Держи меня за руку

      Запомни ее.       Он смотрит, как обычно, свысока, но почему-то без того же сияния. Величие, гордыня, власть — все вкусил он в полной мере, познал и принял. Но сейчас в его взгляде присутствуют оттенки чего-то печального.       — Я, наконец, сделала это, — она говорит тихо, почти шепчет своим хриплым голосом. Не отводит взгляда, все такая же упрямая и грубая.       Гильгамеш мрачно молчит, лишь складывает руки на груди. Золотые браслеты на кистях звенят сейчас словно кандалы. Он морщится едва заметно, размыкает жесткие губы, но не произносит ни звука. Они слишком давно короли, чувства слишком давно высохли в их сердцах.       Скажи ей.       — Мой путь завершен, — она лжет. Снова.       Но он не осуждает и не злится. На самом деле, он даже не удивлен. Предательство, которого ждешь и о котором знаешь, уже и не предательство толком. Она даже предать не может по-нормальному. Хорошая шутка, но ему не хочется смеяться. Ее судьба теперь лишь в служении Защитником Мира. Ее миссия завершена, но путь бесконечен, и теперь она останется одна. Она знала, на что шла с самого начала, тут не о чем сожалеть.       Но он сожалеет. Не о провалах и не о том, что такое яркое развлечение, наполненное ее страданиями, завершено.       — Твой друг ждет тебя, — ее когтистые перчатки скребут по священным ножнам. Идеальные, по-другому это творение и не описать; мягкий свет Авалона манит его, призывает оставить все сожаления и наконец встретиться со старым другом. Но у него ощущение, будто что-то скребет по его сердцу.       Держи свое слово, ибо оно — закон.       Когда-то Артурия, эта ужасная женщина, выдвинула смехотворное предположение, что он бы проиграл жалкому имитатору. Потому что гордыня заставила бы его пообещать не опускаться до серьезного сражения с обычным человечишкой. А потом та же гордыня заставила бы сдержать слово, даже если бы ход боя развернулся к поражению Гильгамеша. Тогда Король Героев лишь снисходительно фыркнул: современным магам нечего было и мечтать одолеть его.       Разве гордость Короля — не все для него?       Гильгамеш обещал. Обещал самому себе, что если у него будет возможность увидеть Энкиду, то он сделает это. Король не желал использовать испорченный Грааль, ему не нужна была извращенная пародия. Он смирился с уходом единственного друга и не собирался что-либо менять в своей судьбе: это бы унизило ту жертву, что они оба принесли в тот день.       Но каким-то образом Артурии все же удалось вытащить Энкиду и переместить его в…       — Авалон, утопия Короля Рыцарей, символ легенды об Артуре, один из величайших фантазмов, — губы Гильгамеша кривятся, — иронично, что ты нашла там место для всех, кроме себя.       — Что сказать, — она пожимает плечами, почти безразлично смотрит на ножны, а затем вдаль на горизонт, где закатное небо окрашивается в багровые тона, — люблю иронию.       Она не просит его остаться, не боится быть одна. Она никогда не сломается на службе Гайи, потому что легко может игнорировать страдания других и свой долг. Ее глаза не наполнены немой мольбой или жалостью, там нет сожалений, возможно лишь усталость. Он знает: Артурия найдет чем себя развлечь в бесконечном цикле Защитника Мира.       Ведь для нее теперь это просто работа.       Гильгамеш больше ничего не говорит. Смотрит, запоминает. Пряный от выпечки запах грубых волос, сухой хрипловатый голос, простые изгибы тела, едва заметная, но искренняя улыбка. Ничего выдающегося, но вместе с тем особенно на каком-то непонятном ему уровне.       Слишком гордые, чтобы просить. Слишком погрязли в политических интригах, чтобы верить. У него много сокровищ. Так много, что не счесть, лишиться одного ничего не стоит.        Она уже больше не просто ценное сокровище.       Не признавать чувств нормально для королей. Как и остаться в одиночестве. Он коротко кивает, когда сияние ножен усиливается, поглощая его. Там Гильгамеша ждет покой и Энкиду. Он медленно закрывает глаза и расслабляется.        А мгновение спустя его тело резко дергается, но не утопает в Авалоне. Под удивленным взглядом Артурии он делает шаг назад.       Гораздо больше, чем просто шаг назад.       — Возьми меня за руку, — тихо, но уверенно шепчет Гильгамеш. Не приказывает.       — Ты обещал ему, — она качает головой и с толикой грусти отводит взгляд. Она понимает, что значит держать слово, даже если жизнь ее всегда была полна лжи.       — Я знаю, — он делает шаг, на этот раз вперед, все еще протягивая ладонь. Ловит ее взгляд и молчит. Ждет.       — Другого шанса не будет, — Артурия проходит мимо него, огибает, словно вода.       Останавливается и облокачивается на его теплую спину. Медленно и неуверенно снимает когтистую перчатку. Ему немного прохладно от касания ее проклятой брони, но это не вызывает даже раздражения.       Ее холодная ладонь опускается.       — Я знаю, — повторяет он. Алые глаза Короля Героев закрываются.       Его пальцы медленно переплетаются с ее. Впервые без боли от прикосновения. Он больше не знает цену гордости, но он знает цену расставания с ней.       — Просто держи меня за руку.       Больше не отпускай.