Forbidden love

Скука. Иногда она навевает столь приятные мысли, что хочется повторить то, что было пережито. Иногда заставляет нас жаждать чего-то недостигнутого ранее. Скука в считанные секунды может сподвигнуть на всякое уничтожение реальности и границ возможного в нашем воображении. Она так обольстительна и кошмарна одновременно. Ее стоит бояться, ведь то, что является нам простым и невинным, зачастую оборачивается полной противоположностью первому впечатлению.

***

Он сидел в кресле, погруженный в воспоминания прошлого, украдкой поглядывая на потрескивающее пламя в камине. Ни тоска, ни безысходность не могли пробить бледную кожу, тонкую или прочную, в зависимости от обстоятельств жизни. Сейчас же обыкновенная Скука напала в самый неподходящий момент. Из-за приоткрытой двери раздавались голоса. Крик ли это был или заливистый хохот гостей, сложно разобрать. Драко даже не помнил, как оказался в этой уединенной комнатке, которая давила на плечи и общее состояние, но определенно подходила под сегодняшний настрой. Наверное, перебрал с алкоголем, иначе отчего еще все тело жгло изнутри, а картинка слегка искажалась? Фрукты, прихваченные блондином с собой, дабы не умереть с голода за время, пока народ не разойдется, скоропостижно были съедены. Осталось только пригубить последний плод, удачно расположившийся в центре тарелки. Еда всегда развеивала наваждение, так что юноша охотно протянул худощавые пальцы к блюду с необходимым лекарством. Малфой повертел яблоко в руке, изучая со всех сторон. Большое, зеленое, манящее. Идеальное. Такое же, как и он сам. Трудно было найти подходящую пару себе, они никогда не были достойны стоять рядом. Яблоко имело право на это. Подкинув его несколько раз не так высоко, как позволял потолок, Драко искренне задумался над тем, что же предпринять дальше. Он прекрасно знал: долго раскидывать мозгами было совершенно неуместным. Он точно чувствовал, чего хотел. А вернее — не столько отвлечься, сколько...Его. Эмоции, вылезающие наружу в злосчастный момент, могли быть выплеснуты лишь на ничего не подозревающее яблоко. Бежать ему было некуда, к тому же аристократ настолько был одержим им в то мгновение, что догнал бы жертву в два счета. Игра, затеянная Скукой, началась. Слизеринец неторопливо поднес фрукт к губам и лизнул кожуру. Она на удивление оказалась сладкой. Скрывать то, что творилось в неугомонной Малфоевской фантазии было бессмысленным, а главное кощунственным. В области ширинки стало теснее. — Что ты со мной делаешь? Драко не считал странным заговорить с плодом. Кажется, его разум был затуманен окончательно, то ли вином, то ли эрекцией, настигшей так неожиданно. Дверная щель, напоминавшая о том, что любой, кто пройдет мимо, увидит и услышит сполна запретного, лишь подливала масла в разбушевавшийся огонь внутри мужского торса, заводя сильнее кипящим адреналином и страхом быть пойманным. Конечно Яблоко молчало. Юноше резко понадобился вкус. Малфой осторожно раздвинул челюсти, обхватывая фрукт зубами и неглубоко впиваясь ими в Него. Кислота постепенно обволокла всю ротовую полость. Парень победоносно оглядел следы от укуса, откуда сочилась мутная пена, и пропустил челку сквозь пальцы. Каждое последующее движение совершалось максимально медленно в целях сохранения уровня возбуждения. Привкус отчетливо впечатался в кончик языка, распаляя своего хозяина до предела. Узел внизу живота затянулся в ожидании того, когда будет сожжен горячей струей, плавно ползущей по позвоночнику и сосудам. Драко расставил колени шире, как бы укладываясь в кресле. Привкус железа взял тело под свое руководство, отключая недавнего Малфоя на достаточное для ласк время. Однако парень привык к ведущей роли и не собирался до конца отдавать власть, пуская все на самотек. Вгрызаясь в твердую плоть и вбирая в себя приличный кусок, слизеринец спешно расстегнул джинсы и сунул вспотевшую ладонь под белье. Нельзяспешить. Драко кое-как все же стянул одежду, грубо швырнув на пол. Не отрываясь от яблока, он коснулся рукой головки. Проев некую часть во фрукте, он протолкнул язык в полученное отверстие и прикрыл веки. Вот оно — истинное наслаждение. Малфой мог поклясться, что ни один человек на свете не способен был ощутить то, что ощущал в ту секунду он. Кулак плотнее окружил член и быстро заскользил до основания и обратно. Неловкий стон вырвался из распухших от влаги губ. Снова слетает шепот: — Что ты со мной делаешь? Он не представлял вместо фрукта кого-либо другого. Он действительно питал необъяснимое желание к Яблоку. Язык умело вертелся меж окисленных створок, чуть потемневших, но всё равно до головокружения сочных. Драко запрокинул макушку назад. Шею неистово свело, а рот распахнулся шире. Продолжая интенсивную практику пальцев на своем достоинстве, парень втянул в себя хрупкую веточку, бережно посасывая и надувая щеки. Как это смотрелось со стороны? Кого из, охваченной страстью, парочки это волновало? Впервые в жизни Малфой занимался любовью. Не сексом, а именно любовью. Раньше юноша не понимал, как можно называть обыденный трах таким громким словом. Отныне все встало на места — он получал верх удовольствия от плода и мечтал поделиться с ним тем же. Немного выгнув спину, он сжал член плотнее и приступил к обработке всего корпуса фрукта. Проведя мокрую дорожку по кругу, Драко внезапно решил, что недостаточно хорошо связан с предметом обожания чем-то личным, чем-то, что так горячо требовалось. Легкая боль в уголках губ — и вот он уже почти полноценно поглотил зеленый плод. Вытащив его, Малфой снова стал любоваться содеянным. Такое мокрое, Оно будто текло для него. Слизеринец приставил фрукт к члену и начал постепенно растирать соки по коже. Очередной стон, даже хрип. Какжеэтовосхитительно. Парень абсолютно потерял себя, захлебываясь в чарующем наслаждении. Кислота сменилась приторной свежестью, наполняя собой и горло, и все, что он имел. — Мое... Да, Оно было его и ничье больше. Малфой не сдерживал удовлетворенного мычания. Еще чуть-чуть. Вторая рука робко пристроилась возле соседки, несомненно оказывая потрясающий эффект. Плод перестал осязаться должным образом. Все в этой комнате перестало существовать. Ладонь, сжимающая причину кульминации, затряслась и выпустила фрукт. Тот в свою очередь откатился на приличное расстояние, теперь лишь поблескивая целым боком в свете огня. Нахлынувшая волна потихоньку отступала, принуждая Малфоя разочарованно выдохнуть. Чёрт. Без своего исцелителя он не мог закончить начатое, но нагибаться за ним и ползать на коленях было бы так унизительно... Плевать. Ему нужно Оно, нужно прямо сейчас. Драко уперся ослабшими ногами в пол, собираясь привстать. Оттолкнувшись пока еще влажным кулаком от подлокотника, он сделал усиленный рывок, но не смог двинуться вперед. "Что за...?" Мысли, с горем пополам приведенные в порядок, ссыпались в одну кучу в полнейшем непонимании происходящего. Какая-то неведомая сила будто удерживала цепкими лапами слегка помятую рубашку, не давая пошевелиться. Драко обернулся, чтобы удостовериться в том, что никого сзади не было. Никто не мог застать произошедшее — его бы давно с потрохами сдали отцу за допущенную мерзость или хотя бы пихнули как следует, спуская с небес на землю. Тогда что? Поворот — перед глазами белая стена, исцарапанная и шершавая. "Точно крыша едет, пора завязывать с выпивкой". До правого уха донесся приглушенный стук каблуков матери. Или это очередная девка, приглядевшаяся бездарю-отцу? В любом случае он никогда не испытает того, что смогло дать ему Оно. Расплываясь в глупой улыбке, блондин устремил взгляд в угол, где лежало его ненаглядное. Плод словно размазался по полу, а затем и вовсе растворился в воздухе. Яркие искры пламени также исчезли, превратившись не в пепел, как этого следовало ожидать, а в всю ту же стену, ослепляющую белизной. Парень начал шарить зрачками по всей комнате, но куда он не опускал взор, все сводилось лишь к одному: пространство сужалось, окрашиваясь в единый, пугающий, хоть и такой родной, цвет. А вдруг случившееся — грех? Он попал в ад? Но почему здесь так светло и холодно? Шаги приближались. Ко всему прочему, они размножились. Скорее всего, за матерью следовал отец. Нет, нет, нет, не так закончится этот вечер! Если это и впрямь родители, они сочтут его за сумасшедшего, не меньше. Где чертовы вещи? Какого дьявола он ничего не видит кроме чертовых белых стен? — Я не думаю, что идея придти была разумной. Вас оповестили обо всех деталях? Малфою не показался этот голос знакомым. Какие детали? Кто эта женщина? Не слишком тянет на мамин тон. Может он всё-таки попал в рай? Он тотчас принял решение отвесить себе пощечину, поскольку до последнего не верил в настоящее. Рука дернулась к лицу, но не сумела достать до него из-за тяжести, сковавшей запястье. Вторая кисть также была обездвижена. Скрип. Идут. Зрение ни в какую не восстанавливалось. Драко вспомнил, что в довесок сидит в кресле практически голый. Если это одна из гостей - ему определенно пи... Слизеринец как-то ненарочно зыркнул на колени, выше и ниже них. Ноги были наполовину оголены, но бедра, живот и вообще верх были прикрыты слоем потрепанной ткани. Парень растерянно хохотнул. Даже собственный смешок прозвучал неестественно и оттого ужасно. Из исступления вывел отцовский зов. — Разумеется. Моя жена тоже сочла сей визит собачьей чушью. Но как видите, я здесь. Его жена? То есть мать Драко? Юноша не сомневался не в услышанном, не в том, что изречение принадлежало старшему Малфою. — Препараты прекрасно справляются. Вопрос лишь в дозе. Они отчасти способны навредить ему в таких количествах, мистер Малфой. В черепной коробке словно опустело. И яблоко, и камин, и образ силуэтов, и прежнее вожделение улетучились. Конечности онемели, подбородок примкнул к шее. Сведя брови, Люциус наблюдал, как два глазных яблока напротив него насмешливо вертелись, при этом не подавая признаков того, что они узнают хотя бы что-то. Серые еще год назад радужки превратились в стеклянное и скучное ничего. Наглая смешинка застыла на мокрых от слюны губах, не удосуживаясь убраться восвояси. Сухие пальцы истерически царапали кожаное кресло. Ноги буравили пол, притопывая и скрипя подошвами. — Так не давайте ему в таких количествах. Или...Вы не справляетесь? — Ситуация Вашего сына довольно сложная. Мы не берем на себя ответственность за то, что когда-нибудь...он вообще выйдет отсюда.