Осколки воспоминаний

Теплое весеннее солнце пробивалось в щель между плотными шторами, пытаясь добраться до огромной кровати и разбудить двух спящих парней, тесно прижавшихся друг к другу. Но за него это сделал внезапно звонивший телефон на тумбочке. Кокон из одеяла зашевелился и через минуту тонкая рука с длинными музыкальными пальцами потянулась за аппаратом. — Мэйс, если это не дело крайней важности, я тебя придушу — раздался из-под одеяла хриплый со сна голос. — О, отлично! Босс, спустись-ка вниз мы с Гуэйрой кое-что привезли — голос на том конце провода был весёлым и ни разу не сонным. Одеяльный кокон снова зашевелился и на свет показался парень с волосами цвета мятного чая, помятый и заспанный. Лио посмотрел на часы, стоящие на прикроватной тумбочке и подумал, что точно когда-нибудь придушит своих ненормальных друзей, которые очень любят припираться к нему либо рано утром либо поздно ночью. Но, зная Мэйса и Гуэйру, Лио мог точно сказать, что эти двое не отстанут, пока не сделаю о то, за чем приехали. Поэтому Лио нехотя выполз из-под одеяла, натянул домашние штаны со смешными котиками и оглянулся на Гало, который после исчезновения соседа потянулся обнять его подушку и продолжил спать как ни в чем не бывало. Иногда Лио завидовал его способности спать и не реагировать ни на какие раздражители. Ну, кроме пожарной сирены, разумеется. Вздохнув, Либо поплелся в прихожую, надевать пушистые тапочки, купленные Гало ради прикола, когда они только съехались. *** Мэйс и Гуэйра ждали его на парковке у дома, опираясь на свои мотоциклы и о чем-то негромко разговаривали. Заметив Лио, парни поднялись и Гуэйра спрятал что-то за спиной. — Ну и что такого вы привезли, что вытащили меня из кровати в 7 долбанных утра? — из-за недосыпа Лио был раздражен сильнее, чем обычно. Однако все его недовольство ранним подъемом в законный выходной испарилось, как только он увидел, что именно прятал за спиной Гуэйра. Это бы футляр с его старой скрипкой. Последний раз Лио видел ее перед тем, как ледяные силы напали на убежище Опаленных после того, как им втроём удалось вытащить всех заключённых из тюрьмы. — Парни… Но как? Я думал, она превратилась в щепки — голос у Лио дрожал и грозил сорваться. Парень чувствовал, как изнутри его грудь распирает что-то, чему он не мог дать названия. Гуэйра печально улыбнулся и осторожно провел пальцами по корпусу скрипки. — Мы проезжали мимо развалин лагеря и подумали, что там могло все же что-то уцелеть. Но даже не думали, что найдем твою скрипку. Да ещё и целой — Гуэйра смотрел на инструмент, из которого Лио мог извлекать такие чарующие звуки, что казалось будто они все слышали не музыку, а голос скрипки. — Я помню, как в первый раз услышал как ты играешь. Это было так красиво и так печально. Словно это не скрипка пела, а что-то внутри меня. — Мэйс тоже протянул руку и коснулся грифа. Потом поднял глаза на Лио и продолжил: — Возьми ее. Все же она твоя. И даже если сейчас тебе сложно играть, пусть она остаётся у тебя, чем валяется на руинах нашей прошлой жизни. Я надеюсь когда-нибудь снова услышать, как ты играешь. После этих слов Гуэйра протянул Лио футляр со скрипкой. И в тот момент Лио Фотия, бывший главой Ультра-Опаленных, возможно самый сильный Опаленных на земле, считавший себя сильным и незгибаемым человеком, был готов расплакаться как ребенок. Слова и эмоции, испытываемые Лио, превратились в ком и встал поперек горла, не давая сделать вдох. Поэтому он смог выдавить только: «Спасибо», забирая скрипку из рук Гуэйры. Парни только улыбнулись и сели на свои мотоциклы, заводя моторы. — Не раскисай, Босс! Все будет тип-топ! — Мэйс, как и всегда, быстро возвращался в хорошее расположение духа. — Он прав. Сейчас у всех нас есть шанс прожить спокойную жизнь, не прячась от форсайтовцев. Ладно, увидимся, Босс. Прости, что разбудили так рано. — Гуэйра тоже улыбнулся и помахал Лио на прощание. *** После этого, вернувшись в квартиру, Лио сразу пошел в спальню. Гало, как и ожидалось, продолжал безмятежно спать. Лио тихонько присел на край кровати, продолжая держать в руках скрипку. Он дума о том, как сильно изменилась его жизнь с появлением в ней этого безбашенного парня. При первой встрече они подрались, при второй Гало был кем-то вроде заложника. Встретившись в третий раз опять подрались, а затем спасли мир. И сейчас, вспоминая улыбки своих друзей, Лио думал, что все очень даже неплохо закончилось. Все Опаленные и правда могут прожить жизнь так, как хотят они, а не промары. Лио снова перевел взгляд на скрипку в своих руках и решительно поднялся. Сейчас, вновь держа в руках инструмент с которым был знаком с детства, ему вдруг захотелось попробовать сыграть. Поэтому Лио вышел на балкон, сел в кресло и вытащил скрипку. Инструмент был немного расстроен, что и неудивительно, учитывая то, откуда парни ее вытащили. Чудо, что она вообще уцелела. Подтянув струны оставшись довольным звучанием, Лио вынул из футляра смычок… И мир для него перестал существовать, превратившись в калейдоскоп воспоминаний. *** Когда Гало в свой законный выходной просыпается раньше полудня, он напоминает старый двигатель, который никак не может завестись. В такие дни ему требуется несколько минут, чтобы собрать себя в кучу и сбросить остатки сна. В это утро все было также, только сейчас Гало чувствовал неясное беспокойство. Разлегшись по кровати в позе звезды, он пытался нащупать кого-то рядом с собой. И только несколько минут спустя до сонного мозга Гало стало доходить, что половина кровати на которой спит Лио холодная. Гало ещё минуту подвозил рукой по холодной простыне, затем поднялся. И понял, что ещё не давало ему покоя. Музыка. Не слишком громкая, но хорошо слышимая за закрытой дверью спальни мелодия скрипки. Гало пошел искать источник звука, рассудив что может найти вместе с ним и Лио. Однако ни на кухне, ни в гостиной источника звука не оказалось. Тогда Гало решил проверить балкон. На балконе Лио и нашелся. Вместе со скрипкой в руках. Он стоял спиной к двери и играл так, что Гало показалось, будто он слышит в плаче скрипки голос души Лио. Гало опёрся плечом о дверной косяк, решив не мешать и подождать пока Лио закончит. Спустя пять минут Лио наконец опустил скрипку в футляр и принялся растирать кончики пальцев. — Красиво. Не знал, что ты умеешь играть на скрипке. — Гало так и стоял, опираясь на дверь. Лио вздрогнул и обернулся. — Мама учила. Давно ты тут? — Лио в смущении отвёл глаза. Он настолько погрузился в воспоминания и музыку, что не замечал ничего вокруг. — Минут пять. Ты в порядке? — Гало продолжал смотреть на Лио и от него не укрылись покрасневшие подушечки пальцев и, внезапно, мокрые и покрасневшие глаза и пара слезинок на ресницах. Наверное, Лио сам не заметил, что плакал, пока играл на скрипке. — В порядке. Почему ты спрашиваешь? — Лио недоуменно посмотрел на Гало и продолжил растирать пальцы. — У тебя глаза на мокром месте. — Гало подошёл вплотную и поднял голову Лио за подбородок, стрирая из уголка глаза слезинку. — Что? — Лио провел пальцами по второй щеке, стирая мокрую дорожку. — Я даже не заметил. Лио снова опустил взгляд на свои пальцы. Тонкие, бледные, чуть дрожащие, изрезанные струнами после долгого перерыва. Лио помнил, как ещё до того, как в нем проснулось пламя промар, мама в шутку говорила, что жаль отдавать его пальцы скрипке, на клавишах фортепиано они смотрелись бы лучше. И все равно продолжала его учить. Сейчас, после того, как выплеснул все неожиданно нахлынувшие эмоции в музыке, Лио ощущал пустоту в груди, где-то под сердцем. И эта пустота была похожа на пустоту после ухода промара. И, как и после ухода промара, пустоту для Лио мог заполнить только один человек. Поэтому Лио сделал последний шаг, разделяющий их с Гало и уткнулся лбом ему в плечо, спрятав при этом руки под футболкой Гало. Гало сразу опустил ладони ему на плечи, и Лио оказался прижат к горячей, как печка, груди ещё сильнее. И выбираться из этих объятий ему совсем не хотелось.