ты и я - идеальный сценарий

тебе следовало погибнуть вместо Эллисон Краузе, та любила цветы, а не пули — ты стреляешь даже глазами! твоя среда обитания — это неиссякаемый хаос, клубы пепла и тучи смога, и тонны гари.

Любовь — это прекрасная и пронзающая насквозь, словно тысячи пуль, штука. Я давно задумываюсь о том, почему человек сознательно не может выбрать того, кого он полюбит. Это как будто на подсознании происходит, мы влюбляемся и страдаем. Почему жизнь такая странная и неправильная? Неужели есть смысл в том, чтобы плакать ночами о нем, ждать от него ебаного «ты как» и дожидаться только через три недели? Какой в этом толк страдать по человеку, который, кажется, забыл про тебя, ваши чувства? Ты никогда не ответишь на эти вопросы. Просто пожмешь плечами, а твои губы изогнутся в ядовитой усмешке. Скажешь, что я умная девочка и разберусь сама, ведь это же не ты виноват во всем, что случилось с нами. Когда они, твои и мои друзья, ставшие, ко всеобщему сожалению, свидетелями той тоскливой, неприятной тягомотины {читай: расставания}, тогдашнее окружение, твердившее, что мы словно инь и янь {ты всегда кривил губы в ухмылке, слыша это сравнение, а я закатывала глаза}, задавали один и тот же ебаный вопрос, я {с неимоверным усилием} натягивала улыбку и пожимала плечами, мол во всем виновата судьба, а мы с тобой не при чем. Мы ведь самые настоящие фаталисты. На вопрос почему же мы расстались, я не могу дать однозначного ответа. Причин много: мой переезд на другой континент в город мечты, твои постоянные туры, жуткая ревность, обидные слова, сказанные в последней ссоре и наши разбитые сердца, когда ты ушел из моей квартиры, оставив ключи на комоде в прихожей. Если ты думаешь, что мне было так легко оставить в Москве всё и всех, уехать в Нью-Йорк, прихватив лучшую подругу с собой, то, поздравляю, ты самый настоящий идиот. Поверь мне, это чертовски сложно. Родители, младший брат, мои друзья, твои друзья, ставшие мне второй семьей, привычная рутинность, ты — все остались в Златоглавой. Московские пробки сменились нью-йоркскими, метро — на subway, пары в Вышке — на пары в NYU. Только звонки по фэйстайму со старшими братьями, с которыми я теперь живу на одном континенте, пачка Ричмонда и отвратительный характер остались неизменными. И Аля, все так же распивающая вино на кухне под хиты 90-х и напоминающая, что кофе и сигареты не считаются завтраком. Каждый понимал, что это решение, изменившее всё, далось мне сложно. До глухих истерик почти каждую ночь на полу ванной, до испорченной нервной системы, до перманентного чувства тревоги, не проходящего до сих пор. Это понимали все, но не ты. Тебе хотелось думать, что это я всё проебала, согласившись на эту гребаную учебу по обмену, бросив тебя здесь совершенно одного, отказавшись от отношений на расстоянии. Еще полгода назад ты твердил мне, что не надо отказываться от этой идеи; что твоя мечта (писать музыку и быть со мной) осуществилась, теперь настал мой черед. Ты целовал меня в висок, вытирал слёзы, укачивал как маленького ребёнка, заявляя, что никакие трудности не смогут нас сломать. Ты приводил в примеру свои туры, но сам понимал, что даже в турах я почти всегда была рядом: не было огромной разницы во времени, билеты были супер дешевые; каждый из нас мог сорваться в любой момент и приехать: ты в Москву, а я в любой другой город. Три месяца лета мы почти никогда не расставались. Я смиренно сидела на студии и ждала, когда ты закончишь сведение Фосфора, а ты терпеливо сидел со мной в визовых центрах и консульствах, гладя по коленям, зная, что еще одного часа в душном помещении я не выдержу. Мы пытались запомнить каждый совместный момент: оставались на весь день дома, пересматривая `Твин Пикс` и слушая старые альбомы Канье, ходили в кино на отвратные комедии, во время которых хочется только целоваться, фотографировали друг друга на плёнку, потом пытались проявить фотографии {ничего не получалось}, играли в дурака на раздевание и просто любили друг друга. Ты сам понимал, что отношения на расстоянии — это совсем не наш вариант. Мы выебем друг другу мозги с этой бесконечной ревностью; ты доведешь меня до нервного срыва, а я тебя — до еще одной истории с наркотой. Лучше сделать перерыв, пока нас все ещё связывает любовь и уважение. Наш последний разговор о будущем быстро перерос в ссору, нашу последнюю ссору. Ты кричал, что я сразу хотела расстаться, потому что не верю ни в тебя, ни в наши отношения, разбил пару бокалов, подаренных моим братом на новоселье, швырнул книжку, которая пролетела в десяти сантиметрах от меня. Я, пытаясь тебя успокоить, крепко обнимала, поглаживая по светлым волосам и шепча те заветные слова: `Я никогда не перестану тебя любить, даже если мы расстанемся, ты всегда будешь моим, а я твоей; даже если с нами будут другие люди. И ты это сам знаешь`. Три дня ты игнорировал мое существование, не забрал свои вещи, не проводил меня в аэропорт, не обнял на прощания, не сказал, что любишь и будешь скучать. Когда пилот попросил пассажиров пристегнуть ремни безопасности, ты прислал мне два сообщения. удачного полёта. не пропадай в своём Нью-Йорке прошло три дня, а я всё ещё люблю тебя. как думаешь, сколько мы ещё так продержимся? ставлю, что всю жизнь. Я знала, что ты поймёшь; ведь ты же у меня совсем неглупый мальчик.