанный ритм звучал в комнате, но все присутствующие слышали музыку, что сердцем играет танцор, исполняющий свой танец. Вот танцовщица зашла в центр комнаты и встряхнулась, будто промокшая птица, сбрасывая мешающие перья.       Барабан замолк, луна осветила танцовщицу, ослабшее тело упало на пол и в тот же миг в окно навстречу луне вылетел голубь, неся на себе те же перья, что и танцор. Никто не воскликнул, никто не бросился на помощь бесчувственной обнаженной девушке, гости лишь кивали в одобрении и что-то говорили себе под нос.       Я выбежал из заведения будто ужаленный, но оставив ту самую бронзовую монету в знак своей причастности к Тайне. Я несусь по городу, не разбирая дороги, в тщетной надежде убежать от страшно знания: «Мне не сбежать от мира. Он не отпустит того, кто начал его понимать». Но я хочу забыть, хочу вернуться к жизни обычного, непосвящённого в Тайны, смертного. И мое желание слышат, как я слышу увлекающий в сторону шёпот.       Девушка, прекрасная лицом, идеальная телом, шепчет мне: «Я понимаю тебя…», её губы доносят до меня: «Я помогу тебе…». У меня нет сил сопротивляться, у меня нет желания взывать к Тайне, что поможет совладать с наваждением. Шепот уводит меня все дальше, обещая исполнение всех моих желаний, обещающий забвения…       Я понял, что не хочу отказываться от всего что приобрел, когда очнулся в клетке. Я знал это место — Митреум. Место поклонение древнему божеству, облюбованное каким-то странным культом. Вопрос, не требующий ответа: «Зачем культистам пленник и какова его судьба?».       К клетке подходит мужчина зверского вида, он не скрывает своего лица, он ничего не говорит мне, он просто осматривает свою будущую жертву. Он уходит, так и не проронив ни слова, а с моих губ соскальзывают слова древнего проклятья. Скоро холод настигнет его, дыхание станет приносить только боль, а спасение придёт только вместе с остановкой сердца.       Сидя на холодном камне, раскачиваюсь вперед-назад, вгоняя себя в легкий транс. Из моего рта выползает змея, унося мою суть и оставляя в клетке только свою кожу — мою копию. Змеиное зрение цепляется за сгусток ярости и голода, запертого в кольце сложного пентакля.       Легкое движение хвоста – и рисунок призрачной клетки, призванной удержать вызванного культистами духа, рушится как карточный домик. Вечно голодная безликая тварь, с наслаждением потягивается, пробуя свое смертное тело, которое распадётся, как только она покинет святилище, но до этого она отомстит дуракам, посмевшим призвать её.       Следующей ночью я снова пошел в то кабаре. Оно не работало, но я настойчиво час за часом стучал в дверь, пока она не открылась. Меня отвели к Хозяйке, мы молча устроились в креслах друг напротив друга, она с ничего не выражающим лицом курила сигарету через мундштук из красного дерева.       Я смотрел ей в глаза, ничего не говоря: слова не могут выразить всего… Она докуривает сигарету и, наклоняясь к моему уху, шепчет Тайну, которую я посмел забыть. Тайну, которой я пожертвовал, чтобы попытаться сбежать от мира знаний и секретов: «Однажды ступившему на путь с него уже никогда не свернуть».       Скоро я вернусь сюда, повязав на тело красные бархатные ленты. Позже мне в волосы вплетут перья как той танцовщице. И я буду танцевать, меняя облики, пока не преображусь окончательно.