Золотое сияние

Азирафаэль печально улыбнулся, глядя на влюбленную пару. Их запястья украшала тонкая золотая вязь, открывающая своё истинное значение только высшим силам. Молодой человек только что признался своей давней подруге в том, что эти очаровательные ямочки на щеках не дают ему покоя много лет. В том, что он готов целовать россыпи веснушек и хочет вечно держать её холодные маленькие руки. Их губы впервые соприкоснулись, а незримые узоры загорелись ровным золотым светом. И теперь Азирафаэль радовался проделанной работе: его особой обязанностью, которую он в тайне обожал, было соединение родственных душ - слоумейтов. Ангел всегда с трепетом наблюдал подобные моменты. Счастье этих людей – всё, что у него есть. Всё, что у него осталось. В эти редкие, короткие мгновения он чувствовал, что всё в этом мире правильно. Но вот в том, что случилось с ним, не было ничего правильного. Когда – то очень-очень давно ему тоже удалось ощутить трепет, жжение в груди, чувство порядка. И каждый миг свое бесконечной жизни он помнил об этом чувстве. Когда Земля была лишь звездной пылью, золотые письмена на его руках загорелись, отдаваясь электрическим током в венах. Но его слоумейт пал. И с тех пор золотой свет не приносит радости, омрачая каждый день своим свечением. Оказавшись в своём книжном магазине, ангел снял пиджак, аккуратно повесив его на спинку стула. Он расстегнул манжеты рубашки, закатывая рукава. Его пальцы прошлись по замысловатому узору, отдающему теплом, которое скорее обжигало.

***

Только не он… В голове бьется одна мысль: только бы не он. И угораздило Её соединить своего самого послушного ангела с этим шалопаем. Он всегда был немного бунтарём, на всё имел свой взгляд. Но когда Азирафаэль впервые его увидел, то не мог не влюбиться. Он толком его не знал, но в этом ангеле чувствовалась такая решимость и жажда жизни… а теперь Азирафаэль смотрел, как его слоумейт погружался во тьму. Как он легко скользил вниз. Как по его белоснежным крыльям расползалась чернота. И всё таки он. Тогда ангел плакал первый раз за своё существование. У его слоумейта больше нет души, а значит и соединять им нечего. Его ангел забудет его…

***

Входная дверь зашелестела и распахнулась. Послышался звон колокольчика. -Эй, Ангел, я тут ехал мимо, - Кроули осёкся, заметив неподвижность Азирафаэля. Тот замер, обхватив ладонью предплечье. Из под пальцев просачивался золотой свет. – Азирафаэль? Кроули подошёл ближе, снимая очки. Ангел выглядел так, словно его только что разбудили. Он был смущён и быстро начал раскатывать рукава голубой рубашки, стараясь не смотреть в змеиные глаза. Демон оказался слишком близко, перехватив запястья. - Ангел, что это, чёрт возьми, такое? – Внутри всё полыхнуло, когда пальцы коснулись узора. Кожа Азирафаэля была такой тёплой и нежной, а сам он уставился в пол. – Я повторяю вопросссс, - прошипел Кроули. Ангел был совсем растерян. А что он мог сказать? Что впервые они загорелись, когда он увидел его? Его, Кроули, в белом длинном одеянии, с огненно рыжими волосами в высоком пучке и с огромными белыми крыльями? Что он видел, как Кроули пал и как пылал? Что его сердце болело каждый миг с тех самых пор? Как сложно ему было не видеть на дне узких зрачков свою родную душу?

***

Удивительно, сколько силы пряталось за этой внешней невинностью. Эти милые кудряшки оставляли неверное впечатление. В его ангеле столько серьёзности, как Её только угораздило их соединить? С той самой секунды рыжий ангел понял, что не может его разочаровать. Золотые знаки на руке пылали, напоминая, что теперь есть кто-то, гораздо важнее его самого… Но его существо оказалось сильнее. И когда он падал в темноту, он чувствовал взгляд, в котором было столько веры. И этот взгляд заставил его катиться в пропасть, гордо выпрямив спину.

***

- Кроули, отпусти меня, пожалуйста. – Ведь он не помнит, не должен помнить, как загорелись древние руны. Но Змей помнил. – Ты не понимаешь… - Я не понимаю? – Демон наклонился, почти касаясь губ Азирафаэля. Он свистяще выдохнул, отстраняясь. Тонкими пальцами он расстегнул пиджак, небрежно бросая его в непонятном направлении. Он почти оторвал рукав, пытаясь расстегнуть маленькую пуговицу. Разозлившись, он дернул ткань. Азирафаэль зажмурился от треска. Когда Кроули закатал рукав, оголив предплечье, ангел забыл, как дышать. Грудную клетку словно заковали в камень. На руке демона сияли такие же золотые узоры. - Как, - одними губами выдохнул ангел. - Когда я падал, этот чертов золотой ссссвет ссссветил так ярко, что чуть не осссслепил всех. Он никогда не пересссставал. - Я думал, что тебе сотрут воспоминания об этом, - прошелестел Азирафаэль. Кончиками пальцев он коснулся руки Кроули. По телу пробежала дрожь. - Той конторе, что была на это способна, я больше не подчинялся, а аду, в общем - то наплевать. - Но, за все эти века… Ты не сказал мне, - в голосе Азирафаэля чувствовалось непонимание. – Потому что не хотел? - О, Ангел, - Кроули притянул Азирафаэля к себе, обнимая ладонями за шею. Его большие пальцы касались пылающей кожи его щёк. Ангел только сомкнул ладони на руках своего демона. – Я думал, что стал самым главным твоим разочарованием и ты больше не захочешь быть со мной, с таким, как я. А ты не сспешшил говорить обратное. - Я, - Азирафаэль залился краской, - я не мог. Я не смел снова пробудить те воспоминания и… - Ангел был прерван. Первое касание губ прошлось электрическим импульсом вдоль тела, заставив обоих выгнуться навстречу друг другу. Мягкие податливые губы Азирафаэля в долгожданном плену у страстных напористых губ Кроули. Долгий сладкий поцелуй, заставляющий разум отключиться, заставляющий желать намного большего. Ни один из них не хотел прервать горячий контакт тела с телом. После стольких лет они, наконец, обрели друг друга. Проходящие мимо магазина люди очень удивились бы, увидев, как через окна льётся небесное золотое сияние .